Зову тебя твоим кровавым именем

      Свесив ноги с крыши, Анкалагон спокойно сидел на ее краю, смотря на погруженную в ночь долину, освещенную полной луной и тусклым светом зеленовато-голубых кристаллов, что находились в фонарях, и все это создавало внутри чувство безмятежности.       Прошло уже 4 месяца с того момента, как он, благодаря потомку Спарды, что, не смотря на все, смог принять его, зажег в себе Свет. Три из них он путешествовал по всему миру, и это позволило ему увидеть и лучше прочувствовать другие культуры и других людей, с их разнообразием мировоззрений и чувств.       Само собой, спрос на работу меньше не стал, ведь репутация у Анка была если не великолепная, то, как минимум, хорошая. И даже если он знал, что за «дело» ему не заплатят – обычно это касалось простых людей, которым были не по карману предоставляемые «услуги» - элементаль все равно брался за нее. Особенно, если было что-то интересное. Ведь прочувствовать азарт от битвы, насладиться испуганными лицами своих врагов, да просто испытать кайф, зная, что он не ограничен лишь ситуацией, было дороже любых бумажек.       Порой он присоединялся к какой-то команде охотников. Одни, видя чужую мощь, приходили в восторг. Другие – в ужас. Но черноволосый, даже открыв в себе Свет, не стремился становиться «белым и пушистым». Это, как удачно отметила одна из его сестер, просто было не в его природе, и он четко и сразу давал понять: да, пусть он и на стороне «ангелов», но не стоит думать, что он – один из них.       Последний же месяц черный демон находился среди спасенного им народа, решив взять некое подобие перерыва, дабы в спокойной обстановке подумать, куда можно двинуться дальше. И именно эти мысли сейчас занимали его ум, в то время как теплый ветер вечного лета этого места плавно колыхал полог длиной белой мантии без рукавов, что была накинута на голое тело. А тонкие длинные пальцы держали тридцатисантиметровую кисеру, к которой тот периодически прикладывался, делая затяжку, попутно наблюдая, как от другого конца отходит тонкая струйка дыма.       Ближайший магазин, что мог бы обеспечить его сигаретами, был в тысячах километрах, а бегать туда-сюда только ради них не особо хотелось, поэтому кирины предложили ему альтернативу, которая была более натуральной и не такой резкой по запаху. Такая замена пришлась Анку «по вкусу», так что если благородные существа намеревались отучить его от сигарет – им это удалось. Да и, чего греха таить, черноволосы нашел это более эстетичным. – Прекрасная ночь, не правда ли? – раздался позади мягкий голос Великой Матери, которая, неслышно ступая, подошла к тому и легла рядом, положив свою голову на чужие колени, и элементаль тут же запустил свободную руку в роскошную гриву, почесывая и приглаживая. – Да. Такая безмятежность. Мне очень повезло быть здесь, – с легкой улыбкой ответил ей парень, неторопливо выдыхая из приоткрытого рта дым, направляя на него взор своих ярких глаз, чей вытянутый зрачок, после "пробуждения" Света, теперь всегда мягко сиял розово-красным светом. – И все же, ты выглядишь задумчивым, – тихо проурчала та от чужих действий. – Да, я думаю о том, куда отправиться дальше. Тут хорошо, но мир сам себя не исследует. Да и надо заглянуть на недельку «домой». Хотя бы чтоб привести все в порядок. – Ты – воплощение истиной Свободы. – Возможно, я не претендую, – пожал плечами Анк, делая новую затяжку. – Правда, я была весьма удивлена тому, что ты путешествуешь один. – Почему? – спросил черноволосый, и до него тут же дошло. – Ах, ты об этом. Нет, тут не сложилось. – Это меня и удивило. Когда я видела ваш танец, я вспомнила своего супруга. Между нами было то же единство, та же искра. – Не все искры превращаются в огонь. Да и что такое один поцелуй и один танец? Может не танцев, но поцелуев у меня было сотни. – Но ведь не один из них не был похож на все то, что было с ним. – И я не стану спорить. Но я уважаю его волю. И он весьма доходчиво дал понять, что не жаждет видеть меня рядом. – Поэтому ты оставил этот шрам? – Да. Урок, что он дал мне, был суров, но, думаю, справедлив. – И ты не боишься, что это сделает твое сердце каменным? – Нет. Я не для того тратил свое и чужое время. – А как же борьба за любовь? – Это лишь звучит красиво, – усмехнулся тот. – Нет, я понимаю, когда двое любят друг друга, но появляются обстоятельства, которые пытаются помешать им. Вот тут да, спорить не буду. Но если другой сказал «нет», а ты все еще пытаешься навязать ему свое чувство, мол «ну как же так, посмотри, я же люблю тебя!» – это не любовь, а херня какая-то. – Это мудро. – Ну, и не могу не признать, что он был прав, и я, по незнанию, просто принял интерес и любопытство за любовь. Ну, или что-то близкое к ней. – Значит, ты отпускаешь его? – Так я и не держал его. Да, поступил не совсем корректно, но кто не без греха? Но за эти четыре месяца я многое понял. И уже более четко понимаю, чего я хотел бы. – И чего же? – Думаю, сюда лучше подойдет определение «свободные отношения». Хотя, и в моногамии я ничего плохого не вижу, это, как говорится, вопрос выбора. Но, на данном этапе, я считаю, что этот тип отношений подошел бы мне лучше. – Однако? – Однако, если я встречу кого-то, с кем захочу провести рядом, в плане моногамии, пару сотен лет, ну или несколько десятков, если это будет человек, то я вообще не вижу причин себе в этом отказывать. – А ты бы хотел, чтобы это был он? – Даже если бы и хотел, не думаю, что из этого что-то вышло бы. Ведь его покой остался там. С Блэк Хэт.

В этот же самый момент

– Вот ты где, – открыв дверь агентства, произнес Неро и вышел на улицу, смотря на сидевшего на ступеньках отца. – Ужин готов, ждем только тебя. – Да, хорошо…       Тихо выдохнув, парень провел рукой по шее, после чего, спустившись, сел рядом с Вергилием. – Что-то случилось? – С чего ты взял? – не смотря на сына, спросил темный убийца, чуть дернув бровью. – Ну, ты последнее время… задумчивее, чем обычно. И Данте жаловался, что ты стал много работать. – Пока заказы идут, я выполняю их. Мы на это живем. – Да, но ведь и отдыхать надо. – Я не устал. – Все мы, рано или поздно, устаем. – Хорошо, я возьму себе выходной.       Опустив плечи, парень снова вздохнул. Все же непросто было пытаться понять, что происходит в душе этого полудемона, учитывая, что он привык держать все в себе. – Пап, – данное обращение всегда действовало безотказно, и это заставило сына Спарды посмотреть на юного охотника, – ты знаешь, я… стараюсь не лезть в твои дела, но, прости, не могу не спросить: что между вами произошло? – Если мне не изменяет память, мы с моим братом не успели пока поругаться. – Нет, я не о Данте. Я о тебе и Анке. Что между вами произошло? – Неро, – пусть Вергилий и выказывал полное внешнее спокойствие, внук Темного Рыцаря буквально кожей ощутил, как тот напрягся, – я благодарен за твою... заботу. Но здесь не о чем говорить. Я еще в тот день со всем разобрался.       Ничего не ответив, парень печально усмехнулся, и печаль его была вызвана не тем, что ему не рассказали что-то, а пониманием того, что даже по прошествии времени его отец до сих пор испытывает трудности в плане доверия. Даже в отношении близких людей.       Честное слово, иногда он напоминал Неро подростка, который замкнулся в себе и не рассказывает взрослым о своих переживаниях. И все из-за страха показаться слабым ребенком, которого не поймут, которого ткнут в его страхи и сомнения носом, полив их грязью и слоем незначительности.       Он и сам был подростком и проходил через это, и, с "высоты" своих лет, не раз сталкивался с этим у ребят из приюта. Но между ним и Вергилием была огромная пропасть, ведь рядом с парнем, и это только минимальный аспект, был Кредо.       Да, тому самому рано пришлось повзрослеть, и какие-то взрослые вещи он требовал от Неро. Но, когда это правда было нужно, он выслушивал, не осуждал, а, порой, и давал весьма дельный совет. Парень бы многое сейчас отдал за возможность поговорить с братом – и не важно, что не кровным – ведь, охотник уверен, тот бы смог посоветовать ему что-то.       Но, как говорится, имеем то, что имеем, поэтому, когда дело касалось братьев, приходилось полностью полагаться на интуицию и метод тыка. – Дай руку, – прервав затянувшееся молчание, спокойно сказал Неро, вновь обратив на себя внимание отца.       Ничего не ответив, синий демон выждал несколько секунд, после чего все же протянул сыну руку, и тот, бережно взяв ее, легким движением надел на чужое запястье браслет, и чуть более 50% бусин, из которых он состоял, тут же почернели. – Что это? – слегка нахмурился темный убийца. – Это – браслет, который мне дала Хэт, когда у меня был тяжелый период. На нем особое заклятие, показывающее состояние того, кто его носит. Если бусина чернеет – что-то не в порядке. И чем больше черных бусин, тем серьезней «сбой».       Еще немного подержав руку отца в своей, охотник отпустил ее, после чего, кряхтя, встал на ноги и потянулся, направившись к двери. – Я понимаю, что ты многое пережил, и тебе, может быть, непросто, но… – остановившись у входа, спокойно произнес Неро, – ты не обязан держать все в себе. Да, решать свои проблемы своими силами – это круто, но нет ничего зазорного в том, чтобы попросить помощи или совета, если что-то не получается. Или попросить кого-то просто выслушать. – Я… учту… – Это не делает тебя слабее, Вергилий, – беловолосый выделил данное предложение интонацией. – Просто… Никто из нас не вечен. Так может пора выбросить прах от обиды на мир?       Старший близнец ничего не ответил, но Неро захотелось верить, что его слова подтолкнут, хотя бы, задуматься. – Долго не сиди, мы тебя ждет, – улыбнувшись, произнес парень, после чего зашел внутрь, оставив мужчину наедине со своими мыслями.       Вергилий же, тихо выдохнув и опустив плечи, снова посмотрел на браслет, который находился над еще одним – плетеным, в центре которого была небольшая бусина. Он получил его в тот день, когда узнал об уходе черного демона из Фортуны. И у него было огромное желание отказаться, но мужчина не нашел в себе сил. А, может быть, просто не захотел из уважения к сыну.       Нахмурившись, полудемон, прикрыл глаза, и под веками тут же появилась картинка того, как он нанес удар Анкалагону, не сумев совладать с собой, как оросились его острые, словно бритва, демонические когти чужой кровью. А ведь элементаль даже не ответил, даже не дал понять, что его ранили. Он просто остался на месте с опущенной головой, позволив ему уйти. И это раздражало и пугало одновременно.       Вергилий был не дурак, он видел, на что способен черноволосый даже с ограничениями человеческого тела. Он же мог отразить его удар с легкостью. Так что же помешало ему сделать это? – Какая разница, – встав, сухо прошептал беловолосый. – Это ничего не меняет.