Не знаю смогу ли быть победителем

– Рёма… Рёма, просыпайся… – Ммм… не хочу просыпаться, – Атобе смог разобрать сказанное Эчизеном только в силу своей гениальности, потому что тот лежал лицом в подушку и, кажется, вставать не собирался. – Тогда придется тебя будить по-другому, – лёжа на правом боку с правой рукой под головой, Кейго чуть ближе подвинулся к Рёме и с улыбкой, очень похожей на чувственный оскал хищника, запустил левую руку под одеяло и подлез под спящего, ухватывая его член у основания. Эчизена подбросило на кровати как ошпаренного. Выпучив глаза, он обмотался одеялом и свирепо посмотрел на посмеивающегося Атобе. – Ты чего делаешь? Опять? – Не опять, а снова. К тому же, ты не просыпался, – он аккуратно тянул на себя одеяло вместе с Рёмой, но тот даже не собирался уступать и крепко держался за ткань пододеяльника. – Что у тебя за мания будить, хватаясь за мой член? – Усни обратно, ты был таким милым, беззащитным, – смеясь, Кейго ухватил Эчизена за руку и подмял под себя, целуя. Тот посопротивлялся для приличия, совсем вяло, просто для вида, и обхватил Атобе ногами. – Ух, ты. То есть, мне разрешен утренний сексуальный марафон? – Ещё немного поговоришь, и я передумаю, – Рёма ворчал, покусывая капитана за шею. – Передумаешь? С таким-то стояком? – он засмеялся и потянулся к тумбочке за смазкой, а Эчизен, ухмыляясь, подтолкнул себе под спину подушку. – Ммм… хочешь поглубже? – Умри. – Это моя фраза, маленький паршивец, – с этими словами он вогнал в Эчизена, обильно смазанный лубрикантом член, по самые яйца. Рёма выгнулся с гортанным стоном и, поджав, ноги, кончил. – Ты уже? Нечестно… – Заткнись. И не вздумай его вытащить! – он притянул Атобе к себе ещё ближе и, укусив за губу, прошептал: – Ещё… я хочу больше… трахни меня так, чтобы я ещё не раз кончил. – Рёма, прости. Эчизен молчал в ответ. – Рёма, ну, прости… Эчизен зло зыркнул и снова отвернулся от Атобе. – Рёма… тебе больно? – Кейго, ты до крови укусил меня за зад! Так что, блин, нет, мне не больно, мне очень больно! – Я от неожиданности. Ты меня так сжал, что я не на шутку испугался, что он сломается у тебя внутри. – Не сломался бы. А если бы и сломался, то в гипс и всё. – А как бы я тебя тогда… – Никак. Тогда я бы тебя. Атобе заухмылялся и подсел ближе к Эчизену. Он прекрасно понимал, от чего Рёма так взбудоражен и нервозен – национальные начинались как раз сегодня. И это первая его официальная игра в статусе игрока Хётэй. – Нервничаешь? – Я? Нервничаю? Три раза “ха”! – Эчизен чересчур нервно хохотнул, перевел взгляд на Кейго и, понуро опустив голову, выдохнул: – Нервничаю. – Ещё не привык, что твой дом – Хётэй? – Привык, – Рёма прижался спиной к груди Атобе и снова печально вздохнул. – Просто я ещё не могу представить, как это будет выглядеть. – Не надо представлять, надо играть и выигрывать, потому что теннис – это ты, а ты – это теннис, – глядя на черноволосую макушку, от которой пахло миндальным шампунем, Кейго вдруг задался вопросом, который раньше его не беспокоил: – Рёма, а как родители отпустили тебя пожить у меня? Эчизен повернулся и вопросительно посмотрел на капитана: – Мама сейчас в Америке, а отец спросил только, какого размера грудь у красотки, к которой я сбегаю. – О, Ками… и что ты ответил? – Ну… сказал, что у моей красотки… – Эчизен засмеялся, глядя на то, как Атобе закатывает глаза, и добавил, усмехаясь от появившейся на лице капитана самодовольной улыбки, – всё внушительно. – А что твой отец сказал, когда ты сменил Сейгаку на Хётэй? – Ничего. – Ничего? – Атобе удивился и даже не скрывал это. – Ага, когда я перешел в Хётэй он ничего не сказал, только ободряюще улыбнулся. Зато, когда я ещё только думал, а уйти ли из Сейгаку, он сказал единственную фразу, которая всё и решила. – И что это за фраза? – Даже, если ты идеально подходишь, это не значит, что ты на своём месте. – А сейчас? – Что сейчас? – Эчизен посмотрел на заметно нервничающего Атобе и сам поймал какую-то волнительную дрожь. – Сейчас ты на своём месте? – на этот вопрос Эчизен ответил, не раздумывая: – Я же не сомневаюсь больше. А это значит, что на своём, – Рёма снова прижался спиной к Кейго и, поблаженствовав некоторое время, спросил: – Как ты думаешь, до чего они тогда доигрались? – Кто знает. Эти два эгоистичных придурка могли и впрямь могли сделать то, о чём договаривались, – Атобе хмурился, пропуская через пальцы чёрные пряди волос. – То есть, ты сейчас хочешь мне сказать, что не узнавал? – с недоверием во взгляде, Эчизен покосился на капитана. – Не узнавал. Подумал – пусть будет сюрпризом. Тем более, какая разница, кого обыгрывать. – А Ошитари тоже не узнавал? – Даже, если и узнавал, я не в курсе. – А… – Рёма, – в голосе Атобе стали появляться раздражительные нотки и Эчизен счёл за благо больше не задавать вопросов о Сейгаку или Риккайдае и уж тем более об их матче за право участвовать в национальных. – Больше ни одного вопроса о них. – Ты в экстрасенсы заделался? – Кейго хмыкнул и укусил любовника за шею, на самом видном месте. – Тч… больно же! И на самом видном месте! Ты это специально?! – сие умозаключение пришло в голову юного дарования, после того, как он заметил сияющую улыбку на лице своего тирана, пардон, капитана. – Ты монстр. А ещё ты сам относишься к категории эгоистичных придурков, куда приписал Тэзуку и Юкимуру. – С эгоистичным согласен, но я уж точно не придурок, – он щёлкнул Эчизена по носу и уронил его на кровать, подминая под свой бок. – Смотришь на меня так, словно хочешь целоваться, ну, или задать какой-то вопрос. – И то, и другое. – А третье? – Атобе прищурился и наклонил голову вбок, с хитрецой поглядывая на Рёму. – Третьего на сегодняшнее утро уже хватит, а то я точно не смогу играть, – он, кряхтя словно старый дед, выбрался из постели и потянулся, с удовольствием хрустя косточками. – Эй, ты куда собрался? – В душ, – Эчизен с удивлением посмотрел на капитана, – а что не так? – А поцелуй и вопрос?! – Мм… это терпит, – он успел захлопнуть дверь в ванную прямо перед носом стремительно подорвавшегося с кровати Кейго. – Сегодня я принимаю ванную один! – Рёма! – Бучо, я тебя уже не слышу. – Нам предстоит серьёзный разговор, когда ты выйдешь, – Атобе очень старался, чтобы его голос звучал угрожающе, но из-за двери всё равно раздался смешок. – Вот поросёнок. Не засиживайся в ванной, а то завтрак потеряет все свои вкусовые качества, а мне придётся выламывать дверь, которая, кстати, из… – Из чёрного граба, я помню, Кейго. – Рёма, ты… – Я вряд ли доживу до старости, да? Мада, мада, данэ, Атобе-бучо, – смех Эчизена скрыл звук льющейся воды, а Кейго, улыбаясь, ещё немного постоял, прижавшись спиной к двери. – Риккайдай Фузоку участвуют в национальных, – Ошитари одним глазом косился на капитана, а вторым наблюдал за разминающимися товарищами. – Атобе, ты меня слышишь? – С утра я глухим не числился. – Слава Ками, а то я начал переживать. Ну, так что, неужели ты мне ничего не скажешь по этому поводу? – тенсай Хётэя знал, что этот вопрос останется без ответа, а потому продолжил: – И Сейгаку тоже играют. Кажется, речь Эчизена возымела действие. Атобе? – Что, Ошитари? – Ты мог хотя бы кивать иногда, когда я говорю, чтобы я знал, что не зря распинаюсь о наших соперниках, – Юуши хотелось дать Кейго оплеуху, но, честное слово, не мог же он бить своего капитана. – Не о тех соперниках ты распинаешься, Ошитари, не о тех. Сейчас тебя должны волновать игроки другой команды, которые, кстати, собирают информацию, – Атобе кивнул в сторону, где стояли кансайцы и пристально наблюдали за его командой: – Шитенходжи. – Они спокойны, – Юуши кивнул Кенье в знак приветствия. – Не заметно, чтобы их что-то беспокоило. – Где Эчизен, Ошитари? – Атобе спросил тихо, практически прошептал этот вопрос ему на ухо. – Да чёрт его знает, этого Эчиз… о-о-о… ты думаешь… – Ошитари многозначительно повращал глазами и немного пожестикулировал, намекая, что теннисисты из Шитенходжи могут и не знать, что Эчизен “переехал”. – Я более чем уверен, что они не в курсе, – словно в подтверждение слов Кейго, неподалеку раздался возмущенный голос: – Где Кошимаэ?! – Тояма Кинтаро просто неистовствовал, пытаясь найти Эчизена. Он порывался опросить каждого из Сейгаку, чтобы узнать, куда они спрятали Рёму, благо Шираиши крепко держал младшего и не отпускал от себя дальше, чем на метр. – Атобе, ты ясновидящий? – Нет, я просто умею думать, – капитан хмыкнул, кивнул Кураноске и, пока Юуши переваривал его ответ, отправился на поиски Эчизена. Вот только, сделав несколько шагов, он остановился. – Тэзука-сан! Тэзука-сан, где Кошимаэ? Он же будет играть? – Тояма заметил сейгаковцев, которые направлялись к одному из кортов, где после построения команд должна была начаться их игра с Нагоя Сейтоку, и, не мудрствуя лукаво, окликнул капитана. Тэзука сбился с шага, но даже не обернулся на Кинтаро и уже через пару секунд продолжил движение. – Шираиши, что это было? Ни Тэзука-сан, да и вообще никто из команды не ответил… я их чем-то обидел? – Не думаю, что дело в тебе, Кин-чан, – Шираиши настороженно смотрел в спины удаляющимся сейгаковцам и почувствовал, что кто-то за ним наблюдает. Обернувшись, он увидел ухмыляющегося Атобе, который сразу после своего обнаружения поспешил ретироваться. – Что вообще происходит? Атобе шёл на звук – на заброшенном корте, в самом дальнем уголке парка, кто-то усердно тренировался. То, что он найдет там Эчизена, Атобе не сомневался, но то, что он найдет его там в компании Кабаджи, мягко говоря, его удивило. Судя по тому, что Мунехиро дышал как загнанная лошадь, Рёма тренировался долго. – Рёма, пожалей Кабаджи, – Атобе показалось, что Эчизен его ждал, потому что тот не удивился и не напугался. – Я в порядке, Атобе-бучо, – Кабаджи вернул посланную Рёмой свечу смэшем. – Он в порядке, Атобе-бучо, – сам Эчизен хохотнул и воспользовался Тсубамэ Гаэши Фуджи. – Синхронизировались? – Кейго хмыкнул, и через пару секунд добавил: – Там Тояма Кинтаро по тебе просто тоскует, Эчизен, – он отлепился от дерева и прошел на корт, устроившись за спиной возлюбленного, перехватывая руку с ракеткой так, чтобы принять мяч, но не отбить его. – Мне кажется, вы достаточно размялись. Рёма вздрогнул и инстинктивно попытался прижаться к Атобе ещё ближе. – Кабаджи-семпай, спасибо за то, что составил мне компанию! – Тебе спасибо, – Мунехиро улыбнулся, забрал ракетку и кивнул Атобе с Эчизеном: – Я пойду. Дождавшись, когда Кабаджи уйдет, Кейго развернул Рёму лицом к себе и впился в его губы поцелуем. Первые три минуты Эчизен наслаждался, а потом, подумав, что продолжи они ещё немного и остановиться уже будет нереально, прикусил язык своего капитана. – Рёма! – Мне кажется, что пока стоит притормозить, – увидев обиженное лицо Атобе, Эчизен расхохотался. – Я тебе обещаю, что мы продолжим. Но позже. – Эчизен Рёма, ты маленький дьявол. – Да ладно тебе, я подрос, – сказал, а буквально через несколько секунд вместе с Атобе хохотал до кашля. – Скоро уже? Может, тогда пойдем, успеем, наверное, по дороге взять Понту. Путь от заброшенного корта до центральных они прошли в молчании. Изредка, украдкой касаясь руки друг друга, при этом незаметно ухмыляясь. Молчание не мешало этим двоим, наоборот, зачастую оно говорило гораздо больше, чем фразы полные страсти и даже пафоса. – Рёма, а почему ты позвал тренироваться Кабаджи? – молчать с Эчизеном хорошо, но этот вопрос не давал Атобе покоя. – Остальные очень шумные. В том числе Оотори-семпай и Ошитари-семпай, – Рёма хохотнул и даже головой покачал. – И даже я? – О, когда я решил потренироваться, мой капитан был на жеребьёвке. Или тебя ещё куда-то носило? – Хм… да, именно на жеребьёвке. Председатель федерации сказал всем капитанам: “Счастливых вам национальных”… – И пусть удача всегда будет с вами? – пару раз выразительно моргнув, Эчизен прыснул в кулак, а после и вовсе рассмеялся до слёз, глядя, как Атобе пытается переварить эту фразу. Потому что никак не мог вспомнить, где именно её слышал. Но всё же вспомнил. – Рёма, ты пересмотрел фильмов. Но, не скажу, что ты не прав. Эти национальные будут смахивать на Голодные игры, – заметив, что Атобе серьёзен как никогда, Эчизен счел за благо промолчать. Сравнение с известным, так полюбившимся Рёме, фильмом было очень точным. Это можно было понять по настрою всех спортсменов. Риккайдай Фузоку планировали вернуть себе Имя, снова став победителями. Сейшун Гакуэн собрались бороться до последнего, не уступая первенство, чтобы только упрочить свои позиции. Шитенходжи были готовы сражаться “до последней капли крови”, чтобы, наконец, стать чемпионами. Каждая команда была “заряжена” на победу. Достаточно было взглянуть на теннисистов и становилось понятно: они стали сильнее. Каждый из них тренировался до подкашивающихся коленей и насквозь мокрой от пота формы. До мозолей на руках и стоптанных кед, до истертых рукояток и порванных струн ракеток. Год они бились с самыми страшными соперниками – с самими собой. Но, глядя на такое положение вещей, Эчизен не только не боялся, он загорался большим азартом. Он, как Кавамура – пылал, но, если тому необходимо для этого взять в руки ракетку, то Рёме было достаточно атмосферы и предвкушения. Он знал, что спина прикрыта надёжными игроками Хётэй гакуэн. Но Хётэй для него стала не просто сильной командой… эти парни стали настоящими друзьями, а капитан и того больше – стал человеком, которым Рёма ни с кем никогда не захочет делиться, надеясь, что занял в его сердце почетное место. Он хотел играть с ними всегда, даже понимая, что старшеклассники после этих национальных оставят клуб. Но также он понимал и то, что они всё равно останутся друзьями. Эчизен покосился на капитана – тот был задумчив и улыбчив, думая о чём-то своём. – Ох, – оба хётэйца вздрогнули и обернулись на голос. За их спинами стоял Шираиши и с интересом разглядывал Эчизена. – Думаю, для Кин-чана это будет большим сюрпризом. – Ты же не расскажешь ему до начала турнира, Шираиши? – Атобе внимательно посмотрел на капитана Шитенходжи, уже зная, что тот ответит. – Не могу умолчать, Атобе. Если я промолчу, то наша команда может проиграть, – Кураноске улыбнулся и пожал плечами, но в следующий момент улыбка исчезла с его лица. – Даже, если ты, Шираиши-сан, скажешь команде и тренеру, вы всё равно проиграете, – Эчизен улыбался настолько лучезарно, что поверг в трепет не только чужого капитана, но и своего. – Не стоит быть таким самоуверенным, Эчизен-кун, – Шираиши следовало отдать должное, он быстро взял себя в руки. Внешне он демонстрировал спокойствие, но нетрудно было догадаться, что творилось в голове Библии Тенниса, когда он услышал Рёму. – Это не самоуверенность. На корте я это докажу. Больше он не сказал ничего. Просто оставил Шираиши размышлять. Атобе малость замешкался, кивнул Кураноске и поторопился за Эчизеном, который успел уйти довольно далеко. – Рёма, какого чёрта ты вытворяешь? – в голосе капитана слышалась обида. – Я надеюсь, ты не стал расшаркиваться в извинениях? – Конечно, нет! – возмущению Атобе, казалось, нет предела. – Отлично. Теперь надо сказать всем, что мы не имеем права проиграть, потому что… – Потому что один мелкий засранец не умеет держать язык за зубами? – Да нет, просто потому, что в Хётэй лучшие игроки, – Эчизен повернулся к Атобе, ухватил его за ворот футболки, притянул к себе и выдохнул в его губы, улыбаясь как Чеширский кот: – И капитан у нас самый лучший. С этим же ты не будешь спорить, нэ? – Ты же прекрасно знаешь ответ, Рёма… Воспользовавшись отсутствием людей на аллее, Эчизен прижался к губам Атобе, правда, почувствовав, что тот планирует увлечь его в ближайшие кусты, поспешил поцелуй разорвать. – Бучо, нельзя. – Рёма. – Нельзя. К тому же, нам пора присоединиться к остальным. Нехорошо получится, если мы опоздаем на построение команд и первую игру. – Как бы ни прискорбно это признавать, но ты прав. Вот только вечером ты от меня никуда не денешься, – Кейго щёлкнул Эчизена по козырьку бейсболки и, ухмыляясь, подтолкнул того в спину, чтобы придать ускорения. Появление Эчизена на построении вызвало фурор. Точнее сказать, фурор вызвало то, что стоял он с хётэйцами, в их форме. Капитаны Риккайдай и Сейгаку демонстративно отвернулись, а вот сами игроки приветственно кивнули и даже улыбнулись Эчизену, видимо помня, кто помог им попасть на национальные – и тем, и другим – своей пламенной речью поставив крест на безрассудном матче их капитанов. Кто-то растерянно молчал, не совсем понимая, что делает сейгаковец в другой команде, кто-то презрительно кривил губы, рассчитывая на лёгкую победу, а кто-то просто Тояма Кинтаро: – Кошимаэ?! В ответ Рёма улыбнулся и помахал ему рукой: – Встретимся на корте, Тояма. – Надо же, Шираиши не сказал ему, – Атобе искренне удивился и посмотрел на Кураноске, который пытался утихомирить Кинтаро. – А он знал? – Ошитари возник за спиной капитана как чёрт из табакерки. – Узнал буквально минут двадцать назад. – Хм, может, не успел ещё? – Думаю, что он и не собирался говорить, – Рёма хмыкнул, подходя к Юуши и Кейго. – Определенно, эти национальные будут просто бомбой, – Ошитари устало прикрыл глаза и потер переносицу, буквально каждой клеточкой ощущая, что легко не будет никому.