Не знаю смогу ли быть победителем

Эчизен то и дело поправлял галстук. Он невероятно мешал. И вообще эта школьная форма была жутко неудобная. Ладно, черт с ним, с этим галстуком, но вот брюки в клетку бесили Эчизена неимоверно. – Какой при… дизайнер придумал эту форму? Нельзя было что-нибудь попроще? – Ему казалось, что всё чешется. Вот в форме Сэйгаку он чувствовал себя комфортнее и увереннее. – И в этом я буду ходить каждый день… кошмар. – Что тебе опять не нравится, мелкий паршивец? – на плечо Рёмы легла ухоженная рука. Атобе смотрел на парня, снисходительно улыбаясь. Проходящие мимо студенты любовались капитаном теннисной команды, и он упивался своим превосходством. – Как тебя терпели в Сэйгаку, ты же постоянно ноешь?! Эчизен поёжился и, выдохнув, сбросил руку Кейго с плеча, вырвав у того смешок. – Я не имею привычки ныть, – как всегда с вызовом в голосе и взгляде. – Я просто ещё не привык. И сотри со своей физиономии это надменное выражение, Обезьяний король. Эчизен хмыкнул, но спустя несколько секунд на смену ухмылке пришло недоумение – Атобе смеялся почти до слёз, согнувшись пополам. – Я сказал что-то смешное? Отсмеявшись, Атобе распрямился, провел рукой по волосам и ухмыльнулся: – Ну что ты, мне совсем не смешно, всё очень и очень серьёзно. Помни – теперь ты в Хётэй Гакуэн, – внимательно посмотрев на Рёму, Кейго поманил его пальцем: – Пойдем, моя обезьянка. Эчизен сначала опешил и хотел съязвить в ответ, но понял, что это ничего не даст, потому что он теперь в королевстве Атобе. В Хётэе. А значит, он теперь одна из тех обезьянок, чьим королем называл Атобе. Заметив смятение Эчизена, Кейго спросил с сарказмом: – Дошло? – Дошло, – тихо, неуверенно, но не без язвительности. – Не слышу. – Дошло, – чуть громче, но всё ещё не так уверенно, как хотел услышать Атобе. – Я всё ещё тебя не слышу, Эчизен Рёма. – Да дошло, дошло! Ещё раз повторить?! – агрессивно и, наконец-то, уверенно. Атобе кивнул с довольным лицом: – Да нет, сейчас услышал. – Атобе? Что здесь происходит? – повернувшись на голос, Эчизен увидел тенсая команды Хётэй Ошитари Юуши. Тот смотрел на бывшего сэйгаковца, как на опоссума, танцующего вальс. Сняв очки и потерев глаза, Юуши хотел было что-то сказать, но передумал, а через пару минут всё-таки выдал: – Что здесь делает это маленькое вредное существо? – Не хами! – Эчизен недовольно шикнул, но тут же отхватил оплеуху. С неприязнью зыркнув на Атобе, устроившего акт незначительного рукоприкладства, Рёма выкрикнул: – Какого черта ты творишь?! Атобе смотрел на парня без улыбки и серьёзно сказал: – Это ты не хами, Эчизен. Извинись перед своими семпаями. Эчизен сжал кулаки и одарил Кейго свирепым взглядом. В тот же самый момент Ошитари одной рукой схватился за сердце, а второй - за плечо Атобе. Голосом, сдобренным истерическими нотками, он воззвал к капитану: – Атобе, скажи, что ты или пошутил, или я неправильно понял, – многозначительная тишина, в которой Рёма и Кейго продолжали испепелять друг друга взглядами, не оставляла Юуши даже малейшей надежды. – Атобе Кейго, отвлекись от созерцания этого объекта и поясни мне кое-что, пока меня не хватил инфаркт. Давая Эчизену пару минут на оценивание ситуации и на то, чтобы он успокоился, Атобе повернулся к Ошитари и, вскинув бровь, поинтересовался: – Что тебе пояснить, Ошитари? – По-твоему здесь нечего пояснять? – возмущение тенсая не видело границ и стремилось наружу: – Что здесь делает сэйгаковец, да ещё и в форме нашей школы? И… – Бывший сэйгаковец, – парень перебил Юуши, лениво провожая взглядом чью-то машину. – Хорошо, бывший сэйгаковец, но в на… – Ошитари замер, а через секунду уже хватал ртом воздух - от нехватки слов и кислорода: – Чт… ты… како… Какого черта, Атобе?! Ты что имеешь в виду?! Видя такой шок, Атобе не удержался и съязвил: – Что имею, то и введу. – Не паясничай. Только не сейчас. И скажи мне сию секунду, что ты меня разыгрываешь. Давай. Словно сильно устав, Кейго лениво пропустил волосы через пальцы и с ухмылкой, наслаждаясь каждым словом, сказал: – Говорю. Без шуток. С сегодняшнего дня Эчизен Рёма учится в Хётэй Гакуэн. Кроме того, с сегодняшнего дня он - член теннисного клуба. А вот станет ли он игроком основного состава, я решу на тренировке. Всё? Или ещё что-нибудь? Ошитари прикрыл глаза рукой и, покачав головой, трагичным голосом выдал: – Нет, всё. Теперь - точно всё. Эчизена позабавила реакция Ошитари, и то, как Атобе объяснял ему ситуацию. Неясно почему, но злость отступила, и Рёма весело фыркнул: – Не стоит так драматизировать. Всё не настолько страшно, семпай. Я пришел сюда побеждать. В том числе, чтобы победить Сэйгаку, – сказав, он повернулся на сто восемьдесят градусов и пошел в сторону школы, оставив первых лиц теннисной команды Хётэй в некоем сумбурном состоянии переваривать услышанное. Кое-что вспомнив, Эчизен вновь повернулся к Атобе и Ошитари, решив добить их. Ну, чтоб наверняка. Весело отсалютовав, он склонил голову и сказал: – Семпаи, прошу прощения за хамство! – его всего просто передернуло внутри, но эта фраза стоила того: лица тех двоих надо было видеть. Такой гаммы эмоций одновременно Эчизен ещё никогда и ни у кого не видел. Вконец обалдевшие Кейго и Юуши смотрели вслед удирающему парню и пытались утрясти в себе всё, что услышали. – Ошитари, что это было? – Ты у меня спрашиваешь? – гений перевел на капитана вопросительный взгляд: – Я думал, ты мне ответишь, что это было. – С чего это вдруг? Ты же у нас гений, ты и отвечай. – Вот не надо тут с больной головы на здоровую всё перекладывать. Ты его притащил сюда, так что… – он не договорил. Да и не надо было, Атобе всё и так понял. Усмехнувшись, он произнес: – Мелкий паршивец. – Верное определение, – кивок головы, говорящий о согласии, мимолетный взгляд на часы, и, присвистнув, Ошитари спросил: – Ну что, может, пойдем на занятия? – Полностью поддерживаю. И Атобе с Ошитари, сопровождаемые молчаливым, а потому таким незаметным Кабаджи, отправились слушать не самую интересную, но нужную информацию школьного курса. “А всё не так уж и плохо… кажется, здесь будет забавно. Mada mada dane”, – Эчизен смотрел на парней из окна класса и хитро улыбался. Сэйгаку Тренировка команды Сэйгаку не клеилась. Всё получалось как надо только у Фуджи и Тэзуки. Остальные теннисисты играли из рук вон плохо. То мимо капитана пройдет печальный Кикумару, то Фуджи услышит трагический вздох Ойши, то оба разом обратят внимание на злого и очень нервного Кайдо. Гений и капитан перевели взгляды на Инуи, а он ответил, предваряя их вопрос: – Вероятность того, что на всех нас так повлиял уход Эчизена – сто процентов. Тэзука нахмурился. – Надо что-то делать с этим, Тэзука, – внезапно Фуджи стала переполнять жажда деятельности. – У меня есть одно предложение, но ты назовешь его неуместным. – Я, кажется, догадываюсь, что это за предложение, а потому сразу говорю тебе, что да, оно неуместное, – немного помедлив, Щьюске добавил: – Что ты будешь делать с тренировками? – Я могу поговорить с Рюзаки-сенсей, и мы увеличим нагрузку. Но я не уверен, что это добавит всем настроения. – Это не вариант… – Предлагаешь мне сходить к Эчизену и вернуть его в команду? – вопросительный и чуть насмешливый взгляд Тэзуки почему-то невероятно раздражал Фуджи. – Ты же прекрасно знаешь, что я тебе это не предложу. – Скажешь мне, как только у тебя появятся предложения, – с этими словами Тэзука оставил Фуджи наедине со своими сомнениями и пошел к корту. Щьюске смотрел в спину Тэзуки и хмурился. Что-то в поведении Кунимицу настораживало парня. – Я перестал тебя понимать, Мицу. – Набрав в легкие побольше воздуха, Фуджи пошел к Момоширо с намерением сыграть матч. Тем временем в Хётэе Эчизен чувствовал себя луком. Луком под микроскопом. Так детально его даже в Сэйгаку не рассматривали. Ощущая на себе взгляды, он не мог понять, чего в них больше: любопытства или ненависти. Сначала ему хотелось убежать, но через пару минут этой зрительной пытки у него появилось другое желание – каждому из смотрящих зарядить в лоб мячом. Стоило Рёме только начать это представлять, как настроение совершало стремительный подъем. Но как только парень вспоминал, что делать этого не надо, настроение падало вновь. Ко всему прочему Эчизен не смог сразу адаптироваться к новой теннисной форме. Вот, по сути, к чему там привыкать? Те же самые футболка и шорты. Но нет, все было не то. Было некомфортно, всё тело чесалось… в общем, первые впечатления радужными не назовешь. К тому же, Эчизен умудрился потеряться, пока искал корты, зато вспомнил много слов. Пусть не самых лучших, но все равно порадовался. Только он собрался съязвить в ответ на смешок, как раздался громкий голос Атобе: – Я вижу, что все собрались, – ответом ему был стройный ряд голосов. – Отлично. Тогда начнем мы, пожалуй, со знакомства. Эчизен почувствовал, что Атобе возник рядом с ним, а потом уже ощутил, как этот… капитан возложил свою руку ему на темечко: – Ты не мог бы убрать свой полушпалок с моей головы? – Заткнись. Знакомьтесь, – Атобе обвел взглядом многочисленных участников теннисного клуба. – Эчизен Рёма, наш новый игрок. По толпе теннисистов прошел нервный, неверящий шепоток, ведь все думали, что этот парнишка из Сэйгаку пришел на дружественный матч. – Поглазели, обсудили. Бегом тренироваться! А теперь с тобой, – Кейго внимательно посмотрел на Эчизена и усмехнулся: – Сейчас я отберу пятнадцать ребят, кто получше играет, а ты их победишь. – Что? Сколько?! Ты… – Замолчи. Я ещё не договорил. Это будет твоим допуском до экзаменационного матча. – Какого ещё экзаменационного матча? – На проход в основной состав команды, – заметив непонимание во взгляде Рёмы, Атобе добавил: – Я надеюсь, ты не думал, что, придя сюда, сразу станешь игроком основы? – Ну почему же, как раз думал, – Атобе громко рассмеялся на слова Эчизена. – В общем, я не собираюсь сдавать какие-то экзамены, чтобы… – Ты будешь делать то, что я скажу. Если отказываешься выполнять указания капитана, то можешь валить отсюда на все четыре стороны. Ну, или я могу предложить тебе одну отличную работенку – будешь собирать мячи. Ну что, тебе нужно время на раздумья? Эчизен смотрел на Атобе и с ужасом понимал, что тот говорит абсолютно серьёзно. Проходить какие-то ненужные экзамены, зная, что превосходно играешь в теннис, парня не прельщало, но выбора не было. – Ну, и где твои хваленые игроки? Атобе улыбнулся во все свои тридцать два зуба и пропел: – Не разочаруй меня, Эчизен. – Не дождешься, семпай. Mada mada dane!