Неоднозначно плохие

      — Мы всё видели, вы справились отлично!  — А Ракуш так хорошо держался на утешительном!  — Почему вообще победителей пустили на утешительный?  — Это потому что Зика заменил Ракуш!  — Выглядело очень круто! Иллар смотрел трансляцию мирных конкурсов, пока вся группа гудела, обсуждая с вернувшимися участниками турнир. Алиса, так и не попавшая к директору, оставила Широ разбираться с рыбками и тоже сейчас наблюдала за конкурсом красоты. Её кристалл всё ещё мог открыть небольшое поле, транслируемое события, но в общей суматохе это выглядело лишним. Задрав голову, она посмотрела на перевёрнутого Шанара и уточнила:  — Пар что, не будет?  — Упырь к нам даже не пришёл, один из некромантов забежал и сказал, что мы сейчас всё равно не будем учиться, поэтому он не видит смысла тратить время.  — Блин, я тоже не вижу смысла, — пожаловалась, теребя в пальцах прядь. — Лучше бы пошла отмываться.  — А, это краска? — удивился он, тронул волосы перед собой, посмотрел на пальцы. — Ты сама на себя не похожа в таком виде.  — Хорошо, хоть не просили перчатки снимать — как объяснить четвёртую фалангу? — пробормотала под нос, ни к кому не обращаясь. — Где Кирис?  — Вчера что-то случилось, и его вызвали домой. Чем ты занималась в столице?  — По рынкам шаталась, — вздохнула Алиса и поднялась со своего места. Разговоры резко стихли, но пока она мерно спускалась по проходу вдоль рядов вниз, возобновились. У парней до сих пор не поворачивался язык что-то о ней сказать, и это сильно так нервировало. Ещё бы, попасться под настолько мощное проклятье, что простыми методами не снимается, а на сложные у них не хватило времени. Спустившаяся к преподавательскому столу Алиса открыла рот, когда увидела повернувшегося к себе дракона:  — Господин Иллар, могу я на сегодня отпроситься с занятий? Следивший за её спуском слухом, а сейчас обративший внимание взглядом Иллар кивнул:  — Да, вряд ли вас сегодня хоть кто-то загрузит занятиями. Между вами что-то произошло? Конечно, он заметил протянувшуюся отчуждённость, в какой она осталась будто выброшенной за борт: парни всё время только и делали, что делились впечатлениями и обсуждали прошедшие дуэли, с громкими комментариями от себя пересказывали, что пережили и чувствовали. Как и всегда в таких шумных ситуациях, Алиса смотрела в окно или читала, не принимая участие в коллективной беседе — не хватало способности к коммуникации. Но сейчас ощущалась странная напряжённость.  — Ничего такого, о чём бы стоило переживать.  — Раз так, то ладно, — степенно согласился он, видя её широкую улыбку. — Иди, только не делай ничего, что создаст мне проблем.  — Разве я когда-то вас подводила?  — Но я обязан это говорить.  — Что ж, справедливо, — улыбнулась Алиса и, попрощавшись, покинула кабинет. Уже в коридоре потянулась и решила в первую очередь не просто смыть с себя краску, а принять хорошую ванну — с ароматическими маслами и травами, а за таким дорога только в Аску. Так что совсем скоро Косточка трусцой бежал в сторону города, настолько привыкшему к странностям, регулярно лезущим со стороны академии, что уже и не удивлявшемуся костяным коням.  — Значит, я могу арендовать всю комнату на три часа? — переспросила Алиса, когда уже не только добралась, но и сдала своего ездового в конюшню — опять же, местные не удивлялись. — И массаж входит в список услуг?  — Да, вам лишь нужно указать свои предпочтения, — подсовывала ей под нос список услуг статная женщина, управляющая салоном для отдыха «души и тела». Всё, что меньше золота, Алиса уже какое-то время не считала и не учитывала, а в зельях для похудения, да и массаж с подобным эффектом, не нуждалась, как и в услугах мужчин из разряда «разрешено совершеннолетним». Они даже давали возможность выбрать, с чем или кем клиент хочет ванну, какие благовония ему зажигать, и сделали развёрнутую приписку положительных воздействий всех трав и масел.  — Поразительная педантичность, — вынуждена была она признать, — но мне нравится.  — Массаж после расслабляющей ванны — самое лучшее, — распиналась хозяйка. — Особенно внутренний. Алиса смеялась и обходила ту строчку, не ставя галочку. Всё, чего ей хотелось, это тихого отдыха и обычного разминания мышц — кажется, куратор дело говорил, когда советовал.  — За всё сорок серебряных, хотите сами выбрать комнату? — потёрла руки хозяйка, когда получила плату.  — Да, если не затруднит. И вот, оказавшись в светлом, тёплом помещении, где молодая помощница проверяла работу подогревающих камней и запаривала все нужные травы, отмеряла масла, набирала бытовой магией воду, Алиса вдохнула полной грудью. Несмотря на постоянную занятость и довольно частый различного вида отдых, обычно незаметный в чреде сменяющихся книг, такого рода расслабление она позволяла себе редко. В клане пару раз, да и всё. Ещё до её отъезда в академию для горничных и других слуг покои младшей княжны значились «запретной зоной», не только закрытой магией, но и опасной для особенно нахальных или резвых, не обративших внимание на табличку на двери. По возвращению, когда она исправила, закончила тысячи ставов и пару пентаграмм на стенах, полу и потолке, а разрушенную стену заменили окном, когда на княжну перестали смотреть со священным ужасом, а сама та пошла на контакт с окружающими — горничные впервые дорвались не только до пустого шкафа, но и до самого тела госпожи. И в первую очередь организовали ей хорошую, расслабляющую ванну, хоть при этом сами малость дрожали от страха, но свою работу выполняли хорошо. И комнату отмыли, принесли новую мебель. Правда, несколько раз меняли цвет обивки стен, да и всего остального тоже… И книги раскладывали по стеллажу в определённом порядке, хоть Алиса тогда порывалась сделать всё самостоятельно. «Не лишайте нас работы», — попросили они. Так что сейчас она, дождавшись, пока всё подготовят, и лишние глаза скроются, неспешно, наслаждаясь моментом разделась, стянула все артефакты, сложила их в специально подготовленную для того шкатулку и воспламенилась. Лучший метод лишиться краски — выжечь ту магией. Горячая энергия прокатилась внутри тела, вырвалась на кожу языками пламени, облизала, как мать котёнка, и рассеялась, отпущенная без сожалений. Только едва заметный тончайший пепел взлетел в воздух. Опускаясь в приятно-горячую воду, Алиса размышляла о былом. Пахло смесью всего: трав, благовоний и масел, но неожиданно не мешало — приятные ароматы, среди которых удаётся выделить каждый компонент. Соцветия, листья и лепестки плавали в воде, легонько касались тела, цеплялись за волосы, путались в них. Перед глазами стояло прошлое. Отражение в зеркале с меняющими цвета глазами, совершенно нечеловеческими. Чёрный знак на груди, преследующий с самого рождения — нечистая метка, как говорили в замке. Метка Драко. Десятки шрамов на запястье, когда хотелось испытать боль, страх, ужас, а ничего не приходило, сколько бы крови не выливалось, как бы далеко не виделась земля, и как бы быстро не сокращалось к ней расстояние. Шрамы на пальцах, оставленные всякой ерундой: когтями и зубами виверны, колючками кустов, неаккуратным обращением с ножом. Рваное пятно на шее, собранные по осколкам кости, стёртые магией мозоли и уплотнения на местах сросшихся стыков. Дик никогда против воли не запирал в клетке с монстром. Дик никогда не принуждал, если подумать. Просто ребёнок, ему попавшийся, не мог отказать, не разбирался в себе и мире, но быстро учился.  — Теперь-то мне что делать? — ушёл вопрос в пространство, не дающее ответов. К Хаосу далеко, негатив и искажение не распространились настолько сильно. Для разговора частиц хватает только вокруг академии. Пена накрывает воду, скрывает тело, спрятанное в ней. Задержав дыхание, Алиса опускается. Перед глазами одна темнота, сквозь толщь плохо проникают звуки с улицы, но всё равно различаются, заставляют вытянуть руку и взмахнуть, устанавливая полог. Оглушающая тишина опускается на голову, и нет ничего лучше. Уже завтра надо браться за работу и варить зелья, отнести кольцо куратора на проверку и корректировку — странно вообще, что отрицание не восстановило что-то внутри. Вероятно, он незаметно повредился раньше, но к чему сейчас разбирательства? Уже сегодня нужно исполнить угрозу и проклясть всех и каждого, при том так, чтобы никакая защита не спасла. Алиса лежит под водой с закрытыми глазами и не хочет загадывать слишком наперёд, а пока что основными пунктами в плане на будущее заказанные зелья и использование купленного мяса на запретные дела, танцы, на которые уже подписалась. Эльфийский фрукт долго не портится, хоть какой-то плюс, но закончить ядра всё равно нужно, когда Агар достанет кровь в необходимом количестве. Сердце замедляется, когда воздуха не хватает, почти замирает, но боли нет, никаких судорог — тихая смерть. Она подымается и дышит, насильно втягивает воздух, запускает сердце, пару раз стукнув в грудь — разносятся мокрые шлепки. Кожа недолго выглядит сероватой, розовеет, а вскоре снова белеет. Это тело принадлежит кому-то другому, нет, Алисе Драко, дочери Хаоса, отпрыску Хаоса, Смерти и Пламени, Мрака, никогда не претендующего на признание заслуг, но всегда помнящего страдания Сизой.  — А я кто? Гизрайя… Алисандра Гизрайя Драко, Драко Алисандра Гизрайя, Сандра Гизрайя. Какое же ненавистное имя, только за него хочется убить отца и мачеху, стоит лишь услышать в ушах донёсшееся из болезненных воспоминаний: «Сандра, Сандра, мерзкая ты девчонка! Твоя мать была шлюхой, подстилкой, и ты ничем не лучше! Ублюдочная дрянь!». Чем трёхлетний ребёнок такое заслужил? Самим фактом рождения. И как такое забыть? Хаос сказал, что сожрёт. Он собирался пожрать всю боль, но та осталась. Достаточно принудительно вспомнить те события, как внутри сжимаются старые чувства, будто рефлекс. Может, поэтому они и не стираемы? Слишком глубоко, как склонность к разрушению. Но если и так, слишком долго её эти чувства не донимают — быстро задвигаются и исчезают, да чаще всего и не тревожат, сколько ни предавайся воспоминаниям. Безразличность. Есть куда более весомые раздражители, чем далёкое и уже перекрытое прошлое. Остаточный рефлекс. Значит, есть ещё что-то внутри, оставшееся от Сандры Гизрайи. Алиса Драко не поглотила полностью старую личность. На самом деле в голове так же отзывается другое значимое воспоминание, где Хаос после пробуждения потерявшей от перегрузки сознание девочки обращается к ней: «Алиса, Алиса Драко, моя любимая малышка наконец-то пришла в себя». Первый раз Сандра теряет сознание от резко загоревшейся крови, запустившей все мутации и изменения, подтолкнувшей к крайней точке боли, после которой смерть от болевого шока. Открывая глаза, она слышит его голос и новое имя, являвшееся частью старого, но будто проводящее параллель. Но глаза не выдерживают новой силы и магии, как и тело повторно перегружается от одного взгляда на мерехтящий энергетический мир вокруг, от касания к нему. Так что второй раз ей слышится: «Алиса, тебя лихорадит уже вторую неделю, этот старый дедушка переживает за свою внучку». «Алиса, не заставляй меня вмешиваться в твоё развитие, преодолевай стены сама. Я не допущу твоей смерти, не допущу травм, так что сосредоточься на своей оболочке. Ты обязана выжить, иначе мы оба испытаем боль». «Дорогая внучка, ты Драко, Драко сильные, нет, они могущественные. Забудь о своём прошлом, теперь всё изменилось. Ты станешь идеальнее Ночи, я это чувствую, у тебя огромный потенциал, но сейчас тебе необходимо выстроить фундамент в своём теле на будущее развитие. Иначе твоя собственная сила уничтожит тебя. Просто сдайся ей, позволь организму самому завершить себя, прекрати сопротивляться». Алиса закрывает глаза и очищает разум от мыслей, дышит, ощущая энергию каждой мышцей, клеточкой тела. Личная сила, не окрашенная в цвета, всё равно несёт характер разрушения, будто чёрный негатив. Сила смешалась с обычными клетками тела и стала его частью, заменила материю. Это тело, как ни глянь, больше не живо в обычном понимании слова. Лиши его сердца — продолжит двигаться, пока не угасло сознание. Энергия взаимодействует, стимулирует ткани, именно она обуславливает мутационные процессы, подстёгивает и управляет изменениями. Правильное дыхание погружает в транс, а познав принцип работы энергии в организме, ты обретаешь способность управлять каждой клеточкой тела. Метаморфизм — лишь малая часть возможностей, открывающихся с таким глубоким уровнем понимания себя. Но Алиса, хоть и способна приказывать собственному телу, никогда этого не делает — Хаос говорил, нарушает естественный порядок взросления. Перед глазами она видит бесконечный поток энергии внутри себя, но стимулирует только резерв. Места в нём уже на целое море, не меньше. Но всё ещё недостаточно. Так давно не прибегая к практикам работы с ним, немного удивляется, почувствовав границы сосуда. Резерв, кроме сохранения энергии, прямо показывает, какую нагрузку маг способен вынести, и её беспокоят собственные ограничения. Алиса садится, вытаскивает ноги из воды, свешивает их и вылезает из ванны, тянется к полотенцу. Единственный артефакт, какой надевает, с иллюзией на глаза, а за тем вызывает массажистку.  — Слишком напряжено тело, — сетует та, когда приходит и, смазав маслом руки, касается плеч. — Очень твёрдые мышцы. Алиса стонет от давления и слабой боли…  — Простите, но у вас ужасно твёрдая спина.  — Нет… Ничего, — кряхтит и заканчивает слова тонким писком, сжимает пальцами кушетку.  — Ух, если продлите и доплатите, я вам всё тело обработаю, — цедит сквозь зубы женщина, с силой нажимая на поясницу коленом.  — З-золотом, если разомнёте в мягкий зефир, — обещает, сцепляя зубы, и чувствует явное воодушевление мастерицы.