***
Прошли дни, а она осталась в своей камере. Она слышала только голоса страдающих. Она думала, что привыкнет к ним. Что она научится отключать их. Но она не могла. И они ломали её по крупицам. Разрывая её душу, пока она не почувствовала, что у неё её нет. Пока она не почувствовала, что остаток своей жалкой жизни проведет в этой камере, слушая эти голоса и зная, что она ничем не может им помочь. Через неделю после того, как она прошла первое испытание, ей дали первую работу по дому. Её привели на маленькую грязную кухню. Жнец, который привел её, толкнул её к раковине в углу маленькой комнаты. — Очисти эти очки к тому времени, когда я вернусь, — сказал он. Он оставил её там, глядя на шесть грязных бокалов. Маленькая раковина была наполнена водой. Но грязной. Она схватила первый стакан, пытаясь вымыть его пальцами. Но казалось, что грязь только увеличивалась. Маленькие частички грязи и грязи впитались в завитки, в узоры на хрустальном стекле. Она сдалась и взяла одну из более чистых на вид, пытаясь счистить грязь ногтями. Слуги входили и выходили из кухни. Никто на неё не смотрел. Никто даже не заметил её присутствия. Через час и стаканы, и вода выглядели ещё грязнее. Она начала паниковать, думая о прощальных словах жнеца. Ей нужны были ногти. Но она была уверена, что они дали ей задание, зная, что она потерпит неудачу. Другого объяснения того, почему она не могла сделать очки чище, не существовало. Почему вода с каждой минутой становилась всё грязнее. К тому времени, как она почувствовала присутствие позади себя, на её глаза навернулись слёзы разочарования. Она повернулась и заметила любопытную Луну. Кларк подождала, но женщина ничего не сказала. Через пару минут она отвернулась. Отчаянно пытаюсь почистить дурацкие очки. — Тебе не нужно было вести переговоры, — наконец сказала Луна, вставая рядом с Кларк. — Во всяком случае, почему ты это сделала? — спросила Луна. — Тебе вероятно, было бы легче если бы ты этого не сделала. Если бы ты согласилась спасти только своего Верховного Лорда. — Это было бы неправильно, — сказала Кларк, проводя пальцами по стеклу в руке. Луна молча изучала её несколько минут. Кларк начинала чувствовать себя неуютно. Она чувствовала, как глаза Луны впиваются в неё. — Я сомневаюсь, что ты добьёшься успеха, — сказала Луна.— и я думаю, ты должна это знать в глубине души. Но спасибо. И с этим она ушла. Кларк смотрела ей вслед, гадая, чем она занимается. Но когда она повернулась к раковине, она обнаружила, что она наполнена кристально чистой водой. Улыбаясь про себя, она быстро вымыла очки. Закончив, она терпеливо ждала, пока Жнец заберет её и отвезёт обратно в камеру. Когда он наконец появился, он подтвердил её подозрения. Удивлённое выражение его лица сказало ей всё, что ей нужно было знать. И снова её грубо отвели в камеру. Но они перестали надевать сумку ей на голову, поэтому она беспрепятственно осмотрелась вокруг. Некоторые феи смотрели на неё с восхищением. Некоторым с сожалением. И некоторые из них смотрели на неё так, как будто она была их следующим обедом, хихикая, когда она проходила мимо. С течением времени она чувствовала, что увядает. Они морили её голодом. Голоса сводили её с ума. Но она думала о своих друзьях, своей семье и всех людях, которых она спасёт, чтобы оставаться вместе. Две недели спустя, когда её вывели из камеры для другой работы, ей на помощь пришёл Уэллс Джаха из Осеннего клана. Ей было дано простое задание. «— Очистите это место или оставайтесь без воды в течение следующей недели.» Они отвели её в большую пещеру, в которой она была в первый раз, когда встретила Онтари. Место, где она заключила сделку. Но, в отличие от прошлого раза, он был совершенно пуст. Никаких танцев фэйри. Никакой вечеринки. Просто много столов и стульев. Мусор много. Старая еда и пролитые напитки. Она начала с одного угла, убираясь так быстро, как могла. Она прошла почти половину большого пространства, когда почувствовала, что он подошёл к ней. И испытание с ним было похоже на то, что она испытала с Луной. Он спросил её, почему она это сделала. Поблагодарил её за смелость. А потом он потратил двадцать минут, помогая ей убраться. И поскольку он мог использовать свою магию, это заняло у него меньше четверти времени, которое потребовалось ей. Часть её была за это благодарна. Помощь. Он был третьим Высоким Фэйри, который обратился к ней. Предложил ей помощь. Но другая часть её чувствовала себя немного грустной. Трое из них. Даже Беллами. И все же Финн не пытался протянуть руку. Он даже не поверил ей. Она думала об этом несколько дней, гадая, под каким углом он играет. Возможно, он знал, что это только доставит ей больше неприятностей? Может, это только разозлит Онтари? Сделать её жёстче? Она не знала. В следующий раз, когда её вывели из комнаты, ей сказали, что луна полная. Что пришло время её второго судебного разбирательства. Она шла сквозь толпу, игнорируя все лица вокруг. Почему-то она не испугалась. Она не знала, было ли это потому, что она была готова начать, готова к ещё одной возможности приблизиться к освобождению своих друзей. Или это было потому, что ей было всё равно. В любом случае, по крайней мере, её не было в камере. По крайней мере, она не могла слышать голоса. — Кларк Гриффин, — сказала Онтари, теперь одетый в короткое красное платье.— тебя ждёт второе испытание. Кларк даже не взглянула на Высших Фэйри, сидящих по обе стороны от неё. Но она украдкой взглянула на Финна. Она не удивилась, увидев, что он смотрит прямо перед собой. — Для этого задания вы должны разгадать загадку. Вся пещера молчала. Каждый человек в комнате цеплялся за каждое слово Онтари. — Но поскольку у меня нет всего дня, — начала она, — мне нужно немного побудить вас. Кларк почувствовала, как в животе скручивается тревога, когда Онтари смотрел на вход. Кларк, как и всё остальные в комнате, обернулась, чтобы посмотреть. Джаспера и Монти провели в пещеру, по обе стороны от каждого из них. Их руки были связаны за спиной. У них обоих был кляп во рту. Все они смотрели, как Жнецы вывели их вперед и поставили на колени. — Уэллс, — сказала Онтари, — пожалуйста, зажги ямы. Кларк посмотрел на Уэллса и увидел, как его омрачает сожаление. Его глаза впились ей в глаза, молча говоря, что он сожалеет. Внезапно загорелись две костровые ямы по бокам комнаты. Кларк раньше их не замечала. Но что-то в них показалось знакомым. Они были похожи на что-то из дома. Как то, что было у их деревенского мясника в своей квартире. Она поняла, что должно было произойти, ещё до того, как Жнецы увели Монти и Джаспера друг от друга. — Пока ты думаешь над своим ответом, — начала Онтари, — Джасперу и Монти будет…немного тепло, — закончила она с улыбкой. Кулинария была больше похожа на это. Как животные на гриле. — Вы готовы? Она покачала головой, снова повернувшись к Онтари. Она не могла о них беспокоиться, не сейчас. Ей нужно было сосредоточиться. Если она разгадывает загадку, их там ненадолго. — Я должна вас предупредить, — сказала Онтари, — что с каждой минутой… огонь будет становиться всё горячее. Он станет немного выше. Разве это не так, Уэллс? Он кивнул, ещё раз извиняясь на Кларк. Она поняла. У него тоже были люди, которых он нуждался в защите. Сам включен. — Разгадай эту загадку, — сказала она, — и спаси Джаспера и Монти. Единственные звуки в пещере исходили от двух костров. — Что больше Матери [бога], — начала Онтари, — что более злое, чем ведьма… Кларк сосредоточилась на словах, её мысли уже метались. — Он есть у смертных. Он нужен Фэйри. Но если ты его съешь… — она улыбнулась этой злобной улыбкой, — ты умрёшь. Что может быть больше Матери, более злое, чем ведьма? Это есть у смертных. Фэйри это нужно. Но если ты его съешь, ты умрёшь? Она закрыла глаза, обдумывая каждую фразу. Каждое слово. Она повторяла загадку снова и снова. Она услышала хихиканье в толпе. Она чувствовала на себе все их взгляды. Но как бы она ни думала, в голову ничего не приходило. Она не знала, как долго стояла там, снова и снова повторяя загадку в уме. Но когда она услышала, как Монти и Джаспер начали стонать, она открыла глаза. Их тела находились в опасной близости от пожаров под ними. Ещё одна минута, и рубашка, в которой был Джаспер, соприкоснётся с пламенем. Её пульс участился. По её спине побежал пот. И она снова почувствовала это, страх. Более живой, чем когда-либо, она слушала, как двое своих друзей с каждой секундой всё больше и больше чувствуют себя неуютно. Что может быть больше Матери, более злого, чем ведьма? Это есть у смертных. Фэйри это нужно. Но если ты его съешь, ты умрёшь? Она уставилась в пол, обдумывая эту фразу. Ничего не пришло в голову. Совершенно ничего. Она не могла придумать ответа ни на одну часть загадки, а тем более на всю загадку. Как будто её разум был вытерт начисто. * — Ничего такого. * Это был голос Беллами, который она услышала в своей голове. —* Скажи это. * Она услышала крик от Монти, когда она подняла голову, чтобы посмотреть на Верховного Лорда. Он выглядел почти скучающим, глядя на неё сверху вниз. — Ничего, — сказала она, даже не задумываясь об этом. Улыбка исчезла с лица Онтари, и Уэллс облегченно вздохнул. Менее чем через секунду огонь погас. Кларк посмотрела на своих друзей. замечая сердитые рубцы, образующиеся на шее Монти. Сажа на его рубашке. Кусок обнаженной плоти, так как огонь сжег часть его рубашки. Но это не было похоже на то, с чем он не мог справиться. Позади неё разразился приветственный крик. Что может быть больше Матери, более злого, чем ведьма? Это есть у смертных. Фэйри это нужно. Но если ты его съешь, ты умрешь? Ничего такого. Это был ответ. Как она не подумала об этом раньше? Её победа была недолгой. Выражение лица Онтари сказало ей, что она не ожидала, что Кларк пройдет мимо. Чтобы разгадать её глупую загадку. Кларк смутно гадала, что бы она сделала, что ещё могла бы сделать с ней, если бы проиграла. Возможности безграничны. И после того, как она поняла, что сделала это, что прошла, пустота, которую она чувствовала раньше, вернулась. Она знала, что вернётся в камеру всего за несколько минут. Прежде, чем голоса проникнут в её разум. Её мечты. Она подняла глаза, надеясь встретиться взглядом с Финном. Она медленно, но верно забывала точный цвет его глаз. Но опять же, его глаза были единственными в комнате, которых не было на ней. Она хотела быть счастливой. Она выполнила другое задание. Она была на полпути. *—Посмотри на меня! * Она хотела кричать об этом. Попросите его посмотреть. Немного поверить в неё. Но она смирилась с тем, что сказала себе, что у него была причина, по которой он этого не сделал. Интервалы её ежедневного приема пищи говорили ей, что прошло четыре дня, прежде чем её снова вызвали. На этот раз Жнец увёл её дальше, чем она была на Горе Везер. Она попала в комнату, своего рода камеру. Намного лучше, чем в других комнатах, в которых она была. Внутри было не так уж много. Просто деревянный комод с зеркалом. Камин. И большая кровать с мягкими и шелковистыми простынями. — Очисти камин, — сказал Жнец, — иначе зола в нём будет твоей единственной едой в следующие две недели. Кларк закатила глаза, отвернувшись от Жнеца. Он закрыл за ней дверь, не сказав больше ни слова. Она подошла к большому камину, чувствуя себя немного взволнованной, когда поняла, что чистящих средств не оказалось. Ничего такого. Просто металлическая кочерга и два больших обугленных куска дерева. Но он был полон пепла от прошлых пожаров. Она оглядела комнату, надеясь найти метлу или что-нибудь ещё, что она могла бы использовать, чтобы очистить его. Она обыскала комод, но в ящиках не нашла ничего, кроме одежды. Она посмотрела на кровать, гадая, заметит ли обитатель, если она возьмет одну из наволочек. Она могла бы руками собрать пепел. Ей просто нужно было место, чтобы их положить. Они не сказали, что она не может. Поэтому она подошла к кровати, провела руками по мягким шелковистым простыням. Она не видела ничего более приятного уже несколько недель. Она задавалась вопросом, каково будет лечь на неё. Койка в её камере была тонкой. У неё болела спина от сна на нём. Но кровать перед ней была мягкой, плюшевой. Она закрыла глаза, мечтая о своей постели дома, в клане Весны. Её мысли начали перемещаться к другим вещам, которые произошли в постели. Она только что схватила одну из толстых подушек, чтобы снять чехол, когда услышала, что кто-то приближается. Она быстро уронила подушку и вернулась к камину, схватила кочергу и спрятала её за спиной. Дверь открылась, и вошёл Беллами. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, взглянув на неё так, словно его не волновал ответ. Он закрыл за собой дверь. Её хватка за кочергу стала немного крепче. — Моя работа. Он не ответил. Вместо этого он подошёл к кровати. И, сбросив куртку и ботинки, лег прямо в центре. Он повернулся на бок, подперев голову рукой. — Ну, не стой там, — сказал он, — займись этим. Она стиснула челюсти. Он даже не разговаривал с ней с тех пор, как они заключили сделку. Не то чтобы она жаловалась. — Хотя я не понимаю, как кочерга поможет тебе очистить камин. Если ты не планируешь использовать его для чего-то другого? — Я могу придумать ещё несколько вещей, для которых я могла бы использовать его, — сказала она холодным голосом. Он коротко рассмеялся, перевернувшись на спину. — Бьюсь об заклад, ты смогла бы, — сказал он, скрестив руки за головой. Он приводил в ярость. Она даже не была уверена, было ли это намеренно или нет. Она тут же повернулась и поставила кочергу на место. Однако это всё ещё было в пределах ее досягаемости. Она решила, что оставаться рядом с ним — хорошая идея. На случай, если ей понадобится оружие, чтобы защитить себя. Она встала на колени и вытащила два полена из камина. Она начала собирать пепел в сторону, пытаясь сделать задачу более управляемой. Она все еще не знала, куда девать прах. Но он выглядел лучше, одна сторона выглядела несколько чище. — Тебе нужна моя помощь? Он подошел к краю кровати, глядя на неё, лежа там с самодовольным выражением лица. Наблюдая за ней. — Я не знаю, — сказала она, — что ты хочешь взамен на этот раз? Моего первенца? Он снова засмеялся. Как будто они были старыми друзьями, а не врагами. И, возможно, для него это не так. Но он всё ещё был тем же человеком, которым был для неё несколько месяцев назад. Тот факт, что она согласилась на их сделку, не изменил того факта, что он был засранцем. Монстр. Убийца. Будучи преисполнен решимости разрушить жизнь Финну, а вместе с тем и её жизнь. — Нет, но спасибо за предложение, — сказал он, вставая и садясь на край кровати. — Ты никогда не благодарила меня за ответ на загадку. —Спасибо, — сказала она всё ещё холодным голосом. Он закатил глаза. — Можешь перестать вести себя как ребенок? Теперь мы союзники. Мы вместе. Она повернулась и посмотрела на него. — Мы не союзники, — сказала она, — и мы определенно не в этом вместе. — Хорошо, — вздохнул он. Он снова лёг и повернулся в другую сторону. Она старалась больше не смотреть в его сторону. Пытался не думать о том, что случится, если она ударит его кочергой в спину. Вместо этого она сосредоточилась на камине. Ещё через полчаса она забеспокоилась. Жнец скоро вернется. И она не думала, что Беллами будет нормально, если она схватит подушку, на которую он опирался. Используя его, чтобы избавиться от пепла. Она подумала о том, чтобы положить его в куртку. Её карманы. — Привет, — наконец сказала она. Он обернулся, ухмылка уже была на его лице, словно он знал, что это лишь вопрос времени, когда она попросит его о помощи. — Ты можешь помочь мне? — спросила она, чувствуя, как в горле поднимается желчь. Ненавидя то, что она разговаривала с ним, посмотри на него. Примите его помощь снова. — Конечно, могу, — сказал он, вставая на ноги. Он взглянул на камин, а затем снова на неё. Её руки были грязными до локтей. И она была почти уверена, что на её лице была сажа из-за того, что она так сильно прислонилась к камину. — Ты выглядишь не очень хорошо, — сказал он, — и ты очень вся в грязи. Она стиснула челюсти, отвернувшись от него и глядя на кочергу. — Но я помогу тебе, — сказал он. Она почти слышала ухмылку на его лице. — В обмен на один поцелуй. Она повернула голову и посмотрела на него. — Ни хрена, — сказала она, вставая на ноги. — Я лучше буду есть пепел в течение недели. — Мы оба знаем, что это неправда. Она скрестила руки на груди, чувствуя, как ярость просачивается в её кости. — Какого черта ты всё равно хочешь поцеловать меня? — Ты смертная, — сказал он, пожимая плечами, — и мне любопытно. Она обдумывала свои варианты. Конечно, она не хотела есть золу. Но она также не хотела его целовать. Она предпочла бы снова встретиться с Каппой. Но Жнецы придут за ней в считанные минуты. И ей нужна была помощь. Она обдумывала варианты, медленно опустив руки по бокам. — Хорошо, — сказала она, — очисти камин, и я тебя поцелую. Он указал рукой на камин, и она повернулась, чтобы найти его безупречно чистым. Она посмотрела на него. — Заходи! — крикнула она. Жнец открыл дверь и бросил один взгляд на камин, прежде чем повернуться в сторону. Сказал ей, что пора идти. Она прошла мимо Беллами, готовая уйти. Но он схватил ее за предплечье, приподняв бровь. — А как насчет твоей части? Она высвободила руку и подошла ближе, пока не оказалась прямо перед его лицом. Он смотрел на неё сверху вниз, и впервые с тех пор, как она встретила его, он выглядел немного удивленным. — Я сказала, что поцелую тебя, — сказала она, — но не сказала когда. Выражение его лица сказало ей, что ему не понравился вызов. Но на его лице появилась медленная злая улыбка. Когда она снова обернулась, он без возражений отпустил её. — Вы учитесь, — сказал он, — добро пожаловать в большую игру. Она подошла к Жнецу, чувствуя себя хорошо, что обманула его. По крайней мере на данный момент. — Больше никаких хлопот, — сказал Беллами. — Я возьму на себя с этого момента. Жнец только кивнул. Кларк подавила дрожь. Может, поцеловать его было бы разумнее. Даже при том, что она была рада, что они не вызывали её для работы по дому, рада, что ей не придется оказаться во власти другого фэйри или столкнуться с последствиями неудачи… это оставило ей меньше дел. Она ходила по своей камере. Пытался тренировать своё тело. Набери немного силы в её мышцах. Но видя, что она еле-еле ела, она быстро устала. Сон был для неё единственной настоящей отсрочкой. И даже тогда кошмары будили её каждую ночь. Если голоса нет, сначала. Поэтому, когда испуганно выглядящая девушка пришла за ней менее чем через неделю после её испытания с Беллами, часть её была рада этому. Как бы там ни было. Загорелая темноволосая девушка, которая выглядела примерно того же возраста, что и Кларк, если бы она была смертной, стояла по другую сторону двери. Кларк подождала, но девушка ничего не сказала. Она вошла внутрь, взяла Кларк за руку и вывела её из камеры. Она молчала всё время, пока они шли. Кларк тоже. В основном потому, что она почувствовала, что девушке неудобно. Может, испугался. Но отчасти потому, что ей было все равно. Девушка привела её в маленькую комнату, где она наполнила водой красивую ванну на ножках. Она кивнула, когда он был готов, и Кларк без вопросов вошла. Она очистила кожу, волосы. К тому времени, когда она вышла, она почувствовала себя намного лучше. Она даже не могла вспомнить, когда в последний раз принимала ванну. Девушка усадила её на табурет перед маленьким столиком, и Кларк старалась не смотреть в зеркало, немного боясь того, что она обнаружит. Девушка вытерла волосы полотенцем и стала заплетать их в корону на голове. Кларк начал нервничать. Раньше за ней никогда не ухаживали и не готовили. Что они приготовили для неё сегодня вечером? — Куда вы меня везёте? Девушка не ответила. Она продолжала молча заплетать Кларк волосы. Кларк разочарованно вздохнула. Закончив прическу, она нанесла немного макияжа на веки Кларк. На её ресницы. И она была так удивлена, что не стала опровергать. Когда она закончила, она перешла в другой конец комнаты. Она взяла что-то похожее на платье и подошла к Кларк. — Я не надену это, пока ты не скажешь мне, зачем ты это делаешь, — сказала Кларк, скрестив руки на груди. — Тогда, я думаю, тебе просто придётся раздеться, — сказала девушка тихим, но разочарованным голосом. Кларк впился в неё взглядом, скрестив руки на груди. — Давай, Кларк, — сказала девушка, — надень платье. — Откуда ты знаешь моё имя? — Все знают твоё имя, — сказала девушка, пожимая плечами. — Как твоё? — спросила Кларк, разводя руки. Что-то в девушке было грустным, но добрым. — Майя, — сказала она. Кларк кивнул. Она не хотела ходить голой. Но после того, как Майя помогла ей надеть платье — если она вообще могла подумать о нём — на своё тело, она решила, что с таким же успехом могла пойти голой. Платье, сшитое из мягкого черного шифона, не походило ни на одну одежду, которую она носила раньше. И это мало что оставило воображению. Две занавески спускались с её плеч, до пупка, где они соединялись как одно целое, с тонкой золотой лентой вокруг её бёдер, которая удерживала их вместе и привязывала к спине. Её груди были в основном прикрыты, но платье шло прямо посередине. Её спина, бёдра не были покрыты материалом. — Ты прекрасно выглядишь, — сказала Майя, пробегая глазами от макушки Кларк к её ногам. — Небольшой? —Кларк плюнула. Она даже не могла придумать слова, достаточно плохое, чтобы описать, как она выглядела. Она никогда в жизни не носила что-то… откровенное. — Я не надену это, — сказала она, качая головой. — Ни за что. — Перестань быть такой драматичной, — сказала Майя, — это хорошее платье. Ты действительно хорошо выглядишь. — Говорит девушка в грёбаной тунике. Она обернулась, глядя на себя в зеркало. Она похудела. Её щеки не были такими круглыми, как раньше. Мешки под глазами были тёмно-фиолетовыми. В сочетании с платьем, темным макияжем и прической она с трудом узнавала себя. Из двери раздался стук, и Майя повернулась, чтобы ответить, прежде чем Кларк успела её остановить. И, к её ужасу, Беллами стоял с другой стороны. Он один раз взглянул на неё с головы до ног от дверного проема. — Подойдёт, — сказал он, пожимая плечами.— погнали! Кларк снова скрестила руки на груди. Конечно, он стоял за этим. — Куда мы идём? — На вечеринку, — сказал Беллами, снова ухмыльнувшись. — Я никуда не пойду в этой штуке, — сказала она, вызывающе стиснув челюсти. — Да ну, — сказал Беллами, не пытаясь войти внутрь. — Теперь иди. Майя посмотрела на Кларк, указывая глазами на дверь. Сказать ей уйти. Она немного занервничала, но не собиралась уходить. — Я не буду спрашивать тебя дважды, — сказал он. Что-то в тоне было холодным. Авторитетный и угрожающий. Она почувствовала, как её вызов дрогнул под его взглядом. Её ноги пошевелились. Он не стал ждать, и она последовала за ним, вереница проклятий пронеслась в её голове. Достигнув пещеры, фэйри расстались перед ним. Смотрю. Говорить приглушённым шепотом. Кларк держала голову высоко, следуя за ним и избегая их взглядов. Он остановился у стола, полного напитков, и она чуть не налетела на него сзади. Они фэйри вокруг них всё ещё смотрели, шептались. Он повернулся и протянул ей кубок, полный тёмно-красной жидкости. — Выпей, — сказал он, взяв себе ещё одну. Она посмотрела на него, поднося чашку к губам. Это обожгло ей горло. Её живот. Это напомнило ей о её гневе. Остаток ночи она провела, следуя за ним, пока он разговаривал с разными людьми. Смеялся вместе с ними. Торговые рассказы. Как только она поняла, что никакая информация не будет для неё бесполезна, она отключила её. Единственное, что она заметила — это злобная улыбка на лице Онтари, когда она заметила их со своего места в передней части комнаты. В конце концов, он сел за стол, полный фэйри, которых она не узнала. Она чувствовала себя глупой и неуместной, стоя позади него. Она без возражений приняла бокал, который он ей предложил. Надеясь, что это что-то напоет её, чтобы она не вспомнила ту ночь. Место было переполнено. Музыка была слишком громкой. И никто с ней не разговаривал. Но они посмотрели. Глядя на неё, прежде чем повернуть головы и шепнуть своим товарищам. Она заметила Джаспера и Монти на другом конце комнаты. Они бросили один взгляд на неё, один взгляд на человека, к которому она была привязана, и отвернулись. Она потянулась за ещё глотком. Проснувшись на следующий день, она поняла, что впервые ей не снились кошмары. В первый раз она проспала больше пары часов. Она не могла вспомнить многое из того, что произошло прошлой ночью, кроме следующего Беллами вокруг. И взгляды окружающих. Она смутно вспомнила танцы, и румянец залил её лицо, хотя она была одна. Она танцевала одна вокруг него, вокруг другой фэйри рядом с ним, и все. Но это был не тот танец, который она танцевала во время весеннего солнцестояния. Но её тело по-прежнему чувствовало то же самое. Платье всё ещё было на нём, и оно выглядело немного помятым после того, как она спала. Эта часть принесла ей небольшое облегчение. После этого Майя приходила за ней каждые пару ночей. Она не протестовала. Она терпеливо садилась на табурет, пока Майя укладывала волосы. Её макияж. Наденьте на её тело провокационную черную одежду, прежде чем Беллами пришёл за ней. Она начала с нетерпением ждать тех ночей. Ночами, где она могла пить и мирно следовать за ним. И проснуться на следующее утро отдохнувшим. Алкоголь помог ей погрузиться в глубокий сон, где даже кричащие голоса не могли разбудить её. По большей части он полностью игнорировал её присутствие. Он не разговаривал с ней. Даже толком не признал её. Но если она отставала или пыталась уйти от него, он смотрел на неё таким взглядом, который заставлял её идти немного быстрее или останавливаться на месте. Она не могла понять, чего он пытался достичь. Зачем он это делал. Но в какой-то момент она перестала заботиться и об этом. Но однажды ночью, облачившись в платье, подобное тому, которое она носила в первую ночь, Майя сделала что-то другое. Она оставила волосы распущенными. Она почти не накрасилась. И она расточила своё тело сладким пахнущим лосьоном, который заставлял её кожу сиять, когда на нее падал свет. И когда они прибыли на вечеринку, Беллами взял чашку, за которой она потянулась, и поставил её обратно на стол. — Ваше следующее испытание назначено завтра, — сказал он, — так что сегодня не пей. — Ты себя моим отцом вообразил? — пробормотала Кларк. Он повернулся спиной и пошёл прочь. И она последовала за ней, потому что знала, что должна. Но слова, которые она произнесла, заставили её сердце почувствовать тяжесть. Она думала о своем отце. Интересно, перевернулся ли он в могиле из-за неё. Из-за того, чему она подверглась. Ночь продолжалась, и она осталась рядом с Беллами. Она скрестила руки на груди, ненавидя то, как некоторые люди смотрят на неё. На её тело. А потом что-то изменилось. Вместо того, чтобы оставаться с толпой, Беллами направился к передней части комнаты. Кларк последовала за ним, заметив, что к ним присоединились другие фэйри. В передней части комнаты ждал длинный стол во главе с Онтари. Была еда и питье. Похоже, поздний ужин. Кларк заметила, что остальные высшие феи вырываются из толпы и присоединяются к ней. По бокам стояли по три трона, между ними стояла пара стульев. Верховная Леди Клана Дня, Лекса, села на первый трон. Рядом с ней на стул села женщина смертоносного вида, похожая на кошачью. Постепенно верховные фэйри и их товарищи начали заполнять сиденья. Когда они все сели, остался только один пустой трон. Кларк решила, что это принадлежало Беллами. Но она не была уверена, было ли это совпадением или какой-то схемой, когда заметила, что человеком, сидящим прямо напротив пустого трона, был Финн. Он сидел на своём собственном троне, собирая еду на своей тарелке. Беллами шагнул к столу, приветствуя тех, кто его приветствовал. Он сидел на три места ниже Онтари, рядом с красивой девушкой из Зимнего Клана, которая села рядом со своим Верховным Лордом Роаном. И хотя они полностью игнорировали её, она чувствовала себя такой глупой, такой смущённой, что стояла позади него. Тем более, что она не была пьяна. И тем более что она стояла прямо в поле зрения Финна. Она не могла поднять глаза. Она не хотела видеть, смотрит ли он на неё. Но она надеялась, что это не так. Она не хотела, чтобы он видел её такой. Одет как принадлежность другого Высшего Лорда. Они начали болтать между собой. Внезапно Беллами повернул голову. — Иди сюда, — сказал он. У неё было достаточно места, чтобы встать между ним и девушкой из Зимнего клана. — Почему бы тебе не присесть на время? — он предложил. Она огляделась. За столом не было пустых стульев. Он уставился на неё холодными глазами и сжатым ртом. — Садись, — сказал он. Она почувствовала, как жар поднимается по её груди, заставляя всё её тело покраснеть от смущения из-за этого приказа. Она сглотнула. Трон был достаточно большим, чтобы не сжимать его. Но она почувствовала, как всё её тело окаменело от контакта. Она села к нему на колени, немного левее, чтобы не блокировать его полностью. Её ноги, едва прикрытые тканью платья, задрапированы между его приоткрытыми коленями. Её пальцы ног даже не касались земли. Он протянул руку, схватил чашку и поднёс к губам. Но его глаза были прикованы к Финну. Она чувствовала себя полностью подавленной. Некоторые из их товарищей захихикали. Уэллс с отвращением покачал головой. Луна закатила глаза. — Беллами, — пробормотала Онтари из-за стола, — тебе действительно нужно было привести своего питомца на обед? Он засмеялся, и Кларк сжала руки в кулаки, борясь с желанием схватить один из ножей и проткнуть ему глаз. — Видишь, Финн? — Онтари сказала, теперь глядя на Финна: — Я же сказал тебе. У смертных нет чувства преданности. Несмотря на её здравый смысл, Кларк повернулась и посмотрела на неё. Онтари только приподнял бровь. Кларк проглотила гнев, проклятия, которые она хотела наложить на девушку. Вместо этого она огляделась на остальных. О чём они думали? Неужели они действительно поверили, что она отдалась Беллами? После того, как она провозгласила Финну любовь? Она не могла сказать. Она была уверена, что хотя бы некоторые из них должны были знать правду. Что Беллами заставлял её это делать. Что он делал это, чтобы навредить Финну. Не так ли? — Перестань ёрзать, — сказал Беллами, его губы были прямо у её уха, — это меня отвлекает. — А не пойти ли тебе нахуй?! — сказала она, скривив челюсть и глядя на Финна. Он, из всех людей, должен был знать, что она не была там по собственному желанию. Прежде чем Беллами успел что-то сказать в ответ, девушка рядом с ними поднялась со стула. Кларк успела только взглянуть на её красивое лицо, на её полные губы, прежде чем девушка ударила её. — Как ты посмел так разговаривать с Высшим Лордом, смертный мусор? Её лицо горело в том месте, где девушка ударила её.От удара она почувствовала вкус свежей крови на губе. Она услышала, как Онтари приятно рассмеялся. Кларк впился взглядом в девушку, всё ещё возвышающуюся над ней. — Спасибо за беспокойство, — сказал Беллами, — но я накажу её, как сочту нужным. Не трогай её больше. Девушка только кивнула, ещё раз злобно взглянув на Кларк, прежде чем сесть обратно. Разговор возобновился, и они снова начали болтать. Кларк оставалась неподвижной, насколько это было возможно. Она не сводила глаз с ножа рядом с тарелкой Беллами. Больше она никуда не смотрела. — Хочешь что-нибудь поесть? Она отрицательно покачала головой. Она ничего не хотела. Поэтому она решила сесть там, как статуя. Но тут одна его рука легла на её голое бедро. А другая на её колени. И тогда Финн наконец взглянул на неё. Он встретился с ней взглядом за долю секунды, прежде чем его взгляд упал на то место, где Беллами сложил руки. И очень медленно рука на её колене начала подниматься по её бедру. Финн смотрел. Его собственные руки впиваются в объятия его трона. И он выглядел более злым, чем она когда-либо видела. Сделай что-нибудь! Скажите что-то! Но он этого не сделал. Он только смотрел. Рука Беллами легла на середину её бедра. Его пальцы спрятаны под тканью её платья. — Я говорил тебе, что ты сегодня выглядишь восхитительно? — спросил Беллами. Она искоса посмотрела на него, но его глаза были прикованы к Финну. Она не знала, почему была шокирована. То, на что он пошёл, чтобы разозлить Финна, не должно было стать сюрпризом. Она ничего не ответила. Ночь продолжалась, и Беллами собственнически обнял её.А всё, что делал Финн, это смотрел. К тому времени, когда он сказал ей, что пора идти, у неё болела спина от того, что она оставалась неподвижной. Но когда они оба встали, чтобы уйти, Онтари остановил их. — Значит, завтра твоё третье испытание, — сказала она, вставая. Остальные вышли из-за стола. — Ты взволнована? Кларк кивнула, пытаясь скрыть страх от её взгляда. — Беллами, — сказала Онтари, повернувшись к нему лицом, — расскажи мне о её снах. — Каких? По выражению его лица Кларк поняла, что эта просьба стала неожиданностью. — Расскажи мне о её кошмарах, — повторила Онтари. Удивление исчезло с его лица, когда он повернулся, чтобы посмотреть на Кларк. Она не знала, почему Онтари просила об этом. Она не знала, какая польза от этой информации для неё. Она почувствовала туман в своей голове, покалывание за шеей, когда она закрыла глаза. Но это чувство исчезло вскоре после того, как появилось. — Оставь нас, — сказала Онтари, бросив на Кларк пренебрежительный взгляд. — Подожди там, — сказал Беллами, кивая в сторону крайнего левого стола. Она не могла сказать наверняка, но могла поклясться, что он занервничал. Она подошла к столу, наблюдая, как они говорят. Хотела бы она знать, что происходит. Но потом она заметила Финна у входа в пещеру. И он смотрел прямо на неё. Её сердце начало биться в груди. Беллами сказал ей остаться. Но Финн был там. И он наконец смотрел на неё. Мысль об испытании заставляла её ноги двигаться. Она могла умереть завтра. Она хотела увидеть его, по-настоящему увидеть его в последний раз. На всякий случай. Она продолжала оглядываться через плечо, убеждаясь, что Беллами и Онтари не смотрят в её сторону. А затем она направилась к Финну. Для одного из немногих людей, о которых она всё ещё заботилась в этом мире. Он все время смотрел на неё. Но когда она подошла к нему, её слова замерли в горле. Всё, что она могла сделать, это смотреть на него, и слёзы тоски выступили у неё из глаз. — Кларк, — прошептал он, — я люблю тебя. Не забывай этого. На неё нахлынули облегчение и привязанность. — Я не забуду, — сказала она. И ни секунды спустя она почувствовала теплую руку на своём бедре. — Вот ты где, — сказал Беллами позади нее. — Мне было интересно, куда ты ушла. Она закрыла глаза, больше всего на свете желая побыть наедине с Финном. Но его глаза только ожесточились, теперь он смотрел мимо неё. Она чувствовала Беллами позади себя, его тело так близко к её собственному. Другая его рука коснулась её шеи. Его прикосновение было лёгким, почти нежным. —Может, мне нужно надеть на тебя ошейник, — сказал он, проводя пальцем по центру её шеи. — Что ты думаешь, Финн? Финн только смотрел. Кларк удержалась от того, чтобы толкнуть мужчину позади себя. Она знала, что это вызовет только сцену. — Пойдём, — сказал Беллами, обнимая её за плечи и уводя прочь. Она даже не могла оглянуться. Как только они скрылись из виду, его рука упала, и он отступил в сторону, оставляя небольшое расстояние между ними, пока они шли к её камере. Её руки были сжаты в кулаки по бокам. Она кипела от гнева. Но она знала, что лучше не озвучивать свои мысли, в то время как столько ушей могло их слушать. Когда дверь в её камеру открылась, она отошла в сторону. Молча говоря, чтобы он пошёл первым. Он вздохнул, закатывая глаза. Но он всё же вошёл. Она закрыла за ними дверь, прежде чем повернуться к нему лицом. — Что, — начала она, пытаясь сдержать трясущиеся руки, — чёрт возьми, с тобой не так? Он прислонился к стене, выглядя совершенно непринуждённо, с игривой улыбкой на губах. — Я не знала когда соглашалась, — начала она, не давая ему времени на ответ, -не знала, что должна буду работать на тебя. Я грёбаный человек. Я не игрушка. — Я здесь не как способ, чтобы отомстить Финну. Я рискую своей блять жизнью, чтобы спасти всех вас, а вы используете меня. — Преодолей себя. — сказал он, закатывая глаза. — Преодолеть себя? — повторила она, подходя к нему ближе. — Ты используешь меня, чтобы рассердить его, можно, отложить в сторону свою детскую вендетту и заняться чем-нибудь полезным? Попытаться вытащить нас отсюда? Ты вообще хочешь этого, чёрт возьми? — Конечно, я хочу, — отрезал он, отталкиваясь от стены и прямо ей в лицо, — если ты честно думаешь, что всё, что я делаю, вращается вокруг этого долбанного труса, чем ты на самом деле такой же глупый, как и он. Наплевать на Финна или на кого-то ещё, — сказал он жестоким голосом. — Мне нужно домой. Всё, что я делаю, сделано по этой причине. — Действительно? — спросила она, сузив глаза. — И как, чёрт возьми, ты его злишь, чтобы помочь нам? Как? Она пыталась говорить тихо. Но гнев, охвативший её, с каждой секундой становился все тяжелее и тяжелее. — Ты не делаешь ничего, чтобы помочь никому, кроме себя, — начала она, — потому что ты, всего лишь эгоистичный засранец, слишком одержимый идеей Финна. — Мне плевать на Финна, — сказал он, подходя так близко, что она отступила на шаг. — и я не виноват, что ты любишь труса. — Он не трус… — Да, трус, — сказал Беллами, — и ты это знаешь. Я могу быть придурком, но, по крайней мере, я играю в эту игру, на твою задницу, чтобы спастись или умереть, я не знаю… Но он не делает ничего, чтобы помочь нам. — И какого хрена ты пытаешься добиться, заставляя его ревновать? Он вздохнул, отвернувшись от неё, как будто он закончил разговор. — Нравится тебе это или нет, — начал он, твоё последнее испытание станет поворотным моментом. — Она… она сказала, что будет? — сказала Кларк, скрестив руки на груди. Он повернулся к ней лицом с жалостью в глазах. — Я знаю, что она сказала, — начал он, — но она не сдастся без боя. И те, кто с ней тоже встанут. — Так? — Итак, мы должны быть готовы к битве, — сказал он, — я знаю, что готов. Я знаю, что другие Высшие фэйри тоже. Так же, как и те, кто пришёл с нами. — Причём здесь Финн? — Ты видела, на что он похож, когда его провоцируют, — сказал Беллами. Весь гнев покинул его голос. А вместо этого он ухмылялся ей. Ухмыляясь, как будто он точно знал, что произошло все те месяцы назад, когда он пришел в Клан Весны. Как Финн взорвался и разрушил гостиную. Как он послал её, Джаспера и Монти в полёт через комнату. — Так что ты пытаешься его спровоцировать? — Да, — сказал Беллами, — потому что он не делает нам никаких услуг, сидя здесь. — Ты не делаешь ему одолжений, пытаясь заставить его ревновать. — А ты? — возразил он, приподняв бровь. — Стоять там, позволяя ему игнорировать тебя, как будто ты мебель. — Это неправда, — начала она, чувствуя, как её щёки вспыхивают от смущения. — Да, это так, — сказал он, прерывая её. —И это жалко. — Пошёл ты, — сплюнула она, — ты не лучше, это исходит от парня, использующего меня, чтобы… — Да, — сказал он, снова прерывая её. — я блять использую тебя. Но, по крайней мере, я что-то делаю. Она была так чертовски зла, что она уже даже не могла говорить. Она не была уверена, говорил ли он всю правду о своих мотивах. — И если ты не собрал всё по кусочкам, Онтари думает, что ты страдаешь из-под моей руки, — сказал он, — так что у неё нет причин пытаться сделать вашу жизнь ещё более несчастной. Он вздохнул. — Когда придёт время, — сказал он, — я хочу, чтобы он взорвался. Она молчала, думая о том, что он ей только что сказал. Интересно, правда ли это в его мотивах? — Несмотря на то, что вы думаете, — сказал он, прислонившись к стене, — у меня есть более важные вещи, о которых нужно беспокоиться, чем вернуться к Финну. Мне плевать на него. Надеюсь, я больше никогда его не увижу после этого. Он оттолкнулся от стены, наткнувшись на нее на пути к выходу. — Так что давай нахер это, — сказал он, — тебе это может не нравится, но я пытаюсь тебе помочь. И он не так важен, как ты думаешь. Она посмотрела ему в спину, когда он вышел из камеры. Может, он был прав. Но он, без сомнения, был одним из худших людей, которых она когда-либо встречала. Она легла на койку, глядя в потолок. Думая обо всем, что она должна была сказать Беллами. То, что она всё ещё сказала бы, если бы дожила до этого. В основном о том, какой он засранец. Среди прочего ужасного. Но в конце концов она отбросила эти мысли. Ей нужно было подумать о своем испытании. Она знала, что это как-то связано с её кошмарами. Почему ещё Онтари хотела знать о них? Той ночью сон бежал от неё, она снова и снова перебирала варианты. В последнее время её кошмары вызывали окружающие её люди. Голоса, которые она слышала, когда была в своей камере. Она не мечтала о них. Мечтают о разных вещах, которые могут вызывать у них эти звуки. Но она не знала, что Онтари может с этим сделать. В любом случае, это обязательно будет жестоко, что бы это ни было. Ей нужно было подготовиться. Остаток ночи она провела, размышляя о том, что произошло во время последних двух испытаний. Ищу зацепки, сходства. Всё, что могло бы дать ей преимущество. И когда она исчерпала эту тему, она подумала о надежде. В первую очередь она подумала о причинах, по которым она приехала на Гору Везер. Она подумала о Финне, Джаспере и Монти. Она думала о добрых людях, которые ей помогали. Тех, кто болел за неё. Те, кто наверняка молился за её успех. Она подумала о Харпере, надеясь, что девушка вернулась домой. К тому времени, как Жнец пришёл за ней на следующую ночь, её охватила спокойная решимость. Что бы это ни было, это было личное. И будь она проклята, если она позволит себе помешать прохождению суда. Она вошла в пещеру с высоко поднятой головой, не удосужившись смотреть на людей рядом с ней. Но затем кто-то из толпы схватил её за руку, и она повернулась и увидела, что Верховная Леди Клана Дня, Лекса, смотрит на неё. — Ты далеко зашла, — тихо сказала она. Жнец остановился. Несмотря на то, что Высокие Фэйри были пленниками Онтари, у них всё ещё было достаточно власти, чтобы делать то, что они хотели. — Не оглядывайся назад, — сказала она, — не останавливайся сейчас. Продолжай. Что бы это ни было… ты справишься. В твоём сердце нет признаков слабости, Кларк… С этими словами она отпустила руку и отошла. Люди разошлись, открыв ей путь к трону рядом с Онтари. Кларк смотрела ей вслед, чувствуя, как её охватывает уверенность. Если бы другие Высшие Фэйри, такие как Лекса, верили в неё… если бы они верили в неё, в простую смертную, тогда она бы смогла это сделать. Она сможет пройти испытание и спасти их. Ей прийдётся. Она продолжила свой путь за Жнецом и направилась к передней части комнаты. Все шесть Высших Фэйри сидели на своих тронах, а Онтари сидела посередине. Она улыбнулась Кларк, как обычно, но почему-то на этот это показалось более хитро, что ли. — Кларк Гриффин, — сказала она, заставляя замолчать толпу позади себя, — ты прошла до третьего испытания. *— Мне жаль.* Она услышала голос Беллами в своей голове. Она оторвала взгляд от Онтари и посмотрела на Верховного Лорда. Но на этот раз он не смотрел на неё. Вместо этого его глаза были устремлены прямо перед собой. И в отличие от отстраненного, отстранённого взгляда Финна, он был… зол. Как будто он пытался прожечь дыры в стене, на которую смотрел. — Чтобы победить свои страхи, — сказала Онтари. Кларк снова обратила внимание на Онтари, пытаясь сосредоточить внимание. Но она не могла перестать думать о том, что она услышала. Это звучало… грустно. У неё было ощущение, что он не извиняется за то, что сказал накануне вечером. То, что он сделал. Но кое-что ещё. Она просто не знала что. Вдруг все повернулись ко входу. Кларк увидела, как улыбка на лице Онтари стала самодовольной. Как будто она была вовлечена в что-то, чего Кларк не могла понять. Она повернулась к входу, страх бежал по её венам. Другой Жнец пробился сквозь толпу, таща за собой мужчину. Мужчина был без рубашки, его вели сквозь толпу с сумкой на голове. Жнец вывел его вперед и поставил на колени рядом с тем местом, где стояла Кларк. — Для этой задачи, — сказала Онтари, — тебе понадобится острый нож. Жнец, который привел её, вышел из толпы с тёмно-красной подушкой. А на подушке блестящий нож с зазубренным лезвием. Её пульс участился. Ей было немного трудно вдохнуть. — Ты должна знать, что этот человек невиновен, — сказала Онтари, — что его единственное преступление — оказаться в неправильном месте в неподходящее время. И за глупое хвастовство длиной своих крыльев. Нет. Жнец снял мешок с головы человека. Он выглядел всего на несколько лет старше её. — Раскрой свои крылья, — сказала Онтари, глядя на мужчину. — Пожалуйста, — умолял он, и слезы текли по его лицу. Нет! Я не могу. Я не буду. — А теперь, — скомандовала Онтари, — столкнись с моим гневом и умри, как трус. Мужчина снова подавил рыдания. Но его крылья внезапно вылезли из его спины. Тёмные, красивые крылья. Не пернатые, как у птицы. Почти как у летучей мыши, но не совсем. Черные прожилки, скрепленные тонкими хрупкими костями. Они выглядели мягкими. И они были почти такой же ширины, как и Жнец рядом с ней. Кларк покачала головой, делая шаг назад. — Ты отказываешься? — спросила Онтари, приподняв бровь. Кларк перевела взгляд с неё на других верховных фэйри, всех, кто смотрел на неё в ответ. Их глаза побуждали её продолжать, делать это. Глаза Луны отрывались от ножа Кларк, молча говоря, чтобы она подняла его. Лекса скривила челюсть, одарив Кларк понимающим взглядом. —Не останавливайся.Продолжай, — сказала она. И Беллами. Знал ли он? Не поэтому ли он извинялся? Его глаза остановились на её. Он слегка кивнул ей. Она подошла к Жнецу и сняла с подушки нож. Он был тяжёлым в её дрожащей руке. Она схватила его так сильно, что её суставы побледнели, и она подошла к мужчине, всё ещё стоявшему на коленях на полу. Онтари вопросительно приподняла бровь. Единственный звук в пещере исходил от плачущего человека у её ног. Она почувствовала, как в горле поднимается желчь. Она проглотила его и схватилась за верхнюю часть левого крыла мужчины. Он издал ещё один крик. Но он не двинулся с места. Бежать не пробовал. Он, должно быть, понимал, что далеко не уедет, даже с крыльями. Они были мягкими. Они казались толстыми лепестками цветов. — Пожалуйста! — завопил он. — Будь спокоен! — рявкнула Онтари. Он сразу замолчал. Ты можешь сделать это. Ты можешь сделать это. — Ты так близко, — сказала она себе. Рука с ножом дрожала. — Либо сделай, либо сдавайся, — сказала Онтари злее, чем когда-либо. Кларк закрыла глаза и глубоко вздохнула. — Мне очень жаль, — сказала она, опуская нож. Крылья были крепкими, но только такими. Зазубренный нож сделал своё дело, и она прорезала костный выступ в верхней части его лопатки. На самом деле это не были кости. Кость будет намного труднее распилить. Он закричал, начал биться. Он пытался двигаться вперёд, пытался уйти. — Финн, — сказала Онтари, — держи его на месте. Финн поднял руку, и внезапно мужчина не смог двинуться больше, чем на дюйм в любом направлении. Как будто его поместили в плотный невидимый ящик. Из его спины хлынула тёмно-красная кровь. Пленочные части было легче прорезать. Как плотная ткань. Рука с ножом была залита кровью. Сам нож становился скользким в её руке. Но она продолжала, срывая его спину. — Пожалуйста! — он умолял. — Мне очень жаль, — взмолилась она, разрезая более похожую на кость субстанцию.— Мне так жаль… На пол капала кровь. Он покрыл её сапоги. Но он не переставал кричать, как бы близко она ни была. Она почувствовала, как на её ладонях начинают образовываться волдыри. Когда она наконец прорвала небольшой кусочек мягкой мембраны внизу, всё крыло упало на пол. Правый начал хлопать, бешено метаться. Но Жнец рядом с ней шагнул вперед и грубо схватил крыло, удерживая его на месте. Мужчина снова закричал, и Кларк закрыла глаза, желая, чтобы она не отключила его. Когда она закончила, когда оба крыла безжизненно лежали на полу, Финн поднял баррикаду, и мужчина упал вперед. В какой-то момент он перестал плакать, но она этого не заметила. Он лежал перед ней лицом вниз и хныкал. А там, где раньше были его прекрасные нежные крылья, остались только окровавленные обрубки. — Мои крылья, — шептал он снова и снова, как мантру. Нож упал на пол, попав в лужу крови. Брызгает ей на штаны. И когда она повернулась к толпе, она обнаружила, что большинство из них смотрят на неё, как на чудовище. Мужчины и женщины с красивыми, залитыми слезами лицами смотрели в её бесслёзные глаза. Некоторые смотрели на неё с жалостью. Как будто им было жаль её. Но большинство смотрело на неё, как на неё был плохим парнем в их истории. И, может быть, она была. Ей захотелось этого. Она не повернулась к Онтари. Она не могла. Вместо этого пошел к входу в пещеру. Не желая ничего, кроме как вернуться в свою камеру, где она могла плакать и кричать наедине. Фэйри расстались. Некоторые из них даже прижались к своим близким, уводя их со своего пути. Как будто она тоже собиралась взять их крылья. Жнец последовал за ней. И как только она вернулась в свою камеру, она не могла пролить ни единой слезы. Вместо этого она уставилась на свои окровавленные руки. От её ботинок за спиной остались красные следы. Она чувствовала запах крови. Она не знала, сколько времени стояла там, глядя на эти руки. Руки, которыми она когда-то собирала цветы. Заплести волосы матери. Но в конце концов онемение утихло, и она вышла из сапог. Она использовала оставшуюся воду, чтобы вымыть руки. В конце концов, она легла на свою койку и заплакала. Она плакала о взятых ею крыльях. Мужчина, который запомнил бы её как девушку, которая их забрала. Она плакала из-за своих родителей. Она плакала о той жизни, которая у неё была раньше, когда самым трудным решением, которое ей приходилось принимать, было, как провести свой день. Она плакала о невинности, которую у неё отняли. Вырваную из её тела, как крылья мужчины.***
Когда она почувствовала его присутствие, она поспешно вытерла слёзы с глаз, благодарная за то, что повернулась лицом к стене. Она не хотела, чтобы он их видел. — С тобой всё в порядке? — Да, — сказала она, не потрудившись обернуться. Он долго молчал. В конце концов она повернулась посмотреть, был ли он ещё там. Он был. — Что ты хочешь? — она спросила. — Я пришёл проверить тебя, — сказал он. Он сидел на полу, прижавшись спиной к стене напротив её. — Я в порядке, — сказала она, — уходи. Она обернулась, надеясь, что он уйдет. — Хорошо, — сказал он. Она слышала, как он поднимается на ноги. — Но если тебе что-нибудь понадобится… — Мне от тебя ничего не нужно, — отрезала она, повернув голову и глядя на него. — Убирайся к чёрту из моей камеры. Оставь меня в покое. Он стиснул челюсти, но ничего не сказал. Она обернулась. Через несколько минут она выглянула через плечо. И он ушёл. Но он кое-что оставил. Она встала с койки. Он оставил ей полную канистру воды и два апельсина. Кровавые следы исчезли. Как и лужа, которую она образовала, когда мыла руки. На её штанах не было пятен засохшей крови. Она наклонилась, забрав вещи, которые он оставил для неё, обратно на её койку. Однажды, особенно жарким летом, отец принес ей апельсин. С тех пор она не пробовала ни одного. Остаток ночи она провела на койке, медленно очищая апельсины от кожуры и съедая их, долька за долькой. И когда она закончила, её руки пахли острым и сладким запахом. Она оставила кожуру возле своей кроватки. И когда она задремала, она поняла, что больше не чувствует запаха. Кровь. Только апельсины.