Байк в ночи.

Письмо для племянника было намного толще. Алиска надеялась, что Темыч все же прочтет его до конца. Пусть, не сейчас. Не сегодня. А когда-нибудь. И тогда, может быть, он перестанет на нее дуться. И ненавидеть… «У меня была двоюродная сестра Клавдия. В возрасте пяти лет, она осталась сиротой (ее родители погибли в автокатастрофе) и мои родители взяли ее на воспитания. Так у них появилась первая дочь. Задолго до моего рождения. Когда я родилась Клавдия была уже девушкой. Она заканчивала школу и собиралась поступать в институт. Разница в возрасте у нас с ней была 17 лет. Я подрастала, Клавдия училась, нянчилась со мной. Меня она всегда любила! А я, когда была маленькая, постоянно прогоняла ее от себя. «Дия, уйди!» Я ее потом так и называла — Дия. Мне было три года, когда Клавдия вдруг заявила родителям, что переводится в другой институт. И что теперь она будет учится в Городе. Как же ее родители уговаривали не делать этого! Пытались не пускать, но все было напрасно. Дия собрала вещи и уехала. Потом написала, что встретила хорошего человека, что любит его и что решила связать с ним судьбу. Все это было словно гром, среди ясного неба. Ни папа, ни мама не могли понять, что произошло и почему Клавдия так поступила. Прошло немного времени, и все прояснилось. Уезжая из дома Дия была беременна. У нее родился мальчик — Егор. Потом, почти каждое лето они приезжали с Егоркой к нам в гости. Разница у нас с ним была небольшая — четыре года и я чувствовала себя его старшей сестренкой. Мы очень хорошо с ним ладили. Он любил мою маму, свою бабушку. А вот к дедушке был совершенно холоден. Избегал его и старался не попадаться ему на глаза. Папа обижался, старался наладить отношения со внуком, но никак не удавалось. Потом, эти поездки прекратились. Дия писала маме, что открыла свое дело, которое отнимает у нее все свободное время и силы. Но она обещала, обязательно приехать. И эти обещания повторялись каждое лето. А потом пришло страшное известие. Клавдия скончалась в результате несчастного случая. Мама собралась поехать туда, но серьезно заболел папа. А через три месяца нам стал домой звонить муж Клавдии — Николай. Он рассказывал, как несчастен без нее, как страдает без матери Егорка и просил меня приехать, пожить с ними, пока Егорка успокоится. Он был настойчив, он был так убедителен. И я поехала. Поселилась в их доме. (Их дом был чем-то похож на ваш. В два этажа, просторный, красивый). Сначала было все хорошо. Я привыкала к дому, к Егорке, к Николаю. Они привыкали ко мне. Муж Дии казался уравновешенным, спокойным человеком. Очень обходительным. Очень внимательным. Он обещал, что поможет с поступлением в институт или найдет мне работу, если мне это потребуется. Сначала меня поразило то, что в этом доме все обедают или ужинают отдельно друг от друга. Ни Николай, ни Егор никогда не ждали друг друга. И мало, очень мало проводили времени в обществе друг друга. Они будто избегали друг друга, старались появиться дома в то время, когда кто-то один из них отсутствует. Но я в то время была глупой девчонкой. Как же я была слепа! Как-то зазвонил телефон. Я подняла трубку, а там какой-то мальчишка спрашивал Гиля. На мои ответы — «тут такой не проживает» он только смеялся и продолжал просить выполнить его просьбу. Вечером я узнала, что Егора все друзья зовут «Гиль». Я не стала спрашивать откуда у него такое прозвище. Подумала, что если он захочет, то расскажет сам. И с этого вечера стала звать его тоже –Гиль, Гилька. Он не возражал. Однажды вечером я задержалась в городе и возвращалась в дом уже в потемках. Удивилась, когда подойдя, увидела, что в доме нет света. Было впечатление, что никого нет. Я вошла, стала раздеваться и услышала голоса. Они доносились сверху, со второго этажа. Свет я не стала включать. Поднялась по лестнице и остановилась. Они разговорили. Николай и Гиль. Разговор уже велся на повышенных тонах. — Я ей все расскажу! Все!!! — это был голос Гиля. — Ничего ты ей не расскажешь, щенок! Ничего!!! — это рычал Николай. — Иначе… — Что иначе? — возмущенный вопль Егора взвился до потолка. — Что ты — иначе? Иначе ты меня, как маму.? Да — да! Я знаю! Это ты ее толкнул! Это из-за тебя она сломала шею! Ты — убийца!!! А дальше я толкнула дверь. И увидела, как громадный кулак Николая врезается в лицо Егору, как Егор отлетает к стенке, как Николай подскакивает к нему, хватает за рубашку на груди и начинает бить его снова и снова. Помню, что я закричала. Подбежала к ним, пыталась встать между ними, просила Николая прекратить. А он схвати меня за шкирку и просто отбросил в сторону. Я отлетела, ударилась о стол, свалилась на пол. Но сразу же поднялась, побежала обратно, обхватила руками сзади шею Николая и стала отрывать его от мальчишки. И он меня ударил. Мне не стало хватать воздуха, меня всю скрючило и собрало в комок. И снова вопль Гиля. — Не трогай ее!!! А потом раздался громкий –громкий звук звонка. Он не прекращался, все звонил и звонил. И было непонятно, откуда появился этот звон. Что-то еще раз прорычав Николай, тяжело ступая, вымелся из комнаты. Потом, я услышала звук отъезжающей машины. Гилька сидел, а полу, уткнув лицо в коленки. Я его позвала, но он не ответил. И мне стало страшно! Мне показалось, что он не живой… Я боялась подойти к нему, боялась увидеть, что моя догадка правильная. Но я все же подошла, тронула его за плечо. Он поднял на меня свое лицо. Оно было все в крови. Потом, мы с ним обнявшись, шли в ванную. Молча. А потом, зашли в его комнату и заперлись там. И еще — придвинули к двери стол, на него взгромоздили тумбочку. Еще что-то. — Он сейчас напьется с дружками. Потом, они поедут в лес и будут стрелять там куда попало. В деревья, в воздух… Вернется только завтра. Но лучше, пусть будет так, — и Гиль кивнул на заваленную мебелью дверь. А дальше мы с ним сели на кровать и он мне рассказывал, как они жили. Как Николай издевался над мамой и над ним, как запугивал их, что пристрелит, если они от него уйдут. — И маму… это он ее… я видел. Он не видел меня. А я видел! Мама сказала, что ее денег он не получит, что свое агентство она переписала на тебя и что собирается его, отца, бросить, — сбивчиво рассказывал мне Гиль. Вся эта чудовищная правда рухнула на меня тяжелым грузом. Я не знала, что думать. Но я знала, что делать. Мы с Гилем решили, что утром, как только станет ходить транспорт, мы уедем. Уедем в Город. В ту ночь мы разговаривали долго. Сначала боялись, что вернется домой пьяный Николай. Потом, успокоились, стали рассказывать друг другу о себе. А потом, Гиль постелил себе на полу одеяло и улегся спать, уступив мне свою кровать. Мне показалось, что я совсем не спала. Только сомкнула глаза, и тут же их открыла. Разбудил меня тихий шум. Это Гиль стонал на полу. Он метался, что-то бормотал… Наверное, ему снился кошмар. Или он заново переживал сегодняшний вечер. Но уже во сне. Я спустилась к нему, села рядом, тронула за плечо, потрогала лоб. Позвала его. Он затих. А я смотрела на его опухшие губы, на фиолетовый синяк под глазом и — заплакала. Я плакала тихо, стараясь не разбудить мальчишку. И боялась пошевелится, и так и оставалась сидеть рядом с ним. Несчастный мальчик. Сирота без матери, при живом отце, которому он совсем не нужен… А ему только шестнадцать… А он вдруг открыл глаза. — Лиса, не плачь, — попросил тихонько. — Я боюсь, когда ты плачешь. — Я не плачу, Гиль, — проглотив слезы я так же тихо ответила ему. И голос меня совсем не подвел. — Это.просто дождь… Мальчишка притих и больше не метался. До утра он спал спокойно. А утром мы собрали вещи, взломали ящик письменного стола Николая, взяв оттуда нужную нам на дорогу сумму и уехали в Город. К другу детства Дии. Егор остался там. Друг пообещал его устроить, а заодно и спрятать от Николая. На прощанье мы с Егоркой пообещали друг другу, что обязательно будет друг другу звонить и писать. Я дала обещание, что не изменю своего телефонного номера и электронной почты. Я вернулась домой. А тут — умер папа. Пришлось заниматься его похоронами. Несколько раз я пыталась дозвониться Егору, но каждый раз слышала в ответ — «такого номера не существует». Я писала ему — и не получала ответа. Я звонила «другу детства» — и там тоже была тишина. Я пыталась искать Егора, но мои поиски не дали никакого результат. И тогда я стала ждать… Я каждый день проверяла почту, я не расставалась с телефоном, боялась, вдруг он позвонит, а я не услышу. . Так прошел год… Потом еще один… И еще… И вот, когда я уже почти перестала ждать — Егор отозвался. Сейчас с ним все в порядке. У него есть друзья, которые помогают ему и с которыми он не пропадет. А тебе, Артем, я благодарна. Очень! За то, что ты помог мне. Спасибо. И прощай.» А в постскриптуме стояло. «Помирись с отцом. Он чуть с ума не сошел, когда увидел, что нас нет…»