Кристалл души

Рот шатенки приоткрылся в немом удивлении, а сама она встала как вкопанная. Взгляд вперился в кости скелета, что стоял перед ней в одних штанах и кофтой в руках. Белоснежные кости ребер и позвоночника были покрыты знакомым узором, который Ника уже видела на шее скелета. Кость грудины, на которой сходились ребра, была оплетена этим чернильно-черным узором, словно вьюнком, расходясь к ребрам, оплетая и их. Какой-то трепет и волнение зародились в груди шатенки, стоило ей вспомнить, что ровно такой же узор разрастался на ее душе, родившись из маленького завитка. Взгляд невольно переместился к рукам монстра, которые от кисти до локтя были черными, словно неравномерно облитые чернилами. — Эм... Ника? — Непривычно тихо окликнул подругу художник, который и сам замер. Сначала в удивлении от того, что забыл закрыть дверь. А после в недоумении от того, как пристально его разглядывала шатенка. Ей... интересно его тело? Такая странная мысль заставила Фиолетовую краску преобладать над душой художника. Только вместо привычного чувства стыда он чувствовал странную щекотку и тепло под ребрами. Стоило услышать собственное имя, девушка пришла в себя, вздрогнув. — Прости! — Пискнув это, Ника поспешно скрылась за дверью, упираясь в противоположную стену спиной. Отчего-то дыхание сбилось и девушка теперь глубоко дышала, слыша биение своего сердца. Руки чуть дрожали, ослабев, когда в волнении шатенка хотела крепче сжать вещи, что держала. И жар, охвативший уши в тот момент, когда художник позвал ее по имени, теперь разливался ниже – в груди, накрывая непонятным смущением. И растекаясь внизу живота, заставляя Нику метаться в непонимании в собственных мыслях и догадках. Только теперь она не могла трезво обдумать их, как сделала ранее. Волнение и страх, похожий на тот, что чувствует нашкодивший ребенок, мешались с мыслями и теплом-… нет, жаром, что охватил тело. Ноги ослабели и захотелось присесть, но вместе с тем поскорее скрыться, чтобы не встречаться с предметом этих волнений. Но было поздно. Дверь открылась и уже одевшийся скелет стоял перед шатенкой. Инк непонятливо смотрел на явно нервную подругу. Его вводило в смятение то, что это ее состояние не было похоже на страх. А ведь первой его мыслью было, что после того, как она застала его в таком виде, Ника будет еще больше шарахаться от него. Потому что это могло напомнить девушке тот злосчастный вечер. Но нет. Бледное лицо приобрело более розовый цвет, выдавая смущение подруги монстра. И эти чувства, что он испытал... потрясающие. Инк до сих пор ощущал их отпечаток на своем осколке, словно теплые лучи солнца согревшие его настолько, что даже скрывшись в доме, художник еще долго ощущает их прикосновение. Словно щекотка в груди, отдавшись сильным тягучим, но приятным и мягким ощущением в несуществующем животе скелета, она поселилась там насовсем. — Ты в норме? — Закрыв за собой дверь, монстр так и остался стоять у противоположной стены. Ему хотелось подойти и погладить подругу по голове. Хотелось снова почувствовать эти эмоции, что она ему передала, потому что они стали понемногу испаряться. Но Инк не мог быть уверен, что несмотря на только что произошедшее, несмотря на эти странные эмоции девушки, не вяжущиеся с ее страхом к нему, шатенка не шарахнется от него. Потому, он просто стоял напротив, ожидая дальнейшей реакции Истинной. Были ли эти эмоции Ники вызваны этой связью? Или... Инк прикрыл глаза, мотнув головой, откидывая эти мысли. — Прости, было невежливо пялиться на тебя. Просто эти узоры... — Севшим голосом, прокашлявшись в середине фразы, ответила девушка. — Почему ты их прячешь? — Привычно в любопытстве склонив голову к плечу, спрашивает шатенка. Художник в удивлении вскидывает брови, все же отмечая признак неловкости подруги – поджатые губы. — Это же странно. — Пожимает плечами монстр, словно ответ слишком очевиден, чтобы задавать подобный вопрос. Невольно девушка усмехается на слова друга, тихо фыркнув. — Это наименьшая из твоих странностей, но почему-то другие тебя не волнуют. — Фраза может и звучала бы излишне грубо, но розовые уши шатенки и ее неловкая усмешка делали это больше похожим на комплимент, нежели дружескую насмешку. Инк невольно улыбнулся, а Ника поспешила уйти в ванну. Ей стоило быстро принять душ и уйти в Андерласт – ее неоднозначная реакция на художника заставила девушку принять решение о поиске информации в библиотеке сей альтернативы. Инк, тем временем, тяжело вздохнув, упал на диван, запрокидывая голову назад. Рука невольно прошлась по грудине, легко касаясь кости. Чувство тепла и щекотки все еще оставалось там. И художник недовольно хмурился. Ему безумно понравились эти эмоции, пусть они и не принадлежали ему. И даже, скорее всего, не были истинными для Ники, являясь лишь проявлением Связи. Но Инку нравилось чувствовать это. Потому он злился на себя. И тут же отмахивался от этого, плюнув на правильность и отдавшись желанию быть рядом с Истинной. Но часто, когда это выливалось во что-то неприятное между ними, художник винил себя. Он был недоволен тем, что так легко сдался в своем решении держаться от нее подальше. Для блага их обоих. Чтобы Связь не становилась сильнее, чтобы они не становились ближе друг к другу. Потому что с его проблемой с душой - скелет зло усмехнулся - ее отсутствием. И его, и Нику непременно не ждало ничего хорошего. Но стоило осознанию того, что эта девушка проводила время с кем-то другим ударить в голову Защитника, он плевать хотел на все "надо" и "нельзя". Он Хотел быть к ней ближе, больше и дольше чем другие. Невидимая нить, натягивалась от его жалкого кусочка души к девушке. И чем дольше они не виделись, чем меньше проводили времени вместе, тем сильнее она тянула, причиняя физический дискомфорт. А после невольного путешествия Инка в другой мир в компании Эррора, это была уже не нить. Веревка, что помимо физических неудобств, отдавалась и желанием быть рядом. Художник редко чего-то хотел. Чтобы испытывать такое, надо иметь эмоции и краски отчетливо и по-настоящему заставляли скелета желать лишь творить. И Ника; стремление быть к ней ближе стало первым, в длинной жизни Защитника, желанием действительно похожим на настоящее чувство. Он всеми силами отгонял от себя эту мысль. Проклинал саму Связь, словно назойливую муху, но что-то настолько мощное и фундаментальное, как Истинность невозможно побороть и отбросить. И если даже сам Инк, знавший о существовании в далеком прошлом подобного явления, не мог просто принять его... То Ника, девушка, которая попала в другой мир. Только начала привыкать и до сих пор не осознала полностью реальность происходящего... Только излечившая душу и приобретшая эмоции, только получившая возможность свободно жить... не примет что-то такое как Связь. Что-то, что без ее спроса привязало душу к другому существу. К монстру, лишая девушку возможности выбирать. Инк вздохнул. Это пожалуй было главной причиной по которой он не рассказал об их Связи подруге до сих пор. Он подозревал, что она что-то знает или догадывается. Но если раньше он просто не видел смысла говорить ей, потому что Связь не изменит того, что художник не имеет души и не в состоянии дать хоть каплю того, что способен любой другой в отношениях... То теперь причиной молчания стало нежелание оттолкнуть Нику. Слова о том, что бездушный скелет предначертан шатенке какими-то там силами мироздания... Инк во всех красках представлял, как даже обладательница души Понимания шлет это ко всем чертям. Прекратившийся шум воды из ванной, заставил художника вынырнуть из мыслей и вспомнить, что подруга собралась в гости в Андерласт. Встав с дивана, скелет прошел на кухню, где аккуратно вытащил торт из холодильника и прикинув габариты, нарисовал коробку с ручкой для него, аккуратно поместив сладость внутрь. В это время Ника уже вышла из ванной, одетая в черную укороченную водолазку с мятными лентами. Черные высокие штаны с принтом костей вызывали усмешку на лице художника. Вопреки недовольству от понимания откуда эти вещи, образ Инку нравился. Поймав себя на том, что слишком пристально разглядывает подругу, Защитник отвел взгляд. — Тебе стоит взять с собой лук, раз уж с линией геноцида творится черти что. — Недолгое молчание, во время которого шатенка, словно в прострации, разглядывает торт, что спрятан теперь в коробку, трудами художника. И лишь переварив слова скелета, девушка хмурится. — А стоит ли? Я человек и сильное оружие в моих руках может стать приманкой геноцидной линии в Андерласт. — Неприятное чувство клокотало в груди. Не хотелось говорить слова, подразумевающие то, что она сама может быть захвачена этим безумием и начать убивать. Но они так и не знали был ли у нее тогда просто сон или нет. Защитник тяжело вздохнул, хотелось рыкнуть то, что первым приходило на ум – ему абсолютно плевать, что там будет с другими монстрами. Мир перезапустится и все вернется на круги своя. Но он не позволит Нике быть беззащитной там. Только вот такой ответ саму шатенку, мягко говоря, не устроит. — В Андерласт уже давно нет линии геноцида. Так что... вряд ли что-то такое произойдет. Я лишь хочу, чтобы у тебя было оружие на всякий случай. Мне так спокойнее. — Со вздохом отведя глаза, художник отворачивает голову в строну. Ника удивленно моргает, чувствуя, как в груди все сжимается и тут же видя как скелет вздрагивает. И поворачивает голову к ней. — Я оставлю тебе открытый портал в библиотеке, туда все равно никто не ходит. — Спасибо. — Тихо говорит шатенка, поспешно уходя наверх, чтобы взять все вещи. И она последует просьбе друга, взяв с собой и лук, уверенная, что он ей совсем не пригодится. Ника вышла из чернильного портала, оказываясь прямо за стойкой библиотекаря. Обернувшись, девушка с интересом пронаблюдала, как черная лужа, парившая в воздухе, медленно стекла вниз, оставаясь открытым порталом на полу. Осмотревшись, шатенка отметила, что в помещении очень тепло. Так, словно тут горел камин – его кстати очень не хватало здесь для атмосферности. Девушка аккуратно поставила рюкзак, в котором был торт, на стол. И стянула с себя сначала колчан с луком, а после и куртку, наконец свободно вдыхая. Переколов заколку-звездочку, которая съехала вниз, девушка пошла к стеллажам с книгами. Она очень надеялась найти здесь нужные ей книги о психологии. Главным вопросом, который сейчас мешал Нике разобраться в своих эмоциях был вопрос о нормальности испытываемых ей эмоциях в отношении Инка. Отрицать было глупо, девушка чувствовала и симпатию, и влечение к монстру. И не столь важно сейчас было из-за Связи это или нет, сколь важно нормальны ли эти эмоции. Шатенка нахмурилась от того, как звучала эта фраза в ее голове. Нет, она не считала ненормальным испытывать что-то к монстру. Она думала не родились ли эти чувства из желания ее психики защититься от травмы, связанной с попыткой изнасиловать от невменяемого в тот момент друга. Найдя пару книг, которые могли подойти, девушка ушла за стол, устраиваясь на бархатном стуле. Ника боялась, что ее попытки оправдать скелета. Ее мысли о том, что это не алкоголь или наркотики, и Розовая краска имеет совершенно другое влияние на него. Что будь это влияние алкоголя или тем более, наркотиков, пусть даже друг принял бы их не по своей воле, шатенка никогда бы не простила такого в ее сторону. Но ситуация с Инком иная. И Ника боялась, что это лишь ее попытки оправдать монстра. Боялась, что это лишь игра ее психики с ее эмоциями. Потому, найдя в содержании первой же книги пункт именуемый "синдром идентификации заложника", шатенка поспешно открыла указанную страницу. Увы, но ничего нового по этой теме она там не нашла. И вторая книга, тоже имеющая такой пункт в своем содержании, лишь натолкнула девушку на мысль одной фразой. "Эмоциональная привязанность жертвы возникает в следствии угрозы или насилия." Но Ника прекрасно помнила то, как ее тянуло к художнику еще до этого. Как она разглядывала его, когда он сменил свою одежду, сначала считая его прекрасным, как завораживающую статую. А после, смотрела ему в спину, сидя под яблоней и задаваясь вопросом, когда именно она стала обращать на этого скелета внимание как на парня. Когда именно ее начали привлекать монстры-скелеты, вызывая те же чувства, что и тело человека? Ника помнила свои мысли и эмоции в адрес Инка. Ей хотелось прикоснуться к нему, погладить по голове, как он иногда это делал с ней. Как тепло на душе у нее было, когда они в тот злосчастный вечер остались вдвоем, мило перекидываясь незначительными фразами. Как она боялась за него, когда он пропал и как кинулась его обнимать, даже не подумав. Все это было до того, как он попытался сделать с ней что-то против ее - и своей - воли. На лице возникла усмешка – если не считать то, что он забрал ее из родного мира, не дав подумать о подобном. И спас ее жизнь. Тоже не спросив. Ника мотнула головой, откидывая неуместные шуточки. Все факты говорили о том, что симпатия не родилась из-за попытки монстра овладеть шатенкой. Только вот… она никогда до этого момента не смотрела на Инка в плане сексуальности. А тут такие сны, а потом то, как она засмотрелась на него, застав в ванной. Обреченно простонав, девушка упала на раскрытую книгу головой, обхватывая ее руками. В этом она сама явно не разберется.