505

Клонило к утру. Пихты шелестели ветками, потому что ветер порывался в разные стороны, теребя выброшенные полиэтиленовые пакеты из стороны в сторону. Глаза не слипались, спать совсем не хотелось. Сон всегда можно отложить на день. Или на два. На улицах города еще тихо и прохладно. Позже станет жарче. Лето, как-никак. Люди будут одеваться в открытые майки и футболки всевозможных цветов, использовать шорты вместо широких джинс. Солнце лениво выкатывалось вдалеке, за железной дорогой со стоящим составом, когда они встретились за барной стойкой убежища Лиги злодеев. — Выглядишь, однако, хреново, лидер, — проконстатировал Даби — крашеный двадцати трехлетка, на семьдесят пять процентов состоящий из обожженной кожи. Он, равнодушно облокотившись на кирпичную стену, разглядывал собственные ногти, и почти всегда излагал свои мысли вслух. Сакэ приятно дезинфицировал слизистую, уже не обжигая, потому что Шигараки не был девственником по крайней мере в этом плане, однако обыкновенно Томура предпочитал более легкие и сладкие коктейли, желательно с ягодным послевкусием. Курогири был слаб на такие. Курогири был слаб на воспитание подростков. Томуре не было и двадцати одного*. Правая рука лежала на коленях, тонкие длинные пальцы были согнуты в кулак, но расслаблены. Левая — запрокинулась на столешницу из темного дерева и в определенные промежутки времени поднимала маленькую гладкую стеклянную рюмку с мутным содержимым. Шигараки раздраженно зыркнул на члена своей группировки. — А это не твое дело, — отозвался он, — выродок. Томура категорически бастовал называть его «Даби», потому что отказываться называть свое имя вышестоящему лицу очень невоспитанно. И по-детски. И он уж точно не будет этому потакать. — Проводишь меня до метро. — дал приказ Шигараки. Не то, чтобы у Даби не было возможности получать сносное воспитание, но очевидно, что в его семье были некие трудности с взращиванием молодого поколения. — Почему тебе нужно в метро, лидер? — Есть одно дело. — Какое? Даби откровенно скучно этой ночью, он даже не скрывает, доводя Шигараки однообразными вопросами. Ему совсем не интересно знать ответы. Не совсем разумно, учитывая, что Томура имеет возможность разложить его плоть одним касанием. В их первую встречу он так и хотел сделать. Но у Даби тоже есть причуда. Она тоже может убить. И лидера, и его самого однажды. — Важное. — отрезает Томура. Дотошный. Нахрена в лиге такие личности? Даби пожимает плечами. Ну что ж. На улице крапает дождик. Воздух вероятно приятный, да и он уже засиделся, поясница затекла. Дел на сегодня как кот наплакал. Коты не плачут, к слову. Ах, да это же еще и приказ. Совсем из головы вылетело. — Лады, пошли. — он говорит пренебрежительно, легко привстает, пальцами расправляя складки на штанах в области колен. Они всегда образуются там, когда ноги находятся в неровном положении дольше одиннадцати секунд. Остаются заломы, и итак короткие штаны становятся еще менее длинными. Шигараки непонимающе морщится. Это был гипотетический указ. Он был уверен, что Даби начнет пререкаться или игнорировать. Ему сейчас хотелось разрушать, а это послужило бы хорошим поводом. Без повода ломают только несмышленые дети. Идти никуда не хочется, а оказаться в другом месте — да. Напрашивается мысль: было бы удобно использовать причуду Курогири. Но так же было бы неудобно объясняться с ним. Жаль, что он играет роль сиделки постоянно. — Сейчас?! — недоверчиво спрашивает Томура. Даби поправляет оборванную на концах воротника куртку и сует кисти рук в просторные карманы. — Не, ну а че? Если Шимура не поднимется, партия будет проиграна им. — Ниче, — передразнивает лидер. Какая же у Даби неприятная речь. Видимо, рос на улице. Томура проглатывает остаток своего сакэ, говорит что-то отошедшему Курогири и, накинув на голову капюшон, удаляется из комнаты. Чтобы выйти из бара, нужно подняться по крутым ступенькам наверх из подвального помещения, потом завернуть налево и пройти по узкому коридору, где иногда капает вода. Коридор этот, который скорее пространство между первой и второй, построенной третьим владельцем, стеной, длинной примерно пятнадцать метров, и сразу после него появляется арка-выход без двери. Ее прошлый владелец не успел установить. Ночной, влажный воздух мягко, но ощутимо тычется в лицо, и Томура однозначно жалеет о том, что вышел на улицу. Даби молча плетется за ним, попадая туфлями по лужам неровного асфальта. Домов в округе не наблюдается, слишком уж удаленное от центра место, но это только пока, зато есть парочка заводов с высоченными и широкими полосатыми трубами, из которых валит серый дым, и одна электростанция с протянутыми в город проводами. Небо черное, но не полностью. «За чем бы он не направлялся, лучше успеть до полного рассвета, меня однозначно узнают», — подумал Даби, ускоряя шаг, но держась в отдалении от Шигараки. Вообще, гулять перед утром — то занятие, которое он любил. С его внешностью при свете дня такое не провернешь. К тому же днем было ужасно жарко: причуда сказывалась. Нравится, что людей вокруг нет. У него не было таких проблем с социализацией, как возможно были у Шигараки, но ему просто никогда не было интересно. Черные туфли мараются грязью, когда Даби следует за Томурой, срезающим путь через травянистую клумбу. Оранжевый кожзам на кроссовках таким и остается, а белая подошва уже и не белая. Нужно будет оттирать ацетоном. Шигараки наваливается на высокую тяжелую дверь со стеклянной вставкой, проходя внутрь и бросая ее. Даби подхватывает ее правой рукой. Метал холодный с ночи. Спорно. Пока лидер сует мелочь, звонко ударяющуюся об окошко, вахтерше, чтобы получить золотистые жетоны, он осматривает круглые белые лампы вверху. Туда залетело немало мошек. Все стремятся к свету, не понимая, что он и есть погибель. Руки лезут в карманы старых брюк. Томура вставляет монетку в нужное отверстие. Перегородка подсвечивается зеленым, поворачивается. Даби стоит в стороне. Стоит ли ему перемахнуть через нее или попросить у Шигараки жетончик? Не то, чтобы он брал с собой деньги. Опираясь ладонью резко поднимает таз и выворачивает ноги вправо; оказывается на другой стороне. Томура оборачивается и закатывает глаза. Еще больше внимания привлечь не мог? Даби клонит голову к плечу. Да какая разница. Нужно некоторое время, чтобы спуститься на лестнице. Лидер облокачивается на движущиеся подлокотники, неприятно чертыхаясь и ставя ногу на ступень ниже. Они серые, с желтыми полосочками по краям. Поручни черные матовые, резиновые. Потолки очень высокие и белые, с каким-то выпуклым орнаментом. Томура выглядит не по злодейски, когда не видно его лица. Даби в некоторой степени равнодушен. Поезд подходит за минуту до соприкосновения ступни и плитки. Приходится ускорить шаг и вставить ногу меж закрывающихся дверей, чтобы успеть. Внутри — никого. На сиденьях мягкие вставки. Томура садится и закидывает голень на колено. Даби стоит, придерживаясь за поручень и рассматривает схему пересечения станций, когда слышится грохот. Поезд отъезжает на полной скорости. — Че, куда? — интересуется он. — На последнюю, — отвечает Шигараки. Даби хмыкает и удаляется в свои мысли. Метро кем-то создано с определенной целью, и он тоже. Из воспоминаний — больше отцом, чем матерью. А целью было — превзойти героя номер один. Какая разница между метровским поездом и Даби? Первый свою функцию исправно выполняет, а второй — нет. Но если вещь не выполняет своего предназначения, значит ли это, что она бесполезна? Томура щелкает в телефоне. — Ты играешь? Шигараки, не отрываясь от экрана, отвечает: — Ага. Лидер демонстративно достает из кармана спутанные наушники. Разговор не клеится. Ну и не нужно. Распутывать провода получается очень медленно, это связано со спецификой его причуды. Он секунд с тридцать мучается с ними, в итоге плюя на дело и умащивая руки на коленях. Глубоко вздыхает. Что за день сегодня. Поезд останавливается. Голос с записи громко оповещает о прибытие на станцию. Мужчина в классическом костюме входит в вагон. Даби отворачивается спиной к нему и полуоборотом к Томуре, все еще стоя. Шигараки зыркает темно-красными радужками, когда на него падает тень. Лампы вкручены в потолок. В среднем, переезд от станции до станции занимает от восьми до пятнадцати минут. На следующей входит пара, состоящая из девушки с хвостиком и парня в разноцветном плаще. Томура просто не реагирует на них, но Даби начинает думать, что хорошим это не закончится. Шигараки тыкает рукой в карман на толстовке и достает аптечную маску белого цвета, чтобы через секунду протянуть ее Даби. Оу. Это его не спасет. Он принимает «подарок» и надевает, цепляя за уши. Очень и очень глупо. В таком виде он точно выглядит глупо. В поезде громыхает, потому что железо ударяется о железо, покачиваясь. Шигараки встает. Выходит в разъехавшиеся панельные двери. — Что мы тут забыли? Нет ответа. Томура направляется к ларьку. Одному из тех многочисленных, где продаются журналы, напитки и хот-доги. Ну окей. Даби тоже не отказался бы от перекуса. В животе урчит. У помещения маленькая площадь, но две стеклянные стены (остальные составляют стены метро) делают его более просторным. Освещение тусклое, из одной или двух ламп. Продукты выглядят не очень доверительно, Даби даже поморщился бы, если бы не питался примерно таким же после ухода из отцовского дома. Еще, есть два полупустых выключенных холодильника. Томура открывает один из них и берет себе банку размером с две трети ладони, пузатую, кислотного цвета с яркими иероглифами и комиксным рисунком спелой клубники. Шигараки ставит энергетик на кассу и, шелестя смятыми купюрами в кармане, обращается к Даби. — Все, ты свободен. — Что? — Можешь валить, — учтиво поясняет Томура. Цель достигнута, теперь нужно его куда-нибудь сплавить. — Э-э. А как же дело, для которого мы сюда ехали? — Не тупи. Вот оно. — говорит Томура, поворачиваясь к нему и поднимая руку с оттопыренным мизинцем. Даби тянет брови вверх. Он это серьезно? Лидеру лиги злодеев заняться больше нечем? — Ты пересек город, чтоб купить себе энергетик, лидер? — Ага. — Сильно, — Даби сделал поступательное движение головой, — И теперь мы едем обратно? — Ты. Едешь обратно, — поправляет Шигараки, — а я иду гулять. И он остается брошенным у захудалого магазинчика на рассвете, а Томура поднимается по лестнице, чтобы выйти из метро на восходящий свет. Как дохлые мошки, умершие в светильнике. Его волосы оказываются куда более неаккуратными, когда лучи солнца просвечивают, обличая короткие торчащие волосинки по всей голове. Концы секутся. Возможно, если бы он постригся все не было бы так плохо. Даби прется за ним, игнорируя пару уставившихся на него людей. На станции от силы трое человек. Она отдалена от центра, так что в пределах нее нет офисных зданий или магазинов. Есть коммунальные многоэтажки (он знает, потому что ночевал в подобных часто), но Даби не уверен, что все они жилые. Шигараки проходит метров двадцать, садится на зеленую лавочку без спинки и с характерным щелкающим звуком открывает банку. Действие алкоголя поутихло. Томура смотрит на заброшенное здание перед ним. Оно даже не достроено. Открывает тонкую оранжевую трубочку, растягивает и вставляет в образовавшееся отверстие. Даби подсаживается на лавочку. Она довольно узкая и облокотить себя не на что. Лидер на него никак не реагирует. Он ушел в свои мысли. Они оба ушли в свои мысли. Шигараки думает о том, что проводить встающее солнце на его законное место — это что-то из подростковой манги, и что в этой жизни ему был просто необходим именно этот энергетик. Даби мыслит об образах семьи, которые растворяются в памяти с течением времени. Но такое скорее всего не забудешь. Ветер прохладный. От земли исходит холод. У Даби нет телефона, чтобы проверить прогноз погоды. Томуру это не интересует. Его интересует шипящая во рту вода, а еще его кроссовки. И планы ВЗО. В которые он был посвящен некоторое время назад. Смысл коротких, но частых стычек был в том, чтобы всколыхнуть общественность, привлечь журналистов к огласке, но для более значительной атаки нужно было выждать некоторое время. Схема действий была составлена месяцем ранее, потому что Шигараки был действительно хорош в планах, и уже хотелось действовать, однако конкретных тайминговых рамок Учитель не назначал. Если Всемогущий передал свою причуду, значит Томура вскоре окажется счастливым обладателем Все За Одного в придачу к букету причуд. Сомнительная перспектива. Герои были тухлятиной общества, а не его надеждой на спасение, так думал лидер. Даби имел подобную точку зрения, но по иным причинам. Его счеты были чуть более досягаемыми, и он однозначно собирался отомстить. Однажды. У него тоже был план. Свой собственный, осуществляющийся очень медленно, потому что он умел ждать, от которого нельзя отступиться. Забыть — значит простить. Даби был в салоне примерно неделю назад. В следующий раз стоит покраситься самому, поскольку волосы имеют свойство расти, и это обходится недешево. Вступая в лигу злодеев, он забыл, что вскоре не сможет посещать светлые общественные места, в том числе, парикмахерскую. За злодейства платят немного. Откуда у него деньги — большой вопрос даже для самого Даби. Мелкие воры, слишком сильно верящие в себя, последнее время встречаются часто. Томура зевнул, и кожа на его лице на момент натянулась. Трещинка на губе превратилась в зудящую рану. Он поднялся на ноги, подошел к желтокрышей мусорке и выкинул туда пустую банку. Даби встал и направился в метро. Шигараки хмыкнул, чиркнул по экрану телефона и прошел в образовавшуюся черную материю. Особенность причуды Курогири был в том, что он мог открыть портал лишь по точным координатам; знать место глазами было необязательно. То есть, он был очень хорошо знаком с широтой и долготой земного шара, и на глаз мог определить их, но на этот раз лидер просто сообщил ему место. Плюс (для Шигараки) заключался в том, что даже зная такие параметры, Туман понятия не имел, что за место сейчас посетил его подопечный, и он вряд ли стал бы рыть гугл, чтобы это изменить. У всех есть свои секреты. И все хорошие мальчики попадают в ад. В баре местами желтый свет и частичная пустота. Даби рассчитывает на поздний завтрак; часы на экране у Томуры показывают 09:32. Здесь действительно раньше был бар, поэтому проход на кухню находится за барной стойкой, и кухня эта больше походит на что-то ресторанное. Металлические столы, гладкий холодильник и кафельный пол — не очень уютно. Даби щелкает выключателем и загорается лампа. Томура открывает холодильник. Там мышь повесилась, и Шигараки печатает Тоге, с указанием зайти в супермаркет, потому что ее причуда подходит для незаметного шныряния по городу как нельзя лучше, и она наверняка где-то в центре. — Можно сварить рис, — размышляет Даби, — соевый вон стоит. Томура: а)не знает, какого черта он за ним увязался и б)смотрит в направлении вытянутого указательного пальца и достает из выдвижного ящика вскрытую упаковку сырого риса. Набирает воду в кастрюлю. Есть все-таки хочется. Интересно существует ли причуда, подавляющая чувство голода? — Я не умею готовить. Емкость с водой отправляется на плиту. — Я тоже. Свет из узкого окна горизонтальной полосой ложится на газовую плиту, задевая дощечку для резки, оставленную предыдущими посетителями. Шигараки морщится. Нож в чем-то склизком. Зерна риса ударяются о гладь воды, создавая небольшие, тут же уходящие вне кратеры. Где-то говорилось, что рис варят один к двум. Томура добавляет щепотку соли. От воды идет пар. — Бля, они б хотя бы убрали за собой, — говорит Даби, замечая расползающуюся на лице лидера эмоцию. Он солидарен. — Ага. — отзывается Шигараки, — Теперь только ждать. Даби садится на краюшек серебристого стола и задумчиво рассматривает скобы на своих руках. Они серые. Ожоги — красновато-фиолетовые, неровные. — Слушай, лидер, — начинает он, — я зря назвал тебя омерзительным тогда. Ты вроде ничего. Просто говорить штуки, которые приходят в голову — кайфово. Никаких махинаций и никакой психологии; настоящий отдых для мозга. Томура поворачивается в его сторону, стреляет красным. — Брось. Мне не пять. — Вообще, вежливо было бы извиниться за свою оплошность в ответ, — и никакой позитивной отдачи. Вот и общайся с людьми после этого. Шигараки набирает воды из-под крана в зеленую чашку с рисунком усов и доливает ее в кастрюлю. Рис уже впитал в себя остальное, но по пробе на языке был твердоват. Он в этом мире никому ни чем не обязан. Только Учителю. И немножко Курогири. — Я не обязан перед тобой унижаться. Мое мнение не поменялось, — через паузу отвечает Томура. Но разве унижение и извинение — одно и то же? Даби совсем немного поджимает губы. Ну и ладно. — Окей, — легко отвечает он, — без проблем. У нас есть чайник? Не то, чтобы его это волновало. Лидер жуткий. — Может быть. — Чтож так неуверенно? — Я пью кофе. — Все равно нужен кипяток. — У нас есть микроволновка. Томура выключает огонь. Он правда употребляет только кофе. Иногда, касательно еды тоже. Лига работает ночами, геймерские турниры тоже проходят в темное время суток, а днем жарко и светит солнце, организм отрицает сон. — Это не то. Это не было проблемой: привычки все решают, и Шигараки незачем было беспокоиться о своем внешнем виде. Самое главное — режим никак не сказывался на мощи причуды. И этого было достаточно. — Тогда, до следующей поездки, — шутливо кидает Даби, забирая мягко-квадратную белую тарелку с рисом и соевым соусом и удаляясь в неизвестном направлении. Томура смотрит ему в след, выгребает себе остатки риса и кидает кастрюлю в мойку, заливая сверху моющим средством. Все равно, ему проблематично мыть посуду. Как жаль, причуда не позволяет. Он, в отличие от Даби, уходит в направлении очень даже известном. Компьютерный стол дожидается его на своем привычном месте. Провод вставляется в гнездо пыльного удлинителя, из которого уже торчат несколько таких же. Монитор загорается белым, потом появляется заставка с персонажами одного из пройденных недавно сюжетников. Шигараки вводит пароль, состоящий из восьми цифр, двух букв и трех знаков препинания. Ложка с рисом отправляется в раскрытый рот и обратно в тарелку. В поисковом окне гугла появляется не первый запрос о семье Тодороки. История переполнена источниками. Томура копает информацию о Даби уже не один день, и пусть у него и нет стопроцентных доказательств, последний кажется причастным к семье героя номер два. Википедия пишет, что старший сын, Тойя Тодороки, пропал при загадочных обстоятельствах в возрасте двенадцати лет. Найденный в тот же день кусочек детской кожи подтвердил его смерть. В картинках немного фотографий Тойи. Томура пытается сопоставить черты его лица с чертами лица Даби. В его представлении выглядит похоже, однако нельзя забывать, что многочисленные шрамы и противоположный цвет волос вносят большие отличия. У Шигараки уже была полная информация о Спиннере, Мускуле и других. Он даже знал историю Тоги. Но с Даби нужно было еще поработать. В злодейском сообществе (как и в геройском) нельзя никому доверять. Было бы весьма полезно иметь средства давления. Рис незаметно исчезает из тарелки еще теплым. Лидер водит мышкой по коврику, оттопырив мизинец и периодически крутит колесиком. С соевым соусом он переборщил. Зато в желудке теперь покоится хоть что-то — неплохой результат. Голова быстро заполняется новыми связями. Строить логические пути сложнее, чем просматривать новую информацию. Игрушки на телефоне хороши, пока ставятся игрушки на компьютере или пока мозг отдыхает. Шигараки закидывает ноги на стол — кресло на колесиках откатывается. Томура в раздумьях смотрит на главный экран смартфона, тыкает на значок приложения, а потом на значок главного экрана. Все скучно. Он поднимается, стягивает кроссовки, наступая на задник сначала одного, а потом другого, плюхается на кровать и не открывает окно. Шигараки укладывает на себя одеяло, вдетое в черно-полосатый пододеяльник. Сверху идет еще одно, шерстяное. Пару минут он роется в мессенджере, а потом кладет телефон на вторую половину своей двуспальной постели и надолго закрывает глаза. Усталость берет свое. Он засыпает даже днем. Было очень тепло, слишком тепло, когда Томура разлепил веки в следующий раз. Он высунулся из-под одеяла, и темнота застала его. Волосы ощущались грязными, особенно у корней. Вставать и мыть не хотелось. На компьютере горела маленькая белая лампочка. Еще одна рядом мигала. Одеяло и плед сверху были приятно тяжелыми. Подушка — мягкой, но с провалом на месте, где лежала голова. Шесть сорок пять, он почти угадывает время, предполагая, что сейчас четыре двадцать. Вставать после дневного сна — вещь не из приятных, потому что чувствуешь себя заспанным и мокрым как никогда. Испытывая некоторую слабость во всем теле, Шигараки отправляется в душ, находящийся в его комнате. Переключатель поворачивается — струи воды сверху ударяются о пол. Томура трогает воду вытянутой рукой. Она еще холодная, нужно подождать пару минут. Стянутое худи на полу, штаны идут туда же. Шигараки смотрит в зеркало некоторое время. Зачем оно здесь? Потом, залезает под напор почти горячей воды, садится, немного сгибая ноги в коленях, чтобы поместиться. Он всегда чувствует слабость после сна. Вода стекает по спине, когда Томура хочет облокотиться, выпирающие позвонки не дают ему этого сделать. Возле лежащей руки пара синих волос. Они темнеют, когда намокают. Шампунь с резким мятным запахом стоит на пьедестале. Содержимое отправляется на голову и массируется всеми пальцами. Голова откидывается назад. Воздух выходит изо рта. Он сейчас не сможет выйти, если так будет продолжаться дальше. Очень расслабляюще. Пена мягко сползает по плечам, задерживаясь на ключицах. Шигараки растопыривает пальцы и рассматривает свои руки. На запястьях косточка от сустава выделяется. Пальцы тонкие. Когда он был маленьким, мог свободно касаться всей ладонью чего угодно. Это воспринималось как должное, потому что все так могли. Когда ему исполнилось пять, это изменилось. Маленький Тенко больше не хотел стать героем, как его бабушка. Он еще раз споласкивает волосы, умывает лицо водой и закрывает кран. Мокрые ноги вытираются полотенцем, волосы остаются забытыми. Из шкафа берутся первая попавшаяся футболка, чистое белье и темные спортивки. Полотенце укладывается на плечо. — Вероятно, ты рос в традиционной и богатой семье, — задумчиво делает вывод Томура, стоя на пороге небольшой и не очень аккуратной комнаты через пятнадцать минут. Что он здесь делает? Просто коротает время. Даби поднимает на него равнодушный взгляд, потом опускает его обратно на плейер и переключает песню. Волосы Шигараки почти доросли до плеч, и капли воды, стекающие по ним попадают прямо на ткань заношенной серой футболки с треугольным вырезом. Белое полотенце, болтающееся на правом плече никак не помогает. — Это потому что я сплю на футоне, а не на кровати, как ты, лидер? С легким паром, кстати. — Это потому что ты спишь на футоне, а не на кровати, как я, — соглашается он, — признаться, это удивляет. — Как и то, что твоя футболка не черная, — зевает Даби, — так что ты хотел? Если ничего, могу предложить второй наушник и музыку арктических обезьян, ты, вроде не намерен меня убивать. Томура остро улыбается. Вот насчет убивать это еще не точно, но предложение принимается. Когда он был маленьким, тоже спал на футоне, потому что все в доме его родителей спали на них. Есть в этом что-то ностальгическое. Шигараки вставляет в ухо наушник, ему приходится убрать волосы для этого, подбирает к себе одну ногу и кладет на нее ладони. Он попадает на начало роковой, но не агрессивной композиции. Томура знает английский только на базовом уровне рпг-игр, поэтому понятны лишь обрывки фраз. Что-то про звонки телефонов и три часа утра, в принципе — приятно. Даби сидит, вытянув ноги и закинув одну на другую, и постукивает указательным пальцем по матрасу в такт музыке. Окей, возможно Шигараки считает его неплохой компанией. Напротив них на стене висят два плаката. Один из них порван, возможно его хотели перевесить в другое место. Справа от них стоит коричневый шкаф, обклеенный под дерево. У него нет дверцы и все вещи видно. Они находятся в беспорядке. В другом углу комнаты лежит еще одна кучка одежды. Возможно это стирка. Полы здесь из дешевого ламината. Обои в одном месте подраны. Выглядит неуютно. Тога что-то кричит из бара. Ее голос ни с чьим не перепутать. — Я собираюсь убить ее, если она не принесла еды, — зачем-то говорит лидер. — Я тебе помогу, — улыбается Даби, откладывая плеер. К счастью, Химико удается избежать расплаты и она, показав язык и клыки присутствующим, перевоплотилась в мужчину сорока лет и снова убежала куда-то на улицу. — О боже мой, кому нужен месячный запас кофе? — наигранно ужасается Даби, — чтоли список ей писать… Тога не распаковывает пакеты, поэтому это делает Шигараки. Он достает на стол пачку кофе. А потом еще. И еще. И еще. Он правда пьет его постоянно. — Это моё, — хмурится Томура, ища в пакете сливки и сахар кубиками. — А, — выдает Даби. Он становится рядом и помогает с продуктами; подмечает, что лидер на один, или даже на два сантиметра ниже него, а прибавляя высоту каблуков — на все семь. — ты типо из принципа не спишь по ночам? Шигараки не находит то, что искал, но находит хлеб и масло. Прекрасно, вот его завтрак, потому что он только встал, или ужин, потому что уже за семь. Он освобождает место, оставляя пару пакетов неразобранными, кладет на стол белую пластиковую дощечку и отправляется на поиски ножа. — У меня нет на это времени, — ну конечно, кто бы сомневался, ножик лежит на том же месте таким же грязным, оказывается посуда не моется сама собой, — и он вкусный. Даби следит за его действиями, искажением лица, и вспоминает, что в этом мире можно договариваться. Шигараки не выглядит конфликтным. Сейчас. Конечно, родители никогда не учили его обходить стороной конфликты (у отца были на него другие планы, пока он его не разочаровал), но почему не попробовать. — Если ты покопаешься и найдешь чайник, — говорит Даби, — то я помою нож и даже сделаю бутерброды. Идет? Ну, обычно отец говорил: Будет так и так. Все, точка. Другие методы общения выглядят не доверительно. — Идет, — легко ответил Томура: он был готов на любые условия. Он и его причуда не любили мыть посуду. Шигараки удалился в другой конец кухни. Что ж, если бы не Даби, он бы просто погрел воды в микроволновке и попил бы кофе. Вода в мойке холодная, переключатель близится к красной метке. Губка лежит неподалеку, мыло тут же. Нож споласкивается, потом намыливается и смывается. Две минуты. Шигараки находит чайник. Такой, который кипятится на огне. В его старом доме были электрические, их нужно было подключать к розетке. Как взаимодействовать вот с этим — непонятно. — Заливаешь воду через носик, включаешь огонь и ставишь сверху. Когда засвистит — убираешь. Даби поднимает мыльные руки; Томура подставляет чайник под воду. Набирает немного, переворачивает и выливает. Еще раз. Затем набирает полный и делает все по указанной инструкции. Круто, что Даби помыл кастрюлю. Он вытирает ножик полотенцем и принимается за бутерброды. Острие надавливает на белую массу — брусок больше не идеален. Хлеб в упаковке уже порезанный. Все, готово. Он кусает. Томура ставит на стол две кружки с кофе и берет себе бутерброд. — Отвратительно, — констатирует Даби, — чай гораздо лучше. Томура спокойно потягивает свой напиток. — У тебе на все первая реакция такая? — горячо, он согревается. Большой разницы в том, как кипятить воду нет. Со сливками и сахаром вкусно все. В комнате желтый свет от шатающейся лампочки на проводе. Даби смеется. — Нет. Но, блин, согласись, что ты выглядишь…зловеще. Все эти руки и никакого лица, только глаза. И заросшие волосы. И уничтожающая причуда. — он все-таки делает еще глоток. Бе. — Бля, у тебя вообще нет кожи, — Томура разводит руками и кривится, — почему вообще Ты говоришь мне, что я выгляжу зловеще? Мы состоим в лиге злодеев. Нам положено выглядеть зловеще. Может и так. Все соответствует. — А зловещие злодеи смотрят «Нетфликс»? — Нет. Шигараки не смотрит «Нетфликс», он рубится в стрелялки со Спиннером по ночам. — Самое время начать. — Это к чему? — Зову посмотреть сериалы, где девяносто процентов кадров — ебля. Томура очень широко улыбается, двигая плечами. Волосы почти высохли, и только кончики остались влажными. — Звучит как максимально убогий подкат. Не флиртуй со мной. Я расщиплю тебе язык, если будешь флиртовать со мной. — Без разницы, — Даби заканчивает с продуктами, и холодильник становиться полным, — но лучше убей меня целиком сразу. Шигараки саркастично поднимает одну бровь. А как же поприпираться? Даже интерес теряется. Он разворачивается, прихватывает с собой упаковку мармеладных мишек Тоги и выходит за дверь. — Так чем ты собираешься меня соблазнять? — у Томуры удивительно хорошее настроение для человека, который терпеть не может социум. Возможно, это связано с отсутствием мытья посуды. Которое Шигараки ненавидит даже больше, чем общество. Даби растягивает губы в улыбке. Он что. Флиртует с лидером преступной организации? Прикольно. — Вишневой колой, — палец тыкает на бутылку, — и «Бумажным домом». — Звучит очень заманчиво, я почти отдался тебе, продолжай в том же духе, — Томура падает на расстеленную кровать. Из-за одеяла, собравшегося у подушки, лежать неудобно. Он прикрывает глаза. Постоянно хочется спать. — Э, — зовет Даби, — ты чего развалился. Я, конечно, люблю, когда переходят сразу к делу, но мне показалось, ты шутишь. Матрас не очень мягкий. Это не важно. Ничего не важно. — Да пошел на хуй, — цокает Шигараки, тут же предупреждая, — еще один каламбур про секс — и твой язык распадется в порошок. И вообще, включай компьютер и находи свой сериал, пока я не передумал. Даби смеется, но успокаивается. Как-то не хочется попадать в немилость к лидеру лиги злодеев. Уж больно опасно. Он отключает ноутбук от питания и берет на руки. Делает пару шагов до кровати, где трупом лежит Томура, закрыв локтем лицо. — А мне можно… эм, сесть? — Конечно нет. — Понял, — Даби садится на край, пододвигая ногу Шигараки. Немного неловко. Томура принимает сидячее положения, освобождая больше места. Он кутается в пестрый коричневый плед, пододвигая к себе колени, и почти заинтересованно смотрит на соседа. Тот забивает в строку поиска ключевые слова. Высвечивается ряд картинок. А ниже — сайты. Шигараки облокачивается на стену, к которой придвинута его кровать и зевает. Одеяло согревает. Вероятно, ему опять будет жарко, если он заснет, но по-другому никак, вечные перепады температуры тела — вещь крайне своеобразная. Томура своеобразный. На экране появляется заставка с белым фоном и красными буквами. Происходящее не интересует. Даби разрывает упаковку мармеладок. Берет зеленую. Протягивает остальных лидеру. Шигараки не глядя сует руку, доставая сразу несколько мишек, и кидает их в рот с абсолютно серьезным видом. — И таким обычно развлекаются обгорелые пирокинетики? — скептически интересуется он, когда на двадцатой минуте завязка все еще не заканчивается. — Подожди, ты скоро втянешься, — не отрываясь от происходящего на экране, говорит Даби, — специально же с первого сезона включил. Томура еще пару секунд вертится на месте, устраиваясь поудобней. Находится в замкнутом пространстве с плохо знакомым человеком, с человеком в принципе, непривычно. Непонятно, как себя мостить. Проблемы с социализацией дают о себе знать, но раз уж Шигараки сегодня забивает на все принципы рациональности, почему бы не наплевать и на это тоже? — Но вообще, это не мой любимый сериал. Мне еще нравятся «Бесстыжие». Все по-настоящему, без нереалистичной идеальности и всего такого. И, он хоть и мрачный, но зато дает надежду на светлое будущее. — Даби молчит некоторое время, — А что тебе нравится? — Я предпочитаю аниме. — Какое? — М. — выдает Томура, — Любое, где есть хотя бы простейшие умозаключения. Но не детективы. И не любовные истории. Точно нет. — Здесь есть умозаключения, тебе понравится, — улыбается Даби. — Это не аниме, — сухо отвечает Шигараки, — как мне вникать в сюжет, если ты постоянно разговариваешь? — Ты первый начал! — Тебе что, три? — Двадцать три. — Ну так и веди себя подобающе. Даби поджимает губы и поворачивается к экрану. Он смотрит «Бумажный дом» не первый раз, но сериал довольно неплох. Хорошо подходит, чтобы не слишком напряженно следить за развитием и вместе с тем отвлекаться от мыслей. Никогда б он не подумал, что окажется здесь, но они с Шигараки, вроде как, соседи. И, вроде как, было бы неплохо иметь сносные отношения с лидером группировки, к которой присоединился. С людьми сложнее контактировать, когда они настроены негативно. Томура, кажется, ненавидит все на свете. Первая серия близится к концу, тихонько плавится кожа. — Очень жарко, я могу открыть форточку? — интересуется Даби. — А мне холодно. Даже под одеялом. И если в тебе нет скрытого таланта обогревателя, то ответ отрицательный. — Свежий воздух полезен для растущего организма, — пожимает плечами Даби, — и вообще-то есть. Но я не буду тебя греть. Ты не заслужил. Шигараки закашливается. Что за наглость. Ему нужно заслужить что? От кого? От собственного подчиненного? Что-то не очень. — Ты в конец охуел, я сотру тебя, — Томура тянет руку к лицу напротив. Даби шарахается. Ему ничего не стоит это сделать. Он скалится. Перепалка за температуру в комнате — не то, что он хочет делать, когда сериал начал становится интересным. Даби резко заслоняется первым попавшимся предметом. Подушка Шигараки превращается в пыль. О нет. Он подскакивает с кровати. Томура зло смотрит на него. — Извиняюсь. — Ты в конец испортил мне настроение, — обреченно стонет лидер, придвигая чуть не упавший ноутбук поближе к себе. Ну да. Теперь он снова хочет убивать. Привычные вещи не должны исчезать. У него больше нет подушки. И морального спокойствия. — Так я включаю следующую серию? — Включай, — хмуро отзывается Шигараки, — с тобой можно контактировать, когда ты держишь рот на замке.