***
Разложение и гниение — по воле неба или благодаря чьим-то чарам — не осквернили тела Сяо Синченя, и даже выражение его лица нисколько не изменилось, осталось все таким же возвышенным и умиротворенным. Сюэ Ян медленно провел пальцами по худой щеке, по нежной шее, заживляя оставленную мечом рану и смахивая налипшую за долгие месяцы погребения пыль. Совсем скоро эта бархатистая кожа потеплеет, эти бледные губы вновь нальются алым, а глаза… Сюэ Ян аккуратно снял белоснежную повязку с сомкнутых век заклинателя и прикрыл их ладонями — всего на секунду, боясь надавить слишком сильно и причинить хоть малейшую боль, будто бы Сяо Синчень мог ее почувствовать. Он сожжет эту ненавистную повязку вместе с гробом, ведь — он был уверен — ни то, ни другое впредь не понадобится. Когда же демон отнял руки, на месте провалов были здоровые, хоть и закрытые пока глаза. Он вернул то, чего по его вине даочжан когда-то лишился, но понимал, что задолжал куда больше. А потому Сюэ Ян положил мешочек с восстановившейся душой заклинателя на прикрытую светлым воротом грудь и стал ждать, когда та, наконец, сделает первый вдох.***
Сяо Синчень широко распахнул глаза и судорожно, едва не закашлявшись, глотнул воздуха. Что-то в этом всем показалось ему неправильным. Он резко поднялся на соломенной постели и схватился за перерезанное — что точно не позволило бы ему дышать — горло. Ни крови, ни раны, ни малейшего шрама не осталось. На полу рядом с собой Сяо Синчень заметил наполненный водой таз, словно приготовленный специально для него. Он поспешно взглянул на свое отражение — никаких следов увечья, лишь бледная тонкая кожа и крохотная, едва заметная родинка над ключицей. Сяо Синчень не поверил собственным глазам. И вдруг осознал. Его глаза! Не успел он ощупать лицо и удивленно оглядеться по сторонам, как кто-то позади него с заботой спросил: — Разве тебе не хочется умыться? Этот голос… Неужели… Сяо Синчень вздрогнул и медленно, надеясь, что он ошибся, обернулся. Он перерезал себе горло, стремясь избавиться от преследовавшего его кошмара, распасться на части и никогда не перерождаться, но кошмар этот все равно настиг его. Кошмар этот стоял в дверях и робко улыбался, с нескрываемой радостью глядя на заклинателя. Еще бы ему не радоваться — любимая игрушка, над которой можно измываться и потешаться, возвратилась в его руки. Но Сяо Синчень не позволит вновь себя обмануть. Слишком доверчив и наивен он был раньше, слишком много он из-за этого потерял… — Сун Лань? — неожиданно проговорил он, вспомнив, как погубил собственного друга, и вперил в Сюэ Яна напряженный взгляд. — Что с Сун Ланем? Улыбка тут же исчезла с лица юноши. — Он нам больше никогда не помешает. — Ты!.. — вскинулся Сяо Синчень. Как же ему поступить? Как защитить себя? Как отомстить за всех погибших? Сейчас у него совсем мало сил… Значит, необходимо придумать другой выход. — Это ты воскресил меня? — спросил он холодно, чтобы потянуть время, и понял, насколько очевидным был ответ. — Как тебе это удалось? — Демоны — существа могущественные, — только и произнес Сюэ Ян, сделав шаг навстречу. Во взгляде Сяо Синченя отразился ужас, и он с опаской отступил назад — ослабевшее тело слушалось плохо, ноги едва держали. Все это весьма позабавило юношу. — Боишься? А ведь это ты сделал из меня демона, это ради тебя я стал таким! Существование демонов поддерживает сильное желание, и мое связано с тобой. Сюэ Ян все же остановился, но не перестал смотреть в глаза Сяо Синченя. Заклинатель обдумал смысл его слов, и неожиданная догадка вселила в его сердце надежду. — Значит, если исполнить твое желание, ты исчезнешь? Чего ты хочешь? Губы Сюэ Яна растянулись в усмешке. — Ты готов на все, не так ли? — Да, — твердо ответил Сяо Синчень. — Но только если не пострадают другие люди. Ты ведь сказал, что твое желание связано со мной? — О, другие люди не пострадают, — заверил его демон. Он жаждал совершенно иного… …На шее, на нежной, только что залеченной коже один за другим появлялись новые кровоподтеки — теперь от клыков Сюэ Ян. И эти алые метки, по его мнению, смотрелись на даочжане куда лучше. Лучше, чем нефритовая заколка в шелковистых волосах, чем пояс, обвивавший тонкий крепкий стан, чем светлые одежды, скрывавшие красивое желанное тело. От всего этого демон не преминул избавить Сяо Синченя, пообещав себе в будущем облечь его в самые богатые, самые изысканные наряды. На сей раз, не в траурные белоснежные, а в темные, как нахмуренные сейчас брови Сяо Синченя, или в алые, как искусанные и зацелованные губы, что заклинатель постоянно поджимал, или в синие, как эти блестящие от слез глаза. Сюэ Ян дарил даочжану всю нежность и ласку, на какую только был способен, но тот словно претерпевал страшнейшие в своей жизни мучения. Нет, это просто невыносимо. Сюэ Ян отпрянул от напряженного тела и в гневе бросил: — Я воскресил и исцелил тебя, но, видно, даже этим мне не заслужить прощения. Что мне сделать, чтобы ты снова относился ко мне так же, как в те дни, когда мы жили здесь втроем? Чтобы ты больше не отвергал меня? Ведь мы были близки… — Я жестоко обманулся, — хмуро ответил Сяо Синчень, приподнимаясь на соломенной постели. — Впредь этого не случится. — Что мне сделать? — вновь повторил демон. На миг заклинателю послышалось отчаяние в этом обыкновенно насмешливом и властном голосе. Но разве мог такой человек, как Сюэ Ян, и правда раскаяться? Наверняка это лишь очередная манипуляция, продолжение той пытки, того извращенного унижения, что Сяо Синченю приходится испытывать. И потому он только сухо проговорил: — Умри. Умереть? В красных глазах демона появился безумный блеск. — Я уже умер, но тебе ведь мало, да? Ты хочешь уничтожить меня окончательно? Что ж, хорошо… — Сюэ Ян схватил верхние одежды заклинателя и решительно протянул их Сяо Синченю. — Собирайся, я покажу тебе одно место. — Ты передумал? — растерянно отозвался тот. Он все-таки упустил свой шанс! — Я ведь позволил тебе… — Обладать собой? Что мне до твоего тела? Я бы мог взять тебя силой, но этого мало. Я бы мог зачаровать тебя, заставить полюбить меня, но и это все не то… Едва Сяо Синчень успел накинуть на себя тонкое ханьфу, как демон щелкнул пальцами, и ветхое жилище вокруг них сменилось глухим сумеречным лесом. Заклинатель огляделся, но кроме высоких сосен и проглядывавшего сквозь их верхушки месяца ничего не увидел. — Где мы? — Это охотничьи угодья ордена Лань Лин Цзинь. А здесь, — Сюэ Ян притопнул по усеянной хвоей земле, — Мэн Яо закопал мои останки. — Он выхватил из-за спины Шуанхуа и протянул его Сяо Синченю. — Даочжан, если ты так сильно хочешь избавиться от меня, то вырой их своим мечом. Тот знал, что прах и останки считаются наиболее — если не единственным — уязвимым местом демонов, а потому с недоверием спросил: — И ты позволишь мне это сделать? Разве ты не хотел, чтобы твое желание исполнилось? Сюэ Ян приблизился к нему и, самостоятельно вложив рукоять в чужую руку, тихо произнес у самого уха: — А каким, по-твоему, было мое желание? — Конечно же, продолжить издеваться надо мной, — сквозь стиснутые зубы проговорил Сяо Синчень, но демон на это только покачал головой в несогласии и запахнул посильнее едва скрывавшие что-либо одежды мужчины. — Не замерзни, даочжан. Сюэ Ян устало привалился к стройной сосне и принялся наблюдать за застывшим перед ним заклинателем. Сяо Синчень вовсе не был растерян, нет — он был зол, он был в гневе. Это ли не издевательство — заставить его в полуобнаженном виде посреди ночного леса раскапывать могилу мечом, которым он когда-то убил себя, своего друга и многих ни в чем не повинных людей? Впрочем… У него появилась возможность наконец избавить мир от этого злодея, и Сяо Синчень не имел права ее упустить. Он перехватил меч покрепче, замахнулся и ударил волной энергии по месту, указанному Сюэ Яном. Комья земли, хвоя и камни полетели в стороны. Удар, еще удар, еще… На дне образовавшейся ямы завиднелось что-то белое. Кости. Не успел Сяо Синчень рассмотреть их, как останки полыхнули алым демоническим огнем. Заклинатель поднял взгляд на Сюэ Яна… но у сосны уже никого не было. Внезапно две сильные руки обхватили Сяо Синченя, и кто-то, стоявший позади, притянул его к себе, обняв отчаянно и крепко. — Даочжан, — послышался вновь у самого его уха взволнованный шепот, — сейчас пламя уймется, и ты снова взмахнешь мечом. Тогда мой пепел развеется по ветру, и я… ты будешь доволен мной, правда? Услышав это, Сяо Синчень взял Шуанхуа поудобнее, готовясь при первой же возможности поднять его. В ту же секунду он почувствовал, как дождевая капля упала на его открытую шею. Но… откуда взяться дождю? Небо оставалось ясным, а капля была одна. И горячей. — Моим желанием всегда было твое прощение, даочжан, — продолжал шептать голос. — И если это сможет хоть немного искупить мою вину перед тобой, то я… я буду счастлив. Едва прозвучали последние слова, как пламя затихло, и на дне ямы остался только не до конца истлевший пепел. — Ты должен искать искупления не передо мной, а перед всеми, кого ты погубил, — произнес Сяо Синчень твердо и, взмахнув клинком, поднял сильный порыв ветра. — Но ты остался прежним, и тебе ничуть не жаль их. — Ты прав, мне не жаль их. Я жалею лишь об одном — что не смогу встретиться с тобой ни в загробном мире, ни в следующей жизни. Мне стоило жить тысячу лет и творить добрые дела в надежде, что ты простишь меня. Но, даочжан, поверь мне: убить себя — это лучшее, что я могу сделать для этого мира. На большее я не способен. Пепел и запах гари еще витали в воздухе, когда шепот затих, а сковавшие Сяо Синченя объятия пропали. И только простояв под промозглым ветром несколько минут, заклинатель понял, насколько эти объятия были теплыми.