Invictus (Director's Cut)

Пробуждение было похоже на выныривание из тёмной воды. Аскеладд медленно приходил в себя, чувствуя, как сознание проникает в каждую мышцу, словно рука одевает перчатку. Он чувствовал скованность в суставах и слабую боль в мышцах, о существовании которых он позабыл. В комнате было прохладно, но животное тепло Торфинна, прижавшегося к нему, не давало замёрзнуть от холода. Медленные неглубокие вдохи. Грудь Торфинна мягко вздымалась и опускалась в его руках. Лихорадочный жар его кожи больше не обжигал, и когда Аскеладд уткнулся носом в волосы Торфинна он почувствовал только запах пота и мускусный острый аромат самого пацана. Всё закончилось. Он думал, что почувствует облегчение, но был только голод. Голод и боль, рана от укуса на шее пульсировала, как второе сердцебиение. Откатившись от Торфинна, он потянулся, стряхивая ржавчину с застоявшихся костей. Когда он поднялся, Торфинна разбудил хруст его коленей. В какой-то момент фляга с водой пополнилась. Аскеладд взял её, заметив оранжевый свет, льющийся из-под двери, и холод, пробирающийся внутрь, как лозы плюща. Значит, наступило утро. Идеально. Они могут двинуться в путь сегодня же. — Всё… закончилось? — голос Торфинна был хриплым и неясным ото сна. Аскеладд сделал большой глоток, дрожа от холода. Он чувствовал, как ледяная вода стекает по пищеводу в живот. Боже, сколько он бы отдал сейчас за горячее рагу из кролика. — Похоже на то. — О… — зевок. — Хорошо. Аскеладд передал флягу в протянутые руки Торфинна и принялся искать свою одежду. Возможно, если ему повезёт, Бьёрн поделится частью своей добычи. Он уже натянул штаны и поднимал рубашку, когда реальность обрушилась на него, как удар топора. — Твоя рука в крови. Торфинн казался озадаченным. Аскеладд посмотрел на подсыхающие тёмно-бордовые ручейки, раны кровоточили сильнее, чем он ожидал. — Так и есть, — ему придётся обработать её, прежде чем надеть рубашку, он не хотел, чтобы она испачкалась. — Почему? Теперь не было причин скрывать правду. — Потому что я её укусил, — сказал Аскеладд. — Зачем ты… — Торфинн замолчал, а потом его глаза расширились от осознания. Одна рука метнулась к покрытой отметинами шее, ощупывая неповреждённую кожу. — Подожди, ты меня не укусил? — Нет, — Аскеладд взял бурдюк с водой, отпил из него и сплюнул на окровавленную кожу. — Почему нет? Паника в голосе Торфинна была хорошим знаком. Похоже, мальчишка, наконец-то, осознал всю серьёзность своих действий. — С чего бы я должен? Торфинн изумлённо уставился на него. — Но… я думал… — Что ты думал? — Аскеладд схватил с пола одно из одеял и принялся стирать с руки кровь. Но Торфинн не ответил. Его глаза были широко раскрыты, он был ошеломлён, но Аскеладд видел, как в них загорается искра понимания, словно далёкая вспышка молнии, предвещающая бурю. — Ты думал между нами возникнет связь, да? И снова никакого ответа. — Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что такое связь, не так ли? — чистой рукой Аскеладд откинул одеяло и посмотрел Торфинну прямо в глаза. — Похоже, что меня кто-то учил? — рявкнул Торфинн. Теперь пришёл гнев, и Аскеладд был этому рад. Он знал, как справляться с гневом Торфинна, это была долгожданная передышка от этой невинной чужеродной привязанности. — Оглянись вокруг, мальчик. Кто-нибудь из мужчин говорил о том, что у него есть товарищи? О связи? — Нет, но… Аскеладд перебил его. — Хочешь знать, почему? — он сократил расстояние, проникая в личное пространство Торфинна, пока тот не прижался спиной к стене. — Потому что мы наёмники. Мы ни с кем не связаны, и ни с кем не связываемся, — он пригвоздил Торфинна взглядом, но тот уже опустил голову. Упрямый мальчишка. Аскеладд отошёл, поднимая с пола рубашку. — Кроме того, тебе стоит поблагодарить меня. Ты не мог бы сражаться со мной, если бы мы были связаны, — он поднял воротник выше, чтобы никто не видел следа метки связи. — Пошёл ты. Голос Торфинна был тихим. Его голова была опущена, а чёлка закрывала глаза, плечи застыли в знакомой упрямой позе. Он закрылся от Аскеладда, но тому было мало. Ему нужно было втолковать, чтобы это никогда больше не повторилось. Металлический лязг меча, вытаскиваемого из ножен, заставил Торфинна подпрыгнуть. — Вот, — Аскеладд протянул меч рукоятью вперёд. Торфинн уставился на него так, словно это была гадюка, которую предлагал ему Аскеладд. Когда он не взял его, Аскеладд ткнул Торфинна рукоятью в плечо. — Давай же. Бери. Торфинн сделал, как велели. Аскеладд мрачно улыбнулся. — Хорошо. А теперь подойди. В тот же момент острие меча опустилось, ударившись о землю. — Что? — Ты меня слышал. Нападай! Торфинн усмехнулся. — Я не собираюсь сражаться с тобой, если это не поединок, плешивый, — после чего он швырнул меч Аскеладда на пол. Как мусор бросил, чёрт побери! Рука Аскеладда схватила Торфинна за горло, прижав к стене прежде, чем тот успел моргнуть. Низкое рычание вырвалось из его груди, и Торфинн обмяк в его хватке, обнажая шею в инстинктивном покорном жесте. — Не будешь драться со мной, а? Тогда как насчёт этого? — Аскеладд сжал пальцы, впиваясь в мягкую кожу. — Просто попытайся сбежать. Глаза Торфинна были широко раскрыты, в них плескалось смятение, паника и боль. Аскеладд думал, что знает почему. Поднять руку на связанного с тобой узами значит пойти против самого основного инстинкта, это чистое проклятие. С такой силой, которую использовал Аскеладд Торфинну придётся сопротивляться. Теперь же он понял: что не может. Но Аскеладд подобными рамками ограничен не был, не отпуская Торфинна до тех пор, пока взгляд мальчика не опустился в полной покорности, и он тихо не заскулил. Аскеладд оставил Торфинна на месте и разжал застёжки, скрепляющие половины его нагрудника. К тому времени, как он закончил, Торфинн всё ещё не двигался с места. — Тебе нужно одеться, — сказал он, поднимая с земли перевязь с мечом и застёгивая пояс. — Мы двинемся в путь, как только полностью рассветёт. Только когда он подошёл, чтобы поднять свой меч, Торфинн шевельнулся, отшатываясь от него, словно обжёгшись. Он повернулся спиной к Аскеладду и начал одеваться. Не обращая внимания на надутые губы, Аскеладд начал рассказывать основные правила. — Чтобы образовалась связь, нужны взаимные метки. То, что ты сейчас чувствуешь должно исчезнуть, как только всё заживёт, — сказал он, довольный тем, как логично это прозвучало. Даже если он вытаскивал информацию из собственной задницы, Торфинн не сомневался в её правдивости. — То, что здесь произошло не касается никого, кроме нас. Я помог тебе пережить течку, вот и всё. С кем теперь ты будешь её проводить не моё дело, а с кем сплю я — не твоё. Ничего не изменилось. Торфинн натягивал одежду быстрыми отрывистыми движениями, но Аскеладду показалось, что он услышал горькое фырканье. — Если тебе будет нужна помощь во время следующей течки, я не буду обвинять тебя в том, что случилось сегодня. Но этого больше не должно повториться. Ты понимаешь? Торфинн поправлял свой пояс, крутя его, пока ножны с мечом не легли прямо на талию. Он по-прежнему упрямо молчал, но Аскеладд воспринял это, как согласие. В конце концов, угрюмое молчание было тем, что этот пацан делал лучше всего. Уверенный, что теперь всё в порядке, Аскеладд потянулся к двери. Один завершающий укол. Это было всё, что ему нужно, чтобы склонить этого ребёнка от мрачности к ярости. — Кроме того, тебе же не нужна связь с человеком, который убил твоего отц... Аскеладд не успел закончить фразу. Торфинн быстро, как змея, повернулся к нему и сделал выпад, оттаскивая его от двери. Тёплые губы прижались к его в кровоточащем поцелуе. Он закончился почти сразу. Торфинн оттолкнулся, грозно нахмурившись. — Просто заткнись, плешивый. Я понял. Он с грохотом распахнул дверь и вышел. Когда дверь захлопнулась обратно, Бьёрн просунул голову в проём. Несмотря на глубокие мешки под глазами, он выглядел довольным. — Я так понимаю, всё прошло хорошо? Аскеладд прикоснулся к губам, разглядывая пятна крови на кончиках пальцев. Что ж, чёрт.