Если проигрываешь, нужно изменить правила.

Каза Бреккера, самого опасного парня в Бочке, известного как Грязные руки, обманули. Грязные Руки не бросил тот случайный, который подставил ее под огромную угрозу, мишень Ван Эка взгляд на Инеж. Это был Каз Ритвельд — обманутый мальчишка, потерявший все и покинутый всеми в Кеттердаме. Джорди, наверное, снова смеется над ним. Или злится на него. А может и испытывает жалость. В Кеттердаме, особенно в Бочке, любая слабость была самым отвратительным, мерзким грехом, плата за который неминуема. В городе, кишащим ворами, убийцами и лжецами абсолютно не позволительно это показывать. Распознать ее не составит никакого труда — здесь, в этом подобии мирного городка, никто не рождался таким, но если хочешь выжить, то придется выучить много кулаков, ножных ударов и искусство выявлять слабые места противника. Казу Бреккеру в этом не было равным. И до сих пор нет. Даже когда его облапошили, как обычного филю. Как и всегда, снаружи лицо парня ничего не выражало. Все к этому привыкли, но никто не понимал, как ему удается сохранять эту невозможную равнодушность. Маска. Эта невидимая броня приросла к нему. Но иногда швы расходились в некоторых местах, в частности рядом с ней. Сегодня это и случилось. И он сам позволил швам разойтись. Потому что она — его слабость. Говоря о его вынужденной эмоциональной отстраненности, Инеж использовала именно слово броня. Но сейчас ему кажется, что сулийка несколько переоценила прочность возведенных им стен. Потому что броня не может трещать, словно жалкая пластиковая маска. Броня должна защищать, но Инеж подставила под удар именно она. Наверное, это все-таки его вина. Ритвельд знает, что размышления о маске — лишь способ справиться с врéменной потерей и не погрязнуть в самобичевании. Ритвельд знает, что вина именно на нем: нельзя было допустить глупой секундной слабости взять вверх. Ритвельду страшно за свою Инеж. Но его затыкает холодный гнев того, в кого его превратила Бочка. Бреккер знает, что именно маска, или же броня, помогла ему выжить. Бреккер уверен, что скоро они вызволят Инеж, и она будет в порядке. Я буду с тобой, если ты скинешь броню, Каз Бреккер. Или не буду вовсе. Он еще долго думал об этих словах после того, как не дал ей ответа. Дорогая Инеж, ты даже не представляешь, насколько сложно и больно сдирать эту броню с себя. И он даже подумал, что мог бы попробовать. Ради нее. Ради себя. Ради них. Но Ян Ван Эк считает по-другому. Он сделал большую ошибку, перейдя дорогу самому опасному парню. Канальная крыса из Бочки, 17-летний мальчишка — таким он был у него в глазах. Каз не сомневался, что плане купца есть много дыр, но забрав у них Призрака, он не промахнулся. Они не могут двигаться без Инеж дальше, она — лучший паук в Бочке, слишком ценный член команды. И Ван Эк, видимо, мечтает ощутить магию гриша, дуло револьвера безбашенного стрелка на затылке и гнев Грязных Рук. И он ощутит. О, обязательно. Но сначала им нужна Инеж, живой и невредимой. Купец дал им 7 дней, после чего начнет пытать Инеж. Но Каз Бреккер был прилежным учеником и не допускал одной и той же ошибки дважды. Они заберут Инеж, а затем лишат его всего: репутации, денег, возможности существовать. Каз не собирается играть по правилам Ван Эка. Он собирается их изменить. Осторожно, дети, Грязные Руки вступает в игру. Будет весело. Даже слишком.

***

Честно говоря, он упустил, когда это произошло. Просто в какой-то момент после каждой их вылазки он бросал короткий взгляд на Инеж, дабы убедиться, что с ней все в порядке. Иногда его сердце делало несколько резких кульбитов при виде крови на девушке, но он научился блокировать эти мысли, не давая возможности подобного рода заботе развиваться дальше. Возможно, она посещала его мысли перед сном. Но это случалось редко. Через раз. В такие моменты он возвращался в тот вечер, когда впервые увидел ее в «Зверинце». Каз и правда не заметил девушку, пока та не заговорила. Хотя все это время она стояла перед тобой. Словно призрак, который сам решает, когда быть замеченным. — подумал парень в тот раз. И уже в следующий вечер он пришел за ней. Бреккер был вынужден приложить определенные усилия, подобрать верные слова, чтобы уговорить Пера Хаскеля на выкуп контракта, но в конце концов тот не смог не прислушаться к своему лучшему лейтенанту. Она — его лучшая инвестиция. И он никогда не признается в этом себе, но порой ему кажется, что дело больше не в инвестициях, даже если его слова заставляют убедиться в обратном. Бреккер никогда не задумывался, почему решил забрать Инеж к Отбросам. Дело не только в её фантомных движениях и теле акробата, которое давало большое преимущество и в драках, и в миссиях паука. И хотя в глазах других она была обычный четырнадцатилетней девчонкой, чью сулийскую красоту самым ужасным образом использовали против нее, — еще одна мысль, теперь уже о ее красоте, которую Каз никогда не признает существующей в его голове — ворон из Бочки разглядел в ней нечто иное. Впервые встретившись взглядом с Инеж, парень увидел в них не только мольбу о помощи. В них было желание жить любым другим способом, даже если она понятия не имела о том, кто он такой и чем занимается. Он узнал этот взгляд. Это был взгляд Каза Ритвельда, который постепенно исчез, но остался жить на корке сознания парня. Возможно, не будь он таким толстокожим, подсознательные импульсы добрались бы до его разума, и Каз Бреккер понял бы одну простую истину: эта сулийская девочка нуждается в нем, а он в ней. Но парень думал про еще одного полезного человека в команде. Он выкупит её контракт и предложит присоединиться к Отбросам и научит девушку выживать в Кеттердаме. Она станет отличным пауком. А Инеж было все равно. Она хотела выбраться оттуда. Девушка мечтала о дне, когда ей не придется каждую ночь быть куклой в руках очередного богатого мужчины и мучаться от побоев Танте Хелен за малейший проступок. Она просто устала терпеть. Инеж думала, что, возможно, ее семья сможет ее спасти. Возможно, кто-то прийдет за ней. Но приходили лишь мужчины, чтобы удовлетворить свои потребности. Но приходит парень с тростью и зачем-то спрашивает хозяйку борделя о её клиентах. Впрочем, Инеж было все равно, зачем ему это, но что-то её сподвигло сказать это. Она называла это «что-то» Святыми. Я могу помочь. Он не ответил и ушел. Тогда она потеряла надежду. Но на следующий день он вернулся и забрал ее. С тех пор Каз Бреккер защищает свою любимую лучшую инвестицию. И он отчаянно пытается игнорировать эту легкую тяжесть в груди, когда сулийка обнимается с Ниной, или когда Джеспер принимает ее за талию. А сможет ли он когда-нибудь просто прикоснуться к ней без перчаток? Нет, дело не в Инеж. Дело в инвестиции, в тридцати миллионах крюге. Все именно так. Определенно. Нет. Он не может потерять её. Она больше, чем просто инвестиция. Больше, кто-либо другой для него.