Возвращение беглянки.

Генри вырывается из крепких рук матери и кричит ей прямо в лицо: — Я нашёл свою настоящую маму! Мальчик стрелой летит в дом, мимо шерифа, который застыл на пороге. Высокая блондинка ёжится, засунув руки глубоко в карманы потёртой красной кожаной куртки, и выглядит заметно смущённой, не смотрит невысокой брюнетке в глаза: — Привет, мама… Регина пристально всматривается в лицо молодой женщины, в глазах у, обычно невозмутимого и сурового, мэра города стоят слёзы: — Эмма?! Ты вернулась! — Я… Эмма обнимает рыдающую взахлёб мать, гладит её по спине: — Ну всё, всё. Я вернулась, я дома. Успокойся. Шериф почтительно кланяется, приложив пальцы к полям шляпы: — Я вам больше не нужен, госпожа мэр? Очень рад, что вы наконец вернулись домой, юная мисс. Мэр уже успокоилась, вытерла глаза и голос почти не дрожал: — Да. Спасибо, шериф. Простите, что оторвала вас на весь день от ваших основных обязанностей. Хамберт улыбается: — Был рад помочь, мисс Миллс. С вашего позволения. Шериф уехал, а Эмма взяла мать под руку и они вскоре уже сидели за столом на кухне. Эмма заварила матери чай с ромашкой. Регина окончательно пришла в себя: — Как ты выросла, дочь… Расскажешь о себе, как ты жила все эти годы? Эмма сама наливает себе кофе: — Больше шестнадцати лет прошло как никак, а ты почти не изменилась, мама. Расскажу, но это займёт не один вечер. Регина делает большой глоток из своей чашки и кивает: — Конечно. Прости, но в твоей бывшей комнате теперь Генри… Постелю тебе в гостевой. — Я не против. А тебе, мама, стоит лечь пораньше, отдохнуть. Догадываюсь, что у тебя был не самый простой день… — Да уж… — вздыхает Регина. — И где тебя нашёл Генри? — В Бостоне, — Эмма жмурится от удовольствия — мамины яблочные пироги! Они ей снились в самых счастливых снах и только природное упрямство мешало, а так бы давно вернулась домой: — Ты простишь меня за всё? За бегство, за то, что тебе тогда наговорила… — Уже, — Регина отмахивается от извинений дочери, как от назойливой мухи. — И давно. Главное, что ты жива, здорова и снова дома. — Я прихватила вещи с собой, — улыбается Эмма. — Часто приходится внезапно сниматься с места, уезжать и чемодан собран заранее, стоит всегда наготове. Сейчас принесу. … Маленький мальчик, лет семи, испуганный, ничего не понимающий, застыл в дверях кафе «У Бабушки» и растерянно хлопал глазами. Он прижимал к себе большой для него свёрток — младенец, завёрнутый в одеяльце на котором было вышито имя новорожденной: «ЭММА». Малышка тихо и жалобно хныкала. Регина Миллс, мэр города, нахмурилась и подошла к мальцу: — Кто ты, малыш? — Я не помню… — А это? Мальчик молчал и Регина, с тяжёлым вздохом, попросила Бабулю срочно связаться с шерифом. Через несколько месяцев в особняке мэра стало на одного жильца больше. … Генри сидел за столом, открыв нараспашку рот и хлопал глазами: — Так это… Эмма покатывалась со смеху, Регина пожала плечами: — Ты нашёл и привёз назад мою когда-то сбежавшую из дома дочь, сынок. — Давай, ешь, а то так и отправишься в школу голодным, — Эмма откашлялась. — Да, я была подростком тогда. Глупым и упрямым. Узнала, что мама меня удочерила и страшно на неё обиделась, что она ничего не рассказала и… Вот. — Так получается, что моя мама мне, оказывается, бабушка? — у Генри мир перевернулся вверх тормашками. Голова кругом. — Угу, — кивает Эмма. — Вот такие пироги, которые, кстати, мне снились в сладких снах. Генри удаётся всё-таки поесть, а Эмме уговорить Регину отправиться на работу: — Я не собираюсь снова сбежать. Отбегалась. А вечером спокойно сядем, поговорим. Во время ланча в кафе Бабули всегда многолюдно, но сегодня даже Лерой забыл о любимых блинах — Эмма была в центре внимания. Все посетители собрались у её столика. — Как ты выросла, девочка… — покачала головой Бабуля. Так укоризненно, что Эмма виновато развела руками: — Что выросло — то выросло, но я хотела бы немного перекусить. Нигде больше таких вкусных блинов не ела! Бабуля была польщена, даже покраснела от удовольствия и все потихоньку разошлись по местам, но Эмма чувствовала взгляды любопытных всё время ланча. Они ползали по спине и рукам словно многоножки, щекотали затылок и шею. … — Ну да, ничего не изменилось, — фыркает Эмма. — Хочешь сказать, что это… — Магия Проклятья, — у Генри на коленях лежит увесистый том в кожаном переплёте. — И ты его должна снять, мама Эмма. — И как? — Эмма и Генри сидят на скамейке в парке. Эмма забрала сына из школы и в этот раз на её груди рыдала Мэри Маргарет Бланшар, любимая учительница Генри. И его вторая мама — и вторая мама Эммы, а как теперь выяснилось — биологическая мама и родная бабушка Генри. Мисс Бланшар не было в городе — вернулась из командировки этим утром и была огорошена радостными новостями о возвращении блудной дочери и, что Генри теперь ей и сын и внук. — В твоей книге об этом есть? — Нет, — грустно вздыхает Генри. — Но часы уже пошли, а это значит, что Проклятию скоро конец… — Я у нас, как выясняется, Принцесса Сказочного Королевства. Ты у нас таки Принц… — Эмма откидывается на спинку скамьи. — Дурдом…