Возвращение беглянки.

Первое, что увидел Нил, когда смог открыть глаза, были толстые прутья решётки. На то, чтобы вспомнить где и почему он здесь оказался, потребовалось минуты две. В соседней камере оглушительно храпел невысокий и коренастый бородач в комбинезоне. Нил поднялся со своей койки и приблизился к решётке. — Шериф! — Нил не хотел будить своего соседа. — Да? — Шериф неторопливо подошёл к камере. — Клянусь, шериф, я вчера пил один лишь кофе и капли в рот не брал. Даже пива. Это всё волк, сэр. Выскочил на дорогу почти мне под колёса. — Волк? — шериф с сомнением покачал головой. — Вы уверены? И насчёт того, что пили только кофе… — шериф демонстрирует лист распечатки — заключение экспертизы. — Один и пять десятых промилле. Лёгкая степень опьянения. Ваша машина будет ещё два дня в ремонте. — Чёрт… — Нил не испытывает ничего кроме раздражения и досады. — Чертовщина какая то… Но это был только кофе, клянусь! — Это наш вчерашний пострадавший, шеф? — хорошо знакомый голос. — Простите, шеф, но я не проспала и не засиделась в кафе, а производила задержание — я к вам с дорогим подарочком. — Мистер Голд? Мистер Морис Френч? Что они не поделили, мисс Свон? — Её, — Эмма показывает на невысокую брюнетку, которая молча стоит и ждёт решения своей участи. — Трость у мистера Голда я изъяла, а то она могла стать орудием преступления. Пусть посидят немного, остынут. — Кто вы, мисс? — обращается Грэм к брюнетке, которая растерянно разводит руками: — Простите, сэр, но я не помню… — Белль! Моя Белль! — таким Голда Эмма ещё не видела — сгорбился, слёзы на глазах. Его и Мориса разделяет пустая камера и известный в городе владелец цветочной лавки может только злобно шипеть — руки коротки: — Заткнись, мерзавец! Она моя дочь! Белль внимательно смотрит на незнакомых ей мужчин и виновато пожимает плечами: — Простите, господа, но я вас обоих не знаю… — Подойди ко мне, девочка, — Голд моляще смотрит на девушку, прижавшись всем телом к железным прутьям решётки. — Я не знал все эти годы, что ты жива и в городе, иначе… Белль подходит к Голду, не обращая внимания на злобное шипение Мориса, который просто в бешенстве и готов выломать дверь вместе с замком своими собственными руками, чтобы добраться до ненавистного владельца антикварной лавки. Эмма подходит к камере Мориса и пристально смотрит цветочнику в глаза. Морис, что-то злобно ворчит себе под нос и садится на койку. — Я была в больнице у доктора Вэйла, но сегодня дверь в мою палату почему-то оказалась открытой и никого в коридоре… — Я звоню Вэйлу, — говорит Грэм, но Эмма останавливает шефа: — Постой, я хочу разобраться… Белль подходит совсем близко к железным прутьям через которые Голд тянется к возлюбленной и берёт её за руку: — Белль, моя Белль… Ты жива! — Я буду на вас жаловаться! — возмущённо ревёт Морис, но никто не обращает на него внимания. Грэм тоже не видел Тёмного таким — слёзы по щекам и нормальная человеческая улыбка, а не привычный для многих хищный оскал. Голд бережно, как величайшую в этом мире и хрупкую драгоценность подносит руку Белль к губам… — Какого чёрта произошло?! — Эмма озадаченно оглядывается вокруг — радужная волна света прокатилась по участку и мир словно замер на мгновение. Голд пристально смотрит Белль в лицо, а девушка растерянно моргает, как человек, который только что проснулся после долгого загула и пытается вспомнить где он и что здесь делает: — Румпель, что ты опять натворил? — Ты вспомнила! Ты всё вспомнила! — Тёмный сияет улыбкой так, что глазам больно и одновременно рыдает навзрыд. Это такое непривычное зрелище, что даже Морис притих. — Да. Я всё вспомнила, — улыбается Белль и гладит своего Тёмного возлюбленного по щеке. — Может мне кто-нибудь, наконец, объяснит, что это такое было? — устало вздыхает Эмма. — Проклятие пало, — Грэм сообщает об этом эпохальном событие так равнодушно, словно в Сторибруке Проклятия накладывают и снимают по сотне раз на дню и это уже никого не удивляет. Рядовое событие, Свон, не хипиши. — Каким образом? — Поцелуй Истинной любви, — поясняет Грэм. — Моя дочь Истинная любовь Тёмного мага?! — Мистер Морис надувается от возмущения так и Эмма почти всерьёз опасается, что бедолагу цветочника в итоге разорвёт на куски, словно воздушный шар, который проткнули спицей, и помощнику шерифа придётся прибирать камеру и отмывать стены от того, что останется от Мориса. — Да, папа, — спокойно отвечает Белль отцу. — И ты с этим уже ничего не поделаешь. Голда выпускают и Эмма возвращает Тёмному трость под его клятвенные заверения, что в дальнейшем будет держать себя в руках. Мориса отпускают примерно через полчаса и бывший Король покидает участок мрачнее тучи. — Хм, ещё один привет из моего славного прошлого, — Эмма стоит у камеры Нила и смотрит на него с ироничной ухмылкой. — И что привело тебя сюда, дорогуша? — Я привёз Пиноккио в город. Август хотел в последний раз увидеть отца, — Нил разводит руками. — Я пытался вернуться в Бостон тем же вечером, а оттуда домой, но этот чёртов волк и теперь автомобиль будут ремонтировать ещё два дня. Потерпишь меня ещё пару дней, Свон? — Я проверю тебя, Нил, — Эмма смотрит старому приятелю прямо в глаза, — прогоню по базам и если что… — Твой старый приятель? — спрашивает Грэм. — По приюту или…? — Или, — вздыхает Эмма. — Поэтому хочу проверить — не вернулся ли Нил на кривую дорожку, может его разыскивают в нескольких штатах за старые грехи? Но Нил, на удивление, чист. Несколько штрафов за превышение скорости уплачены вовремя, живёт в Нью Йорке, работает фотографом-фрилансером и сотрудничает с несколькими солидными изданиями, небольшая квартира в центре. Эмма открывает дверь камеры Нила: — Ладно, можешь идти, Нил. Если ты тут застрял на пару дней и тебе нужно где-то перекантоваться на это время, у нашей Бабули есть гостиница. — Непременно воспользуюсь твоим советом, дорогая, — отвешивает шутовской поклон бывший сообщник и партнёр по криминальным делишкам молоденькой воровки Эммы Свон. Примерно через полчаса в своей камере продрал глаза Лерой. — Что я пропустил? — поинтересовался, широко зевнув и потянувшись, гном. — Ничего особенного, — ехидно улыбается Эмма. — Проклятие пало и снял его наш Тёмный, поцеловав свою возлюбленную Белль, дочь Мистера Мориса, с которым Голд чуть ранее из-за неё едва не подрался. Белль ничего не помнила и провела все эти годы в клинике Вэйла, но после падения Проклятия память к девушке вернулась. Я только что выпустила из камеры одного своего старого знакомца, который вчера чудом не угробился сам и почти угробил свою машину, а когда то мы были сообщниками и партнёрами во всяких неблаговидных делах. Лерой недовольно пробурчал себе под нос, что могли бы и разбудить, когда вокруг такое происходит… Голд и Морис по камерам! Ещё через пять минут за приятелем заехали Весельчак и Чихун, а Эмма обнаружила несколько сообщений от матери на мобильном и перезвонила ей: — Что-то случилось, мама? — Это я хотела у тебя сама спросить, что произошло, — Регина не любит не понимать и жаждет разъяснений. — Что это такое было? Волна света и я чуть не свалилась со стула… — Давай чуть позже поговорим, — Эмма качает головой: «Память к бывшей Злой Королеве так и не вернулась…» — Но ничего страшного не случилось, поверь. В кафе Бабули Эмма шла с гудящей от новостей головой. Лавка Голда стояла закрытой. Стальные ставни на окнах. В кафе были обычные для времени ланча суета и шум. Обе мамочки и Генри подсели за столик к Эмме. — Так Проклятия больше нет, мама Эмма? — Генри ради того, чтобы получить уточнение по этому важному вопросу, забыл на секунду о любимых блинах. — Да. И получается, что Проклятие снял тот, кто его так жаждал наложить. — Какое Проклятие? О чём вы? — Регина недоумённо таращится на любимую супругу, дочь и внука. — Вечером сядем и поговорим обо всём, — говорит Белоснежка. — Мы можем поговорить? — Нил застыл столбом у столика Эммы. — Кто это, мама? — Генри с интересом разглядывает новое лицо. — Мама?! — переспрашивает Нил. — Сколько ему лет? — Меня зовут Генри Миллс. — И у меня три мамы. — Как это?! — Я родила Генри в тюрьме, сразу от него отказалась и его усыновили мои собственные мамочки — Регина и Мэри Маргарет. Так что Генри мне и сын и брат, — поясняет Эмма. — Сколько ему лет?! — Мог бы сам догадаться — одиннадцать, папочка, — фыркает Генри. Особого почтения к блудному отцу он не испытывает — мама Эмма из-за него таки в тюрьму угодила. — Он мой сын?! — Нил плюхается на стул и таращится на Генри. — Нет, — сердито фыркает Эмма. — Тебя нет даже в документах. Прочерк. Я была ещё несовершеннолетняя и спасала твою задницу от серьёзных неприятностей. Ты бросил меня и я просто вычеркнула тебя из памяти. — Но тем не менее носишь мой подарок. Медальон, — ухмыляется Нил. — Как напоминание, что не следует слепо доверять людям. Но если хочешь… — Эмма расстёгивает цепочку и опускает медальон на стол. — Можешь забрать его назад. — Откуда это у вас? — Голд собственной персоной под ручку с Белль. — Его подарок, — Эмма тычет пальцем в направлении резко побледневшего Нила. — Что с вами, мистер Голд?! Белль с трудом удаётся удержать Голда от падения и Лерой помогает девушке усадить Тёмного на стул. У Голда глаза снова полны слёз: — Бэйл… Бэйл, это ты? … — Итак, дочь, — тяжело вздыхает Мэри Маргарет. — У нас в родне теперь сам Тёмный… — И Белль, — ехидно улыбается Эмма. — То есть Принцесса Белль. Она скоро станет мачехой Нилу, а ему самому, оказывается, давно уже за двести. Регина потратила на изучение приснопамятного фолианта неделю и ещё целый месяц расспрашивала супругу, уточняла детали, а также Бабулю, Руби, Голубую, Голда, Дэвида, Лероя и всех, кто под руку подвернётся. — Я была той ещё сучкой, — делает неутешительные выводы Регина. — И злючкой. — Ты теперь другая и самая добрая мама на свете и я тебя очень люблю! — Эмма обнимает мать, Генри пристроился с другого бока. Эмма показала матери несколько «фокусов», чтобы убедить Регину в существовании магии. Сердце Охотнику вернула Голубая.