serotonin

оторванный от гармонии дизайнерскими наркотиками с тупиковых улиц разорви воздух, чтобы почувствовать падение или просто почувствовать что-нибудь вообще       Я сижу в прохладном помещении, шаркая бахилами по полу и расчёсывая свои запястья. Я ненавижу больницы из-за того, что постоянно проводил в них время в детстве. Кто бы мог подумать, но в детстве моё здоровье действительно было слабым, я лежал во многих отделениях этой больницы, в неврологическом даже несколько раз. Это всё было из-за моих психических болячек, то у меня боли в животе, словно гастрит, то каждодневные мигрени, то жуткий тремор и повышенная температура без признаков простуды. На какие-то антибиотики у меня была аллергия, а от этого моё состояние ухудшалось и всё дошло до слабого иммунитета, из-за которого на моём теле образовался разноцветный лишай. С ним я тоже лежал в больнице, к слову, хотя это не было обязательно, но мои родители паникеры в этом плане. Когда выяснилось, что вся проблема в моей голове, родители не были против положить меня в психиатрическое отделение, но я не смог прожить там и пару дней. Какой бы диагноз у меня не был, он всё же лучше, чем детская шизофрения, знаете. Но даже это отделение не переплюнет мой страх с тем отделением, в котором я нахожусь сейчас. Я сижу рядом с палатой, где когда-то лежал, и меня каждый раз настигает чувство паники, будто меня скрутят и положат обратно лечиться. На самом деле, это чувство ещё сопровождалось тем, что я все-таки был в шоке от того, что словил серьёзный передоз. Когда я полностью очнулся, то мне казалось, что все врут и такого не могло случиться. К сожалению, ты никогда не веришь, даже если твои знакомые попадают в такую ситуацию. Всё познаётся на собственном опыте. Признаться честно, как бы я не говорил, что не боюсь передозировок, сейчас я понимаю, что не хочу больше оказываться в этом месте. — Можете пройти, — говорит медсестра, слегка улыбаясь мне, когда как я смотрел на неё так, будто меня приглашают вырезать почку.       Я со вздохом встаю, беря пакет в трясущиеся руки и поправляя кепку, напоследок оглядываясь, будто сейчас ко мне прибежит Джош и скажет, что я могу идти в машину, и он сам разберется со всем, но его не было, потому что: — ты справишься, тай, ты лучше понимаешь, что он сейчас испытывает, я уверен, что он тебя ждёт, — говорил джош, сжимая пальцами руль до побеления костяшек.       Я же думал по-другому. Наверное, Дану просто было хуже, чем мне, он этого не показывал, даже когда мы пришли к нему домой, он позаботился обо мне и моем комфорте, хотя его руки потряхивало. Я видел, но ничего не говорил, просто позволял Джошу делать то, чего он хотел, возможно, его успокаивала забота обо мне. Но Джош спас Марка, пока я сидел и смеялся в стороне, поэтому именно Дан должен быть сейчас на моём месте. Ненавижу эту ответственность, но всё равно ее принимаю. Ко мне тоже приходили мои друзья по наркотикам, это как какой-то особый ритуал, только вот они наверняка не волновались, как я сейчас. Приходит ли кто-то к Марку?       Я стучусь в дверь прежде, чем войти. Меня встречает светлая комната с открытым окном, от которого развивается шелковая штора. Эта палата ничем не отличается от той, в которой я лежал, поэтому я судорожно вздыхаю, вытирая потные ладони об свою кофту и слегка оборачиваясь на дверь, будто проверяя закроют ли ее сейчас изнутри. Я немного паранойю, когда думаю о том, что это все был лишь хитрый план, чтобы затащить меня сюда и прочистить мой мозг снова, только теперь используя перфоратор. В моем случае нормально паранойить, я уже неделю не принимаю наркотики, и три дня не касался марихуаны. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает хриплый голос, и я перевожу взгляд уже на Марка. Я пытался этого избегать, надеялся, что он спит, не хотел видеть то, что вижу сейчас.       У Марка был гипс на руке, его голова была перебинтована, к другой руке была прикреплена капельница, а когда-то голубые глаза сейчас красные от лопнувших сосудов. Он сдирает сухую кожу с губ, будто стесняется своего вида и хочте хоть как-то его скрыть. Я ощущаю, как на глаза наворачиваются слезы, и только больше мну пакет и кофту, кидая взгляд наверх. Блять, это тот же самый парень, который ходил и смеялся, делая классные снимки и выставляя их на выставку. Я ненавижу то, что происходит вокруг меня. — Уж точно не жалеть тебя пришел, — я усмехаюсь, проходя вперед и смахивая мокроту ресницами. Я поставил пакет на тумбочку, а сам присел на стульчик около Марка, парень даже слегка усмехнулся. — Да ладно, проваливай, Джозеф, мы же с тобой даже не лучшие подружки. — Зачем тогда мне приносить тебе wagon wheels?       Марк приподнимает бровь, смотря на меня слегка удивленно, пока я сижу и как дурак улыбаюсь, будто своей энергией смогу его поддержать, но через пару секунд Эшельман лишь фыркает, качая головой. — Джош послал тебя, — делает он вывод, и вот сейчас уже фыркаю я. Да, на самом деле, я не знал, что это любимые печенья Марка, Джош сказал мне об этом, и купил тоже. Но кое-что нас объединяет. Я тоже обожаю эти печенья. — Классно, что ты соображаешь, я после передозировки около недели не понимал ничего. Ну, сработало то, что меня еще кололи викодином.       Марк все-таки усмехается, и на какое-то время мы замолчали. Мне было неловко, поэтому мой взгляд кидался то на стены, то на окна, я не знал, что могу спросить у парня напротив или о чем он хочет поговорить. Я уверен, что его тоже кололи обезболами, может, колят до сих пор, и даже сейчас я немного завидовал, но не подавал вида. Марку же не было неловко от нашего молчания, его взгляд был направлен в пустоту. Он о чем-то думает и грызет губу, но хотя бы я понимаю, что он не собирается меня прогонять. Если честно, я хочу вернуться к Джошу, потому что с ним я будто не думаю о наркоте, будто с ним мое тело не трясется, а мозг ни о чем не волнуется. Я бы вернулся в ночь нашей ночевки, мы лежали тогда вдвоем на его кровати в его комнате, которая действительно переплюнет комнату Райана в своем беспорядке и вместе с этим порядке. Я был в его вещах и сильно уставший, нам обоим было плевать на приличия тогда, поэтому я утыкался носом в его плечо, а он гладил мои мокрые волосы. Было темно, думаю, мы оба притворялись, что ничего такого между нами нет, что если свет включится, то мы будем лежать на противоположных краях с отдельными одеялами. Мы нуждались в тот вечер друг в друге, просто в присутствии. И я не думал о наркотиках, я думал о том, как вкусно пахнет одежда Джоша и как мои мысли уходят в сон от его пальцев. — Райан приходил вчера.       Я не заметил, как на моем лице выступила улыбка от воспоминаний с Джошем, но Марк вернул меня в реальность своими словами, поэтому улыбка спадает с моих губ, а глаза вновь смотрят на Эшельмана. — Тоже принес кучу всего. Стоял тут, ерзал, не знал как спросить, говорил ли я кому, что произошло той ночью, — Марк вздыхает, а потом кивает мне на стакан, и я тут же беру его и подношу трубочку к губам, чтобы парень попил. — Если честно, я даже толком не помню, что произошло, да и ко мне не приходила полиция, но я не смог отказаться от двух тысяч долларов и сказал, что буду молчать.       Я смеюсь, качая головой и видя в ответ улыбку Марка. Райан Росс облажался по-крупному, и я ни в чем его не жалею, на месте Марка я бы тоже тряс с него деньги. Я бы не стал сажать Росса в тюрьму, как бы этот тип меня не настораживал, недавно я увидел его истинную, запуганную сущность. Он лишь притворяется, что все в его руках, очередная оболочка. На самом деле, он одинокий и ему не нравится чувствовать свое одиночество, легче выделяться, легче дерзить, легче притворяться, нежели принять себя таким странным и найти друзей по интересам. Я понял кое-что на счет Райана Росса и очень хорошо, что пока у меня есть то, чем ему можно заткнуть рот. Ни одному Марку нужно платить за молчание. — То, что случилось с Британи, не твоя вина, — неожиданно говорю я, водя пальцами по стакану в моих руках. Взгляд Марка мгновенно переменился, будто я дернул ту самую ниточку. Он вновь грызет губы, но теперь даже как-то нервно, смотря в стену. — Если бы я с ней поговорил тогда… — Это не твоя вина, — повторяю я с еще большим нажимом, даже касаясь своими пальцами его руки, от чего парень слегка дергается. — Она сама решила так сделать, мы не должны идти за ней, так же как и никто не должен был идти за мной, и никто не должен идти за тобой, Марк. Она выбрала смерть, а мы выбрали жизнь. Ты. Не. Виноват.       Марк вздыхает, качая головой. Я вижу, что на его глаза навернулись слезы. Ему сложно это принимать. Может, со стороны и не скажешь, что Марк с Британи были лучшими друзьями, но они действительно были близки друг другу, сошлись на определенном моменте, который и заставил их сблизиться. Как мы с Джерардом. Никто бы и не подумал, что мы можем дружить, у нас даже интересы разные, но в трудный период мы схватились друг за друга и на этом объединились. — Наркоман говорит о жизни, кто бы мог подумать, — усмехается Эшельман, закидывая голову на подушку, чтобы я не видел его слез. — Кому как не мне понимать, что такое жизнь, Марк. А мне просто жаль, что ты просираешь свои охуенные амбиции.       Я тоже тяжело усмехаюсь, а потом встаю, идя к своему пакету и вытаскивая печенья в синей упаковке, показывая их Марку. Для лучшего эффекта я еще достаю из кармана электронку, на что Эшельман все-таки улыбается, показывая свои зубы. Мне самому полегчало от такой улыбки, было видно, что парню стало лучше даже от такого короткого разговора. Джош был прав, как бы сложно не было это признавать, но Марк будто бы действительно ждал именно меня. Я знаю, что такое боль, знаю, что такое зависимость из-за этой боли, знаю, что такое одиночество и знаю, что такое передозировка и нежелание жить. Мы с Марком можем понять друг друга и, кто знает, может, потом мы будем общаться побольше и поближе, а пока я смеюсь с того, как он кайфует от печенья и электронки, будто нужно было начать с этого. Жизнь хороша в моментах, и я бы запечатлил этот момент, пропуская прошлые или последующие. Я знаю, что когда выйду на улицу, меня настигнет тревога, а когда я приеду домой, меня одолеет страх.       Но я должен это перетерпеть, хотя бы до собрания. Мне нужно перестать держаться за других людей, учиться справляться самому со своим желанием закинуться чем-то. В субботу я просидел на работе Джоша, и он практически весь день бегал и подкармливал меня, спрашивая о самочувствии. Я бы и сегодня пошел, но не хочу быть причиной его увольнения. Поэтому я прошу его подвезти меня до дома и улыбкой вру, что все будет в порядке, хотя на самом деле прихожу в комнату и падаю на кровать, укутываясь одеялом и игнорируя дискомфорт от уличной одежды. Я люблю заботу о себе, люблю глазами выпрашивать внимание, но сейчас у меня ощущение, будто я всего этого не заслуживаю. Сейчас меня окружают хорошие люди, и мне совестно водить их за нос.       Кажется, у меня начинается довольно-таки обычная жизнь, именно из-за этого мне тошно смотреть на то, что напоминает мне прошлое. Мои глаза падают на белую футболку в открытом шкафу, и я еле успеваю осознать момент, с которым она у меня связана, как уже рву ее пополам, чувствуя, как от этого даже начинают болеть мышцы. Я выкидываю ее в мусор, а затем и кофты, которые достались мне от других парней. Я избегал дома все выходные, приходил только ночевать. И даже ночью я чувствовал свою комнату чужой: от плакатов на стенах до нижнего белья. Мне не было жалко вещи, я в принципе такой человек, который легко привыкает к новому, которому легко начать с чистого листа или выкинуть банку от нутеллы. Джош хранит эти банки, он показывал мне свой хлам, который, как сам надеется парень, в будущем ему пригодится. Единственное, что я храню, так это маленькие круглые магниты, которые я вытаскивал из закладок. — Ало, Джер, можешь прийти и помочь мне?       Телефон был на громкой связи и лежал рядом со мной, пока я боролся с пищевой пленкой и шкафом. Черный мешок с ненужными мне больше вещами стоял за дверью и ожидал своей участи. Мама сказала, что отнесет эти вещи в церковь, надеюсь, что никто не будет задаваться вопросом, почему у некоторых кофт запах кошачьей ссанины. После мефедрона пот с вашего тела будет так пахнуть, и это не отстирывается с вещей, ребята.       Я был одет в кофту и штаны своего бывшего, потому что их не было жалко, все вещи в комнате были сдвинуты в середину, а некоторые стояли в коридоре. Некоторые из них я не смог укрыть пищевой пленкой, поэтому украл из гаража отца специальные накидки для машин. Мне было противно смотреть на то, как четко было видно места, где висели плакаты. Сейчас я не хочу вешать их снова, порвал и выкинул. Мама была рада тому, что я чем-то занялся в своей комнате, а вот Джерард воспринимал это с презрением, просто он знал, по какой причине Тайлер Джозеф может резко начать что-то делать. А их всего две. — У тебя снова приступ биполярки начался? — спрашивает он, ставя банку с красной краской на слой пищевой пленки. Вообще-то, вроде как, биполярку мне так и не подтвердили, но Уэй сразу все психические болезни заменял биполяркой, потому что не особо в них разбирался. Я тоже не разбирался, к слову, мне не нужно было знать названия своих головных болячек, чтобы улучшить свою жизнь. — Конечно, нет, — фыркаю я, осматривая свою темно-серую стену и беря толстую кисть, которой начинаю метить полосками места для окрашивания.       Джерард складывает руки на груди, смотря на то, как я ношусь из одного конца комнаты в другой с неуклюжим пучком на голове, полностью сосредоточенный на своем занятии, хоть и не в силах остаться на одной стороне. — Думаю, тебе пора сходить к психотерапевту, Тай. — Да в пизду эту Кэндис, я просто пытаюсь отвлечься от ломки, так что возьми этот чертов валик и помоги мне покрасить стены, — говорю я, тыкая в него кисточкой, с которой падали красные капли, так напоминающие кровь. Уэй закатывает глаза, но все же берет в руки инструмент. Он тоже был в одежде моего бывшего, а еще в черной шапке. Будто красная краска сможет заляпать его красные волосы. — Нет, серьезно, — он вздыхает, кидая редкие, но быстрые взгляды на меня, будто пытается так контролировать мои эмоции, точнее момент, когда контролировать их не смогу я. — Ты можешь обманывать кого угодно, но... смерть Британи, Райан, падение Марка и отказ от наркотиков. Думаешь, я не вижу, как это на тебя влияет? Думаешь, Джош не видит? Ты ведь такими темпами сорвешься.       Я качаю головой, но продолжаю водить кистью рядом с плинтусом, чтобы Джерарду было легче потом красить валиком. Мои руки слегка потряхивает, но я все равно пытаюсь с этим справиться. Мир абсолютно другой, когда ты не употребляешь. Все кажется слишком серым, слишком не радостным, даже солнце на улице будто депрессивное, а смех детей фальшивый. Я не знаю, что мне делать, когда я трезвый, поэтому сейчас пытаюсь поменять хотя бы внутренний мир своей комнаты, сделать его более насыщенным, даже если он и будет выглядеть агрессивно. Намного лучше этой серости.       Я встаю, осматривая стены внимательно, будто что-то забыл, а потом слегка улыбаюсь Джерарду, протягивая ему кисть. — Если нарисуешь мне что-нибудь прикольное, то я схожу к ней.       Улыбка Джерарда мчится наверх, но зубы тут же ее закусывают, он смотрел мне в глаза так, словно был горд, словно добро наконец-то победило. Я бы никогда не подумал, что Уэй будет меня к чему-то принуждать, но сейчас я даже не против, пусть хоть свяжут веревкой и кинут в подвал, пока я не перестану думать о наркоте. Сейчас я слишком хрупкий, сейчас мне нужны люди. Даже если придется врать им в глаза. — Да хоть парад планет тебе распишу...       Я смеюсь, смотря на то, как Джерард уходит к чистой стене, перечисляя цвета краски, которую я должен принести с гаража отца. Я толком не запомнил, потому что не слушаю, ведь окунаю ладонь в краску, а потом смачно шлепаю Джерарда по заднице, оставляя след на белых спортивках. Это были не вещи Уэя, но тот все равно решает отомстить, брызгая в меня краской, а потом тут же извиняясь за то, что капля попала на лицо, и при этом семеня назад, ведь знал, что я тоже буду мстить. Это была даже не одежда, черт возьми! Ох, ну как же хорошо, что я могу вылить на волосы Уэя хоть всю банку и освежить цвет на его голове, а то уже давненько пора. Плохо, что он тоже может это сделать. К слову, красный мне не идет.       Я не зря обклеил всё пищевой плёнкой, ведь разного цвета краски летели во все стороны, пока мы с Джерардом дурачились. На моём лице было около трёх цветов и тогда я не думал о том, что это нужно быстрее стереть, иначе останется след. Уэй об этом тоже не думал и в какой-то момент отбросил кисть, рисуя пальцами. Он делает это превосходно, я часто отвлекался от общего окрашивания стены, чтобы просто посмотреть на то, как он вырисовывает мазки, размешивая краски на своей ладони. Я это сфотографировал, подумал, что было бы неплохо собрать фотографии хороших моментов и повесить их на стену. Я поймал на себе улыбку в какой-то момент, но эта улыбка была не от чувства счастья. Я смотрел на Джерарда, его старания, его редкий смех от очередной шутки в голове, которая ожидает вопроса "чего смеешься?". Он жил, и мне нравилось наблюдать за его жизнью, я был за него рад, пока внутри себя чувствовал боль. Я мог бы действительно бросить ради родных, ради Уэя, ради Джоша, но это значит, что я на всю жизнь останусь наблюдателем. Как смотреть фильм и переживать за персонажей, не имея возможности побыть на их месте и ощутить их эмоции. Я люблю людей, которые меня окружают, но это не значит, что я готов променять собственные чувства на то, чтобы они не беспокоились. Я эгоист, я тоже хочу чувствовать себя счастливым. Смотреть на эти планеты, которые выглядели, как настоящие, и действительно чувствовать восхищение. Джерард потрясающий художник — вот, что я думаю.       Три красные стены, четвёртая была в красных брызгах, а на них рыжие, белые, жёлтые, зелёные планеты. Уэй даже не смотрел в интернет, но будто в точности нарисовал каждую планету. Я понимаю, где был Марс, где была Венера, а где Сатурн. Мне нравится то, что я вижу, это было чем-то новым, чем-то свежим, я шагаю вперёд к своей новой жизни, надеясь, что старая больше не сожмет меня в металлических объятиях, хоть внутри и было это навязчивое желание. Мне легко отпустить прошлое, но вот прошлому сложно отпустить меня. Или... все же наоборот?

***

— У нас где-то проходил фестиваль красок? — спрашивает Джош, стоя около кулера и протягивая стакан с водой, будто мы не пробовали отмыть все эти пятна с кожи двести раз. — Просто кое-кто решил резко поменять стиль своей комнаты, — говорит Джерард, который уже стоял в моей красной шапке. Кто бы мог подумать, что волосы в итоге слипнутся...       Джош хмуро смотрит на меня, когда как я стою со сложенными руками и не свожу взгляда с печенья, выбирая между тем, чего я хочу больше — съесть шоколадную крошку или же покурить шоколадную сигарету. — Ты в порядке?       Я все же поднимаю взгляд на Джоша, сначала взглянув на его мокрые от воды губы, а потом уже в его темные зелено-карие глаза. Нет, я хочу поцеловать его губы. — В полном, — вру я и сглатываю. На самом деле, сейчас я четко чувствую, что больше, чем наркотики, я бы сейчас хотел уткнуться Джошу в грудь и ощутить его руки на своей спине. И моя челюсть буквально трясется от этого желания. — Подготовил речь?       Я глубоко вздыхаю. Чертов Джош, он сказал, что я должен выходить на сцену с речью хотя бы через каждое собрание, потому что верит, что это действительно мне поможет. Своего рода, искупление, типа мне станет легче, если я буду говорить правду. А знаете, что думаю я? Что от моей правды все вокруг только страдают.       Я не подготовил речь, я даже не знаю, что мне говорить и с чего начинать, я не готов был выйти к людям, и сказать об этом Джошу — значит проиграть. Значит показать ему, насколько я слабый, доказать это и себе самому. Довольно-таки сложно взять и себя пересилить, сложно даже принять свою слабость и показать ее другим. Тогда, лежа с Джошем в темноте, я мог это сделать, ведь мы оба притворялись, что в темноте мы спрятаны даже друг для друга, а сейчас... что ж, надеюсь меня не стошнит. — Привет, — Я встаю за стойку, теребя рукава своей кофты и смотря вниз, будто там лежит лист, с которого мне можно читать, но внизу было лишь сухое и немного поцарапанное дерево. — Я Тайлер Джозеф, и я наркозависимый.       Я не смотрю вперёд и в какой-то момент начинаю водить по царапинам на стойке, понимая, что так даже спокойнее. Меня раздражает то, что культ лечения состоит из постоянных разговоров, которые ты должен вытягивать из себя клешнями. Я должен говорить с психотерапевтом, должен говорить с наркологом, должен говорить с родителями и должен говорить на собраниях. Должен говорить всё, что таится внутри, и от этого мне должно стать легче. Но, если честно, я думаю, что это бессмысленно. Психотерапевт скажет то, что я и так знаю, нарколог лишь запишет в лист, родители только обнимут, а на собраниях похлопают. Сможет ли это всё как-то мне помочь? Как-то меня исцелить? Всё зависит от тебя, Тайлер, бла-бла-бла. — Недавно я увидел, что происходит с людьми под наркотиками, будучи трезвым, — начинаю я, думая, что именно это все тут хотят услышать. По крайней мере, я знаю, что Джош и Джерард ждут, что я заговорю об этой теме, а значит это освободит меня от их советов ненадолго. — Мне... было тошно знать, что когда-то я выглядел так же. И я.. очень сильно переживал за своих друзей в тот момент. Мой друг.. он... фотограф, и в тот день он выпал из окна на моих глазах.       Я слегка нервно улыбнаюсь, кусая щеку изнутри и теперь даже царапая эту стойку, чувствуя, что мои ногти не в силах содрать даже маленький кусочек. Все вокруг молчат, даже звука лишнего не проходило, единственный звук шёл от меня и от моих ковыряющих всё рук. Да, было сложно говорить такие вещи в слух, даже если это не какие-то тайны твоего сознания. Я просто пересказываю событие... которое на меня дурно повлияло, да. Теперь понятно, почему я так нервничаю. — Он в больнице сейчас. Сегодня утром я ходил к нему и... он лежал рядом с палатой, в которой лежал я несколько месяцев назад, — я чешу затылок, а потом ненадолго поднимаю взгляд, как по приказу встретившись с глазами Джоша, хотя даже не планировал. Дан смотрит внимательно, на его переносице видно складку от слегка нахмуренного лица, он был обеспокоен, но и при этом сосредоточен. Он слушает, все здесь слушают. — И... я... мне было сложно, я.. не хочу переживать снова весь этот кошмар и не хочу, чтобы мои близкие были его участниками.       Я кашляю и облизываю свои губы, кивая самому себе. Только что я сделал ошибку — я сказал правду, которая звучала как обещание. Теперь, кажется, я обязан всем людям, сидящим здесь, а от этой мысли мне становится плохо, поэтому я больно кусаю свою щеку, ощущая металлический вкус, чтобы вернуться в реальность, чтобы закончить и спуститься вниз. Хочу домой. — А потом я сделал ремонт в своей комнате, — я хихикаю, пожимая плечами. — Спасибо, Тайлер, — женщина-нарколог, стоящая рядом, поняла, что я очень сильно нервничаю и не могу закончить. Я благодарен за это, потому что ее рука под моим локтем ведет меня со сцены так, будто Бог ведёт меня к двери рая. — Мы ценим твою искренность. Молодец, что поделился.       Я ощущаю спокойствие, когда оказываюсь среди людей, и сразу же иду мимо стульев к туалету, вытирая пот со своего лба. Я сказал мало, должен был сказать больше, развернуть мысль, чтобы мне поверили, вытащить на волю все свои чувства. Но... что я несу? Я сказал достаточно, достаточно для того, что меня тяготит. Видимо, даже слишком много, ведь мой лоб встречается с зеркалом, а руки упираются в ободки раковины. Я пытаюсь контролировать свое дыхание, смотрю на то, как пар остается на зеркале, думаю о том, что можно на нем нарисовать. Мне хочется уйти отсюда и не видеть больше лиц, сидящих в зале. Я знаю, что никто меня не осуждает из них, что в первый раз никто не может сказать больше, чем сказал я. Глубокий вдох, медленный выдох. — Тай?       Я скольжу лбом по поверхности зеркала, смотря полузакрытыми глазами на Джоша. Я люблю то, какими искренними могут быть эти темные глаза, как легко на них читаются эмоции, я бы мог справиться с ними, я бы мог контролировать эмоции Джоша, я ведь... черт, я ведь могу понять то, о чем он думает. Почему же я тебя так боюсь?       Мои руки скользят по ободку, я отрываюсь от зеркала и даже как-то спешно подхожу к Джошу, будто могу передумать в любой момент. Он нужен мне, и Дан сам это прекрасно знает, ведь без лишних просьб раскрывает свои руки, чтобы заключить меня в теплые объятия, прижать мою голову и, о боже, зарыться пальцами в мои волосы. Я упираюсь носом в его плечо и вдыхаю запах, чувствуя, как меня это моментально успокаивает, как все мысли уходят в сторону и освобождают грудную клетку. Я могу дышать и растворяюсь в этом спокойствии и легкой эйфории. Я слегка сжимаю кофту на спине Джоша, ощущаю его лопатки и горячую кожу через одежду, уже даже не чувствую своих ног, будто этот парень держит меня на воздухе. Я закусываю губу и позволяю себе закрыть глаза на хотя бы короткое время. Не помню, чтобы я хоть когда-то чувствовал что-то подобное к человеку, такое у меня было только лишь к наркотикам. — Поедем к Брендону?       Джош говорит это тихо, при этом поглаживая мои волосы, и мне хочется скулить от этого нежного чувства. Дан будто нашел ключ к моему сердцу, он... черт, он буквально знает, как вести себя со мной при любом обстоятельстве. Я без ума от того, как он даже с моими истериками умудряется справляться. Хотя... может, мы все наркоманы хотим просто одного.       Мое сердце подскакивает, когда дверь скрипит, и вместе с этим мои ноги отпрыгивают от Джоша, как от огня, а руки поправляют одежду, будто мы тут не просто обнимались, а занимались непотребствами. Сердце тут же начинает бешено биться и я даже не понимаю толком, от чего я так резко среагировал. Из-за того, что буквально секунду назад я был в полном спокойствии, по моей крови пошел адреналин и руки слегка затряслись. Когда в туалет заглядывает красная голова, то мой взгляд по началу напуганный, но потом я вздыхаю и закатываю глаза так, будто Джерард сделал что-то ненормальное. По факту он никак не виноват, по сути я его ненавижу. — Джера с собой можно взять? — спрашиваю я у ничего не понимающего Дана. Кажется, он тоже испугался моей резкости. Его можно понять, но для меня, кажется, такие вещи все еще интимные именно с Джошем, в темноте под одеялом никто не видит какая у тебя ориентация, типа того. — Оу... не думаю, что- — Он знает.       Я виновато закусываю губу, поправляя свои волосы и смотря на приподнятую бровь Джоша. Мы начинаем общаться мимикой и со стороны, наверное, это было смешно, ведь наш диалог состоит из примерно: — Мы же договорились! — говорит бровь Джоша. — Мне нужно было это с кем-то обсудить! — восклицают в ответ мои руки. — Черт... Ладно...— сдается его вздох.       Я улыбаюсь стоящему около двери Уэю, а потом беру его под локоть, выходя из туалета. Наверняка он все и так понял, но факт того, что за него что-то уже решили, когда он просто хотел меня проверить, делал его лицо нахмуренным, а взгляд а-ля "Объясни мне, что происходит". Но я лишь иду с ним под ручку, следуя к машине Джоша без самого Джоша. Если честно, я был даже рад тому, что мы сейчас поедем к Ури, да, скорее всего, мы будем обсуждать все то, что произошло на вечеринке, но я уверен, что мы не будем делать этого трезвыми. Как же я люблю Брендона.

***

      Кстати, дом Брендона выглядит не таким шикарным, как дом Райана. Я не ожидал того, что увижу обычный дом, как у меня, как у Джоша. Но, скорее, он был больше похож на мой дом. Большие семьи довольно популярны в нашем районе, только вот эти семьи далеко не счастливы. У Брендона сложные отношения с родителями, а его братья и сестры решили уехать куда подальше от жестоких правил отца, но зато на его волю весь дом, да и младшеньких всегда любят больше. Сейчас родители Ури уехали гостить к родственникам, в нашем распоряжении четыре комнаты и большая гостиная, которая выглядит довольно уютно с этим камином и белым ковром под кофейными креслами. Видно, что гостиная это любимое место этой семьи, кухня и комнаты по сравнению с ней кажутся очень холодными, поэтому в гостиной мы и прыгаем на диваны, пока Брендон возится на кухне, гремя бутылками с пивом. Я тут же расслабляюсь и выдыхаю, ведь оказываюсь хоть и в незнакомой, но довольно комфортной обстановке. Меня окружают люди, которым я могу доверять. — Эм... — Брендон возвращается с целым ящиком, смотря немного хмуро на Джерарда. А вот Уэй чувствовал себя не очень комфортно, я видел это по тому, как он постоянно смотрит на меня, ведь я единственное лицо, которое он знает. Думаю, если бы ему не было интересно, то он бы и не поехал с нами. — Он знает, — говорит Джош, дотягиваясь до ящика и беря одну из бутылок. Он открывает её зажигалкой и, к моему удивлению, передает мне, хоть я и не просил. Мне было приятно, я ощущал себя девчонкой, когда за мной так ухаживали. И не в плохом смысле девчонкой.       Брендон смотрит на меня, так же подняв бровь, и я даже закатываю глаза. Вот почему эти оба лучшие друзья. — Джерард мой лучший друг, я не мог с ним не поделиться, да и у него нет друзей больше, — объясняю я, ощутив потом толчок ногой от красноволосого. Я лишь пожимаю плечами, что правда, то правда. У меня тоже нет друзей.       Брендон кивает, беря банку и открывая её, после чего передает Джерарду, слегка улыбнувшись. — Тогда за знакомство.       Я прикусываю губу, ощущая лёгкость от того, что Джерарда приняли. В Джоше я был уверен, в Брендоне нет, учитывая, насколько он прямолинейный и выборочный. Мы чокаемся и, как бы мне не хотелось выпить всю бутылку залпом, я делаю лишь несколько глотков. Вообще, я ожидал что-то покрепче в доме Ури, но я почему-то уверен, что этот ящик пива у него не единственный. Джош говорил о том, что родители Брендона не пьющие и относятся к алкоголю негативно, зато их сын нашёл в этом успокоение и некий шарм. Ури не был выебистым ублюдком, но он таким действительно кажется по первому впечатлению, и Брендон этим пользуется, чтобы отгонять от себя людей. Эта сучка с характером, которой нужно угодить, но в ней также немало и добра. Брендон очень сильно дорожит Джошем, и я думаю, что он приглядывается ко мне, ведь не хочет ещё раз найти Дана в полуживом виде. Что-что, а вот впечатление Брендона о себе я бы очень сильно не хотел портить. Этот человек похож на тех, кто может убить ради своих близких. — Думаешь, Райан в тебя втрескался? — Джош задает этот вопрос уже на второй бутылке после того, как я им подробнее рассказал о секрете в потайном шкафу Росса. Никто не выглядел так, будто это забавно, наоборот, все отнеслись с предостережением. — Иначе зачем ему было воровать у тебя кольцо и делать твою фотографию самой большой.       Брендон чешет свой подбородок, смотря куда-то в пустоту и щелкая кольцом по банке. Благодаря мне это кольцо у своего владельца, а полоса доверия Брендона ко мне стала чуть выше. — Будет лучше, если он влюбился, а не планирует убийство, — усмехается Брендон. — Или если бы он был каким-нибудь шпионом, — пожимаю я плечами, поглаживая свою банку. Я решил брать банки, а не бутылки, потому что в банках не видно, сколько ты выпил. У меня уже была пустая, но я делаю вид, что у меня там как минимум половина. — По сути, мы же ничего о нём не знаем. — Было бы тупо быть шпионом и при этом есть наркотики, а потом тащить окровавленного и передознутого чела подальше от своего дома, — констатировал факт Джер так, будто и сам там был и это видел. — Я не видел вашего этого Райана, но по вашим рассказам мне кажется, что это просто обычный мальчик, который решил сам придумать себе игру.       Брендон и Джош переглядываются и в их взгляде читается легкое замешательство, но и при этом веселье, будто Уэй говорит что-то странное. — Кажется, ты слишком мало пьешь, чувак, — усмехается Брендон, двигая к Джерарду еще одну банку. — Дай нам тоже поиграться с теориями.       Я смотрю на банку так, словно она должна была принадлежать мне за отличную версию, но чёртов Джерард сам её ухватил за счёт своей серьёзности. На самом деле, я понимаю, что тут всем абсолютно всё равно, какую по счету банку ты берёшь, потому что мы были больше сосредоточены на другом, но я всё равно слежу за Брендоном. Как только его банка уже заносится выше подбородка, я прошу Джоша открыть мне ещё одну, и он совершенно без колебаний это делает. Наверное, мне просто нужно потерпеть и перестать накручивать себе мысли об алкоголизме. Я буду долго напиваться пивом, если так медленно буду его пить. — Знаете, что действительно стрёмно? — снова подаю голос я, сидя в развалочку, упираясь носком под ляжку Джоша, но притворяясь при этом совершенно невозмутимым, будто так и должно быть. Я просто очень сильно хочу его касаться. Как угодно. — Что Райан действительно думал, что я передознулся.       И ведь не только Райан. Когда я вышел из стационара, я действительно столкнулся со своей похороненной могилой. Я только сейчас понимаю, насколько это было ужасно. — Все об этом думали, чувак, — усмехнается Ури, прочитав мои мысли. Да уж, кто-кто, а вот этот парень за словом в карман не полезет. — Стрёмно именно то, что его хобби ставить крестики на умерших выглядит так, будто он отмечает рабочие дни в календаре. — И не забыть подрочить на Брендона Ури! — Джош ставит невидимую галочку в воздухе, за что Брендон его пинает. — Оу... неужели тебя это бесит?       Брендон со вздохом открывает себе ещё одну бутылку, когда как в моей банке уже не хватало половины и, кажется, Джерард это заметил. Я видел его нахмуренное лицо, когда я делал большие глотки, пока Брендон и Джош не смотрят. — Меня не бесит, что Росс может на меня дрочить, меня бесит, что он ведёт себя, как сумасшедшая фанатка, — фыркает он, закатывая глаза и делая глоток, но потом от чего-то улыбаясь, будто в его голове пробежала смешная шутка, которую он решает держать в секрете. — А что, Джоши, завидуешь, что на меня хоть кто-то дрочит?       Ладно, похоже, что он все-таки не решил держать её в секрете, наверное, было действительно сложно удержаться, но я кидаю взгляд на Джоша, который не смеется от такой шутки, как обычно делают друзья, когда их подкалывают, наоборот, он хмурится и закатывает глаза, будто сейчас должна последовать какая-то скучная история, которую он слышал миллион раз. — Да ладно, думаю, что на Джоша дрочит даже мой младший брат, — вставляет слово Джерард, фыркнув, от чего я слегка улыбаюсь. Да, что-что, а вот сексуальности Дану не отнять. — Походу тебе с ним встречаться нужно, а не с той, которая твоего члена шарахается.       Я даже не понял, как мой взгляд кинулся вверх сначала на Брендона, который очень манерно и резко перевёл свои глаза на меня, будто последнюю фразу сказал именно для меня, а потом на Джерарда. Все, кроме Джоша, смотрят на меня, ожидают реакции, когда как я совсем не понимаю посыла. Точнее, я не хочу в него верить. В моей голове прыгают слова "встречаться" и "той", и мой мозг пытается дать мне подсказку, изображения, но моё сердце просто отталкивает эту помощь. Я возвращаю свой взгляд к пиву, но потом сглатываю и смотрю на профиль Джоша, пытаясь делать вид совершенно незаинтересованного человека. — У тебя есть девушка? — спрашиваю я и одновременно с этим делаю глоток, чтобы это все не казалось так, будто я собираюсь устроить истерику из-за того, что Джош мне не сказал об этом, а я собираюсь. По крайней мере, в своей голове.       Дан же все это время смотрел на Брендона как на предателя, прожигая его взглядом и ковыряя обёртку бутылки, явно нервничая. Он закусывает губу и взъерошивает волосы, поворачиваясь ко мне и слегка пожимая плечами. Было видно, что он неохотно хочет об этом говорить, но мне было всё равно сейчас на его чувства. Я ощущал, как мои буквально распадаются на осколки и их топчет какая-то длинноногая блондинка с длинными волосами и большими сиськами. Не знаю, почему девушку Джоша я представляю именно так. — Типа того... — отвечает Дан, качая головой, будто спрашивает, достаточно ли такого ответа, но я уже отвёл взгляд, смотрел на свою банку и пытался делать вид, что я в порядке. Конечно, я понимал, что вероятность того, что Джош гей, была тридцать процентов, но я всё же надеялся, что у него никого нет, и я бы смог привлечь его на свою сторону хотя бы с помощью близости и наркоты. Теперь же надежды отпадают напрочь и единственное, что мне остаётся, это упиться в хлам и на следующий день сказать Джошу, что я не хочу, чтобы он был мне спонсором.       Вот вам психологический трюк: чтобы заставить человека сказать больше — смотрите на него и молчите. Хоть я и не пытался использовать этот трюк, да даже не смотрел на Дана больше, тот все равно начал нервничать еще сильнее от жуткого молчания, при том, что, по сути, ни в чем не виноват и оправдываться не должен. Однако, только он хотел открыть рот и что-то добавить, в дверь звонят, и Джош вскакивает, как ошпаренный, идя к двери со словами "Я открою". Ури же тоже тут же бежит за ним со словами "Хер ли ты откроешь, это вообще-то мой дом!". Когда оба парня исчезают за стенкой, я начинаю залпом выпивать свою банку, чуть ли не давясь. На самом деле, мне уже стало все равно, что обо мне подумают, я понимаю, что мне нужно как-то отвлечься, чтобы попытаться пережить этот момент и эти чувства. Возможно, я горячусь, когда думаю, что откажусь от спонсорства, нет, мне нужно просто попытаться отказаться от Джоша, точнее чувств к нему. Но вот проблемка — я не знаю как. — Снова сядешь на наркоту из-за того, что не потрахаешься с парнем своей мечты?       Джерард будто читал мои мысли, но я лишь немногословно смотрю на него из-за банки, позже ее сжимая, а потом выхватывая и пиво Уэя заодно, делая паузу в виде легкой отрыжки. — Ты сумасшедший, Джозеф, — говорит Джерард, выкидывая за мной мою банку, пока я продолжаю глотать пиво красноволосого.       В свою очередь, Джош совсем не ожидал увидеть на пороге распахнутой двери человека, который за один вечер подпортил многим жизнь. И этот человек сначала выглядит растерянным, но потом вдруг выпрямляется, будто так станет более уверенным. Райан Росс потерял всю свою уверенность после того вечера и сейчас выглядит очень жалко. — Мне нужен Брендон, — произносит он, когда как Ури по щелчку появляется за спиной Джоша, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Вспомнишь лучик, — комментирует он, а потом хлопает Джоша по плечу, показывая этим, чтобы тот пропустил гостя дня, но Райан этому жесту не радуется, делая шаг назад. — Я хотел поговорить с тобой. Только с тобой, — выделяет Росс, на что Джош и Брендон лишь встречаются взглядами, по которым быстро становится ясно, что у них есть общий план.       Я обращаю внимание на буквально насильно протолкнутого в гостиную Райана и закатываю глаза, молясь, чтобы он споткнулся об ковёр и полетел вперёд. Росс выглядит совсем не так, как выглядит обычно. Он был одет в чёрную футболку, на которой сидела бежевая куртка с утеплением внутри, внизу обычные чёрные джинсы. Неужто пытался слиться с толпой? Ох, как же мне было похуй.       Мы встречаемся с ним взглядом, и когда мой гласит "Лучше не лезь ко мне, у меня и так настроение дерьмо", его же буквально сверлит "Ты рылся в моих вещах, Джозеф", поэтому было ясно, что сегодня явно не мой день. — Мне казалось, тут было больше пива...       И пока я ладонью и многолетним опытом скрываю отрыжку, Джерард показывает свою пустую бутылку и тем самым заставляет Ури метнуться за бутылкой виски. Ох, ненавижу виски. Сейчас мне было даже тошно от того, что я выпил залпом три бутылки пива, но скоро мне станет лучше, хотя с Райаном в компании я уже не уверен. — Мне нечего скрывать, — говорит Брендон Райану, пока тот стоит и мнется подальше от всех, не зная, что ему делать. — И после того, что ты сделал, тебе тоже нечего, особенно перед этими ребятами, Росс.       Ури разливает каждому виски, а потом протягивает один бокал Райану, к моему великому удивлению. Мне меньше достанется, получается? Надеюсь, что у Брендона есть запасы для разбитых об скалу реальности людей. Но вот Росс на предложение выпить смотрит скептически, а ещё так же он и смотрит на Джерарда, потом всё же, видимо, понимает, что сейчас не в его положении выебываться, и выпивает содержимое стакана, сильно щурясь. Да, о запивоне Брендон не позаботился, но мне было плевать. — Связан ли твой приход сюда с моей фотографией в твоём потайном шкафу и украденным кольцом?       Долго ждать не пришлось, Ури пошел с козырей. — Я.. как раз-таки пришёл объяснить, да, — говорит Райан, почесывая свою шею от волнения. Все на него смотрят. — В общем, это всё вообще не то, что вы думаете. Да, я собирал информацию об учениках, не о всех, но о большинстве, кто как-либо... выделился в моих глазах, типа того. Я переехал сюда сравнительно недавно и, если честно, этот город не особо блестит светом позитива, тут, блять, мрачно, и я просто пытался в этом мраке выжить. А как мне ещё выживать, когда я не знаю, кто ходит со мной по одним и тем же коридорам?       Я усмехаюсь, качая головой. Райан Росс, кажется, только что упал в моих глазах. Из уверенного, держащего все в своих руках парня, он стал беспокойным и нервным, а разгадка на счет его потайных шкафов (в прямом и переносном смысле слова) оказалась довольно легкой. Но это не отменяет того факта, что Росс меня все еще бесит. — А кольцо ты зачем дернул? — с приподнятой бровью спрашиваю я. — А ты зачем? — с выпадом в ответ спрашивает Райан, показывая этим, что я ему, похоже, тоже все еще не нравлюсь, а после того случая еще больше. — Очевидно, чтобы раскрыть твое мерзкое лицо перед тем, как ты попытаешься соблазнить Брендона. Такой ведь был твой план?       Райан от удивления открывает рот и делает лицо оскорбленной силиконовой девчонки, принимая мой вызов и даже делая шаг вперед, чтобы быть ко мне ближе. — Ох, так значит цели наших с тобой планов сходятся, не так ли, Джозеф? — Заткнись, — рычу я, смотря на него глазами полными гнева. — Это ты начал, — напоминает он, тыкая пальцем в мою сторону. — Может, тогда и мне в ответ раскрыть твое мерзкое лицо? Думаю, тут всем будет интересно услышать, особенно-       Он не успевает договорить, потому что я в считанные секунды прошел по столу и прыгнул на Райана, заваливая парня на пол и усаживаясь к нему на живот прежде, чем прописать ему хук с правой, но не в челюсть, а в район скулы. Мои руки не были сильными, но по отлетающей голове Райана и боли в своих костяшках, я понимаю, что ударил достаточно сильно. — Только посмей, Росс! — шиплю я, сжимая его кофту в районе груди. Я не чувствовал сопротивления Райана, его руки расслабленно лежат по бокам, а глаза смотрят в мои, и пока я пытался найти в них хоть что-то, что дало бы мне злости на следующий удар, я нахожу лишь то, что мне не нравится. В них Росс улыбался, в них была искра хитрости, которая буквально кричала "Я так и знал, что это случится!". Я вижу отражение своих глаз, своего озлобленного и одновременно опустошенного лица от того, что он меня так легко подловил и заставил окунуть руки в его же собственную грязь. В его мерзкую ложь. Чтобы вы знали, я не люблю драки, всегда пытался их избегать, а если нет другого выхода, то использовал ногти, потому что этим можно опешить противника и выиграть время. Конечно, если ты не в схватке с каким-нибудь бандитом. Я использовал такой метод на бывших или на друзьях, когда они сходили с ума от наркоты. Только в случае самообороны. И почему же я сейчас так накинулся на Росса? Из-за Джоша, очевидно. Это делает меня чертовски уязвимым, и Райан как-то об этом догадался. — Ты ничего не знаешь.       Хорошо, что меня все-таки хватают и начинают оттаскивать от Райана, потому что теперь никто не увидит, насколько я слабый и насколько мне было стыдно за свою неконтролируемую ярость. Я бы и сам с него слез и не стал бы бить во второй раз, мы оба это знали. Райан специально вывел меня на эмоции, если бы он не хотел, чтобы я его ударил, он бы защитился, ведь по сравнению с ним я букашка. Мы с Россом похожи, мне было трудно это осознавать, только вот у Райана каждый его шаг продуман, а мои идут хаотично. Я наблюдаю за тем, как Брендон помогает парню подняться, проверяет его щеку, а потом идет за льдом. Пожалуйста, Росс.       Возможно, в этом его плане все было идеально, даже прикосновение Джоша к моей руке, его забота, когда он спрашивал, в порядке ли я и болит ли у меня рука. Хочу ли я с ним об этом поговорить? Уже нет. Я лишь качаю головой, отнимая у него свою руку, которая пульсирует болью, и наливаю в свой стакан побольше виски, идя к колонке. Алкоголь — лучший обезбол, после окси, конечно же. Я понимаю, что разочаровал Джоша, но как будто бы мне больше не хочется пытаться приблизить его к себе. По крайней мере, после стычки с Райаном. "Может, тогда и мне в ответ раскрыть твое мерзкое лицо?"       Да, ты чертовски прав, Райан. Tender is the night       Я пританцовываю, попивая виски. У меня есть плейлист для таких моментов, вайбовые треки, в слова которых лучше не вслушиваться. Этот плейлист называется "Когда ты снова в дерьме", и он стоит на первом месте по прослушиваемости среди тысячи моих плейлистов под разные ситуации. Да, в дерьме я бываю часто. For a broken heart       Я не добиваю себя этим, я лишь пытаюсь успокоиться и прийти в себя, даже если я уже пьяный и продолжаю вливать в себя горький и невкусный алкоголь. Сегодня все пострадают от пьяного Тайлера, о дааа. Who will dry your eyes When it falls apart? — На самом деле, я просто хотел тебе его вернуть, чтобы таким образом подружиться или стать доверенным тебе лицом, — говорит Райан, сидя уже на кресле и держа на своей щеке замороженную курицу. — Чел, это тупо, — заявляет Ури. — План дерьмо, да и я бы не стал тебя в ноги целовать. Скорее всего, я бы наоборот подумал, что как раз-таки ты его и украл.       Росс вздыхает, пожимая плечами, Да, Райан, было бы действительно тупо, если бы ты так и сделал.       Я расплываюсь в звуках, пока вокруг меня будто бы рушится мир. Не обращая внимания, я просто делаю мелкие глотки и жду, пока я перестану ощущать этот плохой день. Сзади меня разворачивается приятная картина, все общаются и дружат, будто забыли, что из-за Райана пострадал человек. Наверное, я просто сделал всем одолжение. Ведь Росс был наказан моим кулаком, так что остальное уже не в счет. Ко мне подходил Джерард, который, на самом деле, плохо вливается в новые компании. Да, этот человек довольно стеснительный, он может кидать какие-то фразочки, вести себя, как экстраверт, но на деле он не знает что делать, когда в компании лишается единственного близко знакомого человека. Поэтому он подходил ко мне, спрашивал мои дела, что-то бубнил про количество алкоголя в моем желудке (если честно, то после фразы "Тайлер, может, хватит..." я забываю, что там дальше говорит человек), смирялся с тем, что я не перестану пить, и просто иногда подтанцовывал мне. Я даже не заметил, как атмосфера поменялась, свет стал приглушенным, заиграли гирлянды и мягкие лампочки, стало более лампово. И когда пьнеешь ты, то пьянеют все вокруг тебя, независимо от того трезвый человек или пьяный, поэтому я смотрю на эти слегка расплытые лица, уверенный в том, что в их лицах я расплываюсь так же, и надеясь, что в лице Джоша я сейчас лишь задний фон, пятно, которое мешает, потому что иначе очень странно, что он так часто на меня поглядывает. Это раздражает. — Пожалуйста.       Ко мне частенько подходили люди. Все, кроме Джоша, потому что этот парень очень умный и сам понимает, что сейчас ему лучше ко мне не лезть. Возможно, Дан не понимает, почему именно, но точно знает, что не надо. Молодец, Тайлер, запугал своего краша. И вот сейчас ко мне подошел Росс, видимо, по тому, как я не могу стоять, понял, что самое время. — А вот ты свой шанс проебал, кажется, — говорит Райан, усмехаясь и упираясь на стену около меня. — Но, да, спасибо. — Меня тошнит от тебя, Пидросс, — признаюсь я, грызя пустой стакан. Решил не идти за еще одной порцией. — А еще больше тошнит от того, что мы, сука, так похожи.       Райан и я могли бы быть отличной командой. Каким-то образом, мы угадываем действия друг друга, легко понимаем мотивы и умеем переворачивать карты в свою сторону. Но мы друг друга терпеть не можем. Что ж, многие не любят свое отражение. — Так бесит быть умным? — Так бесит быть хитрожопым. — Это одно и тоже.       Я усмехаюсь, приподнимая брови и вызывая этим легкий смешок Росса. Единственное, что нас с ним отличает — уверенность. Он создал план и был уверен на каждом его шагу, и даже когда что-то пошло не так, он быстро под это подстроился. В его планы не входило падение Марка с окна. План Росса состоял в том, чтобы украсть кольцо так, чтобы Брендон наверняка знал похитителя, пригласить меня на вечеринку, зная, что ради Джоша я сделаю что угодно, дать время, чтобы я нашел его потайной шкаф, надавить на мою зависимость, чтобы меня выбесить, а потом подловить Брендона и поплакаться ему в жилетку. И Россу очень повезло, что нашел он не только Брендона, его мозги очень быстро подстраиваются под ситуацию, и он мгновенно при помощи меня сделал себя жертвой. С какой-то стороны, благодаря падению Марка Росс смог меня разозлить еще больше, так что даже это упало ему на руку. Но Райан не кровожадный, я уверен, что ему действительно совестно за то, что произошло на вечеринке. — Знаешь, я ведь действительно старался, чтобы заслужить призвание Брендона, — проговориваю я, смотря на то, как Ури смеется, рассказывая смешную историю по очереди с Джошем Джерарду. — А ты просто получил кулаком и тебя пожалели. — Ну... ты тоже не без внимания остался, — Райан слегка толкнает меня плечом, от чего мне в миг становится противно. — Только не понимаю, почему ты этим шансом не пользуешься.       Я сомтрю на слегка шатающегося Джоша, который встает, оставляя пустой стакан на столе, и пытается договорить какую-то свою историю, пока направляется в сторону кухни, одновременно смеясь и путая слова. Откуда-то Райан знал с самого начала, что я испытываю влечение к Джошуа. Это немного пугает, ведь это получается, что Росс следил за мной, не напрямую, но каким-то образом взглядом подмечал детали, указывающие на то, что я чувствую, смотря на Дана (а, может, и действительно следил, это же Райан, хрен знает, что от него можно ожидать). Но, если вспомнить взгляд Брендона, направленный на меня, когда он сказал про девушку Джоша, то можно подумать, что мое влечение действительно очень хорошо видно. Знает ли о нем Дан?       Я отрываюсь от стены и только сейчас чувствую, насколько сильно я опьянел. Я шагаю, но даже не ощущаю тяжести своего веса; картина впереди расплывается, но я пытаюсь идти прямо, а от этого только больше путаюсь в ногах. Надеясь, что этого никто не заметил, кроме меня. Я добираюсь до цели, заходя в арочную дверь. Джош стоит спиной, склонившись над бутылкой виски, его лоб был уперт в кухонный шкафчик, а от рук идут фиолетовые неоновые полосы, которые были прикреплены под гарнитуром. Кухня хоть и неуютная комната этого дома, но ее дизайн был минималистичным, мрамор и неон выглядят потрясно, особенно в темноте. Особенно сейчас.       Я аккуратно закрываю за собой дверь, и Джош это слышит, поворачивая голову в мою сторону, чтобы проверить источник шума. — Пришел за добавкой, — вру я, показывая стакан. На самом деле, мне уже хватит. — А... сейчас, пытаюсь разобраться с этой долбанной бутылкой, — говорит Джош, пьяно вздыхая. — Иногда я жалею, что у меня нет ногтей...       Я прохожу вперед и забираюсь на гарнитур в угол, откуда вижу Джоша сбоку в нескольких метрах от меня, он пытается зацепить язычок на горлышке, который бы дал проход к крышке, но его пальцы либо путаются, либо не могут с точностью схватиться. Дело в том, что язычок маленький, а пальцы Дана большие. — А чего не отрастишь тогда?       Джош кидает на меня взгляд с усмешкой, от чего на моих руках бегут мурашки. Этот фиолетовый неон идеально подходит Дану и атмосфере, которая играет вокруг нас. Скорее всего, ее чувствую только я, но это не мешает мне кайфовать от этого. — Здесь могла бы быть шутка про девушку, но нет, я работаю в кофейне, поэтому раз в неделю мне приходится делать маникюр.       Я люблю парней с ухоженными руками, и чаще всего при знакомстве первым делом смотрю именно на руки. Я еще давно заметил, какие у Джоша они идеальные. И сейчас я смотрю на них, думая о всяких непотребствах. Бля. В горле пересохло. — Давно вы встречаетесь? — спрашиваю я, откидывая голову на шкафчик. — Эм... — Джош хмурится, и его движения становятся какими-то более взволнованными. Он упирается локтем в шкафчик и запускает пальцы в волосы, от чего те становятся более объемными. Он не хочет об этом разговаривать. Больная тема? Или боится снова меня напугать? — Около года. Да мы не встречаемся, тут вообще все сложно. — М... понятно.       Я спрыгиваю и подхожу к Джошу ближе, отставляя в сторону свой бокал. Я пользуюсь шансом и прошмыгиваю между Джошем и гарнитуром, хватаясь за бутылку. Я тут же чувствую его тело позади меня, буквально спина к груди, а его рука с локтем была над моей головой справа. Мое дыхание перехватилось, но я не подаю вида. Я знаю, как флиртовать и знаю, как привлечь к себе внимание, как повесить в воздухе сексуальное напряжение, как привлечь внимание собеседника. Я чертовски боюсь, ведь это Джош, но я должен попробовать, хотя бы пока мы оба пьяны. Я знаю, как разговаривать с пьяными и объёбанными людьми. Я хочу попробовать.       И я специально холодно отреагировал на его слова, потому что после такого человек начинает чувствовать вину и желает оправдаться. Джош добрый и чертовски пьяный. Хуево, что я не могу так же знать и читать трезвых людей. — Просто... наверное, она начала встречаться со мной из жалости, а потом...эм... ну, знаешь, с наркоманами не все хотят... — Она боится заразиться от тебя? — перебиваю я Джоша, легко снимая защиту, а потом и открывая виски. На самом деле, мне хочется посмеяться и высоко поднять брови от удивления, но вместе с этим мне хочется и дрожать от голоса в моих волосах. Как же мне пиздецки сложно сдерживаться от всех этих эмоций.       Я наливаю в стакан себе немного виски и поворачиваюсь к Джошу, отдавая ему открытую бутылку и пряча в своем стакане смущение от того, как мы близко. Держись, Тайлер, ты должен продержаться, несмотря на подскочивший пульс. Утоплю его в горьком глотке, которого я не хотел. — Да, — Джош усмехается, а за ним усмехаюсь и я. — Блять, а я ведь чистый.       Он кидает взгляд на бутылку в своих руках так, будто совсем не понимает, как она в них оказалась, а потом переводит свои темные глаза на меня, и мои коленки буквально задрожали, а кровь начала приливать к промежности. Сука, сука, сука. Как же этот фиолетовый идеально отражается на твоем лице, Дан. — Отстой. — Отстой.       Я закусываю свою щеку, прикладывая прохладный стакан к щеке, пока мы молчим, а мой взгляд бегает по пространству, пытаясь сообразить, что я могу еще сказать. Кажется, мой план шел по пизде, потому что сексуальное напряжение тут испытываю только я. Скорее всего, Дан считает этот разговор абсолютно обычным и даже стоит расслабленный, когда как я скрещиваю ноги, чтобы не было видно моего стояка. — И сколько ты... — Три месяца, около того, — пожимает плечами Джош, и тут я вскидываю брови, смотря, как кадык Джоша дергается, пока он делает глоток из бутылки. Как же чертовски сексуально это выглядит. — Джош, мне кажется, что тебя где-то наёбывают...       Он смеется, облизывая свои губы. — Я знаю, что она спит с другими парнями, Тайлер, мне очень многие об этом говорили. Она... бля, только никому не говори, ладно? — Джош ещераз смеется, переходя на шепот, и я прикусываю губу, кивая. — Она просто думает, что если бросит меня, то я сорвусь. А я... просто хочу узнать, насколько долго она сможет держаться.       Джош мне нравится. Джош СИЛЬНО мне нравится. Ему все равно, что люди подумают, что он встречается со шлюхой, но ему прикалывает издеваться над ней, в каком-то смысле. И при этом он ее не использует. Он мстит. И мне нравится то, что в таком идеальном мальчике одуванчике проскальзывает легкая гнильца. Давить на чувство вины и при этом никак этого не касаться одновременно. Выше всех моих похвал.       Возможно, мой взгляд выглядел сильно восхищенным, потому что Джош поджал губы, смотря в мои глаза. Кажется, я забыл посмеяться в ответ, и теперь Джош думает, что это глупо. — Тогда почему и ты не спишь с другими? — Я не смеюсь и сейчас, я лишь сверлю Дана нескрываемым восхищением, продолжая говорить шепотом, обращая внимание его глаз обратно на себя. — Сдерживаться плохо, Джош. У тебя же есть всё, чтобы красть сердца. Почему бы тебе этим не воспользоваться?       Джош усмехается, сглатывая. Может, мой голос звучал довольно соблазняющим, я сам не понимаю, как в моем состоянии я смог произнести что-то настолько сексуально. И знаете что? Теперь сексуальное напряжение испытываю не только я. Я, блять, чувствую, как Дан напрягся. Он сам не понимает, как постепенно шагает в мою ловушку. От этого мне хочется выпустить паутину, быстрее завернуть его в кокон, как самую ценную и лучшую добычу, чтобы он никуда не убежал, а даже если захочет сбежать, то прежде мне придется полностью его поглотить. На другое я не согласен. Сначала я выжму из тебя всё, и только потом отпущу. — Чем?       Я ощущаю мурашки по всему телу, пока моя рука аккуратно проходится по бедру Джоша наверх. Не спугнуть, завлечь к себе. Даже если всё тело дрожит, вы пьяные, вы нуждающиеся. Я скольжу рукой на плечо Джоша, кончиками пальцев проводя по мышцам, а оттуда следуя к шее, линии челюсти, большим пальцем провожу по грубому от однодневной щетины подбородку и слегка тяну за него к себе. Джош смотрит в мои глаза слишком внимательно и сосредоточенно, будто ожидает подвоха в каждом моем движении, но не отстраняется, даже действительно становится ближе и теперь своими бедрами я чувствую его бедра. Пока Дан смотрит на меня, я смотрю на свою руку, которая изучает тело парня через одежду. Не настойчиво, слегка. — Этим, — шепчу я, скользя ладонью по груди и животу парня, чувствуя его вдох в своих волосах, а затем медленный выдох. Зеленый свет. Блять, это зеленый свет. Дан вдохнул мой запах, он не отстранился, а его пресс напрягся под моей ладонью. Сука, мой член сейчас порвет джинсы, а слюна начнет выходить за пределы рта. Я хочу его, я чертовски сильно хочу его. — Что ты делаешь? — спрашивает Джош, когда мои пальцы проскользнули под его футболку и сжали ремень на горячей коже.       А знаешь что, Джош? Мне насрать, мне насрать, что ты подумаешь, потому что я вижу, что мы оба этого хотим, я чувствую каждый твой напряженный мускул, я слышу, как твоя челюсть сжимается. О чем ты думаешь сейчас? Что это неправильно или плохо? Нет, блять, я заставлю тебя передумать, потому что как раз это ПРАВИЛЬНО. Блять, Боже, пожалуйста, пусть он не убежит, пусть не оттолкнет. Я буду молиться каждый день, правда, я могу даже пост принять, но пусть он не убегает, я хочу показать ему то, чего он заслуживает, я хочу, чтобы он ощутил то, как хорошо это может быть. То, как сильно я его желаю. — То, что твоя девушка не смогла, — отвечаю я, и, возможно, мой голос слегка дрожит, как и всё мое блядское тело.       Я забираю у Джоша бутылку, небрежно отставляя ее в сторону, а потом меняю нас местами, грубо толкая Дана к гарнитуре и словно какая-то нуждающаяся сучка вставая на колени, путаясь пальцами в ремне, пытаясь расстегнуть его быстрее, будто если я буду медлить, то Джош убежит. Но он стоит. Он стоит и смотрит на меня. Я лишь на несколько секунд ловлю его взгляд, и в нем так много всего перемешано — удивление, непонимание, возбуждение, желание. Конечно, пока в Дане играют больше первые две эмоции, но я на пути к тому, чтобы он расслабился и растворился в двух последних.       Бляшка болтается, молния с характерным звуком расстегивается, и мои губы прижимаются к коже над резинкой боксеров, я оставляю мокрый поцелуй и жаркий выдох, ощущая подбородком, как внизу всё начинает постепенно затвердевать. И я ведь даже не коснулся его члена. Я облизываю и слегка прикусываю кожу внизу живота, ощущая щекочущие нос волосы на полоске от пупка до лобка, и это так сильно меня возбуждает, что в глазах искрятся звезды. Мои губы сжимают ткань в месте, где головка, и я слышу звучный выдох сверху. Я смотрю на Джоша и наши взгляды встречаются, и, кажется, Джоша это слегка отрезвляет, потому что его темные глаза распахиваются, и он тянет руку к моему плечу, произнося мое имя, чтобы попытаться остановить. Но хрен там. Меня даже ебаный конец света теперь не остановит. Я хочу почувствовать Джоша на вкус, хочу ощутить, как он будет плавиться от моего языка, поэтому я запуская руки под резинку и стягиваю боксеры вниз. — Ох, блять, — со стоном вздыхаю я, беря член Джоша в руки. Сука, этот человек хоть где-то неидеален? Потому что его член это моя гребанная мечта, такой размер вживую я вижу впервые, по сравнению с ним моя рука кажется совсем крошечной, и я могу лишь мечтать, думая о том, как приятно на нем двигать бедрами.       Не теряя ни секунды, я обвожу головку губами, замечая, как Джош сжимает край стола, от чего его костяшки белеют. Другая же рука понеслась ко рту. Вряд ли нас слышат, у них играет музыка и слышен смех. Никто даже не знает, какое горячее шоу происходит за стенкой. Я провожу языком от основания до головки, сладко причмокивая. Я умею делать минет, я делаю его прекрасно и не знаю того, кто делает его лучше меня. А еще я парень, парню легче понять другого парня, знаете.       Мои руки трясутся, но я пытаюсь держаться и не показывать своего волнения, вместо этого я показываю блеск своего языка, когда в очередной раз причмокиваю на головке, ощущая солоноватый вкус смазки. Внизу моего живота очень горячо, а по позвоночнику пробегают искры, когда я поднимаю глаза и встречаюсь ими с глазами Джоша, от чего тот тут же их отводит наверх. Я сделал глупость, теперь Дан не посмотрит вниз, ведь посмотреть вниз для него — дать зеленый свет к тому, что ему действительно нравится зрелище внизу, которое делает парень. Я пытаюсь не думать об этом, просто продолжаю ласкать его, пальцами поглаживая мошонку. Даже если Джош не видит, он чувствует, и от этих чувств из его рта вырывается воздух, а член дергается. И тогда я беру его полностью, ощущаю, как моя глотка заполняется, а глаза тут же слезятся. Я не держу Джоша долго, ведь и сам отвык от чего-то такого, ощущая, как мой живот дергается волной, а слюна заполняет рот, и этой слюны хватает, чтобы моя рука двигалась по основанию члена, сталкиваясь с моими мокрыми и опухшими губами. Этой слюны даже хватает на то, чтобы утекать с моего подбородка на одежду и пол, показывая этим насколько Джош вкусный. И я отстраняюсь лишь на секунду, наблюдая за вязкой ниточкой, чтобы вытереть свой мокрый подбородок. Одна рука уходит с члена Джоша и идет вниз к моему собственному возбуждению, которое уже не было сил игнорировать. Мои губы обхватывают мошонку как раз в тот момент, когда из горла срывается стон и проходится вибрацией по Джошу, и... блять.       Рука Джоша подлетает к моим волосам, сжимая их на затылке, от чего мое сердце делает прыжок и этого хватает, чтобы я кончил, хотя сам только прикоснулся к своему члену. По телу проходится неумолимая дрожь, Джош даже не догадывался, как сильно я люблю, когда моих волос касаются так. Внутри так горячо, будто в меня постепенно заливают лаву, и я хоть и кончил, но мои колени продолжают дрожать, требуя продолжения, требуя, чтобы Дан потянул волосы наверх и впечатал меня в эту ебанную гарнитуру. Мой мозг постепенно плавится, а по щекам текут слезы от сильного удовольствия. И пока я изучал это новое чувство внутри себя, я совсем забыл о прерывистом дыхании сверху, переходя от ласк к финальным действиям. И Джош, видимо, тоже вспомнил, что совсем отвлекся, и вскоре его рука слетает с моих волос обратно на стойку, будто ошпаренная от огня, от чего в моей груди появляется досада, смешанная с легкой злостью, благодаря которой я беру себя в руки, чтобы продолжить, и показать Джошу, от чего он сейчас пытается отказаться в своей голове.       Мои щеки то и дело нежно всасывали головку, пока я не ощутил чужое напряжение в ногах, и тогда я сжимаю бедра Джоша руками с обеих сторон и поддаюсь вперед, принимая Дана полностью, касаясь кончиком носа лобка. Мое горло вспыхивает болью, но я продолжаю двигать головой, совсем забыв о дыхании. На бедрах Джоша наверняка останутся лунные следы от ногтей, и эта мысль очень меня привлекала, пока я пытался отвлечься от ощущения тошноты и смазмов где-то внутри своего желудка. Я чувствую, как Дан на несколько секунд расслабляется и замерает, но потом его тело снова напрягается и костяшки чужих пальцев белеют еще сильнее. Горячая сперма действует на глотку, как соль на рану, я выпускаю Джоша наполовину, чтобы рукой и губами помочь иссушить последние капли, и Дан сгибается пополам от продолжения стимуляции. Я облизываю головку и сладко причмокиваю, когда вижу, что Джош держит свою руку в зубах. Мой рот невольно расползается в ухмылке. Наверное, тяжело сдерживаться после трех месяцев.        Дан глубоко дышит, и пока он пытается отойти от оргазма, я быстро встаю с колен и вытираю свой рот рукавом. Мои руки меня не слушаются, когда я тянусь к своему стакану и запиваю горькую сперму горьким напитком, совсем не щадя собственное горло. Наши с Джошем взгляды встречаются лишь на секунду, и этой секунды хватает, чтобы мое тело охватил жар от чужих темных и все еще возбужденных глаз, однако я делаю шаг назад, а потом и вовсе плетусь к двери, пытаясь держаться ровно на сгибающихся и трясущихся коленках. Дан меня не останавливает, но даже если бы и остановил, я бы не послушал. Я не хочу тратить время, чтобы увидеть отвращение в его глазах после того, как в них были искры. Я не хочу, чтобы моим последним воспоминанием о Джоше была неприязнь. Я знаю, что после этого момента все не будет как прежде, и внутри меня будто проводят ножом от таких мыслей, потому что за ними следует понимание того, что это конец. Наша маленькая игра с наркоманом и спонсором подошла к концу, и больше я не буду чувствовать угрызения совести перед тем, как чем-то закинуться. Жаль, что меня не хватило надолго, жаль, что я всегда порчу все вокруг, даже если мне пытаются помочь, но, похоже, такова моя судьба и я не собираюсь от нее отказываться. Я буду брать возможность, как только она мне выпадает, и не думать о последствиях.       Глупо было думать, что у меня действительно есть шанс. куда бы я ни шел, я знаю, что не хочу быть частью чего-то, что мне совсем не нужно вашей социализированной, романтичной жизни