***
Королевский сад. Пять часов вечера. Ее Величество устроила чаепитие в честь разрешения ситуации. Весьма приятно вышло, что мафию убили, а прочие заговорщики скрылись, и след их простыл на поезде на Черный континент. За столом собрались немногие — принц Уэльский, неожиданным образом вернувшийся из путешествия в колониях, будучи в ужасе от самой мысли покушения на его любимую матушку; королева, довольная, но временами бросающая язвительные фразы о том, что ее сыну еще многому придется научиться, прежде чем стать преемником; юный граф и его дворецкий с экзотическими десертами из Калькутты. — Помимо этого, Ваше Величество, позвольте узнать, пробовали ли вы когда-нибудь базиликовый чай? — поинтересовался Сиэль. — Ох, мальчик мой, мне привозили многие рецепты индийской кухни, и я впечатлена их своеобразностью, но такого не припомню. — Тогда позвольте предложить вам это в качестве напитка сегодняшним вечером вместо привычного… Все было готово заранее и налито по стаканам из большого серебряного сосуда, напоминающего чашу с литыми сюжетами в оформлении. По сути своей это был холодный чай с добавками специй, как всегда в Индии. Его подали с кусочками льда. Королевский дегустатор демонстративно выпил — и не выразил ничего, кроме того, что напиток полностью соответствует высоким представлениям Ее Величества о вкусе. Они дружно посмеялись и продолжили общение, делясь впечатлениями о странных нравах индийских аборигенов. — Матушка, что же вы не пьете? — в разгар разговора спросил Альберт, обратив внимание на ее стакан. — Ты же знаешь, Берти, я осторожничаю с холодным. В моем возрасте простудиться уже опасно. Через некоторое время она все же пожаловалась на самочувствие и ушла, позволив сыну проводить графа самостоятельно. Но стоило им дойти до коридора около коронационного зала, как, выбиваясь из сил, принца догнал лакей со словами: — Ваше Высочество, Ее Величеству сильно нездоровится! И, разумеется, он убежал. Сиэль остался стоять там и огляделся — когда-то в стенах этого коридора он поклялся собственному демону, что доведет дело до конца. И с минуты на минуту это должно было произойти. Он поймал внимательный, тлеющий взгляд Себастьяна. — Полагаю, я должен буду направить соответствующее письмо в дом Мидфордов, не желаете ничего уточнить по этому поводу? Касательно второй жены из Индии, возможно? — демон усмехнулся. — Отстань от меня. Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда мной пытаются манипулировать. Поплатилась. Они неспешно вышли и дошли по Бердкейдж-волк к Сент-Джеймсскому парку. За все это время никто из них не сказал ни слова. Во всем парке никого не было, что казалось ужасно странным в шестом часу в пятничный вечер. Себастьян все же нарушил тишину: — Господин, не хотите ничего сказать? Спросить, возможно. — голос оставался по-прежнему мягким, но во взгляде чувствовались постепенные перемены. — Что ты имеешь в виду? — безучастно спросил мальчик. — Обыкновенно в такие часы люди склонны суммировать итоги своей жизни… Подводить черту. — А что я могу суммировать? — он прошел чуть вглубь в поисках подходящей скамьи, чтобы присесть, — Короткая жизнь и глупая в своей жестокости смерть. В самом деле, ты ведь не отбираешь мою жизнь. Я похож на разбитую вазу, твоими силами собранную по кусочку в изначальное положение. Однако трещины остались. Сейчас ты уберешь руки, сдерживающие меня как было, и ваза рассыплется. Это была не жизнь, а мученически продленная смерть. Я умер в плену у сектантов несколько лет назад. «Сиэль» сел на скамью напротив пруда и сам снял повязку с глаза, где тут же загорелась огнем печать. Демон приблизился, все больше теряя человеческую форму. — На моей памяти вы были самым неинтересующимся из всех. Люди с ума сходили от возможности узнать все, что мне известно. Вы же опостылели к свету, не успев на него посмотреть. — Потому что мне решительно плевать на этот мир, на его устройство и прочую мистику, которой так занят их будущий король. — он махнул рукой в сторону дворца, — Возможно, все, что было до этой самой страницы, произошло лишь по твоей прихоти. Я не хочу знать. Я хочу лишь чтобы все закончилось. — мальчик прикрыл глаза, — Хватит слов, я устал. Нам пора прощаться, *****. Демон на миг опешил, услышав свое имя впервые за столько лет, но тут же иронично оскалился. Конечно, не обошлось без какой-нибудь ведьмы. В Лондоне пошел снег.***
Эрскин привыкла ходить довольно бодрым шагом, и Грелля за пять минут сопровождения это успело выбесить. Ему было необходимо показать ей чуть ли не единственное преимущество Лондонского Департамента — одно из первых темпорально аддиктивных размерно-динамичных исследовательских судов. Строго говоря, это была гибридная технология, которой должны были воспользоваться в отделе криминалистики, но к моменту, когда его выдали, такого отдела еще не создали, поэтому в Департаменте им пользовались кто как мог, будь то бутылка из-под содовой в пустыне. Жнец решил затормозить начальницу хоть как-то: — Так почему вы от службы бегали целых восемь лет? Вы же в курсе, что у вас была возможность с самого начала… — Я не была готова в двадцать пять взваливать на себя такую ношу. — О, понимаю, — послышался сипловатый голос, — Я сам в двадцать пять еще балду пинал. Сатклифф чуть не вскрикнул, обнаружив рядом с собой это чудовище снова. Он осторожно спросил: — Лиам, дорогой, тебе не лет девять или вроде того? Они вышли в парковочную зону. Было бы преувеличением ее так назвать, на самом деле, так как во всем помещении стоял лишь один Скиталец — гладкая капсула на четырех колесах с окнами и фарами, около одной из которых еще не отклеились все бумажные наклейки. — Мне три часа пришлось объяснять этому тугодуму, что вы придете за ними, так что вот, — Грелль кинул что-то звенящее в сторону Эрскин, она рефлекторно поймала, — Они ваши. Это были ключи. По инструкции Сатклиффа она открыла дверцу и села на водительское место. Скиталец тут же поменял внешний вид, став похожим на автомобиль, который изобретут через тридцать три года — именно столько было по возрасту водителю, и именно столько он отсчитал от нынешнего года. У механизма были свои понятия о вкусах, и он подстраивался как мог. — Что это… — она нажала на кнопку слева от руля. Из динамика послышался чей-то голос, кряхтящий и ругающийся на немецком. — Сильвер сказал, что это Генрих Герц, — ответил Лиам, — «Радио изобретает».***
Поместье Мидфордов. Вечером пришло письмо от дворецкого семьи Фантомхайв, что род их был прекращен со смертью последнего носителя фамилии — тринадцатилетнего Сиэля. Слуги его исчезли бесследно, как и сам дворецкий. Ранним утром после похорон Элизабет перед воротами уже ждал экипаж. Несмотря на тревожно-астеничное состояние последних дней, она была рада его увидеть. Осторожно пройдя к воротам, чтобы не привлечь внимание садовников, леди Мидфорд рывком пробежала к дормезу и взобралась внутрь, хлопнув дверцей. Напротив нее сидела Роуз де Вальсэр. — Трогаемся? Элизабет кивнула, и Роуз постучала по верху. Печально оглядев девочку, посеревшую от маски траура, она спросила: — Как ты, дорогая? Девочка сняла чепец, показав коротко остриженые волосы. — Однажды я снова буду собой. Из окна за уезжающей повозкой наблюдала Фрэнсис. В Париже в это время года должно было быть точно теплее, подумала она в эту минуту. В комнату вбежала камеристка ее дочери, панически размахивая руками: — Госпожа, я никак не могу найти юную леди! — Все в порядке, Паула. — она не оборачивалась, — Зайди вечером за своим жалованьем… Ты свободна. На последней фразе голос маркизы дрогнул.***
Диалог ангела и Избранной в дороге периодически то затухал, то возникал вновь. Паузы становились длиннее, чем ближе они подъезжали к цели. Эрскин, чуть постучав пальцами по рулю, невольно высказалась вслух: — Да уж… Странное чувство… — Если тебя это устроит, то меня не должны сильно наказать. Я так думаю. Ты лучше думай не о моей судьбе, а об этом: как забавно, Бог мог выбрать любую бесчувственную тварь, навроде моего брата, на эту работу. Но взял тебя. Это значит, что скоро что-то будет. — Что? — она чуть не съехала на обочину, — Что ты имеешь в виду? Почему тварь? — Откуда я знаю… Пути Господни неисповедимы же. — он безучастно посмотрел в окно. Эрскин перевела тему. — Он был самый лучший из вас? — она неопределенно повела рукой, — Вроде Люцифера, ты сказал. Серьёзно? Мельчаете… — Ой брось. Я не знаю, лучший ли он, но он мой старший брат. Всегда был для меня примером и образцом. — Это… — она сделала паузу, подумав, — Даже печально слышать. — Да, учитывая, как повернулась судьба. Ладно, возможно я ненавидел его половину жизни, но всё равно пошёл почти по тому же пути. Правду он говорил, выбора не существует. — И его не существует? Снова выдумки? — Нет, у вас он, как раз-таки, есть. Я не знаю почему, но вы единственные, кроме Всевышнего, кто обладает такой плюшкой. Остальным из нас он дал лишь опосредованную иллюзию выбора, но глобально цели и стороны мы не выбирали. Хотя нам всегда казалось, что мы защищаем вас по собственному желанию и из искренней любви. В итоге оказалось, что мы были «настроены» так, чтобы вас любить. Даже Себастьян не может полноценно справиться с этой программой, хотя он как будто бы на другой стороне. — Стой, а отчего нас защищать-то? — Хм… На этот вопрос я, кажется, не имею права отвечать. Надо перенимать и положительные стороны брата, поэтому сейчас я побуду принципиальным. — ангел указал пальцем в лобовое стекло, — Мы приехали. — Действительно. — она наклонилась в сторону бокового кармана на двери, — Подожди секунду. Эрскин вытащила револьвер нацелилась ему в голову. Выстрел. Кровавые брызги по стеклу. Быстро и без раздумий. Так было проще, она давно уже мешкалась, везя его непонятно куда столько времени. Ей стало дурно, и она вышла из машины. На улице был неизвестно какой год неизвестно какой части света. Но одно она могла сказать точно — это был ноябрь. И прямо сейчас на неестественную зеленую траву по обочине потихоньку начал падать снег. Снег крадет все звуки, вся картина превращается в немое кино. И возможно, это было хорошо, потому как она сама не слышала собственных криков, сидя на коленях в дурацкой зеленой траве и закрывая лицо трясущимися ладонями. Нельзя ни в каком возрасте быть готовым к тому, чтобы взваливать на себя подобную ношу. Когда мои дни пройдут, Земной окончится срок, Хочу, чтобы песня моя до конца дозвучала, Чтобы ясная, звучная нота ее увенчала. Чтобы жизнь приносила плоды, Как цветок, Хочу, чтоб в сиянии жизни этой Увидал я твой облик светлый, Чтоб венок свой Надеть на тебя я мог, Когда окончится срок.