***
Порт Калькутта, утро спустя несколько дней. Пришло время отправляться назад в Британию, но перед этим следовало оставить для Хокинса то, что граф заранее выпросил у Ее Величества. Это была небольшая услуга взамен сотрудничества. Капитан приехал парой дней ранее и помогал Эрскин с багажом, который, как выяснилось, оказался совершенно не нужен. Тем не менее она взяла на себя ответственность притвориться, что все идет по плану. Так или иначе, ближе к восьми вечера все уже собрались у причала чуть поодаль основного порта. Граф спустился по склону, проваливаясь тростью в песок, к остальным, и заметил клипер, который отчего-то не был пришвартован и стоял поодаль от пирса… Или вовсе уходил? Его и дворецкого там уже ждали капитан Хокинс и Эйрен. Пришло время прощаться. — Что ж, преподобный Хокинс, как и обещал: ваше свидетельство о каперстве. — сказал Сиэль, игнорируя факт уплывающего судна. Он взял у дворецкого скрепленую бумагу и протянул мужчине. Хокинс взял и, прочитав содержание, грустно улыбнулся: — Да, сэр, вы и в самом деле держите свое слово. Я рад был увидеть его, но боюсь, что наши соглашения изменились. — он посмотрел на гору, где сиял белым камнем крест, — Видите ли, я уже пообещал Рыцарю, что пригляжу за обителью, которую она здесь построила. Быть настоятелем в таком необычном месте всяко лучше, чем в коррумпированной церкви моего родного пострига… И, более того, я знаю другого капитана, который соскучился за морем. На закате у горизонта на мгновение засияла вспышка, очерчивающая трещину в пространстве. Послышался знакомый крик, и за ним всплеск — что-то вывалилось оттуда в воду. — Конкурс мокрых маек! Это был один из жнецов, чье имя все присутствующие с трудом могли упомнить, если знали вовсе. Вслед за ним появились другие жнецы — Уильям и Сильвер, прибывшие действительно по делу. Пока Лиам Калвер (а это был он) бултыхался и тонул, остальные прошли по воде в известной библейской манере. — О Господи, неужто кто-то из них? — недоуменно скривился граф. — Нет, малыш, это я. — послышалось уже ближе. Черная тень за спиной дворецкого обрела черты ведьмы. Моргана прошла мимо него к Хокинсу и взяла из рук свидетельство, после чего обернулась на демона и подмигнула. Это же был их план.***
Нельзя называть что-то предательством, если ты не верил в идеалы с самого начала. Так считала ведьма Моргана, ставшая невольной союзницей принца Уэльского после своей, по ощущениям, весьма недолгой загробной жизни. Посвященная отказалась убивать ее, а значит, изничтожить выбравшееся на свободу существо должен был сам Магистр. Но у него не вышло. Непросто заставить исчезнуть дух, если он на самом деле человек. Да, не без проблем со здоровьем, как она сама выразилась. Но человек. Так что маг из Магистра не получился. Ощущение голода не давало ей покоя, и пока он перелистывал старые гримуары, ведьма нашла одного ученика на входе и благополучно выела ему лицо. Альберт не был особо против — все равно никому не следовало бы узнать, что ему не удалось избавиться от напасти, которую он вызвал сам. — Оу, ну раз у тебя совсем ничего не выходит… — Моргана посмотрела на него не без жалости, — Может, просто отпустишь меня? Я буду тихо себя вести. — Боюсь, что это тоже невозможно. — вздохнул принц и вдруг задержал взгляд на фреске на стене, — Но думаю, мне могли бы пригодиться твои услуги, чудовище. На стене был изображен дракон. И именно личным драконом принца Уэльского Моргана должна была стать. Его мало волновало при этом то, как она прокормит себя, но проблему разваливающегося облика следовало как-то решить. — Я не знаю, знакомо ли тебе твое отражение в зеркале, но чем дольше мы здесь находимся, тем больше ты меня смущаешь. — Это легко можно было бы решить, — голос ее, впрочем, тоже все меньше был похож на человеческий, — Если ты пожертвуешь мне Кольцо Времени на твоей левой руке. В облачение Магистра входили и некоторые символические украшения, одним из которых было кольцо в виде песочных часов с порошком внутри. Он знал его теоретический смысл, но о применении на практике никогда не слышал. Это был один из артефактов, за которым в свое время гналась ведьма, но знать о чем принцу было не обязательно. Суть Кольца Времени была в паразитизме. Оно отбирало жизненные годы жертв, прописанные по судьбе, в счет своего владельца, тем самым делая его в некотором роде бессмертным. Проблема была лишь в том, что владелец почти никогда точно не знал, кто сколько проживет, и мог делать лишь примерные ставки — а в викторианскую эпоху нельзя было надеяться даже на младенцев. Но у Кольца был побочный эффект — в конце концов, не всё же одни преимущества, — а именно: владелец забывал свое прошлое с первой жертвой. Многие воспоминания, остававшиеся до последнего мига живыми, тут же тонули в подсознании, вытесненные эйфорией. Причину такому явлению было трудно найти, но в Маньчжурии поговаривали, что Кольцо живое, и таким образом пытается задурить своего владельца, чтобы тот не стоял перед моральным выбором до следующего раза, когда он окажется при смерти. Собственно, когда же это произойдет, в моменте он не сможет отказаться от возможности жить — в силу человеческой природы. Так что об этой сделке она не помнила до тех пор, пока демон не догадался, что случилось. Он предложил свою помощь, как делает это сотнями лет, и Моргана приняла сделку. Оплата показалась ей простой: рассказать компромат на Сесила Родса в виде его маленькой интрижки, а после как ни в чем не бывало сообщить принцу про местонахождение Посвященной — в отеле Spence's. Сам Себастьян в качестве помощи руки не марал, а просто направил ее на поиски жнеца по имени Сильвер Мэссингем, с которым она уже виделась, пока их начальник делал в демоне дыры. Моргана так и не поняла, чем руководствовался демон, но он угадал: очкастый здоровяк и вправду выписал ей справку о временном бессмертии. Эту бумажку ей стоило теперь хранить как зеницу ока, ибо в ней хранилась ведьминская жизнь.***
— В справке стояло условие: до тех пор, пока я не найду способ снять свое проклятие. Это было более, чем щедро. — последнее она сказала, кивнув на жнеца. Себастьян как бы невзначай пожал плечами, соглашаясь с качеством своего сервиса. Он посмотрел на Сильвера и мягко улыбнулся: в некоторых вещах его интуиция никогда не подводила. Мэссингем поймал его взгляд и потупил взор снова где-то на уровне своих туфлей. За спиной послышался гогот напарника, такой уродливый, что даже стыдно. Вскоре на песчаный берег вышла и Эрскин, издалека увидевшая тех, кто пришел за ней. Она сообщила, что все готово к переезду преподобного. — Подождите минуту. — Моргана снова открыла бумагу, — Здесь вписано ваше имя, так и должно быть? — Ах, формальности. — Себастьян протянул руку за свидетельством, — Сейчас я изменю. — Твои иллюзии не могут поменять написанного на бумаге, демон, — съязвил Спирс. — Да, — улыбнулся тот в ответ, — Если это иллюзии. Позвольте же немного… порисовать. Себастьян взял с песка какую-то палку и стал рисовать перед собой уже знакомый знак. Печать Соломона, что была клеймом на его руке и служила вечным напоминанием о первом господине, сейчас связывала его с местом. Закончив вписывать последнее слово, демон положил в центр документ. — Правила простые: я могу изменить реальность, в данном случае чернила на бумаге, если вы добровольно согласитесь на замещение друг друга. Своеобразный акт приема-передачи корабля от капитана к капитану — связь капитана и судна священна, если мне не изменяет память. — он многозначительно улыбнулся. — Эм, что ж… — Хокинс помешкался, — В таком случае, я передаю право командовать судном «Катти Сарк» капитану Моргане… И пропасть ему, если женщина на корабле — к беде! — грозно добавил он, но тут же усмехнулся, смотря на свою преемницу. — Я принимаю право командовать судном «Катти Сарк» от капитана Хокинса, и разрази меня Посейдон, если я не придумаю ему имя получше! — еще более забористым матросским голосом ответила ведьма. Себастьян протянул им руки накрест, и стоило их пожать, как бумага на пентаграмме загорелась огнем, и было выжжено новое имя заместо старого: Маргарита «Моргана» Талути. — Ах да, всегда забываю упоминать, — хихикнула она, — «Моргана» — это псевдоним. — С валлийского переводится как «морской». — чуть подумав, добавил демон. Она посмотрела на корабль и, улыбнувшись, вдруг бросилась к нему прямо по воде. Ведьма боялась воды, но никак не могла вспомнить, почему. И только сейчас пришло понимание: ведь с брызгами волн она могла вспомнить свою дорогу к свободе. Обратившись стаей черных птиц, ведьма улетела в сторону уходящего «Катти Сарка», и демон подумал, что потратить жизнь на поиски смерти, должно быть, самое человеческое из всех решений.***
Уильям Т. Спирс в этот раз превзошел сам себя в лаконичности — молча протянул визитку Посвященной. Она увлеченно рассматривала картонный прямоугольничек, пока жнец пытался объяснить ситуацию, — это была ее первая в жизни визитка. — Вы и есть руководитель, который нам необходим для восстановления порядка в департаменте. Отныне в вашем распоряжении бесконечный Лондонский архив и пятьсот три жнеца разных рангов. — С…сколько? — Эрскин сглотнула. — Минимальное количество, необходимое для обслуживания всех округов. — так же сухо добавил он, — У нас кадровый «голод». — Что ж… — она прокашлялась и вдруг приняла прежний грозный вид, — Я слышала, что ангел был бесполезен и занимался только поисками третьих лиц. — То есть, — встрял Сиэль, — В Лондон с нами вы не поедете? — Вы смеетесь? Я не убиваю людей. Мне это не нравится. Итак, — она приняла визитку и ее образ вдруг озарился ореолом, — Ангел номер двенадцать, вы арестованы за подделку пропуска и несанкционированный побег из Департамента, где закреплены. Вам назначена депортация. Так что скажите спасибо, джентльмены, что я вас всех не ликвидировала. Потому что вся эта история — какое-то явное нарушение. — Наконец-таки, а то я устал здесь стоять. — потянулся ангел. Эрскин снова, как прежде, сцепила руки за спиной и бодрым шагом пошла к воде, пройдя по ней так же, как жнецы. Эйрен посмотрел на Себастьяна чуть печально и махнул на прощание рукой. — Хер ли встали, черти? За мной! — послышался крик Посвященной уже издалека, и жнецы двинулись за ней, исчезая в трещине пространства на горизонте.