Качели

      Резкое щелканье дверного замка извещает о том, что внешний мир отсечён наглухо. Теперь есть только маленький огромный мир двух девушек, чей путь до их убежища был столь томителен. Всю дорогу в машине они сидели не расцепляя рук, и то и дело поглядывали друг на друга, краснея и глупо улыбаясь.       Ключи со звоном падают на тумбочку около входной двери. И вот голова Бэлль уже в тисках татуированных рук, нежных, но не дающих права на отступление. Костья покрывает любимое лицо поцелуями. Нос, щеки, лоб, глаза. Хочется оставить отметину на каждом сантиметре.       Долгий взгляд глаза в глаза. Руки Костьи всё также держат голову Бэлль, светловолосая гладит цветы на любимой татуированной шее. Едва касаясь, кончиками пальцев. Костья Купер запрокидывает голову от удовольствия. «И откуда в тебе столько нежности, бейбик?» - проносится у неё в голове.       Бэлла пьяна. Пьяна от алкоголя, выпитого в клубе, пьяна от танца со своей любовью, со своим счастьем. Счастьем, так часто похожим на горе. Она первая касается губ Костьи своими, с желанием, очень тонко граничащим с безумием и одержимостью. Или уже перешедшим эту границу?       Костья отвечает на порыв, попутно начиная снимать с Бэлль её огромную нелепую чёрную куртку. На пол. Себя темноволосая тоже освобождает от верхней одежды. Туда же. Всё это не разрывая поцелуй.       Быстрыми движениями сброшена обувь. Костья тянет Бэлль за руку. Девушки перемещаются в комнату. За какое-то мгновение их тела принимают уже горизонтальное положение на кровати. Всё это происходит неуловимо быстро и очень органично.       Бэлла видит напротив себя рисунки на лице, изумрудные глаза с хитрым прищуром, и улыбку. Какую-то особую улыбку Костьи, не похожую на ту, что привыкли видеть все.       Светловолосая понимает, что эта улыбка принадлежит только ей, и что больше искренности, чем в этой улыбке, она не найдёт ни в чем. Даже если проживёт свою никчемную жизнь ещё тысячу раз.       - Улыбайся так всегда, бляяяядь... - шепчет Бэлла, и привлекает Костью к себе, теперь уже она покрывает татуированное лицо поцелуями.       Младшая девушка приникает губами к выбитым под кожей цветам, покусывает шею. Помогает Костье освободится от широкой толстовки. Целует её ключицы, плечи. Одно требовательное движение светловолосой, взмах рук, и вот уже и топ Костьи где-то далеко. Светлая макушка спускается вниз, и начинает покрывать поцелуями и грудь своей возлюбленной.       Костья начинает чувствовать себя смущенно, неуверенно. Она понимает, что что-то идёт не так, что у неё пытаются перехватить штурвал управления этим полётом. Но Купер не летает со вторыми пилотами, она всегда держит всё только в своих руках. Контроль - главное слово, определяющее её жизнь. Контроль, который никогда не позволит показать то, чего она так боится - слабость.       Костья трясет головой, пытаясь отогнать возникшие мысли, возникшие страхи. Резкими флешбэками пролетают перед глазами все случаи, когда её топтали за проявление чувств, унижали за проявление слабости. Хотелось бы сказать, что второй раз пуля, попавшая в одно и то же место уже не ранит, а просто проходит навылет. Но нет, вовсе нет.       «Расслабься, просто расслабься, Купер», - как попугай повторяет в своей голове темноволосая девушка.       Бэлль легким толчком в грудь укладывает Костью на спину, а сама мгновенно оказывается на ней сверху. Снова поцелуи. Лицо, шея, грудь. Живот...       «Нееет, нет блядь стоп. Ну могу сука, не могу...» - проносится в голове у Купер.       Костья останавливает голову Бэлль, которая оставляла мокрую дорожку поцелуев уже в районе пупка.       - Бэлл, ты это... Ты чего? - хрипло произносит темноволосая. - Давай лучше я...       Костья пытается подняться, но Бэлль легким толчком снова возвращает её на спину.       - Кость, что не так? Расслабься... - снова поцелуи, готовые пересечь запретную черту.       - Не надо.... Я не хочу так... Давай лучше я... - пытается объяснить старшая. Снова попытка сесть, и сбросить с себя Бэлль.       Кузнецова снова резко возвращается на уровень взгляда любимой, продолжая нависать сверху.       - Почему ты не позволяешь мне себя любить, Кас? Чего ты боишься? Что с тобой не так? - шепчет Светловолосая в самые губы Костьи.       - Бэээль, я не могу так, не привыкла... - Костья смотрит в потолок, в глазах появляются слезы. - Мне страшно, - добавляет она после одной из самых мучительных пауз в своей жизни.       - Господи, чего ты боишься? Чего? Я хочу любить тебя, тупая ты дура…       Да, Бэлла действительно хотела. Хотела залезть этой темноволосой девушке под кожу. Хотела раствориться в ней без остатка, прочувствовать её, стать ей. И речь шла не только про секс. Это были вещи из абсолютно другой категории. Это было что-то настолько возвышенное, что Бэлла Кузнецова никогда бы не смогла сформулировать это словами. Она не умела красиво говорить о любви, жизнь учила её совсем не этому.       Бэлла сверлит глазами татуированное лицо, на котором написан страх, написана растерянность и неуверенность. Мучительно пытается подобрать слова, которые разобьют броню страхов и недоверия самого дорогого для неё человека.       - Бэлл... – вдруг начинает Костья, но Бэлла резко перебивает:       - Кас, ну почему тебе так страшно позволить мне рулить? Я же не обману… Это же я, я блядь... Посмотри мне в глаза... - Бэлла берёт голову Костьи за подбородок и требовательно поворачивает на себя. - Позволь мне полюбить себя, покажи мне свою слабость!       - Малыш, ты не понимаешь…       - Да всё я понимаю! Сколько же у тебя загонов в твоей глупой голове?! Меня тоже ломали, тоже предавали, били, ранили! Но я не боюсь показать свою слабость тебе, не боюсь твоей любви. Здесь же только мы. Ты и я. Никого кроме нас. И если ты сейчас покажешь свою голую душу, мир не рухнет! Никто не сдохнет! Ни-че-го, блядь, не случится! И ты не сдохнешь тоже, да! Гордая ты упрямая идиотка! – уже почти кричит Бэлла прямо в татуированное лицо.       У Костьи стекает слеза, теряясь в подушке, Бэлла это видит, и целует место, по которому она катилась. Гладит Костью по голове. Пытаясь вложить в эти касания всё своё тепло и заботу. И знаете, это работает. Это работает лучше любых психологов, лучше любых задушевных разговоров и терапий. И кажется, что эти глупые несколько секунд сейчас сделали для Костьи Купер больше, чем все недели, проведенные в школе леди.       Может, чтобы что-то изменить не обязательно себя ломать и ковырять старые раны? Не обязательно стирать ноги в каблуках и ходить в нелепых платьях с рюшечками? Может просто достаточно найти того, кто смотрит на тебя так, как будто готов прямо сейчас и прямо здесь умереть за тебя без колебания? Готов забрать всю твою боль себе, даже не задумываюсь.       Темноволосая закрыла глаза, её потряхивает. Всё то, к чему она привыкла в своей жизни вот-вот рухнет. Все те барьеры и стены, которые она возводила вокруг себя так много лет. Но если им суждено разрушиться, то пусть их сломает Бэлль. Её Бэлль.       - Бельчонок, прошу… Сделай это… Научи меня не боятся... - отрывисто и с большим трудом выдает Костья. Слезы катятся уже вовсю.       Бэлла, уже сама шмыгая носом, гладит темноволосую по щекам, утирает слёзы. Целует мокрые глаза. Больше всего на свете ей сейчас хочется показать Костье, что она может спрятать свои иголки. Что Бэлла не посмеется над ней, не обидит, не предаст.       - Я люблю тебя, дура, пиздец как люблю...       - И я тебя люблю, бельчонок, - с хрипотцой и дрожью в голосе вторит старшая.       А Бэлла уже продолжала начатое, получив зеленый свет. И вот тонкие нежные пальцы расстёгивают ремень джинс Костьи Купер. Последние рубежи обороны татуированной скоро должны сдаться и пасть под натиском любви маленькой светловолосой девушки.       Любви, перед которой можно вывернуть себя на изнанку, обнажив всё.       Любви, которая за это не осудит.       Любви, которая не предаст.