За туманом города И

Медово-янтарная влага стекает с уголка рта к подбородку. Сюэ Ян снимает ее с губ кончиком языка и утирает тыльной стороной ладони, а потом вновь прикладывается к узкому горлышку бутылки с элитным мондштадским вином. Пьет залпом – слишком кощунственно по отношению к дорогому бесценному напитку, но Предвестнику плевать. Так же, как плевать и на стоимость вина. Сюэ Ян привык к роскоши слишком быстро. Впрочем, так же быстро способен и отвыкнуть. Он откидывается спиной на скат крыши хижины «Бубу» и расслабленным взглядом провожает поднимающиеся в ночное небо праздничные огни. В общем-то, он и не планировал присоединяться к глупой традиции, а три года назад лишь ради Сяо Синчэня смастерил фонарь, чтобы тот написал на тонкой бумаге желание и отправил к небесам, будто Рекс Ляпис может прочесть его и исполнить. Моракс больше не властвует над Ли Юэ, но люди все равно пишут желания на небесных фонарях и любят его, как и прежде. Сюэ Ян презрительно фыркает и отпивает еще вина. Лично ему Властелин Камня не дал ничего, и жаловать его не за что. И совершенно непонятно, почему праздник морских фонарей вызывает странное тепло и какую-то ностальгию. Сюэ Ян даже подумывает уйти, но вдруг затылком ощущает знакомый прохладный ветер, привычно отзывающийся колким жаром вдоль позвоночника. Улыбка сама собой расцветает на губах, но Сюэ Ян не двигается, всё так же глядя в озаренное фонарями небо. И даже когда на старую черепицу рядом с ним легким шепотом белого шелка мягко опускается Сяо Синчэнь, Предвестник не поворачивает к нему головы и не приветствует. Тот тоже молчит. Помедлив немного, присаживается рядом. И напряжение в воздухе между ними такое густое, хоть ножом на кусочки нарезай. Ох, ну так не пойдёт. Расслабленно потянувшись, Сюэ Ян хитро прищуривается и, не скрывая усмешки в голосе, мурлычет: – Говорят, преступники всегда возвращаются на место преступления. Вот и ты, я гляжу, вернулся. Синчэневы брови удивлённо приподнимаются, а сам он, наконец, поворачивается к нему, чтобы насквозь пронзить своим полным возмущения светлым взглядом. Вот только на Сюэ Яна это действует с точностью наоборот – он едва не задыхается от восторга, ведь эмоции Сяо Синчэня всегда настолько яркие и искренние, не замутнённые ни каплей фальши, и сам он, будь в гневе или светящийся от восторга, – всегда, блядь, невозможно прекрасен. – Почему это вдруг я преступник? – А ты забыл, Сяо Синчэнь, как проник вместе со мной на частную территорию? – Сюэ Ян кивает в сторону того самого окна на верхнем этаже хижины «Бубу». – Как без разрешения воспользовался чужой кушеткой и медицинским маслом… хм, – он делает вид, что задумался, облизывает пересохшие губы, а сам с удовольствием отмечает, как шокированно округляются синчэневы глаза, – кажется, лотосовым? Наблюдать, как аристократически белое лицо покрывается красными пятнами от смущения и негодования – бесценно. – Повторим? – сладко протягивает Сюэ Ян, слегка наклоняясь ближе, но Сяо Синчэнь вскидывает подбородок и скрещивает руки на груди. – Нет. Тьху. – Тогда зачем пришел? – фыркает Сюэ Ян и в пару долгих глотков допивает до дна вино. Вместо ответа – неопределенное пожатие плечами, что, впрочем, больше похоже на нервную дрожь. Сяо Синчэнь плавно вздыхает. – Я прихожу сюда каждый год, – спустя паузу произносит он почти шепотом, точно какую-то тайну. – Отсюда открывается хороший вид. Но я и не предполагал, что ты тоже окажешься здесь в этот раз. Мне не стоило присоединяться, но… – он мнёт тонкими пальцами широкие рукава своего ханьфу и выглядит так, словно ожидает насмешки, – я не знаю, зачем… Его взгляд в отчаянии соскальзывает на изумрудное стекло бутылки в сюэяновой руке, но потом Сяо Синчэнь качает головой и поднимает лицо к усеянному огромными светлячками небу. Сказитель утверждает, что оно – всего лишь иллюзия. Сюэ Яну это, откровенно говоря, побоку. Вот и сейчас его интересует совсем другой вопрос. Почему именно это место? В Гавани Ли Юэ да и за пределами города – полным-полно мест, откуда фонари видно гораздо лучше, но Сяо Синчэнь все равно забирался на крышу хижины Бубу. Ему здесь удобно или дело в воспоминаниях? Ни человек, ни животное не вернется туда, где ему было плохо. Значит ли это?.. – Ты хоть фонарь с собой принес? – неожиданно для себя Сюэ Ян спрашивает без доли издевки. – Нет. А ты? Сюэ Ян поджимает губы, с чего вдруг ему заниматься подобной ерундой? Но идея вспыхивает в сознании молниеносно, точно искра: – Да и хер с ним. У меня есть вариант интереснее. По сути, Сюэ Ян был тем, кто показал Сяо Синчэню город, первым, с кем он провел здесь праздник. И теперь Сяо Синчэнь приходит сюда один, хотя, поди, за эти годы уже завел себе друзей среди Цисин, да и его рогатая «сестричка», которую вырастила та же курица из Адептов, могла бы составить ему компанию. Но нет. В грудной клетке Сюэ Яна, где сердце качает ядовитую кровь, заметно теплеет, и что-то тоскливо сжимается, будто дыхания не хватает. Хотя он точно может сказать, что не задерживал его. Странно. И отчего-то вновь хочется сделать для этого святоши праздник. Такой, чтоб еще на три года запомнился. И чтоб никого подле себя не хотел, кроме Сюэ Яна. Да. Ловким движением отломив горлышко опустевшей бутылки, он кладет его на открытую ладонь, а красный камень, висящий на шее, вспыхивает ярко-кровавым светом. И в это же время осколок стекла на ладони идёт волнами, плавится и собирается в шар, а лишнее стекло опадает каплями на крышу – здесь его нужно совсем немного. Не то, чтобы Сюэ Ян прежде пробовал себя в роли стеклодува, но он никогда не упустит возможность поэкспериментировать со своими способностями, да и фантазии у него предостаточно. Задумчиво прикусив кончик языка, он вытягивает руку вверх – и над ладонью приподнимается некое подобие фонаря, но стенки его – из тонкого, толщиной с лист бумаги, стекла. Сюэ Ян увлеченно всматривается в него, придавая нужную форму, идеальную, какая была у их фонаря в прошлый раз. Вот только на таком не напишешь желание, да и от одного пламени он не взлетит. – Поддай-ка ветерка. – Сюэ Ян переводит взгляд на Сяо Синчэня и лишь каким-то чудом не теряет контроль над конструкцией. Потому что Сяо Синчэнь улыбается. Потому что его глаза чертовски красиво светятся от восторга и отсветов пламени. Потому что Сяо Синчэнь без доли сомнения протягивает к нему руки, опускает свои ладони под его ладонь, и мягкая вечерняя прохлада омывает её, наполняет стеклянный фонарь, раздувает пиро-энергию внутри – и тот поднимается в воздух удивительно легко. Их фонарь сияет ярче остальных, летит всё выше и выше, чтобы в итоге слиться со светящимся облаком. Но Сюэ Ян смотрит вовсе не туда, а на изящные руки, всё так же касающиеся его ладони, нежные и невесомые, потом поднимает взгляд на лицо Синчэня и вновь узнает в нем всё того же восторженного мальчишку, что в их первую встречу. И словно бы можно, как тогда, протянуть к нему руку, нырнуть ладонью в свободный поток волос на затылке, притянуть к себе и исцеловать его губы до пульсирующей боли. – Твоё желание сбылось? – вдруг прерывает тишину Сяо Синчэнь своим мягким ласковым голосом. Неожиданный вопрос. Сюэ Ян не парился, когда калякал нечитабельным почерком три иероглифа, составляющие имя одного конкретного недоадепта. Сбылось ли? А что именно он хотел? – В процессе. А твоё? Слегка наклонив голову, Сяо Синчэнь как-то туманно пожимает плечами и так же отвечает: – В процессе. – А потом он делает шаг назад, и его руки выскальзывают из объятий; Сюэ Ян даже не заметил, как сжал его ладони в своих. – Я пойду. Глупое очарование момента вмиг распадается на кусочки. И Сюэ Ян едва сдерживается, чтобы не скрипнуть зубами, зато вопрос звучит почти как рык: – С чего вдруг?! Но Сяо Синчэнь только улыбается как-то надломленно и смотрит в сторону моря, где над темной водой в свете луны и огней виднеются монолитные шпили Каменного леса Гуюнь. – Я не могу позволить себе вот так праздно проводить время. Фонари приманивают нечисть, всеобщая радость будит гнев падших богов, и хоть у земель Ли Юэ всё еще есть защитники, мне следует присоединиться к ночному бдению… – Так, стоп! – прерывает негромкое бормотание Сюэ Ян, понимая, что вся эта длинная речь ведет к одному – попытке сбежать. Не так быстро. Он берет Сяо Синчэня за плечи – даст же дёру, взлетит в воздух и поминай, как звали. Ох уж эти Анемо. – Хочешь заняться чем-то полезным? Тогда пойдем. – Куда? – вопросительно изгибает бровь Сяо Синчэнь, на что ему отвечают обворожительной острой улыбкой: – Потренируемся.

***

Перед праздником Цисин и один конкретный Охотник на демонов вылизали все окрестности Гавани на предмет любой опасной или потенциально опасной живности, но неподалёку есть подземелье, где находится спуск к выходу артерий земли. Обычно на тренировку или за артефактами туда отправляются небольшими отрядами, но Предвестника Фатуи и ученика Адепта более чем достаточно. Волны тварей следуют одна за другой – от рядовой мелочи до противников опаснее, но все они не проживают и нескольких секунд. Сюэ Ян призывает пиро-энергию Глаза Порчи, наполняя огнём вымощенный камнем зал, Сяо Синчэнь вплетает в него свою стихию, скручивая пламя в ураган, усиливая и подпитывая. А с пляшущего морозной молнией лезвия Шуанхуа то и дело срываются отколки льда, рассекающие пространство, вражескую плоть и каменные щиты. Каким-то образом они умудряются сражаться синхронно, не мешая друг другу, хотя никто из них не привык работать в паре. И Сюэ Яну даже нравится, что Сяо Синчэнь распаляет его огонь так легко: что в жизни, что на поле боя. Последний враг рассыпается прахом – и в наступившей тишине лишь ветви древа артерии едва слышно шепчут что-то голыми ветвями, хотя здесь нет ни ветра, ни даже сквозняка. Сяо Синчэнь стряхивает замерзшую кровь с лезвия меча, а после отзывает его, заставляя раствориться у себя за спиной. Он не выглядит ни капли уставшим, лишь лицо зарумянилось от жара да волосы слегка растрепались. И стоит Сюэ Яну подумать, что битвы было слишком мало, как позади раздается хриплый хор голосов, мгновенно сливаясь воедино и царапая стылым эхом высокие стены подземелья. Он видит, как приподнимаются брови Сяо Синчэня, видит в его глазах отражение происходящего за своей спиной. Сяо Синчэнь призывает Шуанхуа, но Сюэ Ян резко останавливает его, хватая за запястье. – Оставь их мне, – он колюче скалится и, ничего не объясняя, делает шаг назад, навстречу свинцовому топоту приближающихся шагов и рёва – и отпускает тёмную энергию Глаза Порчи, освобождает полностью, на этот раз не сдерживая… Первым скрывается лицо – чёрная маска собирается из дыма, возникшего в воздухе вокруг Сюэ Яна словно из ниоткуда, загораются алые огни в узких прорезях, а от шеи вниз по телу стремительно расползается чёрная блестящая чешуя, превращаясь в гладкий крепкий доспех. Осквернённая энергия льется по венам, расползаясь по телу, наполняя каждую его клетку ядом, и весь силуэт с гулким хрустом по-звериному вытягивается, руки и ноги удлиняются, увенчиваясь острыми когтями. Сюэ Ян чувствует всего пару мгновений, как быстро растут кости и выкручиваются суставы. Боль пронзает лишь на секунду, привычно и остро, но он не обращает внимания, ловя направленный на себя шокированный взгляд Сяо Синчэня. И когда поворачивается к троим митачурлам, то уже не выглядит как человек. Цзянцзай раскладывается надвое, превращаясь в обоюдоострое копьё, Сюэ Ян взмахивает им, разрезая воздух и потоком энергии отбрасывая от себя тяжелые туши. Ловким прыжком взметается в воздух над головами чудовищ, а когда приземляется, пронзив одного из них насквозь, пространство вокруг вспыхивает густым пламенем, устремляющимся к бескрайнему потолку и пожирающим чужую плоть с жадным шипением. Чёрной неуловимой тенью Сюэ Ян движется в огненной вуали с невообразимой скоростью, ловко передвигаясь между тремя совершенно сбитыми с толку, полыхающими в проклятом пламени чудовищами. Выточенное бесконечными тренировками тело действует на чистых рефлексах, совершенно и молниеносно, словно в танце, неумолимо приносящем смерть. Острое лезвие гладко режет плоть и с хрустом крошит каменные панцири, кровь в пламени шипит, рычание чудовищ и сюэяново сливаются воедино – и все эти звуки создают единую музыку. Жуткую и прекрасную. И тут же воздух наполняет анемо энергия, рассеивая и раздувая пламя, сливаясь с ним и усиливая, подпитывая пиро, словно дыхание, превращая зал в Бездну на земле. И Сюэ Ян хохочет, выплясывая в самом ее центре, точно в своей стихии… Всё вновь заканчивается слишком быстро, он не успевает насладиться битвой, развернуться в полную силу или ощутить хоть немного усталости. Но сгустки пламени сгоревшими мотыльками опадают на каменный пол, причудливо кружась в легком потоке ветра, а трупы плавно растворяются, возвращаясь туда, откуда явились, – в артерии, пронизывающие землю. Длиннопалой ладонью Сюэ Ян ловит огарок огня. В форме Зверя у него восстанавливается недостающий палец, и может обманчиво показаться, что кисть целая, а прошлое – лишь дурной сон. Но нет. Сжав искру в кулаке, Сюэ Ян оборачивается на тихий приближающийся шаг. Сяо Синчэнь сейчас ниже него на две головы как минимум, такой миниатюрный и обманчиво хрупкий, смотрит снизу вверх, напряженно хмурясь и поджимая полные губы. Весь его вид выражает неодобрение, лишь только глаза блестят чертями и любопытством. Он скрещивает руки на груди и внимательно рассматривает сюэянову маску. – У тебя нет Глаза Бога, как ты еще не сошел с ума и не погиб от воздействия скверны? На самом деле сейчас эта маска и есть лицо Сюэ Яна, и он понятия не имеет, как может говорить, не имея губ – звук просто рождается где-то в горле: – Всё просто, мой сладкий Сяо Синчэнь, – его голос низкий и рокочущий, словно пробивающийся сквозь шершавый камень. – Сумасшедшие не сходят с ума. А смерть не подвластна над теми, кто уже умирал. Конечно же, Сяо Синчэнь почти ничего не знает о его прошлом, а Сюэ Ян и не собирается исповедоваться. Он протягивает руку, берёт его за подбородок и наклоняется, вцепляясь в лазурный взгляд алыми отсветами глаз сквозь прорези маски. Сяо Синчэнь ожидаемо не пугается и не пытается отстраниться. Он касается сюэянового лица, проводит от виска вниз по острым выступам, и Сюэ Яну кажется, что он чувствует тепло прикосновения сквозь жесткую броню из скверны. – Так ты жив? – выдыхает Сяо Синчэнь, слегка прищуриваясь. – Или уже мёртв? Мягкие кончики пальцев проскальзывают по стыку двух пластин, где у людей обычно находятся губы, и Сюэ Ян неосознанно вздрагивает от внезапно отчетливого ощущения, отдавшегося в груди яркой горячей вспышкой. Он резко перехватывает руку Сяо Синчэня, тянет на себя, а второй ладонью обвивает его талию. – Разрешаю тебе проверить, – хрипло протягивает он почти нараспев, заставляя броню раствориться лишь на лице и шее, и усмехается с вызовом. – Потом поделишься выводами. Прохладные пальцы легким ветром скользят по губам, щеке, подбородку. Сюэ Ян пытается словить их зубами, слегка прикусить, но те ускользают на затылок, а Сяо Синчэнь наблюдает за ним острым взглядом светлых глаз. – На колени. – Вдруг произносит он, совершенно не меняясь в лице, ни капли эмоций не затмевают его ледяное спокойствие, а голос пронизан несгибаемым морозом, как руда звездного серебра. Сюэ Ян озадаченно хлопает глазами. Ему кажется, что он ослышался, но тонкие ладони ложатся на его плечи и давят свинцовой тяжестью. – Повторить громче? О нет, он прекрасно слышит. И видит, как пепел с каменного пола подхватывают вмиг разбушевавшиеся потоки воздуха, закручивают вокруг них спиралью, окутывая в сотканный из ветра кокон. Глаза Сяо Синчэня мерцают бирюзой, отражая непокорность анемо-стихии, свободные одежды взволнованно развеваются, а взгляд прямой и острый. До сих пор он всего лишь играл, раскрывая способности далеко не в полную силу. Ведь подобный противник – всего лишь мелкая шваль для них обоих. Ветер превращается в ураган, грозящийся подхватить их и поднять ввысь. Сюэ Ян отчетливо ощущает, как ладони давят на плечи, и, будь он не в форме Зверя, кости уже давно раздробились бы в труху от жёсткой силы этих изящных белых пальцев. Ох, Сяо Синчэнь тоже много чему научился за эти годы и изменился явно в лучшую сторону. Сюэ Ян облизывает губы, словно довольный кот, и решает покориться на этот раз. Лишь из интереса, что же будет дальше, до чего способен дойти этот святоша. Он опускается на колени, и так они оказываются одного роста, лицом к лицу. Чужие ладони скользят вверх по его плечам, шее, зарываются пальцами в волосы, сжимаются головокружительно крепко, оттягивая густые пряди и вызывая приятную дрожь по телу. Сюэ Ян прикрывает веки, выпускает сквозь зубы отчетливый нечеловеческий рык и мнёт белый шелк ханьфу на синчэневой пояснице, задевая когтями и, судя по легкому треску, раздирая невесомую ткань. Сяо Синчэнь прищуривается, испепеляя его лицо оценивающим взглядом, а потом вцепляется поцелуем в его губы так голодно, будто ждал этого все три года. Сюэ Ян на этот раз не теряется, вжимает его в себя безумно крепко, где-то на грани сознания напоминая себе, что всё еще под действием Глаза Порчи, и поэтому заставляет себя сдерживаться. Зато в поцелуе он позволяет себе всё: проникнуть длинным острым языком в горячий влажный рот, вылизать его, украсть жаркое дыхание, истерзать мягкие полные губы, жадно и жестко, испить тихий сладкий стон, как что-то бесценное. И Предвестник уже думает вжать Сяо Синчэня в пол, но ладонь вдруг обвивает его шею под подбородком, впивается пальцами и отстраняет. Точнее, Сюэ Ян позволяет себя отстранить. Тонкая нить слюны меж их губами тает, стоит Сяо Синчэню отклониться назад и разорвать расстояние между их лицами. Он сжимает свои губы, облизывает их изнутри кончиком языка и произносит, точно вердикт: – Сердце бьётся, – и в подтверждение своих слов на мгновение усиливает хватку, одновременно прощупывая пульс на обеих сонных артериях Сюэ Яна. – И что же, я буду жить? – сдавленно хохочет тот, обнажая острые клыки. Глупая шутка, но Сяо Синчэнь со своим низким порогом смешливости всё же улыбается и ослабляет хватку. – Всё зависит от того, как будешь себя вести. – Отвратительно, – признаётся Сюэ Ян и в подтверждение своих слов ловит синчэневы запястья, заводит ему за спину, сжимая одной ладонью, и с вызовом глядит в искрящиеся интересом глаза. – Я вообще тот еще говнюк, если ты не в курсе, – улыбается он ослепительно и так сладко, хоть в чай добавляй. Но Сяо Синчэнь не выглядит впечатленным. – Я знаю, – произносит он, гася улыбку, а потом внезапный сильный поток воздуха заваливает его на Сюэ Яна. Тот инстинктивно обхватывает его обеими руками и падает спиной на каменный пол подземелья. – Но если ты думаешь, что я сахар, то ошибаешься. Сяо Синчэнь подхватывает зубами его нижнюю губу и, втянув в рот, прикусывает, крепко, но не до крови. Сюэ Яну кажется, что это один из его непотребных снов, вот только ощущения реальны, кровь в венах кипит, а желание свинцовой тяжестью оседает внизу живота, острое и слегка болезненное. Давнее, жадное, неутолённое. Он не замечает, как переворачивает мир одним резким движением, и Сяо Синчэнь оказывается прижатым к полу. – Не ошибаюсь, – опираясь ладонями по бокам синчэневой головы, хрипит Сюэ Ян в мягкие губы, припухшие, влажные, тронутые недовольством. – Ты сладкий. Как он, демон побери, жил без этого осуждающего взгляда, без этих ладоней, вплетающихся тонкими пальцами в его волосы, без прохладного дыхания, касающегося непокорным ветром его губ? – Убери это всё, – требует Синчэнь, хмуря темные брови и вцепляясь кончиками пальцев в ворот брони Зверя. И у Сюэ Яна даже не возникает мысли не подчиниться. Скверна взвивается в воздух густым дымом, тело освобождается от проклятых оков, с тихим хрустом возвращаясь к своему привычному виду и теряя силу. В голове возникает неприятная слабость, мир на мгновение пошатывается, но Сюэ Ян привык к последствиям использования Глаза Порчи. Он берёт под контроль собственное состояние, плавно выдыхает и улыбается как всегда беззаботно. – И что ты собрался делать со мной, Сяо Синчэнь? – ухмыляется он, а потом влажно мажет языком по его щеке, словно псина, с удовольствием вылизывающая хозяина. – М-м? – Не давать делать тебе глупости, – отвечает Сяо Синчэнь уверенно и слишком серьёзно для ситуации, в которой находится. Сияющий решимостью взгляд вкупе с раскрасневшимся лицом и припухшими от поцелуев губами вызывает у Сюэ Яна смешок. Они оба прекрасно знают: Предвестник и то, что подразумевается под «глупостями» – неразделимы. Руки Сюэ Яна еще до вступления в Фатуи были по плечи в крови, что уж говорить теперь. – А если с тобой? – склоняется он к пылающему румянцем уху, намеренно ласкает дыханием, но не касается. И отчетливо чувствует дрожь в теле под собой. – Можно? Не отстраняясь, Сюэ Ян на ощупь развязывает пояс синчэнева ханьфу и стягивает легкую ткань с его плеч. Молочно-белые, изящные, острые; он жадно льнет к ним губами и, по сути, не ждёт ответа на свой вопрос, но Сяо Синчэнь, выдохнув плавный полустон, всё же произносит: – Только если разрешу. И получает укус в плечо. Выгибается, наконец роняя отчётливый стон и цепляясь пальцами в ткань формы Предвестника на его пояснице. Это разрешение. Сейчас, в данный момент, они совершат обоюдную глупость, но ни один из них не будет жалеть об этом после.