— Я хочу помнить тебя таким… — Лука смотрел в глаза Роберто, шепча, и его рука мягко нырнула в волосы…
— Лука… — Роберто мягко прошелся по свитеру друга…
— М? — молодой человек вопросительно улыбнулся.
— Ты ведь знаешь, что чувства не взаимны?
— Знаю, Роберто. Но это ничего не меняет. Я тебя люблю, и я принимаю «правила игры».
— Какие правила? — рука Роберто всё также пока была на рукаве свитера друга.
— Не взаимность — это правило. И я её принимаю.
— Но тебе больно…
— Больно, я соглашусь с этим, но поверь, что
намного больнее мне, когда ты далеко, и когда я не имею возможности видеть тебя, касаться, говорить с тобой.
— Это душевное самоубийство, быть в такой любви. — Роберто удивленно вскинул брови.
— Нет, Роберто. Такая любовь — тоже своего рода счастье. Ведь она бывает чаще всего именно такой — неразделённой, но люди зря наполняют её черными красками.
— Философский взгляд. А почему ты считаешь её такую — счастьем?
— Ну вот ты снова говоришь «такую». Любимое слово, ей Богу.
— Что не так? — Роберто пересел в кресло.
— Ты считаешь, или думаешь, что, если любовь, к примеру, как мы сейчас обсуждаем, — не имеющая взаимности, выходит, что — неправильная.
— Я не совсем это имел в виду, Лука.
— А что тогда?
— Я, видимо, принадлежу к той категории людей, которые считают неразделенные чувства — не нормой.
Лука вздохнул и рассмеялся:
— Хорошо, допустим, но я о другом тебе говорил.
— Слушаю.
— Я не подчиняюсь правилам, которые установило общество, относительно метафизики, философии, морали, этики и прочего.
— Тогда расскажи.
— А я тебе это показал, Роберто.
— То есть.
— А ты не понял?
— Видимо, не совсем уловил ход твоей мысли.
Лука снова подошел к Роберто и поцеловал его мягко, а потом вернулся в своё кресло:
— Этим поцелуем я сказал тебе: «Люблю». Я редко говорю это словами, предпочитаю выражение иное чувств — поступки, действия.
— Я тебе ответил….
— Да. Ты мне сказал, что это не взаимно.
— И?
— И я принимаю правила игры.
— Но….
— Без «но». Я знаю, что ты меня не любишь как мужчину.
— Я тебя ценю.
— Я знаю, Роберто, и это приятно осознавать, правда. Я и не хочу, чтобы ты любил меня как мужчину.
— Но ты меня поцеловал.
— Именно. И здесь кроется мой бунт против правил, которые устанавливает общество.
— Что-то я уже запутываюсь.
— Ох, — Лука рассмеялся, — Как тебя легко увести от мыслей, — общество, в котором мы с тобой живём, не принимает факта существования феномена неразделённой любви. Оно считает, что если есть с одной стороны блок чувств, то это автоматически приравнивается к предательству, к непониманию любящей стороны. Все привыкли к тому, что любовь
обязательно счастливая. Но у неё миллион граней, и дружба, такая как у нас, скажем, — это тоже — любовь. Я хочу тебя касаться, хочу бывать чаще с тобой в поездках, говорить, наблюдать за тобой, да, я мечтаю о сексе, или минимум хотя бы однажды, о ласках, и говорю об этом открыто. Я не хочу тайн, и не хочу тебя терять из-за своей открытости и из-за несогласия с устоями общества.
— Очень откровенно. — Роберто кивнул.
— Я всегда такой, мой дорогой.
— То есть, я верно понимаю нить твоих размышлений, что, если я вдруг проявлю инициативу, то ты не будешь против?
— Не буду. — Лука улыбнулся.
— Но, а если не проявлю?
— Это твоё право, Роберто. Пойми, что я тебя не принуждаю ни к чему. Я поделился мыслями, раскрыл свои чувства. Я буду с тобой. Я буду всегда рядом. Наша дружба не исчезнет из-а того, что я люблю, а ты нет.
— Но это… — Роберто запнулся.
— Ты хотел сказать снова — неправильно?
Мужчина прикрыл глаза в согласии.
— Прими за правило: я не подчиняюсь правилам общества в любви, дружбе и словах. Я живу сердцем. Душой. И делаю только то, что они говорят. Естественно, если дело касается учебы, работы, или ещё какой-либо деятельности, связанной с чужими людьми, или не разделяющими мои взгляды — я веду себя подобающим образом, скрывая на все известные замк
и всё то, что
ты знаешь обо мне.
— Я тебя понял. — Роберто подошел к Луке и обнял его, а его друг, мечтательно прикрыл глаза, вспоминая вкус губ, и ощущая теплые руки на плече.
— Тебе стало лучше?
— Можно сказать, что да. Я успокоился.
— Ты не изменил своего мнения обо мне?
— С чего ты решил?
— Мало ли, я так много сказал сегодня, что…
— Ты уже начал думать, что я завтра захочу уехать?
— Честно говоря, я подумал, когда ты меня обнял: что ты уйдешь сейчас.
— Если ты разрешишь мне пожить у тебя больше месяца…? — Роберто вопросительно остановился.
— Живи столько, сколько хочешь, Роберто. И не спрашивай меня: можно или нет. Это и твой дом.
— Ты точно уверен?
— Абсолютно. У нас разные комнаты. Я не буду тебя беспокоить.
— Но я своим присутствием даю тебе надежду…
— Мне в радость, что я не один здесь.
— И ты… ?
— Я не сделаю ничего без твоего согласия, Роберто.
Роберто улыбнулся, глядя на Луку, в его зеленые глаза, и произнёс:
— По кофе, и посмотрим фильм?
— Какой?
— А какой ты хочешь?
— А давай «Рокко и его братья» посмотрим, не против?
— Давай. Мне интересно, что в этом фильме тебя так завораживает.
— Замечательно. Я сварю сейчас кофе.
— А пирожные есть ещё?
— Есть.
— Я схожу переоденусь.
— Хорошо. Тебе кофе с чем?
— С печеньем и пирожными.
— Молоко, сахар?
— Только молоко. У тебя есть бисквитное печенье?
— Есть. Я недавно купил.
— Вот мне бисквитное печенье и пирожное, — сказал Роберто поднимаясь по лестнице.
— Сластёна. — Лука посмотрел на его фигуру снизу вверх, и улыбнулся, уходя на кухню.
***
Роберто зашел к себе в комнату, и закрыв дверь, тихо съехал по стене. Он обдумывал всё то, что произошло. Лука его любит. И очень философски относится, по сути, к любви. «Что я делаю? Я даю ему надежду своим присутствием, и он всё равно не против этого. Хочу ли я его? Да. Я хочу ласк. Я хочу попробовать почувствовать, как это — когда тебя ласкает мужчина. Но как быть с чувствами? Или я опять много думаю?
Роберто поднялся на ноги, и подойдя к шкафу достал домашний брючный костюм, положил его на кровать, и абсолютно нагой, через несколько минут ушёл в душ.
Горячие струи приятно массировали тело, унося все тягостные мысли этого дня. Следующие три часа друзья провели за просмотром фильма, а после — разошлись по комнатам.
***
В тишине итальянской звездной, тёмной ночи, Лука лежал в постели, нагой, читал роман, и когда закрыл книгу, его размышления вернулись к Роберто. Он не жалел о том, что признался в своих взглядах на любовь, в чувствах к Роберто Леонарди. Лука не был слишком сентиментален, скорее он был романтиком, который ценил «настоящесть» жизни и чувств.
Лука медленно погладил указательным пальцем линию губ, вспоминая, как касался Роберто, потом улыбнулся, почувствовав приятную тянущую тяжесть в паху, и ощутив, как его плоть приподнимается, прикрыл глаза, и прогнулся немного под одеялом, поглаживая себя, думая о Роберто. Рука Луки сначала медленно, но постепенно быстрее, двигалась по всей его длине, а потом он перевернулся и довел себя до пика, и тихо стонал в подушку, чтобы Роберто не услышал. Луку заводила всё больше и больше сама мысль о том, что Роберто в его доме, что утром он его увидит, коснётся… Второй оргазм был такой же долгий, бурный… Лука обессиленный, уснул, лежа на животе…
