Троя

Как так вышло, Андрей сам не понял. Вот он останавливает кровь, не обращая внимания на сдавленное шипение девушки. Укус глубокий, к счастью, шить не нужно, но к вечеру наверняка будет отек. Шипит перекись, пузырится на поверхности бледной кожи бледно-розовой пеной, и Катя совершенно не возражает против его самоуправства. Делай с ней, что хочешь, Палыч. Кровь, не смотря на все его усилия, то и дело снова проступает на коже. Совсем хреновая свертываемость у нее. Завтра рука будет выглядеть гораздо хуже. Вот он ей говорит, что-то успокаивающее, пытается удержать ее в сознании, но толку от его слов, она на него практически не реагирует, отвечает невпопад, односложно, голос хриплый, дрожит, кажется, зуб на зуб у нее не попадает. Только морщится слегка от боли. Отойдет от шока — взвоет. Единственное, чего добился от нее, это безразличного «в горло пошел». И все, больше ничего связного от нее он не услышал. Вот он, потеряв терпение, практически силком вливает в нее полстакана коньяка, она только морщится и сдерживает рвотный позыв. К счастью, удачно. Зря он это сделал, Катя вообще потеряла связь с реальностью, даже на его прикосновения перестала реагировать, которые становились все смелее. До чего же приятно скользить пальцами по мягкой бархатистой коже… Вот он, наконец, бинтует пострадавшую руку, убирает бардак в кабинете, присаживается рядом с ней, осторожно сгребает в объятия, все равно не станет возражать. Маленькая, трепещет в его руках, как пойманная птичка, теплая, расслабленная шоком и выпитым коньяком. Вопреки всему, приятно донельзя. Вот она на его очередное «извини» поднимает чуть удивленный взгляд, и вдруг дыхание перехватывает, а сердце замирает. Как он додумался ее поцеловать, и чем вообще думал, он понятия не имел. Нельзя на нее было так набрасываться, и он еще пожалеет о сделанном, но остановиться даже не подумал. Шесть лет он не держал в руках женщины, и, видимо, зря, столько всего было упущено. Ах, женщины! Что может быть прекраснее вас, расслабленных и податливых, принимающих и дарящих ласку, способных вознести на вершину и бросить в пропасть, вскружить голову и подарить наслаждение один взглядом? На остатках самоконтроля Андрей пытался найти хоть одну причину, чтобы оторваться от девушки, пока она не пришла в себя и не повторила свой фокус, как с Малиновским. Но она отвечала на его поцелуй. Пусть неловко, несмело, практически не шевелясь в его объятиях, но позволяя делать все, что ему взбредет в голову. Можно было провести кончиком языка по ее губе, можно было углубить поцелуй на мгновение, попробовать ее на вкус, обводить контуры ее плеч, зарываться пальцами в густые волнистые волосы. Можно было все. Пока она мягко его не отстранила от себя. — Андрей, — чуть взволнованно, севшим голосом, — не нужно. Я пойду к себе, если ты не против. Отпускать ее не хотелось. Видел же, что нравится, что не против продолжить, и вдруг стоп-кран. Хорошо, что у нее только одна рука пока действует. Точно б врезала. — Я тебе его задолжал, — улыбайся, Жданов, ни к чему ей видеть, какие демоны поселились в душе после ее вчерашнего неумелого поцелуя. — По-моему, ты немного перестарался, — слабая ухмылка, немного искуственная. — По крайней мере, ты связно говоришь, — заметил Андрей, не спеша убирать руки с завоеванной территории. — А то я из твоих объяснений понял только, что Куджо целился в горло. И на кой ты полезла его снимать, мне интересно? — А надо было развития событий подождать? — Катя поджала губы. — Ты своих собак только атаковать научил без команды? — Куджо не мой, — Андрей отвел взгляд, — папин. Вы с Мишей ругались? — Да как обычно, — Катя попробовала отодвинуться от собеседника, вызвав у него слабую ухмылку. — Понятно. Ну, повара у меня в любом случае теперь нет, — Жданов усмехнулся. — Еще немного покривляешься, и няни тоже не будет, — Катя сверкнула глазами. — Я пойду. — Как хочешь, — Андрей понаблюдал за ней пару секунд. — Я провожу, не нравится мне твоя бледность. — Не надо, — отмахнулась от него девушка, вставая с двухместного дивана. Ее тут же повело вбок, и Андрей с усмешкой поймал ее, не дав упасть. — Ага, — негромко сказал он, — что не надо-то? Катя тихо вздохнула и практически отключилась в его руках. Ну, что за наказание такое? Мысли и ощущения путались, порой, она проваливалась в какие-то вязкие видения, из которых она никак не могла вырваться. Кружилась голова, жутко тошнило, пульсирующим огнем горела прокушенная рука. Казалось, что вся ее жизнь подчинялась этой боли. Где бред, где явь, не разобрать. Во рту пересохло. В комнате тихо, за дверями слышно, как Андрей говорит Ташке, чтобы она ее не беспокоила, мол, болеет Катя. Ташка возмущается, у капризы какое-то важное дело есть. Дальше не слышно ничего, да и мысли ленивы и неповоротливы, затягивают куда-то в свинцовую тьму, оставляя из всех ощущений только боль. — Ка-а-а-ать, — тихонько донеслось до слуха. — А ты спишь, да? — Сплю, Тась, — язык не слушается, но, кажется, ребенок понял. — Потому что заболела? — так же шепотом спросила Ташка. Катя кивнула. — Папа сказал, что у тебя ручка болит, поэтому мы с ним сами все будем делать. — Болит, — вяло подтвердила девушка, не открывая глаз. — Бабушка говорит, что когда у кого-то что-то болит, то надо это место поцеловать и подуть. Тогда сразу все пройдет. Давай я подую? — Угу, — легкое дуновение. — А папа, когда я болею, ложится со мной полежать, — прошептала Таська. — Только он большой, не поместится. Давай я полежу с тобой? И ты здоровая будешь. От Ташки пахло шоколадом и клубничным шампунем. Катя чуть подвинулась, чтобы она смогла лечь к ней. Ташка, не раздумывая, нырнула к Кате под одеяло и прижалась к ней. Почему-то стало очень тепло и спокойно, даже руку не так дергало, как раньше. Девочка немного поворочалась, потом свернулась в клубочек, как котенок и затихла. — Кать… А обними меня? — прошептала Ташка. — Так быстрее выздоровишь. Катя перекинула здоровую руку через ребенка и вскоре провалилась в нормальный сон. Следом за ней под шум дождя заснула и Тася. Немного позже их, спящих в обнимку, нашел Андрей. Хотел проверить, как дела у Кати, толкнул незапертую дверь и застыл на пороге в изумлении. Дочь спала с няней, и выглядело это до того естественно, что Андрей даже невольно залюбовался ими. Они спали практически в одинаковой позе, в обнимку, только Ташка по привычке сползла с подушки и подложила уголок одеяла под щеку, свернувшись клубочком. Катя во сне обнимала ее, прижав к себе и зарывшись носом в ее волосы, забинтованную руку она подложила себе под голову, здоровой словно укрывала от всего мира. Как мама-кошка с маленьким котенком. Никогда прежде он не видел Катю такой расслабленной и спокойной. Красивая. Черты лица разгладились, губы слегка приоткрылись, она еле заметно улыбалась чему-то своему, и ее такую вдруг захотелось поцеловать еще раз, убрать налипшую на лоб прядку волос, прилечь рядом, притянуть обеих девчонок к себе и не отпускать. Даже не сразу понял, что улыбается. Будить их не хотелось, присоединиться к ним возможности не было, уйти он не посмел. Ташка во сне причмокивала, как во младенчестве, то и дело возилась, словно проверяя, на месте ли Катя, не ушла ли. Андрей тихонько вошел в комнату и присел на пол у изголовья кровати, осторожно, чтобы не потревожить Катину прокушенную руку. Как задремал, и сам не заметил. Андрей ушел до того, как они проснулись, немного оглушенный своими ощущениями. Казалось, что именно так и должно быть. Ташка никогда не спала с Инной. Могла залезть к Андрею в кровать поваляться или к бабушке, но редко, когда простого присутствия родных людей было не достаточно. А вот так, в обнимку с кем-то преспокойно спать, было в новинку. И с кем! С девчонкой, которая не подпускает к себе никого, вздрагивает от любого намека на прикосновения и, кажется, даже себе не доверяет до конца. Как дикий зверек прямо. И Андрей вдруг подумал, что такой вариант развития событий ему как раз на руку. Растущая и крепнущая привязанность дочери к няне решала половину проблем и очень помогала в конечной цели. Только бы все вышло так, как он задумал. С Мишей он решил быстро, просто уволил, не слушая его объяснений и оправданий. Даже голоса не повысил, хотя ожидал, что разорется, как обычно. Но, не смотря на кипевшую в нем злость, Андрей просто подвинул ему лист с заявлением и ручку, приказав подписать. А хотелось… очень хотелось врезать повару, но сдержался. Уехал и Ромка, сославшись на ожидающих его горячих цыпочек в баре. Друга он даже и не подумал звать, прекрасно понимая, что Жданов не поедет. Не зная, чем себя занять, Андрей ушел в кабинет. То ли закрыться от всех и напиться, то ли попытаться прочитать Ромкины отчеты по текущим делам фирмы. В итоге ничего из этого не сделал, а позвонил матери. Маргарита подошла к телефону не сразу, а услышав голос сына, слегка удивилась. — Андрюш, — ласковый голос мамы заставил слегка улыбнуться, — я думала, ты вечером позвонишь. Случилось что-то? — Да я даже не знаю, с чего начинать, мам, — Андрей растянулся в кресле, прижав телефон к плечу. — Настроение паршивое до ужаса, погода мерзкая, Куджо покусал Катю и я только что уволил Михаила. — Рассказывай, сынок, — в голосе Маргариты послышалась усталость. — Что на этот раз стряслось? Андрей рассказал. Вкратце. Опуская некоторые пикантные подробности, от которых жгло губы, стоило только кинуть взгляд на стоящий напротив стола диван. Мама выслушала его, не задавая вопросов, похвалила за сдержанность в отношении Михаила, вызвав у Андрея широкую ухмылку. А потом задала один-единственный вопрос: — Ты с Катериной разговаривал по этому поводу? Не надумает ли она уволиться следом за Мишей? — Не говорил, но увольняться вряд ли станет, — Андрей даже улыбнулся. — Так поговори с ней, извинись хотя бы. И подумай о том, что ты совершенно распустил собак, Андрюша. Это рано или поздно кончится очень плохо. И это хорошо, что Таиса не видела. — Да я уже извинился, попозже поговорим с ней, — легко маме советовать «поговори», хочется-то совершенно другого. — Попозже — это когда? — с неприкрытой иронией в голосе уточнила Маргарита. — Мам, Катя спит пока, проснется — поговорим с ней. И мне есть, что ей предложить, кстати, — Андрей тихо фыркнул. — Готовит она отменно, случилось попробовать. — Ты хочешь кроме своей дочери еще и готовку повесить на девочку? — изумилась мама. — Не много ли обязанностей? Кстати, подарок Таиса оценила? — Да, показала, вроде, понравился, — ответил Андрей. — А насчет готовки… Катя себе готовит отдельно, Ташка к ней в помощницы набилась, все утро рассказывала, что они готовили в мое отсутствие. — И ты не против? — с непонятной интонацией поинтересовалась женщина. — Не против чего? — не понял Андрей, в который раз бросив взгляд на злополучный диванчик. Честное слово, сломает его и сожжет, как только трубку положит! — Ребенок на кухне равносильно катастрофе, сынок. Мне ли не знать, — последовал ответ. — Да еще и с чужим человеком. — Разнесут кухню — будет повод сделать ремонт, — усмехнулся Жданов. — Ташка от Кати не отходит практически. Ромка говорит, прямо с утра, не переодеваясь, прибегает к ней здороваться. Да и капризы последнее время гораздо реже стали. Тася очень изменилась, болтает без умолку, только и слышно: Катя, Катя, Катя. — Вот, кстати, твоего ребенка как раз не слышно. — Спит. Сама уснула. — Я так понимаю, с Катей, — Андрей согласно фыркнул. — Сынок, а ты, случайно, не ревнуешь? — Кого? — Дочь к няне. Или няню к дочери. А то у меня складывается впечатление, что ты в этом празднике жизни не участвуешь. — Мам, да не ревную я никого и ни к кому! — возмутился Андрей. — С Катериной мы мало общаемся, в основном, по делу, не подпускает она меня к себе. — А ты перестань вести себя как дикарь и начни вести себя как мужчина и отец, — посоветовала Марго. — А то в один прекрасный день ты придешь домой с работы, а тебя некому будет встречать. Потому что ты никому не интересен. — Мам… Я… — Я все сказала. Ты прекрасно знаешь, какие ошибки ты совершил, если прекратишь сейчас бурно возмущаться и спорить со мной, то поймешь, что тебе нужно. Я тебя поддержу в любом случае. Ты — мой ребенок, и в три года, и в тридцать лет, и даже когда тебе стукнет пятьдесят лет, я буду тебя воспитывать и опекать, если доживу, конечно, — Маргарита усмехнулась, по-доброму. — А в следующий твой звонок я хочу услышать от тебя не «Катя с Ташей», а «мы». И это не то, о чем ты сейчас подумал. — Да ни о чем я не думал! — А возмущаешься просто так. Ты научился управлять компанией и строить бизнес. Осталось научиться оставлять свое умение управлять людьми за порогом собственного дома. Я собираюсь пройтись по магазинам с подругой, поэтому попрощаюсь с тобой. Спасибо, что ты позвонил, сынок. Таисе привет и поцелуй ее. А ты подумай, что я тебе скажу. Катя — женщина, прислушивайся к ее мнению.