Троя

— Тамара, я не одна, — негромко сказала Катерина, когда с кухни выглянула женщина лет сорока. — Голодные, небось? Здравствуйте, — Тамара отерла руки о старый передник и тепло улыбнулась им обоим. — Сядьте, поешьте хоть. — Мы из дома, — попыталась отказаться от обеда девушка. — И не надолго, если честно. — И ты не завтракала, — усмехнулся Жданов за спиной Кати. — Пообедаем с удовольствием. Меня зовут Андрей, мне очень приятно с вами познакомиться. Андрей лучезарно улыбнулся женщине и, кажется, включил все свое обаяние, когда протянул руку для пожатия, разве что поцелуем не приложился, тут же наговорил комплиментов, поинтересовался, как дела. В общем, всячески распускал хвост и очаровывал Тамару. Катя поджала губы, медленно закипая. — Пойдем, покажу, где руки помыть, — негромко прервала поток ждановских комплиментов Катя. — Тома, накрой на стол, пожалуйста. Потом помогу убрать. — Конечно, — повеселевшая женщина упорхнула на кухню. Жданов насмешливо глянул на разъяренную Катерину и утащил ее за собой в ванную. Дверь он закрыл на щеколду практически на автомате, но, кажется, Кате было все равно. — Ты что творишь? — прошипела она, повернувшись к Андрею. Мужчина только ухмыльнулся в ответ, ожидая продолжения. — Развлечься захотелось? — А что такого я сделал? — Жданов приподнял бровь, изображая удивление. — Немного развеселил бедную даму, только и всего. — Ты в моем доме, Андрюша, будь добр, не нарывайся! Отпусти меня! Но Жданов, наоборот, притянул девушку к себе поближе, не давая ей слишком уж активно вырываться. Голос она не рискнет повысить сейчас, да и бить вряд ли станет. Ничего сегодня не мог поделать с собой. К Кате его тянуло со страшной силой, тем более, он не закончил с ней, помешали соседи. — И лишить себя удовольствия побесить тебя? — нахально спросил он. — Ты мне очень нравишься такой… перестаешь сторониться и стесняться меня. — Кажется, ты мне решил окончательно испортить день, — прошипела Катя, замирая от каждого его прикосновения. — Нашел место… — А дома ты от меня бегаешь. Не могу больше держаться от тебя подальше, хоть убей. — Тебе не с кем больше поразвлечься? Я совершенно неподходящий вариант. — Из развлечений я давно вырос, но если ты так хочешь, то я составлю компанию Малиновскому, — тихо, в самое ухо, прошептал мужчина, касаясь губами кожи на скуле. — Тебя устроит? — Что хочешь, то и делай, — ответила Катя, невольно подставляясь под руки и губы Андрея. — Мне-то что? — Вот как раз то, что хочу, я в данный момент и делаю, — Андрей улыбнулся. — Это не банальное желание перепихнуться. Не знаю, что это. Впрочем, я ни на чем не настаиваю. Признаний в любви она не ждала, но отчего-то было дико от мысли, что она целуется с мужчиной буквально под носом у маменьки, в собственной обшарпанной ванной, где ремонт не делали, кажется, с момента постройки дома. Андрея обстановка не смущала совершенно, одна рука уверенно опускалась вниз, исследуя новые территории, другая властно легла между лопатками, не давая отстраниться прочь. Хотя и не очень-то хотелось, если честно. Даже было любопытно, как далеко он посмеет зайти. С ним не противно и не страшно, и почему-то хотелось довериться крепким рукам и требовательным губам, но… — КАТЯ! Девушка нервно дернулась от громового голоса, который заглушить не под силу даже плотно закрытой двери, рвано выдохнула, рывком освободилась от объятий Андрея и скривилась, прикрыв глаза, словно ожидала удара. Впрочем, с собой она справилась быстро. — Счастлив? — зло спросила девушка. — Не ходи на кухню, иди в мою комнату сразу. — Уверена? — переводя дыхание, спросил Андрей. — Может, мне удастся успокоить ее? — Не лезь, — Катя скривилась, как от зубной боли. — Только хуже сделаешь. Да что ж за день такой? То гопники ее обнимают, то соседям приспичило выйти в самый не подходящий момент, то вот теперь мамаша их прервала. А дома Ташка, собаки, готовка… В ее комнате делать было совершенно нечего, а слушать Катину ругань с матерью невыносимо. Тамара притихла на кухне, видимо, чтобы не попасть под раздачу, и слышно только как Катя отвечает на вопли полоумной родительницы. Оставлять девчонку здесь одну он не хотел. Андрей прилег на застеленный диван и задумался о том, что вообще происходит. Изначальный план привязать Катерину к его дому, заставить ее чувствовать себя в безопасности под его защитой претерпевал значительные изменения. Во-первых, совершенно внезапно, привязался к ней сам. С ее появлением в доме воцарился покой, туда хотелось возвращаться, там его действительно ждали и, наверное, любили. Иначе объяснить ненавязчивую заботу не получалось. В кабинете, куда он вчера зашел, воцарился порядок, и когда успела, спрашивается? Но книжные полки протерты, на столе все разложено по стопочкам, даже стаканы и те оказались вымыты. Кроме Кати было некому, Лиду он в кабинет пускал редко и с большой неохотой. И как-то не хотелось верить, что девчонку действительно подослал кто-то, кто точно в курсе происходящего. Знать бы еще, кто. Во-вторых, Ташка, наверное, впервые узнала материнскую заботу. Инне она была не нужна, да и сам Андрей поначалу относился к дочери, как к предмету интерьера, пока она где-то в год не вышла его встречать, смешно покачиваясь на неокрепших ножках и не назвала его папой, широко улыбаясь во весь рот. Его мать, хоть и любила внучку, но не позволяла себе лишний раз обнять и приласкать ребенка. Катя же как-то ненавязчиво могла обнять Ташку, когда той это действительно было необходимо. Да и вообще наблюдать за ними было очень интересно. В-третьих, совершенно неожиданно, к привязанности прибавилось горячее желание. Шесть лет его женщины не интересовали вообще, а тут оторваться невозможно. Порой, казалось, что она и не против его ласк, но отвечала скованно, а то и отталкивала от себя. Не боялась и не испытывала дискомфорта от его прикосновений, но, стоило чуть увлечься, как сразу же отказ. Квалификацию растерял, что ли, за шесть лет? Если Малиновский узнает — будет долго ржать над ним. Стоило бы набраться терпения, но Андрей Жданов этим качеством никогда не отличался. Слушать разгорающийся скандал ему надоело. — Тебе самой-то не стыдно? — вдруг раздался голос Тамары, которая, видимо, тоже потеряла терпение. — Дочь не успела порог дома переступить, а ты на нее кидаешься, как шавка подзаборная. Хочешь, чтобы тебя навещали — прекрати свои концерты! Девчонка старается, тебя, дуру полоумную, пытается обеспечить всем необходимым, не бросает, а ты только орешь на нее. Хоть бы раз ей спасибо сказала! — Да гуляет она! По подворотням пьет и с мужиками трахается! — прокаркала скандалистка. — Вот где она неделю шлялась? А спроси у нее! С Витькой, небось, снова по подвалам сидит! А теперь еще и в мой дом этого засранца притащила! — Мам, мне двадцать пять в декабре, — усмехнулась Катя. — И Витьку я пару лет не видела как. — А что за козел тут с тобой приперся? Ты теперь своих ебарей сюда водить будешь? — А ты что, завидуешь? Я у этого козла, между прочим, работаю. — А почему он тогда сюда носа не кажет? Боится меня, да? Значит, есть, что скрывать! — Потому что тебя нормальным людям показывать нельзя! — огрызнулась Катя, а у Андрея внезапно закончилось терпение. Ну сколько можно, в конце концов? — Ну, что вы, я козел бесстрашный и скрывать мне нечего, — жизнерадостно заключил Жданов, отодвинув девушку в сторону. Та его смерила убийственным взглядом. — Вот он я, перед вами, мадам! — Я тебя убью, — тихо прошипела Катя ему в спину. — Кто тебя просил влезать? Андрей от нее отмахнулся и осторожно вошел в комнату, широко улыбаясь. Мать Кати взглянула на него тяжелым мутным взглядом. — И чего ты сюда приперся? — сварливо спросила она. — Ну, для начала, познакомиться, — начал перечислять Андрей, рассматривая незнакомую комнату. Ремонт здесь не делали, как и во всей остальной квартире, но было чисто, мебель гораздо новее и удобнее, чем в Катиной комнате. Единственным предметом роскоши являлся телевизор висящий на стене. — Потом, естественно, поблагодарить за Катеньку, я без нее, как без рук последнее время, да и просто поговорить. — Бери эту шалаву и уебывай отсюда, не о чем нам разговаривать! — Вот так сразу, даже не познакомившись? — обаятельно улыбнулся Жданов. — Меня, например, Андреем зовут, а вас? — А какое тебе дело? — где-то за спиной устало вздохнула Катерина, но Андрей не отводил взгляд от ее матери. Когда-то, может, эта женщина была красивой, но сейчас, несмотря на чистую одежду, расчесанные волосы и свежее постельное белье, она выглядела отвратительно. Почти бесцветные, подернутые мутной пленкой глаза выражали только ненависть ко всему живому без разбора, беззубый рот кривился в отвратительной гримасе, отвислые щеки и подбородок дрожали. Если Андрей посчитал правильно, то она примерно ровесница его матери, но выглядела древней старухой. Алкоголизм и болезнь делали свое дело. — Елена Александровна я. Что ты привязался-то ко мне? — Мне очень приятно познакомиться с вами, Елена Александровна, — Андрей протянул руку для пожатия и передернулся слегка, когда она протянула сморщенную, как птичья лапа, руку со скрюченными пальцами. — Катя, где мои очки? Дай их мне, посмотрю хоть. — На тумбочке, сама возьмешь. И сажать я тебя не собираюсь, справишься, — тихо ответила Катерина. — Орать силы есть, значит, и жопу сама передвинешь в нужное положение. — Сложно тебе матери помочь, да? — вдруг сменила тон Елена Александровна. — В кого ты такая выросла?.. — Что воспитала, то и выросло, — пробурчала Катерина себе под нос. — … А такая хорошая девочка была, добрая, веселая, послушная, всегда дома, — продолжила Елена Александровна причитать. — Училась хорошо, одни пятерки носила… — Действительно, чем еще мне было заниматься, если никуда выйти было нельзя? — сквозь зубы прошипела Катя, не глядя ни на мать, ни на гостя. — А дорогая маменька чуть ли не с секундомером у дверей со школы ждала. — … А как стукнуло тринадцать годков, так и по подворотням шляться. Все пьянки да гулянки. А теперь и домой мужиков тащит. Этот хоть выглядит прилично, не шпана подзаборная, ишь какая рожа гладкая, сидит тут, лыбится… Андрей улыбаться перестал, как только взглянул на Катю. Девушка смотрела на мать с нескрываемым отвращением. Зря он, видимо, влез, но теперь-то уж чего сожалеть о сделанном. — Я просто подвез Катю, она хотела навестить вас, — Жданов чуть прищурил глаза. — Давно собиралась, да все не получалось, а тут мне по пути было. — Ишь, занятые какие, — прокаркала Елена Александровна. — Все гулянки у вас, сопляки, небось, пьете, как черти, а людям стыдно на глазах показываться. — Да какие гулянки? Работы полно, дома дочка маленькая… — Женатый, что ли? А что с моей Катюхой спутался, жены, что ли, мало? — Я не женат, — Андрей скривился. Вдох-выдох, Жданов, орать на хозяев в их доме невежливо. — Что, баба бросила с ребенком? — старуха хрипло рассмеялась, когда Андрей кивнул. — А знаешь, почему? Потому что ты мудак мудаком. От хорошего мужика баба не уйдет. — Кто бы говорил, — пробурчала Катя, отвернувшись к окну. — А от мудака ничего хорошего не родится, — продолжила Елена Александровна, брызгая слюной, — вон, Катюха тому подтверждение, папаша у ней козел, и она вся в него вышла, а твоя вырастет шлюхой и наркоманкой с таким папашей! Ответить Андрей не успел, подбирал слова повежливее. Катерина круто развернулась, нехорошо улыбнувшись, шагнула к постели матери и, нависнув над ней, очень тихо, с расстановкой, сказала: — Заткнись ты уже! Задолбала, ты меня, паскуда, еще хоть слово вякнешь — обещаю, помогу заткнуться, если сама не в состоянии! Жданов проворно схватил девушку за плечо и с силой дернул к себе, а после и вовсе вытолкал за дверь, не обращая внимания на ее сопротивление и нежелание уходить. Видимо, не договорила. — Спокойно, все, уходим, — отрывисто сказал он, подтолкнув ее к входной двери. Из кухни выглянула Тамара, ахнула. Катьку трясло от злобы, во взгляде плескалась ярость. Андрей торопливо извинился, сказав, что им, пожалуй, пора. Катя молча отдала женщине деньги и позволила себя вывести из квартиры. — Какого черта ты сегодня весь день влезаешь туда, куда тебя просят не лезть?! — злобно спросила она, когда они спускались по лестнице. — А я должен был это все слушать, что ли? — в тон ей ответил Жданов, раздувая ноздри от гнева. — Тебя вообще не должно было быть там! — рявкнула Катя. — Ты прекрасно знаешь, какая у меня мамаша, на хрена, спрашивается, было в это лезть? Говна в жизни мало? — Может, в машине доругаемся? — Андрей ухмыльнулся. — А то на улице орать друг на друга не очень. — А что, ответ на вопрос, зачем ты влез в мою личную жизнь, не придумал пока? — Катя толкнула дверь подъезда и вышла на улицу. До нее только дошло, что она не знает, где дорогой начальник бросил свой автомобиль. Зато немного поостыла на свежем воздухе. — Раз влез, значит, посчитал нужным, — прошипел Андрей. — Тебе в любом случае не понравится мой ответ. Давай-ка домой, у меня нет желания куда-то еще заезжать. По дороге поговорим. Катя не ответила, выглядывая что-то вдалеке, у детской площадки. Ничего такого Андрей не видел, разве что седого деда в потрепанной старой ветровке. Увидев их, старик довольно проворно вскочил с лавочки, где недавно соревновались в литрболе гопники. — Андрей, подгони машину поближе, пожалуйста, — дрожащим голосом попросила девушка. — Какие-то проблемы, Катюш? — Жданов попытался приобнять ее, но она скинула его руку. — Могу помочь? — Просто подгони машину и не лезь, куда тебя не просят. Сама разберусь, — холодно ответила Катя. Андрей неохотно отошел от нее, но просьбу не выполнил. — Здравствуй, Катенька, — подошедший мужчина попытался улыбнуться, но, наткнувшись на острый недобрый взгляд девушки, сник. — Не узнала? — К несчастью, узнала, — Катя скривилась. — Какими судьбами, папочка? — Вот, захотел встретиться с тобой, — вздохнул он. — Красавица выросла… — Это и без тебя знаю, конкретнее, пожалуйста, — Катя сложила руки на груди, кривясь от нескрываемого отвращения и щурясь от яркого солнца, бьющего в глаза. — С чего бы вдруг? — Кать, меня пасынок из дома выгоняет… — А я тут причем? Ну, сочувствую, помочь ничем не могу, всего хорошего, папочка, — жестоко улыбнувшись, ответила девушка. — Мне некуда идти. Не на улице же ночевать. — Ночлежки в городе имеются, а в квартиру я тебя не пущу, можешь даже не надеяться на это. У тебя все? Тогда я поехала, меня ждут. — Расскажи хоть, как живешь? Выучилась, работаешь, замуж вышла? — вздохнул отец. — О как, — Катя сверкнула глазами, — с чего вдруг такой интерес, папочка? Опоздал, лет этак на пятнадцать. Раньше нужно было интересоваться, глядишь, не сидела бы в такой жопе все это время. Если тебя это успокоит, то еду я собирала по урнам, слушала от матери, какое я говно, чудом закончила школу, а лет пять назад чуть не подохла ночью в сугробе. Хотя тебе это было неинтересно тогда, так что, думаю переживешь без знаний, как у меня дела, и сейчас. Не появляйтесь тут больше, Валерий Сергеевич. Нам с вами не по пути. — Кать, у меня семья была… Я не мог просто… Прости… Но я, честно, вспоминал о тебе, каждый день… — Трогательно, я сейчас разревусь, — ядовито ответила девушка. — И, конечно, упаду к тебе в объятия. Только мне хватает спятившей мамаши-алкоголички, папашу-алкоголика я не вынесу. Проваливай отсюда и не появляйся больше. Если узнаю, то обещаю кучу проблем со здоровьем. Понятно? — Ты очень изменилась, не думал, что ты вырастешь такой… Жестокой. Бог тебе судья, дочка. Катя поискала глазами Жданова, который как сквозь землю провалился. Где он машину припарковал, в Люберцах, что ли? Или уши грел стоял? Этого только не хватало. Ну, чтобы окончательно угробить день. Настроение было не просто плохое, хотелось громко, по-бабьи, разреветься, может, напиться в хлам, да хоть косяк выдуть… Но, прежде всего, хотелось уехать отсюда подальше, под защиту высокого забора, уютного дома, к собакам. Надо было брать с собой Тойфа, не зря он напрашивался с ними. Андрей за машиной пошел далеко не сразу, откровенно опасаясь оставлять Катю наедине с незнакомцем, но, в конце концов, рискнул. Ничего же не случится, наверное, за пару минут. Хотя он уже ни в чем не был уверен. Но разговаривали они мирно, только Катя из тихой улыбчивой девчонки окончательно превратилась в фурию и готова была рвать и метать, не оглядываясь на окружающих. Вот такая, да, такая могла быть кем угодно. Попасть такой Кате под горячую руку было бы смерти подобно, но до чего же она была привлекательна, глаз не оторвать. Даже о ее просьбе позабыл. Спохватившись, Андрей все-таки пошел за машиной. Еще один виток скандала он не выдержит и точно что-нибудь натворит, о чем потом сильно будет жалеть. Увидев его, Катя по дуге обошла своего собеседника, рывком открыла пассажирскую дверь и плюхнулась на сидение. — Поехали отсюда, — севшим голосом попросила она. — Кать, а этот человек, это кто? — полюбопытствовал Жданов, нажимая на педаль газа. — Будешь смеяться. Папаша мой, — девушка истерично хихикнула. Разревется, интересно, или нет. — Так что, считай, что с моими родителями ты сегодня познакомился. — Я так понимаю, вы давно не виделись, — Андрей попытался улыбнуться. — Только радости что-то не замечаю. — Отстань, и без тебя хреново, — устало огрызнулась Катя, уронив лицо на ладони. — Поехали домой. Довольную ухмылку Жданова она не заметила, занятая своими переживаниями. На выезде из города они застряли в пробке, успели разругаться по новой, теперь уже на тему Катиных поездок к матери в дальнейшем. Андрей твердо стоял на своем, и категорически запретил ей даже заикаться об этом, больше он ее не повезет и одну не отпустит тем более, а деньги и рецепты на лекарства можно и с охраной отправить. Даже продукты привезут и мелкий ремонт по дому сделают, ребята у Андрея сообразительные и рукастые. Катя упорно сопротивлялась такому своеволию и снова завела разговор об увольнении. Домой приехали оба раздраженные и недовольные друг другом, Катю так вообще мелко трясло от гнева, но Жданов стоял на своем: без него Катя больше никуда не ездит. А после неожиданно психанул, выдернул дремлющего Малиновского, который должен был приглядывать за Ташкой, с дивана и внезапно уехал вместе с ним в клуб, пообещав вернуться домой поздно. Катя только фыркнула и пожала плечами, обронив небрежно фразу, что ее все равно тут никто не слушает. Жданов тихо взвыл в ответ. Ну невозможно же ругаться второй день подряд и остаться спокойным!