Троя

Катя растерянно вчитывалась в расплывающиеся перед глазами строки. Здесь вся информация о ней. Все ее прошлые клиенты, несколько фотографий с Максом. Андрей знал о ней все! И до сих пор не сдал ментам. Почему, интересно? И где она так прокололась? Бесшумно открылась дверь в кабинет, зажегся свет, Катя вздрогнула и подняла взгляд на мрачно улыбающегося Жданова. — Ты прекрасно знаешь, что я не люблю, когда трогают мои вещи, — глухо произнес мужчина. — Ты знал, — Пушкарева закрыла папку, но не выпустила ее из рук. — Давно? — Практически с самого начала, — Андрей ухмыльнулся, подходя к ней. — Ключи от кабинета отдай. Катя повиновалась и покорно протянула связку. Теплые пальцы на миг коснулись ее ладони. Тихо звякнул металл о металл. Все сейчас скажет проваливать, в лучшем случае. — Не переживай, верну потом, — негромко сказал Андрей. — Сначала мы поговорим. Катя не смела поднять на него глаза, хоть и удивилась. Знала, что он зол, но ответила: — А нам есть о чем? — Разумеется. Например, о том, что ты мне врешь целых полгода. Я, заметь, тебе не соврал ни разу. Ну, может, что-то не договорил или умолчал… — Андрей взглянул на папку, которую Катя все еще держала в руках. — Я так надеялся, что ты сама мне расскажешь, но ты у меня упертая и чересчур самостоятельная. — И как бы это выглядело? — вскинулась Катя, но Андрей не дал ей подняться из кресла, навис над ней и заставил взглянуть в глаза. — Абсолютно нормально выглядело бы. Я бы все решил без твоего участия, — чуть грубоватые пальцы прошлись по приоткрытым губам девушки. — Но ты упрямая, как никто. И заставила меня сильно поволноваться. — Можно подумать, сейчас волноваться не о чем, — пробормотала Пушкарева, вспомнив звонок Макса. — Тебе не о чем, — ухмылка Андрея стала шире, в глазах заплясали странные огоньки. — Но, согласись, я бы очень сильно расстроился, если бы из-за твоего упрямства пристрелили не собак, а тебя. Наделал бы кучу ошибок. Пальцы скользнули с губ на плечо и грубо сжали его. Катя поморщилась от боли, но страшно не было. Уже устала бояться. Да и хотел бы навредить ей, давно бы сделал это. — Оттрахать бы тебя, как тогда, но времени нет, — прошипел Жданов. — У нас и так запланирован бурный вечер, родная. Что делать будем? — Отпусти меня и дай уйти, — прошептала Катя, не сводя глаз с тяжело дышащего мужчины. — Ответ неправильный, — Жданов стянул ее на пол и поставил на колени, грубо нажав на плечи. — Из-за твоего упрямства мне пришлось сильно постараться, чтобы не натворить глупостей. Прекрасно знаешь, что терпением я не отличаюсь. Ну, и что смотришь? Не знаешь, что делать? Я же тебя учил. Пушкарева нервно сглотнула и несмело потянулась к ремню брюк. Пальцы у нее дрожали. Лучше бы уж выеб ее, как хотел, и оставил в покое. Звякнула тяжелая пряжка, Андрей усмехнулся наблюдая за ее руками. Гладкая, блестящая от смазки, до мельчайших подробностей знакомая головка члена качнулась перед ее глазами и шлепнула Катю по губам. И когда у него успел встать, интересно? — Нет, без рук, дорогая, — усмехнулся Жданов, когда она коснулась пальцами члена. Девушка нервно прикусила губу, поняв, что легко сегодня не отделается. — Не испытывай мое терпение. Если зажмуриться, то не так противно. Андрей дразнил ее, не давая взять член в рот. На щеках, на подбородке, на губах оставались влажные следы. Последнее время Кате было не до секса, да и сейчас не сильно хотелось, но сопротивляться Андрею она не смела. Может, он действительно прав, и нужно было сказать ему раньше? Может, сейчас было не так унизительно стоять перед ним на коленях и ловить губами его член. Главное, не смотреть ему в глаза, не видеть совершенно сумасшедший взгляд, не знать, что ему доставляет несравнимое удовольствие издеваться над ней. Играть с Катей Андрею быстро наскучило. Тяжелая ладонь легла на затылок, не давая больше отстраниться, свободной рукой Жданов направил член ей в рот. И плевать ему было, что она давится им, сотрясается в бесплодных рвотных позывах: желудок очистился еще до его появления дома, что на глазах выступили слезы, а единственным желанием было прекратить все поскорее. Это не походило на их развлечения в постели, когда он покорный и податливый, разрешал ей самой контролировать темп и глубину проникновения. Он просто трахал ее в рот, удерживая за волосы, чтобы она не вздумала отвернуться или отстраниться, как дешевую проститутку или подзаборную шалаву. Лучше бы пристрелил, чем вот так. И вместе с тем его тихий стон ее заводил, как всегда. К счастью, надолго его не хватило. Смазки стало больше, Катя не успевала сглатывать, саднило горло, болели колени, раскалывалась голова. Жданов задвигался мягче, шипя от боли, когда задевал чувствительными местами зубы, а потом кончил, заставляя проглотить ее все до последней капли. Желудок снова скрутило болезненным спазмом, но девушка привычно ласкала опадающий член, зная, что он это любит. — Люблю, когда ты послушная, — удовлетворенно заметил мужчина и неторопливо застегнул брюки. Катя предпочла не отвечать. — Можешь встать. Ну же, не упрямься! Второй раз прямо сейчас я не осилю. Дай мне полчасика. Андрей поднял ее на ноги, вгляделся в покрасневшие, припухшие от невыплаканных слез глаза и усмехнулся. — Обиделась, — ласково прошептал он, насмешливо улыбаясь. — Ты прекрасно знаешь, что заслужила это. Поцелую она тоже не сопротивлялась. Давно он ее не целовал так жестко, кусая губы, не давая ей передышки и возможности перехватить инициативу. Сомнительная благодарность за доставленное удовольствие. Но тело предательски изгибается, послушное его желаниям, руки скользят по плечам и шее, пальцы зарываются в густых волосах на затылке. Немного неудобно от впившейся в щеку оправы очков, но это все ерунда. Андрей прервал поцелуй внезапно, ухмыльнулся, абсолютно довольный ее реакцией. — Кроме того, тебе самой это нравится, — как ни в чем не бывало, продолжил он, развернув Катю к себе спиной. Горячая рука скользнула под край кофты, обожгла огнем низ живота. — Скажешь нет? — Не нравится, — дрогнувшим голосом ответила девушка. Ну сколько можно? — Опять ты мне соврать пытаешься, — Жданов фыркнул и прижался губами к ее шее. — Надеешься, что я все-таки сорвусь и оттрахаю тебя? — Нет! — Значит, хочешь, — пальцы ловко растегнули пуговицу на Катиных джинсах. Взвизгнула молния, Андрей коснулся ее. — Я же говорил. Ты течешь, как сучка, Катюш. Андрей толкнул ее к столу и заставил лечь грудью на гладкую отполированную поверхность. На попытку возмутиться шлепнул ее по ягодицам так, что она вздрогнула. Он дразнил ее, водя пальцем по клитору, заставив прикусывать губу в попытке сдержать стон. Умом она понимала, что нельзя позволять ему подобное, но привычные прикосновения находили отклик в ее теле вопреки здравому смыслу. Она целиком и полностью в его власти, и Андрей это прекрасно понимал. — Ты меня знаешь отлично, любимая, — негромко начал Жданов, стягивая с девушки нижнее белье вместе с джинсами. — Неужели ты думала, что я не узнаю? — Надеялась, что не узнаешь, — выдохнула Катя, отчаянно сдерживая желание насадиться на пальцы, которыми он дразнил ее. — Ну да, я бы был не в восторге от этого, — Андрей фыркнул. — Но я узнал сам, не от тебя. Честно говоря, поначалу хотел просто выкинуть из дома, но… Ты поладила с ребенком лучше родной матери, тебя любят мои собаки, а ты сама не мечтала влезть в мою постель. Знаешь, мы очень похожи с тобой. Ни ты, ни я никому не доверяем. Тебе проще с псами, чем с людьми, впрочем, мне тоже. В общем, жалко стало терять такое сокровище. Кроме того, я отлично знаю твоих хозяев, провал тебе не простили бы, а в случае успеха заставили замолчать навечно. Видишь, в любом случае тебя ждала бы пуля в лоб. Твой хозяин — трусливая шавка, хоть и пытается всю жизнь доказывать, что это не так. С каждым словом Андрей вводил пальцы все глубже во влагалище. Катя совершенно потерялась в ощущениях. Любимый мужчина ведет себя отвратительно, уж лучше бы орал и швырялся вещами, чем так, спокойно, с усмешкой доводить ее до полного разрыва с реальностью, но не спеша удовлетворять и заканчивать. Обидно и унизительно от позы, от собственной беспомощности перед ним и от реакции на его прикосновения. — Так ты оказалась в моем доме. Честно говоря, я не надеялся, что ты быстро согласишься на это, но мне повезло. Ты еще в самом начале наделала ошибок, пустив в свою квартиру и позволив мне общаться с твоими собаками. Правда, я тогда не знал, кто ты. Но с тобой уже тогда было спокойно. Почему, кстати? Ты же не дура. Должна была понимать, что я начну тебя искать, случись что. — Не знаю, — Катя едва сдержала стон. — Ты не походил на обычных моих клиентов. — А еще меня приняли твои собаки сходу, — Андрей усмехнулся. — А им ты привыкла доверять. У меня была уникальная возможность понаблюдать за тобой, пусть и с экрана монитора, но ты либо забывалась, либо еще не все камеры нашла. Полезная штука, я тебе скажу. Узнаешь много интересного, когда человек не догадывается, что за ним наблюдают. Я с удовольствием смотрел, как ты возишься с собаками и ребенком, как реагируешь на каждую мелочь и начал сомневаться, что ты сможешь выполнить задание своего хозяина. Меня ты держала на расстоянии, хотя я и не навязывался. Я тебя не хотел, но ты уже тогда была нужна мне дома. Сложнее всего было уехать в командировку, не хотелось оставлять тебя без контроля. Малиновскому я запретил тебя трогать, но он не внял моему предупреждению, так что с ним я позже отдельно разберусь. Меня к тебе тянуло, как магнитом тогда, хотя на Ромкино предложение поухаживать за тобой я ответил категорическим отказом. У меня не было женщины почти шесть лет, и менять привычный образ жизни я не собирался. А потом ты меня поцеловала, вместо того, чтобы двинуть по яйцам. Интересно, почему? — Нравился ты мне, — пискнула Пушкарева, прикрыв глаза и пытаясь собраться с мыслями. — Не смогла бы… — Ты поразительно жестока к чужакам, — заметил Жданов. — Зато за своих ты готова отдать все. Честно, Ташку к тебе я ревновал поначалу. А пока возился с тобой после того, как тебя покусал Куджо, сам проникся окончательно. Отпустить уже тогда я тебя не смог бы, а ты, как назло, еще и на мой поцелуй ответила. Ты уже принадлежала мне, только я того не осознавал, пока не увидел тебя с твоими дружками-гопниками. Психовал, злился, что ты меня отталкивала от себя. Поругались еще, помнишь? Так легко было забыть в твоих объятиях обо всем, веришь? — Верю, — Катя кивнула. — Мне тоже. — Я сделал тебя своей в тот же день. Просто крышу сорвало от ревности. Не думал, что я у тебя первый, но ты не представляешь, как мне это было приятно, хотя и боялся, что ты больше не подпустишь к себе. Признайся ты мне тогда, кто ты, мне было бы гораздо легче провернуть все. Твои хозяева нервничали, тебе было страшно, и вместо того, чтобы рассказать мне все, предпочла спрятать голову в песок. Я настолько не заслуживаю твоего доверия, милая? Ты прекрасно знаешь, что я не могу навредить тебе… Ну, по крайней мере, сверх необходимого. Ты начала свою игру, мне пришлось начать свою. К сожалению, затянул, и чем все кончилось ты знаешь сама. Из нашей семьи никто не должен был пострадать, я ж не думал, что твой бывший шеф еще и истеричка. Ты себе не представляешь, как мне пришлось изворачиваться, чтобы ты мне начала верить. Но я своего добился. Ты — моя, у нас растет замечательная дочь, а через несколько дней я закончу эту историю. От тебя ничего не требуется, любимая. Все, как и раньше. Ты хозяйничаешь в доме, воспитываешь детей и ждешь меня с работы. Желательно, в спальне и с разведенными ножками, а я решаю все наши возникающие проблемы и исполняю любые твои капризы. — Откуда такая уверенность, что я на это соглашусь? — огрызнулась Пушкарева, попытавшись встать, но Андрей мягко надавил ей на спину, вынудив остаться в том же положении. — Отпусти уже! Хватит! — Я сам знаю, когда хватит, но если ты устала, то ночью продолжим. Я знаю, что ты любишь, как ты любишь, и на что ты способна, сам же учил. Рано вставать не нужно, Тася пока в Лондоне, а у меня за последнее время стресс за стрессом, Катюш. Не без твоего участия, заметь. Может, заодно до тебя дойдет, что со всеми проблемами нужно обращаться ко мне, а не пытаться их решать самостоятельно, — Жданов взглянул на часы. — А, знаешь, ты права, придется прерваться, милая. У меня для тебя подарок. Думаю, его уже упаковали и доставили. Знаю, что задолжал тебе оргазм, я-то кончил с твоей помощью, а ты нет. Можешь одеться пока. Но завтра даже не думай об этом, в доме тепло и кроме нас никого не будет, а на улице тебе пока делать нечего. — Знаешь, что… — прошипела обозлившаяся девушка, развернувшись лицом к Андрею. Жданов с любопытством склонил голову набок. — Обойдешься. — Тебе так трудно исполнить мою просьбу? Или ты думаешь, что наш разговор уже закончен? Ты заставила меня сильно волноваться последние два месяца, так что двое суток ты потерпишь, — Андрей улыбнулся, прежде, чем Катя отвела глаза. Из обьятий он ее так и не выпустил. Врезать бы ему, но рука не поднимется. Слишком сильно любит его. Низ живота слегка потягивало, голова болела, да и настроение было свернуться клубочком и скулить. Три часа, отпущенные Максом, вот-вот должны были закончиться. — Расслабься, любимая, больно тебе не сделаю, если не увлекусь. Пойдем лучше подарок посмотрим. Тебе же интересно, что я приготовил? Жизнь Сергея Максимова изменилась резко и без предупреждения после того, как пристрелили собак его детки. Катенька обещала все сделать в октябре, и он слегка успокоился и расслабился. Закончит с ней, может, и шеф отстанет от него, наконец. В общем, Макс даже позволил себе гульнуть. И каково же было его удивление, когда он, ранним октябрьским утром придя домой, застал в любимом кресле развалившегося по-хозяйски клиента Пушкаревой. Жданов, одетый с иголочки, потягивал его траву и что-то пил, улыбаясь при этом крайне доброжелательно. Макс, было, дернулся за «макаровым», но вспомнил, что безоружен. «Сдала, сука!» — в бессильной злобе подумал Серега. — «Ну, все, теперь пиздец». — Какого черта ты забыл в моем доме?! — зло спросил Макс. Жданов в ответ только усмехнулся. — А ты думал, я не узнаю, — усмехнулся Андрей. — Неплохая трава у тебя, хотя я люблю позабористее. Разговор есть, Серега. Присаживайся, не стесняйся. Незваный гость указал хозяину квартиры на его собственный диван. Скрипя зубами от злости, Макс предложение принял, тем более, за спиной маячили фигуры ждановских охранников. — Сдала, да? — спросил первое, что пришло в голову Максу, наклонив бритую башку вперед. — Ты про мою Катюшу? — безмятежно улыбнулся гость, затушив косяк. Хоть он и улыбался, за стеклами очков глаза оставались совершенно холодные. — Нет, конечно, упрямится. Я вполне могу решить проблему без ее просьбы. — И что ты хочешь от меня? — набычившись, поинтересовался Серега. — Спросить хотел, зачем ты моих собак пристрелил, гнида. Катерина сильно расстроилась, уж очень сильно она их любит. Почти детьми считает. — Пристрелил, значит, надо, — огрызнулся хозяин дома. — Шефу нужны документы, а она не торопится. — Ну, раз я здесь, то, сам понимаешь, документы тебе уже не светят, — Жданова разобрало от травы, и он весело рассмеялся. — Наверняка твой шеф давал тебе информацию обо мне. А уж он точно знает, как я не люблю, когда трогают мои вещи и чем это заканчивается. — Ты про шавок? — уточнил Серега, одновременно с этим догадываясь о многих неожиданных вещах. Например, шеф знаком с клиентом очень хорошо, а его лучшая наводчица провалилась с треском и сменила хозяина. Андрей отрицательно качнул головой. — Я про мою Катюшу, — ухмыльнулся он, подтверждая Максовы догадки. — Ее очень расстраивает общение с тобой, и я бы потерпел еще месяц, но… — Че, замочишь из-за шелудивых псин? — нервно спросил Макс, ерзая на сидении. Жданов расхохотался. — Сема, ты слышал? — поинтересовался гость под негромкий смех охранников. — Нет, за собачек ты мне ртом отработаешь, дружок. А если вздумается тебе как-то своего ссыкливого шефа предупредить о моем визите или снова полезть ко мне в семью, то извини. — То есть? — Жданов развел руками, а Макса передернуло от недобрых мыслей. — Я те че, петух?! — Мне нет, у меня женщина есть, — рассмеялся Жданов и закинул ногу на ногу. — Которой ты постоянно портишь настроение, кстати. А че, девочкой понравилось быть, пока сидел? — Захлопнись ты уже, — рыкнул Серега. И откуда только узнал, интересно? — Че те надо от меня? — Да ничего особенного. Посидишь немного дома, ребята тебя будут кормить, не ссы. С бабами, правда, придется на узел завязать пока. Перестанешь названивать Кате. С шефом можешь общаться по телефону, но не советую, если жить хочется. Так… Сем, что я еще забыл? — Семен напомнил про какую-то запись. — А! Ты сейчас подписываешь чистосердечное, рассказываешь под запись все, что знаешь о Воропаеве Александре Юрьевиче. Чур, только меня не упоминать. Опять же, если ты хочешь жить. — И че, оставишь в покое? — недоверчиво поинтересовался Серега. — А не пиздишь ли? — Обижаешь, Макс! Клянусь, ни я, ни мои парни тебя и пальцем не тронут и мусорам не сдадут, если будешь послушным. Рекомендую тебе соглашаться по-хорошему, а то Семе не терпится вспомнить веселые деньки. Он две Чечни прошел, ты в курсе? То есть, расскажешь ты по-любому. Гость снова засмеялся, и его смех отдавал каким-то безумием. Ему действительно было весело от мысли, что его охранник способен калечить людей без какой-либо жалости. Впрочем, вдруг подумалось Максу, сам Жданов тоже вполне способен на это. Получив желаемое, незваный гость уехал, оставив двух охранников. Ребята были крайне неразговорчивы, хозяйничали, как у себя дома, а через шесть часов сменились. За почти целый месяц Серега выучил их график и знал каждого по имени. Даже привык как-то к ним. Изредка наведывался Жданов, обещал, что скоро все кончится, но больше ничего не требовал. Привозил траву, курил косяк-другой, но толком ничего не говорил. Ох, и взбесится потом детка, когда узнает обо всем. Мало ее ебарю не покажется. Пару раз, чисто из любопытства, Макс попытался выяснить, каково это, трахать ее, но ответа не получил. В очередной визит Жданов распорядился позвонить девке и даже разрешил поугрожать, и тут уж Серега оторвался на полную катушку. Формулировки все равно пришлось выбирать, уж очень не нравилась ему улыбка гостя. Жаль, конечно, что лица детки не увидит после звонка, но и так хорошо. Пока Жданов не распорядился одеваться и спускаться вниз с парнями через сорок минут. Сукин сын, а ведь обещал, что не тронет! И свалить не выйдет. Щуплый от природы Максимов бегал медленно и быстро уставал. Его усадили в машину на переднее сидение, один занял место водителя, другой — заднее сидение так, чтобы его, Макса, было хорошо видно. Дернется — пожалеет. Это он понял без слов. Ехали медленно, смутно знакомой дорогой. Что ж, неудивительно, что с ним хотят кончить на своей территории. Дом Жданова стоял чуть в стороне от других, ори-не ори, никто не услышит выстрелов, не сможет что-то увидеть. Двор темный, где-то бешено лают псы, почуяв чужака. Макса впихнули в подвал и закрыли дверь. Свет включить никто не удосужился. В темноте и практически полной тишине Макс запаниковал, успел передумать кучу всего, как неожиданно загорелся свет, и в помещение вошел хозяин дома собственной персоной. — Ты обещал, что не тронешь! — затравленно посмотрев на до омерзения довольного Андрея, прошипел Макс, практически попрощавшись с жизнью. — Обещал — не трону, — Жданов весело глянул на пленника. — И ребята не тронут. А вот за хозяйку дома я не ручаюсь. Впрочем, если она потребует отпустить тебя, я возражать не стану. Все в твоих руках, Макс. Но, учти, если ты попадешься мне на глаза или попробуешь мне навредить, то твоя собачья жизнь оборвется тут же. Иметь меня во врагах очень не полезно для здоровья. С этими словами Андрей открыл дверь и привел в подвал Пушкареву. При виде нее Макс, было, воспрянул духом, пока не поймал полный ненависти и омерзения взгляд карих глаз. Детка смотрела на него, не отрываясь, и ее губы расползались в ехидной улыбке. Только чуть капризно дернула плечом, когда Жданов подошел к ней и обнял за талию, спросив: — Нравится подарок, любимая? Он твой, делай с ним, что хочешь.