Троя

Ромка Малиновский в универ попал чисто случайно. Его родители особыми средствами не располагали, а легкомысленный от природы Рома на бюджетное место мог не рассчитывать. Документы подал чисто из интереса, и, оказалось, что прошел. За ум браться не торопился, предметы сдавал — и слава богу. В будущем ему светило, максимум, место рядового менеджера в какой-нибудь занюханной конторке, а, глядя на «золотую молодежь» хотелось большего. Элитные рестораны, шикарные машины, красивые девушки… Все это было недоступно для Ромы и казалось пределом мечтаний. Зато это все было у Андрея. Жданов деньги не считал особо, творил, что хотел, и не переживал за последствия. Себе Малиновский позволить разбить, например, новенькую иномарку и совершенно не переживать по этому поводу, не мог. Андрей был один из немногих студентов, кто жил не в общаге и не на съемной квартире. Жилище у него было хоть и довольно скромное, но свое. Жданов постоянно устраивал попойки и вечеринки, приглашая к себе всех желающих. Так и подружились. Рома отчаянно завидовал ему, но такая жизнь пришлась Малиновскому по вкусу. Андрей никогда не упрекал друга, если он не мог скинуться на алкоголь и закуску, спокойно вносил за него деньги и не вспоминал об этом. Роме казалось это унизительным, но отказаться не мог. Студенческие годы пролетели быстро, Андрей засобирался домой, в Калининград, и, казалось бы, дружбе конец. Звал, конечно, с собой Рому, но тот мечтал о столичной тусовке, а не о развитии чужого бизнеса на самом краю страны. Одно дело, съездить туда летом, практически на халяву пожить у моря, не парясь о пропитании и проживании, другое — вкалывать там. Андрей уехал один, обещал навещать, но с головой ударился в работу и забыл обо всем. Приехал только через полгода. Сильно изменившийся, повзрослевший. По его словам, было решено перенести главный офис в Москву, мол, отец давно планировал. Малиновский надеялся, что их дружба продолжится в том же ключе, но Андрей вдруг вместо того, чтобы прогуливать деньги с товарищем, предложил тому работу в компании. Сам же он ушел с головой в бесконечные расчеты, обсуждения с отцом стратегии, и плевать хотел на все. Отвлекался только на занятия с собаками и строительство дома. На Инну ему было все равно, на подрастающую дочь тоже, старался не делиться планами и размышлениями. Ромка уже не пытался вернуть друга к привычному образу жизни, зато нашел утешение в объятиях Инны. Призвание такое у него, видимо, довольствоваться тем, что уже неинтересно Андрею. Позволить себе такую жизнь, какая была у него, он не мог, хотя страстно мечтал об этом, несмотря на хорошую зарплату и теплое местечко в стремительно развивающейся компании под управлением Жданова-младшего. И тогда начало казаться, что если бы не этот чертов бизнес, все было бы, как раньше. Поэтому и уцепился за возможность получить желаемое, а Андрею дать почувствовать, каково быть человеком второго сорта. Он искренне любил друга, но перестать завидовать ему не мог. Новость об аресте Воропаева Ромку впечатлила не сильно. Жданов в деле не упоминался, так что, скорее всего, подельник просто оборзел и прокололся на чем-то другом. Тем лучше для самого Малиновского, он все равно собирался заодно с Ждановым посадить и Сашку, чтобы не мешался под ногами. Осталось только добыть папочку, тем более, Андрей как-то расслабился и явно подвоха не ожидает. Ромка спокойно может приехать к нему домой и забрать ее. Самое главное, не попасться на глаза девке, которая почему-то до сих пор не сбежала, хотя ей уже никто не угрожает. Ну, и охране тоже нежелательно, хотя тут можно и отговориться какой-нибудь ерундой. Его всегда пропускали даже в отсутствие Андрея. Эх, вот сейчас бы пригодился план дома с расположением камер. Рома осторожно спросил, не уничтожена ли папка, и получил обнадеживающий ответ. Документы надежно спрятаны. Значит, шанс получить свое еще есть. Странного огонька, блеснувшего в потемневших глазах Жданова, Ромка не заметил. Выяснить бы еще, что собирается делать дорогой друг ближайшие пару вечеров. Дорогой друг охотно поделился планами на сегодняшний вечер, сказав, что сегодня собирался снова попробовать пригласить Катерину на свидание. Отлично, значит, сегодня у Ромы есть шанс закончить историю в свою пользу. И он этим шансом решил воспользоваться. Андрей никуда, естественно, вечером не собирался. Ему было крайне интересно, сунется Малиновский за папкой или нет. К тому же, дома его ждала Катя, от которой он с утра с трудом оторвался. Оставлять ее на целый день одну не хотелось. Катюша немного обижена из-за его последней выходки, и пройдет немало времени, прежде, чем она смирится с тем, что принадлежит ему. Покорности от нее Андрей не ждал, но тем интереснее было завоевывать ее расположение. Мысли о том, что она может уйти, он гнал от себя с завидным постоянством и сдерживался от желания попросту закрыть ее в спальне и никуда оттуда не выпускать без надзора. О содержимом папки Андрей все-таки решил ей рассказать в ближайшее время, зная, что она его поймет, как никто другой, осталось только подождать, пока она успокоится хоть немного. Осень для них обоих выдалась богатая на события. Еще бы Малиновский не лез, куда его не просят, а то искать нового главу маркетингового отдела не хочется! Но Рома надежд друга не оправдал. Андрей, приехав домой, успел только обнять ждущую его Катю, как на мобильник пришла смс от Семена. Ребята взяли Малиновского и должны были привести его вот-вот. Жданов посетовал на то, что остался без вкусного ужина и сладких поцелуев любимой женщины и поднялся с ней в кабинет, позвав с собой и собак, где их уже ожидал профессионально связанный Рома. Вот дурак! Ну зачем, спрашивается, он полез в это?! — Какая встреча, дружище, — ядовито произнес Жданов, усадив Катю к себе на колени. — Ты не перепутал, случайно, где живешь? — Я к тебе в гости собирался, — Малиновский растянул губы в презрительной улыбке, жадно наблюдая за тем, как пальцы Жданова скользят по бедру девушки, которая совершенно не возражала против такого обращения. Другой рукой он небрежно придерживал поводки со своими собаками, грозясь вот-вот их выронить. — Так меня же сегодня нет дома, Ромочка, — Андрей приподнял бровь, ухмыляясь. — Я же тебе говорил. — Так я ненадолго, — Малиновский покосился на застывших в ожидании команды ротвейлеров. — Но ты мог бы мне стул хотя бы предложить, а то с гостеприимством у тебя, смотрю, напряг. — Папочку забрать, да, Ром? — Андрей рассмеялся. — Любопытство замучило? Что ж, я его удовлетворю. Только расскажи мне, по-дружески, что ты собирался с ней сделать после того, как прочитаешь содержимое? — Не твое дело. — Не понял юмора. Папка моя, документы мои, а что ты, друг мой, хочешь с ними сделать, не мое дело? — Жданов усмехнулся и передал поводки Кате, чтобы обнять ее. — Милая, ты тоже шутку не поняла? Девушка мотнула головой и сухо улыбнулась, когда поймала взгляд Романа. Андрей залюбовался ей в который раз. Между собой они могли орать друг на друга до посинения, спать на разных концах кровати или трахаться после скандала в незапертом кабинете при полном доме гостей, но при посторонних Катя еще ни разу не показала, что между ними бывают какие-то разногласия. — Можно подумать, ее мнение тебе интересно, — усмехнулся Малиновский. — Мнение моей жены мне всегда интересно, дружище, — Жданов чуть скривился. Малиновский с плохо скрытой иронией посмотрел на него. — Ладно, будущей жены. Должен, кстати, сказать вам с Сашкой спасибо за такой шикарный подарок. — А твоя новая игрушка в курсе, что случилось со старой? — Рома поерзал, пытаясь принять позу поудобнее, но безуспешно. — Вы, Катенька, знаете, почему ушла мать Таси? — Знаю. Андрей рассказывал, — Катя пожала плечами, свободной рукой взъерошив шерсть на загривке Куджо. — Интересно, что он тебе наплел, — Малиновский усмехнулся, прожигая глазами сладкую парочку. — Правду, — Андрей улыбнулся, не дав Кате и рта раскрыть. — Инночка тебе про неземную любовь ко мне и дочери напела? — А что, не так? — с вызовом спросил Рома. — Ну, себя Инна, несомненно, любит. Только я, приходя домой в первом часу ночи, постоянно заставал плачущего грязного и голодного ребенка, а любящая мамочка преспокойно дрыхла. С утра пораньше злой и нехороший Андрюша снова кормил дочку, переодевал и думал о том, как бы не прибить ненароком Инночку. При этом запросы у любящей женщины были впечатляющие даже для меня. А уж изобретательность, с которой она пыталась снова влезть с мою постель, даст фору любой нашей модельке, хотя у нас с ней был уговор, и ее условия полностью устраивали. — Она тебя любила, идиот, — продолжал гнуть свое Рома. — И с ребенком целый день одной тяжело. — Да ну? — Андрей притормозил вскинувшуюся, было, Пушкареву, пока та не наговорила ничего лишнего, легким поцелуем в плечо. Малиновский поморщился. — А ты своей жене рот хоть позволяешь открывать? — слово «жена» он произнес особенно ядовито. По еле заметному жесту Кати спокойно сидящие до этого ротвейлеры поднялись на лапы. Роман побледнел. — Уверен, Андрюша, что твоя Катенька настолько бескорыстна? Будь у меня чуть больше времени, вскоре она лежала бы передо мной с раздвинутыми ногами и с удовольствием подмахивала бы. Как и Инна в свое время. Жданов громко рассмеялся и, на всякий случай, забрал собак у Пушкаревой. Рано еще, хотя ее желание спустить псов полностью разделял. — Что смешного? — У нас с Катенькой свои секреты, дружище. Она знает про меня все, я знаю про нее все… — И содержимое папочки ей показал, за которой ее Воропаев заслал? — Малиновский ухмыльнулся. Андрей слегка улыбнулся ему в ответ, а Катя навострила уши, слегка заерзав на коленях у мужчины. — Как раз собирался ей рассказать, — негромко ответил Жданов и шепнул на ухо девушке, — мы с тобой похожи гораздо сильнее, чем ты думаешь. Короткий поцелуй, на который Пушкарева ответила неохотно, но возражать Андрею не стала. Жданов колебался. Шесть лет он молчал, и предпочел бы не вспоминать минувшие дни. Озвучивать все вслух перед Малиновским он хотел меньше всего, да и Кате пока рано, еще не успокоилась и плохо спала по ночам. Призраки прошлого обступили Андрея со всех сторон, увлекая его в далекий 2004-й, в те события, которые он предпочел бы стереть из памяти навсегда. Они мелькали перед глазами, звали за собой, пятнами и лицами мечась по стенам кабинета. Настало их время, стрелки на часах приближались к десяти вечера, за окном разыгралась непогода. Подумав еще с минуту, Андрей открыл сейф, достал бутылку коньяка, плеснул себе в стакан и ухмыльнулся. Травы бы… — Думаешь, что у меня все так просто было? — вдруг усмехнулся он, пристально глядя на друга. Бывшего друга. — Завидуешь? Чему, Ром? Обижаешься, что не подпускаю к управлению компанией? Думаешь, что у меня все всегда шло гладко? Пока ты, Малина, прокручивал зарплату в клубах с девками, я пахал, как проклятый, и пашу до сих пор. Знаешь, когда я последний раз был в нормальном отпуске? Малиновский пожал плечами. Видимо, не задумывался. — Денег тебе все мало, — буркнул он, испепеляя взглядом Жданова. — Вот и пашешь. Ты хорошо устроился, Андрюша. Готовое теплое местечко, готовый бизнес по пошиву тряпок, мама-папа души в тебе не чают, способны отвалить пару лямов на твои шалости и слегка погрозить пальцем. У меня этого всего не было и нет. — Готовый бизнес по пошиву тряпок, говоришь? — переспросил Андрей, усмехаясь. — Я, Ромочка, вывернулся на изнанку, чтобы позволить себе то, что имею сейчас. — Брось сказки рассказывать и зубы заговаривать! — Странное дело, Ром… Мы с тобой дружим не один год, а почему-то Катя о делах компании и ее истории знает больше твоего. Хотя ее интересует только что приготовить мне на ужин и во сколько я буду дома, — мягко, почти ласково, отозвался Андрей. — Хотя, не отрицаю, своих девочек я балую по полной программе. Могу позволить себе, между прочим. — Совет тебе да любовь, Андрюша, — Роман снова фыркнул. — Извини, на свадьбу, пожалуй, не приду. Можешь петь Катеньке про неземную любовь сколько угодно, ты, кроме себя, никого не любишь. — А кого ты любишь, Рома? — процедил Жданов. — Знаешь, я нисколько не жалею, что в свое время не стал тебе рассказывать об истинной причине переезда из Кенига. Иначе ты бы попытался утопить меня еще тогда. Хочешь маленький секрет? Это я посадил Воропаева. Это я выкинул Инну из своего дома. Это из-за меня матери пришлось жить в нелюбимом городе, а потом искать себе место по душе, потому что вернуться в Кениг она не может. Хотя… Мама об истинных причинах ничего не знает. Ты упрекал меня, что я перестал тебе все рассказывать? Что ж, исправляюсь. Готов слушать? С каждым словом вся смешливость Андрея сходила на нет, а руки стальной хваткой сжимались на талии сидящей у него на коленях девушки. Прежде, чем продолжить, Андрей на миг прикрыл глаза и кинул очки на стол, как делал всегда, когда нервничал. Память уносила его в октябрь две тысячи четвертого года. Хотя сама история началась немного раньше.