***
— А почему в башне Хокаге столько пустующих комнат? — поинтересовался Кагами, разглядывая пока самое высокое здание в Конохе, залитое утренним солнцем. — Ты и в ней успел побывать? — удивился Изуна. Сам он его туда пока не приводил. — Дядя Мадара рассказывал. — Изначально там были все службы, а теперь снабжение переехало в новое здание, полиция тоже, — пояснил Изуна. — Ты помнишь, о чем мы говорили? — спросил он. Обычно сыну повторять по несколько раз не требовалось, но сейчас мальчик выглядел очень уж взбудораженным. — Конечно, папа, — немедленно отозвался Кагами. — Не лезть под руку и, если что-то заинтересует или понадобится, говорить тебе или Тобираме-сану. — Хорошо, — Изуна до сих пор не мог понять, как Сенджу так легко дал разрешение привести в лабораторию ребенка. Да, их наработки все равно нуждались в проверке, но Учиха ожидал, что Тобирама выберет полигон, комнату в башне Хокаге или просто вновь придет к ним домой. — А он лучше себя чувствует? — долго молчать Кагами не смог. Вопрос не то чтобы удивил, все-таки слухи ползли. — Сложно сказать, я не ирьенин, — появилась мысль, что Сенджу и разрешил привести Кагами в надежде, что при нем прогреваний не будет. От них Тобирама старался сбежать и ради этого даже вылез из подземелий — последние несколько встреч были в башне Хокаге. «Добыча! Поймать!» — немедленно дало о себе знать то воздействие, что оказывал контракт с кошками. Изуна с трудом сдержался, чтобы не улыбнуться совсем уж хищно. — Тебя так заинтересовал мой напарник? — Тобирама-сан такой… — Кагами чуть замялся, а затем выпалил, — Как цветущая уме*! Лишь спустя пару мгновений Изуна понял, что красные росчерки шрамов на бледной коже Тобирамы действительно могут вызывать ассоциацию с цветами сливы на фоне снега. — Что? — не понял его пантомиму Кагами. — Пап, я сказал что-то не то? — Моего сына можно отпускать на миссии во дворец даймё, — Изуна взлохматил ребенку волосы. — Придворных дам ты точно очаруешь. И, знаешь, — он наклонился и шепнул ребенку на ухо, — я согласен с таким сравнением. Уме* — символ весны, торжествующей над зимой, добродетель и мужество, преодолевающие трудности, брак и счастье.***
— Здравствуйте, Тобирама-сан! — откуда-то от входа раздался звонкий голос Кагами. «Неужели я не услышал сигнала защиты?» — резко вскинувшись, удивился Тобирама. Он отложил тонкий металлический прут с заостренным концом, который должен был в скором времени превратиться в так необходимый Сенджу инструмент для выжигания печатей. Все-таки он не был настолько искусен, чтобы наносить нужные печати сразу с помощью чакры. Да и на такое ее требовалось много. Чересчур. Особенно в его состоянии, когда жив только за счет чакры. Рисованные печати в данном случае были слишком ненадежны. Тем более он собирался работать с чакропроводящим металлом. Если с бумагой, то артефакт получится одноразовым. Тобирама уже пробовал, так что… — Тобирама, так где будем проверять? — напомнил о своем существовании Изуна. — Идем, — со вздохом поднялся Сенджу. — У меня тут есть хорошо защищенный полигон. — А зачем вам полигон? — с любопытством поинтересовался Кагами. — Вот скажи, у тебя все с первого раза получается? — спросил Тобирама и нырнул в боковой проход. Это только на первый взгляд казалось, что, кроме основного помещения лаборатории, тут больше ничего не было. На самом деле скала оказалась изрядно изрыта ходами. За что Сенджу даже испытывал некоторую гордость. — Да! Я уже шаринган пробудил, — не замедлил похвастаться Кагами. — Это хорошо, что получается, — чуть улыбнулся Тобирама и подавил порыв взлохматить ему волосы на макушке. — А когда шарингана не было, у тебя все с первого раза получалось? — Ну-у-у… Нет, — все-таки буркнул ребенок, изрядно смутившись этим признанием. — Во-от! А ты думаешь, у меня все сразу получается? Иногда бывает, что вроде все просчитал, учел, а оно берет… И взрывается! Или вообще что-то противоположное выходит, — наставительно произнес Тобирама и подмигнул. — Ты же слышал про мою коронную технику — «водный дракон»? — Папа рассказывал, — скромно поведал ребенок. — А вы покажете? — Возможно, — усмехнулся Сенджу и продолжил. — Она получилась как раз из вот такого, давшего совсем другой результат эксперимента. Его, конечно, изрядно доработать и переделать пришлось, но основа — да… — Значит, защищенный полигон вам нужен, чтобы свои новые изобретения проверять? — уточнил Кагами, любопытно блестя глазами. — Да, — подтвердил Тобирама и пробормотал чуть слышно. — И не убиться в процессе. Заинтересованный взгляд Изуны Сенджу предпочел проигнорировать. Хотя посетовать про себя: «ну до чего же похожи», ему это не помешало. — Пришли, — подав в определенную печать импульс чакры, оповестил Тобирама. — Проходите. — Ничего себе! — восхитился Изуна, первым заходя на «неизведанную территорию». — У тебя тут даже потолок печатями покрыт. — В основной лаборатории почти так же, только там более ослабленная система. Эта фонит слишком сильно, — пояснил Тобирама и переключил свое внимание на ребенка. — Кагами-кун, закрывай дверь. Видишь, там тоже печати есть? Чтобы защита заработала, надо контур замкнуть. — Не знал, что ты столь хорошо разбираешься в печатях, — протянул Изуна, разглядывая Сенджу так, будто видел впервые. — Я два года учился в Узушио и, по их меркам, едва ли достиг уровня подмастерья, — отмахнулся Тобирама и с сожалением посетовал. — Да и к секрету свитков для живых меня так и не подпустили. Как и ко многому другому. — Но такая защита — это же сложно, да? — поинтересовался Кагами, разглядывая чуть засветившиеся печати с помощью шарингана. — Да, — подтвердил Изуна, что заставило Тобираму слегка смутиться. Особенно под восхищенным взглядом Кагами. — У нас в клане так никто не умеет! — Ладно, начнем, — распорядился Тобирама. — Кагами-кун, вставай в центр. — Тобирама, ты ничего не забыл? — в голосе Изуны появились мягкие, мурлыкающие нотки, от которых вдоль хребта пробежали мурашки. — Что именно? — Сенджу напрягся, предчувствуя какую-то пакость. Впрочем, он, кажется, даже знал какую. — Прогревания. Ты обещал, что не будешь сбегать, — Учиха шагнул ближе. Присутствие Кагами его совершенно не смущало. «Дернул же ёкай за язык!» — шарахаться, не говоря уже о том, чтобы сбежать, было просто неприлично. Исчезнувший из поля зрения Изуна спокойствия не добавлял. — Мы не за этим пришли, — Тобирама попробовал отсрочить неизбежное. — Кагами-кун, ты пока не можешь видеть, но вполне способен почувствовать, как я подаю чакру, — к спине прижалось горячее тело. — Давай-ка сядем, а то ему будет неудобно, — шепот на ухо заставил вздрогнуть. Проклятый Учиха надавил на плечи, побуждая опуститься, чуть ли на колени к себе не затянул. От такого позора Тобирама смог спастись, но щеки все равно начали гореть. — Я тоже хочу помочь! — одновременно с радостным возгласом мальчишка буквально впечатался ему в грудь, толкнув на своего папашу. В клане дети так бросались разве что на Хашираму. За спиной тихонько засмеялся Изуна. «Да где же эти ромашки, когда они нужны?!» — приступа кашля не было — не иначе как попустительством всех ками разом. По телу прокатилась волна жара.***
За окнами шуршал дождь, нагоняя сонливость. «Ками-сама, пусть это будет в последний раз! — Мадара впервые за прошедшие месяцы чувствовал себя совершенно вымотанным. — До этого вроде как все легче проходило, — Хаширама отложил очередное письмо. Шимура и Сарутоби оценили то, как благосклонно даймё отнесся к Конохе. И присоединиться явно хотели, но старательно набивали себе цену. — И ведь не пошлешь их, — пожаловался Учиха. Голова уже стала тяжелой. — Послать можно, — не согласился Сенджу, — но тогда через несколько лет нас ждет война. Коноха получает все больше прибыльных заказов, а в том союзе шесть кланов. — А я надеялся, что они поступят, как часть Абураме, и уйдут куда подальше, — нарушил молчание Изуна, до того тихонько шуршащий свитками. — Это же нужно устраивать большую церемонию. Нам всем, — брат выделил это слово голосом, — придется участвовать. Намек был более чем прозрачен. Мадара заметил, как посмурнел друг. «Тобираме не отсидеться в лаборатории. Хаширама говорил, что тому получше, но все равно это действо растянется на несколько часов». — Нии-сан, почему у меня такое чувство, что сейчас ты скажешь какую-то гадость? — прищурился Изуна. — Саске-доно ни много ни мало захотел, чтобы его сын стал моим учеником. А сам готов был взяться за тренировки моего младшенького или племянника. — Обойдется, — проворчал мигом ставший похожим на недовольного кота Изуна. — Кагами-кун уже нашел себе учителя, только тот пока не знает. Хаширама рассмеялся, а Мадара помассировал переносицу: посмотреть на то, как до Тобирамы будут доносить эту новость, хотелось, но здоровье возможного наставника по-прежнему оставляло желать лучшего. — Тетсуо-кун будет обучаться у меня, — весело напомнил Хаширама. — Эй, нечего так укоризненно смотреть, обещаю его не избаловать! Мадара невольно улыбнулся. Даже если несколько избалует, Сенджу, по крайней мере, можно было доверять. — У Сарутоби большая предрасположенность к катону, — заметил Изуна, — но когда тебе еще и учеником заниматься? — У Хокаге действительно не найдется для этого времени, — глубокомысленно протянул Хаширама, — а вот у его брата… «По крайней мере это сказал не я», — порадовался Мадара, глядя, как брат открывает и закрывает рот, не находя слов. — В команде еще будут Утатане и Митокадо, — Сенджу словно и не заметил, какой эффект произвели его слова. — Вот уж нет! — отмер Изуна. — Я не могу разорваться! — Не волнуйся, до того момента еще есть время, — поспешил успокоить его Мадара. — Все-таки очень вовремя вы разработали Академию. Я просто продемонстрировал Сарутоби учебный план и заявил, что распределение по командам произойдет лишь после двухгодичного обучения. — Видно будет, — уже спокойнее ответил Изуна. — Главы всех присоединившихся кланов согласились отпустить в Академию подходящих по возрасту детей. Пойду обрадую напарника! — Лучше отправь его отдыхать, — Мадара принялся растирать тушь, — нужно быть уверенным, что он выдержит всю церемонию.***
Хаширама тревожно поглядывал на брата, толком и не слушая разглагольствования Главы клана Сарутоби. Сейчас много больше волновал Тобирама. Тот пусть и изображал, что с ним все замечательно, но Сенджу таким было не провести. Он слишком хорошо знал своего брата, чтобы купиться на это представление. — Вы утверждаете… — Тобирама уже собирался начать обличительную речь и подробно объяснить зарвавшимся шиноби, насколько не правы они в своих требованиях, но его прервал приступ кашля. Впрочем, Тобираму это не смутило. В отличие от Хаширамы. Потому что техники подавления хоть и работали, но тут же сказывались на росте ромашки. А брат давил кашель за эту встречу далеко не в первый раз. Оставалось только надеяться, что официальная часть скоро закончится и брата можно будет отправить отдыхать. Наконец, договор с условиями вступления новых кланов в Коноху был подписан и Тобирама позволил себе на миг устало прикрыть глаза. Да и вставать из-за стола переговоров он не спешил. Что лучше всего демонстрировало его состояние. Хаширама бросил красноречивый взгляд Изуне, надеясь, что тот поймет эту пантомиму. Все-таки глава клана не имел сейчас право покидать переговоры. Пусть даже документ был уже подписан. Такое могли расценить как прямое оскорбление! А вот брат Главы — совсем другое дело… Изуна чуть заметно кивнул и будто бы случайно оказался рядом со все-таки поднявшимся Тобирамой. А потом так же естественно увлек в один из боковых коридоров резиденции Хокаге. Кажется, послы их ухода и вовсе не заметили. Хотя, конечно, Тобираму из-за его специфической внешности было трудно не заметить. Впрочем, Хаширама собирался с этим справиться. Ему не раз говорили, что он умеет привлекать к себе внимание. Вот и сейчас Глав кланов стоило настолько заговорить, чтобы они и не вспомнили про Тобираму. А потому Сенджу ослепительно улыбнулся и поинтересовался: — Чем собирается заниматься ваш клан? — Что вы имеете в виду? — слегка нахмурившись, удивился Саске. — Неужели вы собираете заниматься только миссиями?! — поразился Хаширама. — Каждому клану вменяется в обязанность приносить пользу. И не только с помощью миссий, но и в каком-нибудь гражданском направлении. Те же Яманака уже достроили теплицы, в которых будут выращиваться лекарственные растения для госпиталя. — Хаширама порадовался, что о его брате теперь и не вспомнят: тема была достаточно животрепещущей. — Мой клан закончил обустройство горячих источников. Те же Узумаки обязались установить разного рода защитные барьеры и снабдить всевозможными полезными свитками. — Вы предлагаете переквалифицировать из воинов в торговцев и ремесленников, — презрительно скривился Сарутоби. — Я был о вас лучшего мнения. — Вы не правы, — солнечно улыбнулся Хаширама. — Так что подумайте над этим, все-таки вы сами подписали договор…***
«Тобирама, ты вообще осознаешь, что делаешь?» — сам Изуна теперь в этом не был уверен и невольно вспомнил старую миссию. Тот аристократ уверял: за ним следят и в поместье чуть ли не ёкаи обосновались. А оказалось, что ночами он сам встает и, не просыпаясь, ходит по комнатам, сдвигая вещи. Самым простым было бы отвести напарника в одну из защищенных печатями комнат и уложить его спать там, вот только Сенджу уверенным шагом минул все нужные повороты. А оказавшись на улице, двинулся в сторону лаборатории. — Тобирама, идем, — Изуна легонько коснулся его руки и был готов использовать, если нужно, иллюзию. Но нет, Сенджу остановился и позволил увлечь себя в противоположную сторону. «Идти в их квартал — не вариант. Вместе нас пропустят беспрепятственно, да и, где дом главы, я знаю. Но потом-то что? — Изуна уверенно направил спутника в сторону собственного квартала. — Тобирама сейчас не в том состоянии, когда его можно спокойно оставить одного». Выскользнувший из-за дерева Куро показался на глаза и вновь исчез, но Учиха знал, ниннеко рядом, ненавязчиво приглядывает и, если нужно, отвлечет внимание. Совсем уж они не крались, но Изуна выбрал дорогу так, чтобы поменьше попадаться на глаза. «Можно на миг представить, что никакой Конохи нет, мир у нас не заключен, а Тобираму я захватил, — мысль вызвала веселье. — Впрочем, тогда я бы не пробирался тайно». Вышедшая навстречу Юмико только улыбнулась и юркнула в глубину дома. Изуна не удивился, поняв, из какой комнаты стала ощущаться чакра куноичи. К тому моменту, когда он довел Тобираму, Юмико уже успела расстелить постель. А вездесущий Куро сидел в уголке с таким видом, будто был там всегда. — Потом поговорим, — шепнула невестка, удаляясь. Ниннеко не последовал ее примеру, напротив перебрался поближе и теперь с любопытством наблюдал. — Ага, поговорите, — промурлыкала кот, — догадаешься, какие еще пойдут слухи? — После того, что творили наши братья — никаких! — Учиха сделал вид, будто не понял намека, стянул с плеч Сенджу косоде, а затем принялся высвобождать из парадных одежд. То, что тот не сопротивлялся и даже поворачивался, чтобы было удобнее, вызывало странное чувство. «Доверяет или просто так вымотался? — гадал Изуна. — Но вот теперь-то я тебя прогрею как следует!» Наконец Сенджу в одном дзюбане оказался на постели, Куро мгновенно улегся в ноги и тихонько замурлыкал. Изуна переоделся в юкату и вытянулся рядом. Неожиданно Тобирама в полусонном состоянии повернулся и обнял его, вцепился почти до боли. Недовольно завозился потревоженный Куро. Вывернуться можно было бы, но Изуна обнял в ответ и аккуратно выпустил чакру, грея и отслеживая реакции. Увиденное нравилось. — Вот теперь ты честен со мной, — мурлыкнул Учиха, запустил пальцы в белые волосы, мягко помассировал голову. — Любишь же ты все усложнять, Тобирама.***
Поднимающийся пар и покачивающиеся на воде плоды юзу действовали умиротворяюще. В этот час на источнике не было народу. Прикрыв глаза, Учиха откинулся на бортик. Демонстрация полной расслабленности не мешала контролировать ситуацию не только вокруг. Призывной ворон неспешно облетал окрестности, то и дело давая смотреть своими глазами. Сосредоточившись, Теруо смог разглядеть слуг купца. Те все еще занимались привезенным товаром. Ворон пролетел дальше, и Учиха увидел самого торговца в компании старшего из Сенджу. «Наверное, не стоило отпускать их одних, Миро-сан, несомненно, разбирается в растениях, но телохранитель из него…» — Учиха прервал технику и плеснул в лицо водой. В висках начало ломить: зрение птицы отличалось, приходилось подстраиваться. «Но все равно лучше, чем я ожидал, — признал Теруо. Оба Сенджу, вопреки опасениям, пока не доставляли проблем. — Они тогда даже спать отправились без возражений». В последнюю ночь перед прибытием Учиха взял дежурство до утра: он отчетливо видел, что оба напарника выдохлись. Один просто не был привычен к таким многодневным заданиям, а второго подтачивала болезнь. Но сама миссия больше походила на прогулку. «Как бы потом не случилось какой-нибудь гадости…» — Теруо почти нырнул в горячую воду. Ощущение чужого присутствия заставило приподняться, обозначая себя. «Ичиро», — отметил Теруо. Сенджу на миг замялся, а затем опустился в воду, устроившись в отдалении. Учиха вновь прикрыл глаза, но теперь было как-то неуютно. Вбитые с детства рефлексы, хоть и притупились за последние полтора-два года, все равно проявляли себя. Нахождение рядом с Сенджу в родственной ему стихии невольно воспринималось опасностью. Выждав еще немного, чтобы это не выглядело бегством, Теруо поднялся на ноги, но выйти из источника не успел. Ичиро закашлялся так, что, казалось, еще немного и уйдет под воду с головой. «Биджу, с этой болезнью точно что-то не так! — напарника все же пришлось придержать. — Сенджу начал сильнее кашлять, и виноваты явно не ночевки под открытым небом». — Ичиро-кун, кажется, ты вчера поторопился уйти, — заметил Теруо, не спеша убирать руку. В прошлый раз Сенджу действительно подорвался куда-то, едва успев обтереться. Это не навредило бы здоровому шиноби, но им-то напарник не был. — Ты сильнее кашляешь. Сенджу глянул недовольно, но промолчал, только дышал тяжело. — Позволишь мне помочь? — Ты не ирьенин, — Ичиро повел плечом, и Теруо понятливо убрал руку. — И они тут бессильны. — Верно, — Учиха улыбнулся, отметив, что вода словно смыла «тайчо» и нейтрально-вежливое «сан». — Но для того, чтобы прогреть чакрой, и не нужно быть медиком. Это даже не техника. Дело твое, сейчас я просто предлагаю, но если замечу, что кашель усилился, прикажу, как командир. У меня нет никакого желания объяснять, как умудрился угробить подчиненного на такой мирной миссии!***
Лежать было тепло. Правда, немножко жестко. И еще что-то лезло в лицо, так что хотелось чихать. Тобирама нахмурился, сбрасывая сонную одурь, и тут же определил, с чего взялись неудобства. Он спал в объятиях Изуны. Судя по мону на стене, в квартале Учих. Тихонько мурлыкающего сквозь сон Куро можно было не учитывать. «Прекрасно, просто прекрасно! — с раздражением подумал Тобирама. — Только этого мне не хватало!» При попытке пошевелиться сквозь одеяло кольнули когти сонного ниннеко. А в бок больно впился острый локоть. За время относительного мира Учиха не соизволил даже чуть-чуть откормиться, а потому ребра и локти у него остались столь же острыми. Да и не сказать, чтобы из Изуны получилась такая уж удобная подушка. — Какой ты костлявый, — тихо проворчал Тобирама только для того, чтобы отвлечь самого себя от совсем уже непристойных картинок, рисуемых сознанием. — Ты не лучше, — буркнул Изуна и, не открывая глаз, притянул его еще ближе. — Кто хорошо если раз в сутки питается? — Отпусти, — как можно спокойнее попросил Тобирама, уже понимая, что выдержки надолго не хватит. — Еще чего! — возмутился Изуна и даже приоткрыл один глаз. — Я сейчас буду тебя греть. И не сопротивляйся, я же вижу, что тебе становится лучше от этого. — Это временное улучшение, — отмахнулся Тобирама и предпринял вялую попытку выбраться из теплых объятий. — Это значит, что мы двигаемся в правильном направлении, — возразил Изуна и пристроил руку на груди так, чтоб было сподручнее подавать чакру. — Хватит пинаться, — от души зевнувший Куро перебрался под бок. Тобирама вздохнул. Спорить с Учихой было бесполезно, тот все равно норовил сделать так, как считал нужным, не слушая никаких аргументов. Так что оставалось закрыть глаза и наслаждаться расползающимся от груди теплом. И моментами отступавшей боли. А он и не замечал, что болело… Ленивые утренние мысли прервало осознание, буквально свалившееся на голову. «Биджу с тем, что неоднократно спал с ниннеко под боком, — я не считаю Изуну врагом. И даже, казалось бы, насмерть вколоченные инстинкты не воспринимают его опасным, — растерянно констатировал Тобирама. — Я к нему привык». Новое знание как-то не хотело встраиваться в картину мира, внося определенную дисгармонию в его упорядоченный разум. «Как будто шкуру спустили, — пришло на ум странное сравнение. — И ты такой же оголенный, когда любое, даже самое ласковое и нежное, прикосновение причиняет боль». — Тобирама, ты чего напрягся? Больно, что ли? — вторил его мыслям Изуна. Сенджу помотал головой, так и не открыв глаз. Хоть это и было откровенным проявлением слабости. «Сейчас можно, — решил Тобирама. — Это просто надо пережить».