***
Тобирама осторожно вздохнул, стараясь не спровоцировать приступ кашля, и запустил пальцы в густую и теплую шерсть Куро, который со всеми удобствами развалился у него на коленях. С приходом зимы, а с ней и проливных дождей, в подземелье изрядно похолодало. И Сенджу даже стал мерзнуть, чего с ним не случалось с глубокого детства, когда он еще не умел пользоваться чакрой как следует. Куро уютно мурлыкал, заполняя гулкую тишину в лабораториях. Но Тобираме все равно было неспокойно. Ведь за ним следили. И нет, это не являлось проявлением разыгравшейся паранойи. Следил Изуна Учиха. Конечно, этого стоило ожидать от Учихи. Договор договором, но поглядывать, чем там бывший враг занимается, надо. Да Тобирама бы первый Изуну уважать перестал, если бы наблюдения не обнаружил! Проблема была в другом. Сенджу не мог сообразить, каким именно образом тот вел слежку! С помощью сенсорики засечь ничего не получилось. Хотя Тобирама был уже согласен и на остаточный след от какой-нибудь техники! Но нет. И это изрядно напрягало. Все-таки Тобираме хотелось бы знать, каким именно способом за ним следят. Не то чтобы он собирался подобное пресекать, все равно ничем опасным или секретным он не занимался. Но вот для собственного успокоения… Тобирама задумчиво погладил кота по подставленному животу, перебирая все известные способы слежки. И ни один же не подходил! «Хотя… Где-то была у меня парочка наработок», — Сенджу обозрел комнату, вспоминая, куда при переезде сгрузил все свои бумаги, перетащенные из клановой лаборатории. Он никогда ничего не выкидывал. Даже если идеи на тот момент были бесполезны или так и не оформлены окончательно. Осталось только вспомнить, куда он это дел. «Точно! Все незаконченное и не получившее воплощение запечатано в левой стороне около двери!» — Тобирама аккуратно ссадил Куро на пол и отправился перебирать собственные, уже забытые с течением времени идеи. Что-то было просто смешно или совершенно бесполезно. Другое требовало серьезной доработки. А иное обещало быть весьма дельным уже сейчас. К предпоследней категории относились и его идеи о том, чтобы создать следящий артефакт. Часть расчетов была просто неверной, он упустил необходимость включить в них свойства материала. Часть требовала корректировки, потому что у Тобирамы теперь были мысли, как стоило оптимизировать процесс. «Ну, вот и пришло твое время», — решил Сенджу, запечатав все остальные свитки, и вернулся с добычей к столу. Куро к этому времени и след простыл. Ему, видимо, как и всем кошкам, совершенно не нравилось, когда его ссаживали с колен. Даже если делали это предельно аккуратно.***
Судя по веселым возгласам, доносившимся из дома, дети не столько помогали Юмико с уборкой, сколько резвились. Изуна, посмеиваясь, сложил в корзину промытые овощи и направился на кухню. Дождь прекратился, но небо было серым и почти лежало на верхних ветках деревьев. «Кажется, зима в этом году будет холодной», — несколько снежинок растаяло, не долетев до ладони, но Изуна отметил, что гражданские уже давно стали одеваться теплее, да и в клановом квартале самые маленькие дети ходили в накидках. А вокруг тех, кто постарше, то и дело дрожал воздух: греться чакрой они уже научились, а вот контролировать и не использовать лишнего — пока нет. На кухне было жарко: в большом котелке доваривался бульон. На столе, в плошке, белел уже нарезанный тофу, а рядом замачивались грибы. «В такую погоду набе — самое то, — Изуна принялся крупно крошить капусту, лишь в последний момент использовав нож, а не кунай. — Опять бы Юмико-чан начала ворчать, что я хочу всех отравить, да мое оружие чище ножей иных поваров!» Приход пушистого напарника Учиха не столько заметил, сколько почувствовал. — С возвращением, — не отрываясь от готовки, поприветствовал Изуна ниннеко. — Мясо будешь? — Я лучше вместе с вами горячего поем, — облизнулся Куро. — Останешься дома или решил, пора сказать Тобираме, что ты не простой кот? — Я буду очень наглым и громко мурлыкающим котом, но еще одну пиалу все же захвати, — усмехнулся Куро. — Твой Сенджу с таким видом вцепился в те свитки, что не только меня с палочками не заметит, как бы его самого с рук кормить не пришлось. Изуна, как раз дорезавший лук, чуть не полоснул себя по пальцу. Слишком уж ярко представилась эта картина и чувства вызвала… странные. Легкое волнение, почти предвкушение. — Значит, он опять забыл про отдых, не говоря уже о необходимости нормально есть, — Учиха поместил в отдельное бенто овощи, тофу и мясо. Приготовленный рис он отложил еще раньше. — А еще пытается понять, как ты умудряешься за ним следить, — Куро усмехнулся в усы. — Если мы все же решим сказать Сенджу правду, нужно будет подумать, как сделать это так, чтобы он не попытался накрутить нам хвосты. — Пусть сперва поправится! — Изуна процедил готовый бульон и добавил в него соевый соус. Небольшой котелок, коробочки с содержимым и посуду Учиха привычно запечатал в свиток и убрал за пояс. — Опять уходишь? — на кухню заглянула жена брата. — Да, начинаю подозревать, что глава Сенджу так хотел, чтобы Академией занимались мы, дабы я стал нянькой для Тобирамы! — Да ты вроде и не против, — Юмико хитро прищурилась. — Интересно было бы его обследовать, — в голосе женщины появились мечтательные нотки, — что это за болезнь такая? — Проект госпиталя тоже в разработке, можешь взять под свой контроль на пару с Хаширамой-саном, — коварно посоветовал Изуна, — будут тебе и Сенджу для исследований, и другие кланы. Я вечером вернусь, — он выскользнул за дверь до того, как прозвучал еще какой-либо провокационный комментарий. «Пожалуй, я действительно не против того, что приходится заботиться о Тобираме, — себе стоило признаться, это приносило какое-то странное удовлетворение. — Нас все-таки многое связывает…» — это было единственное логическое объяснение, пришедшее на ум. Первый же попавшийся на глаза патруль вызвал улыбку. Отчуждение, которое еще недавно отчетливо чувствовалось между шиноби разных кланов, уменьшилось. «О, я знаю, кто просил у ками холодную погоду! Весь мой клан! — Учиха сразу увидел, что соклановец не сдерживался, воздух вокруг него подрагивал от жара так, что тепло перепадало и товарищам по отряду. — Это у них такой коварный план по сближению с сокомандниками. Сложно потом шарахаться от грелки». В этот раз Изуна не стал заходить в башню: брат пропадал на месте будущих полей. Не то чтобы Мадара так уж разбирался в земледелии, но посмотреть, где что собирались выращивать, был обязан. Тех участков, что заложили изначально, теперь не хватило бы, нужно было расчищать новые. — Тобирама, мы пришли! — едва переступив порог лаборатории, Изуна замер, насторожившись. Конечно, Сенджу порой покашливал, но складывалось впечатление, что в этот раз он собирается выплюнуть легкие. Обычно Учиха выжидал немного, давая Тобираме время прийти в себя, но сейчас ускорил шаг. «А ведь здесь наверняка холодно, — то, что сам Изуна этого не чувствовал, ни о чем не говорило. — Биджу! Да я стрясу с главы Сенджу письменное разрешение силой утаскивать его упрямца в более подходящее место!» В первый момент Изуна даже растерялся: подпростыть на длительных миссиях случалось всем, но не настолько же! На его памяти так кашлял лишь один гражданский. — Куро, — Учиха встретился взглядом с ниннеко, в гендзюцу показывая, что нужно сделать. Кот без возражений юркнул за ширму, оттуда раздался тихий хлопок распечатываемой постели. Изуна собрал с пола рассыпавшиеся черновики и теперь просто ждал. «Действительно растение в легких», — уже без удивления отметил он, увидев, как Тобирама выплюнул влажный от слюны цветок. — Ромашка, надо же. Так вот откуда взялись те!» Наконец кашель унялся и Сенджу смог нормально вдохнуть. — Пойдем-ка, — Изуна не стал тратить время на уговоры, просто поднял того на руки. То, что Тобирама не начал возмущаться, взволновало только больше. — «Как бы не пришлось слать Куро за свитком для запечатывания живых». — Сенджу, это у тебя точно такой извращенный способ сдохнуть! — Изуна тоже залез под одеяло, развернул к себе спиной и прижал попытавшегося отстраниться Тобираму, выпустил чакру, прогревая напарника. — Сиди спокойно, я не ирьенин, но у нас в клане с кашлем к ним и не идут! И не нужно пытаться разбить мне затылком нос. Белые волосы практически тыкались в лицо. «Вот и детскую мечту осуществлю! — освободив одну руку, Учиха запустил пальцы в топорщащиеся пряди, поглаживая. — Интересно, это уже эффект пошел, или Тобирама краснеет из-за самого нашего положения?» Прогревать Сенджу оказалось чуть сложнее, чем соклановца: чакра все же была иной, но тонкое воздействие, как при ирьенинских техниках, и не требовалось. — Кто вообще так лечит, — вяло возмутился Тобирама, но сопротивляться не стал. Из чего Изуна сделал вывод, что на самом деле пациент был не так уж и против. Изуна почувствовал, как, забравшись под одеяло, Куро вытащил у него из-за пояса свиток с посудой и продуктами. «Провидец пушистый! Но хоть не придется выбирать время, когда сообщить Тобираме такую новость. Сил возмущаться у него сейчас нет, а потом поздно будет!»***
«Духом заключенного договора, что ли, проникся? — размышлял Тобирама, но без особого энтузиазма. — Уже и обниматься полез…» Чужая чакра прокатилась по чакроканалам огненным валом. Пожалуй, это было даже больно. Все-таки их энергии не являлись родственными, чтобы такая передача стала безболезненной. Да и все инстинкты шиноби тут же взвыли, заявляя, что чужеродную силу нужно обезвредить. Так что основная сложность была не в том, чтобы перетерпеть боль в чакроканалах, а в том, чтобы сдержать свои инстинкты. По телу прокатился еще один огненный вал и наконец схлынул, оставив после себя разлившееся тепло. Было, в целом, неплохо. И даже отторжения чужеродной неочищенной чакры не происходило. Кажется, будто бы и дышалось легче. Но это наверняка была не заслуга Изуны, а недавнего приступа. После того как выкашливались цветы, всегда было чуточку легче. Но ненадолго. Ромашка восстанавливалась, а еще и разрасталась быстро. Учиха наконец отодвинулся и чем-то занялся. Судя по тихому звону расставляемой посуды и поплывшему по лаборатории запаху еды, Изуна в очередной раз решил его накормить. Как будто Тобирама с этим и сам не справится! Желудок голодно заурчал, видимо пытаясь доказать хозяину, что «да, не справится». Но даже несмотря на вдруг очнувшееся чувство голода, вставать и вообще двигаться желания не было. В кои-то веки стало тепло. Да и намного больше хотелось завернуться в одеяло и поспать. Сколько он там не отдыхал? Двое или трое суток? А ведь раньше мог и неделю без всяких последствий продержаться, а тут… — Тобирама, обед готов, прошу к столу, — вырвал его из вялого потока мыслей голос Изуны. — Не хочу, — буркнул Сенджу, поплотнее заворачиваясь в одеяло. Так, чтобы только макушка торчала. Желудок же в ответ на это заявление вновь разразился голодной руладой. — Я слышу, как ты не хочешь, — мурлыкнул другой голос, и Тобирама все-таки подскочил на постели. «Не все еще инстинкты шиноби покрылись пылью за этот год, — отметил он отстраненно. Ничего нового взгляду в лаборатории не появилось. Все те же Изуна и Куро. И обед, разложенный на троих. — Ты необычный кот. Так я и думал, — констатировал Тобирама и хотел уже улечься обратно, потому что теплая постелька манила. И вообще не стоило так дергаться, а то он своими маневрами наверняка туда холодного воздуха напускал… — Кушать-то будешь? Или я зря старался? — Нет, — буркнул Тобирама, укутываясь в одеяло. По ногам снова потянуло холодом. «Опять греться придется долго…» — с тихим раздражением отметил Сенджу. — Ты обиделся, что ли? — осторожно поинтересовался Изуна. — Нет. — Тогда иди есть. Иначе я тебя с палочек покормлю! — пригрозил Изуна. — И вообще, в твоем подземелье совершенно невозможно спать! Сыро и холодно! На одеяло вспрыгнул кот и принялся топтаться, приговаривая: — Тобир-рама, иди кушать. — Куро, свали, ты тяжелый, — Сенджу чуть сместился, изменяя позу, чтобы топтание ниннеко было легче переносить. — Поешь и будешь спать. Только не здесь, а то что-то мне подсказывает, твоим легким такое на пользу не пойдет, — распорядился Изуна. — Вы же не отстанете? — вздохнул Тобирама и принялся выпутываться из одеяла, попутно не очень аккуратно спихнув Куро с кровати.***
— Вот так всегда, — деланно возмутился ниннеко, — ведешь себя как животное — гладят и за ушком чешут, а начинаешь вести себя по-человечески, спихивают и гонят. Только Учихи и понимают! Изуна улыбнулся и придвинул котелок так, чтобы всем было удобно. Он с удовлетворением отметил, что в этот раз Сенджу ел с аппетитом, а не потому, что бенто буквально поставили под нос и нужно запихнуть в желудок хоть сколько-то, иначе проклятый ёкай не отстанет. Поведение тоже говорило о многом: раз появились силы на споры — стало получше. — Может, расскажешь, что все-таки с тобой происходит? — Изуна в очередной раз подогрел котелок чакрой так, что бульон стал закипать. — Я никогда не слышал, чтобы в легких цветы вырастали. — У всех кланов свои проблемы, — Сенджу подхватил палочками кусочек тофу. — У вас с глазами, а у нас так вот выродившийся мокутон проявляется. Внутрь лезет. Почему именно в легкие, понять не удалось. — А я уж думал, показалось, — проворчал Куро. — Голову на груди у человека устроил, а под ухом листочки шуршат. Изуна отметил, что подобное напоминание Тобираму не разозлило. — И что, как-то «прополоть» нельзя? — представить стебелечки-лепесточки в легких Учиха мог, а вот как их разместить, чтобы при этом можно было дышать, уже затруднялся. — Не смотри на меня так, не обязательно именно выдергивать те цветочки. — Никак это не лечится, — Сенджу не думал ни секунды и явно верил в то, что говорил. — Медицинские техники для этой пакости как удобрение. Если только полностью чакру заблокировать, но так быстрее, чем от болезни, умрешь. — А если пойти другим путем, — Изуна залил горячим бульоном рис в пиалах и передал одну из них Тобираме. — Если кто-то из Учих начинает кашлять, его просто прогревают, ну, как я тебя. Можем попробовать, хуже-то не будет. В этот раз Тобирама именно что поперхнулся. — Ты ведь не отстанешь, так, — констатировал он, прокашлявшись. — И я буду прогревать, — поставил перед фактом Куро, — тебе после этого вроде как получше. — И что вас так тянет меня тискать? Льда в голосе Сенджу было немало, но Изуна мог поклясться, за этим скрывались растерянность и смущение. — Тобир-рама, — промурчал Куро, — просто прими как факт, что о тебе хотят позаботиться. — Учиха! — Сенджу! — играть интонациями Изуна умел не хуже. — Да, мы не раз пускали друг другу кровь, а я тогда и вовсе должен был умереть. Но теперь это не имеет значения. — Да делайте, что хотите, не буду я сбегать! — Сейчас я хочу проводить тебя до квартала, — Изуна мигом ухватился за слово, — если уснешь здесь, только ухудшишь состояние. — Хорошо. Такая покладистость могла бы насторожить, но Изуна видел, что на Сенджу просто начала накатывать сонливость. — И не косись на свитки, ничего с ними не случится, — Учиха быстро убрал посуду. — Если ты более-менее нормально себя чувствуешь, давай просто пройдемся по улицам. — Хочешь что-то проверить или показать? — Тобирама явно использовал чакру, стараясь взбодриться. — Показать, — развеселился Учиха, — тебя народу! — Зачем? — подобрался Сенджу. Куро тихонько фыркнул. Изуна, заметив недоумение собеседника, вздохнул и пояснил: — А затем, что уже пошли разные слухи. — Какие еще слухи? — в голосе Тобирамы появилась обреченность. — Из последнего: якобы ты был так против мира, что стал нукенином. Мне из-за этого недавно пришлось разнимать двух сцепившихся мелких из Сенджу и Хатаке, — поделился наболевшим Учиха. — Благоволение ками, этим желторотикам и семи лет не исполнилось, а то были бы проблемы. — Могу поделиться новыми сплетнями, — потянулся Куро. — Там такое… а-ня-ня! При этом ниннеко просто дразнился: он слишком хорошо знал человеческий язык, чтобы не найти слов. — Так что пройдемся по улицам. Дабы жители видели, что я тебя не сожрал со всеми потрохами! В этот момент Изуна был уверен, Тобирама почти незаметно улыбнулся.***
— Отото, ты чего такой нахохленный? — поинтересовался Хаширама, взбегая на энгаву. Брат с недовольным лицом сидел, закутавшись в плед и грея руки о пиалу с чаем. — Тебя жду, — буркнул Тобирама. И попытался подтянуть плед повыше, но он все равно сползал. Что брата тоже, видимо, изрядно раздражало. И дождь, всегда настраивающий его на меланхоличный и созерцательный лад, не помогал. Хаширама встряхнулся и организовал резкий всплеск чакры. От одежды тут же повалил пар, а находиться в ней стало намного уютнее. — А зачем ты меня ждал? — поинтересовался Хаширама, плюхнувшись на чуть влажноватые доски рядом с братом. Впрочем, в сезон дождей все вокруг становилось мокрым. И плесень разводилась просто бешеными темпами. — Отдай, — Тобирама дернул на себя плед, еще больше недовольный тем, что старший брат его придавил. А соответственно и лишил источника тепла. — Так зачем я тебе понадобился? Что есть такого, с чем ты сам не справишься, отото? — спросил Хаширама и потянулся брата обнять. Тот сейчас выглядел таким одиноким!.. К удивлению Хаширамы, Тобирама не стал скидывать его руку. А значит, и правда нуждался в поддержке. Хотя, конечно, поспать ему тоже не мешало. — Донеси до Мадары, что я больше не могу работать над проектом Академии, — попросил отото. — Тебе стало хуже? — испуганно подскочил Хаширама, кляня себя за недогадливость. Если Тобирама вылез из лаборатории не для того, чтобы поесть или поспать, а просто посидеть на энгаве, то конечно ему стало хуже! — Не стало, не преувеличивай, — попытался отмахнуться он от обследования. Впрочем, сопротивлялся не слишком усердно, видимо, понимая, что Хаширама волнуется. И лучшим способом его успокоить будет сдаться. Легкие брата были целиком оплетены корнями и тонкими стебельками. Цветов пока не оказалось. Скорей всего, Тобирама их выкашлял, а новые появиться не успели. Пожалуй, сейчас можно было решить, будто у брата вторая стадия, а вовсе не третья. Но разросшаяся корневая система не оставляла на это шансов. — Так почему ты не можешь работать с Изуной? — поинтересовался Хаширама, расслабленно откинувшись на энгаву. — Потому что… — брат как-то неопределенно покрутил в воздухе ладонью. Видимо, предполагалось, что Хаширама поймет его и так. — Отото, давай словами. А то я так не понимаю, — попросил Хаширама, прикрывая глаза. На полях он сегодня хорошо выложился. Не то чтобы до донышка, до истощения его вообще было сложно довести. Но до той степени, которую можно назвать «приятной усталостью». — Я скоро не смогу себя сдерживать! — воскликнул Тобирама. — Сегодня и так барьеры пришлось восстанавливать! — Это же прекрасно, — протянул Хаширама. — Ты оживешь наконец и будешь демонстрировать окружающим не только равнодушие. — Конечно! — с раздражением произнес брат. — А про реакцию Учихи ты подумал? — Мне показалось, что Изуна-кун совсем не против, — возразил Хаширама. — То, как он взялся о тебе заботиться… — Да ни о чем это не говорит, — даже как-то сгорбившись, отмахнулся Тобирама. — Он просто не хочет, чтобы я умер. Это нарушит устоявшееся равновесие и принесет проблемы Учихам. — Ох, отото! — вздохнул Хаширама, садясь на энгаве, и заключил брата в объятья. Тобираме сейчас однозначно требовалась поддержка, ведь он казался таким потерянным!.. — Как ничего в чувствах не понимал, так и не понимаешь!***
Купец несколько нервничал, и Мадара его понимал: прошло еще не так много времени, проблемы при работе смешанных команд то и дело случались. — Не волнуйтесь, Акира-сан, миссия не боевая, а у ваших сопровождающих уже был подобный опыт. В выборе семян тоже, — Учиха постарался переключить внимание торговца с размышлений о возможных сражениях и ссорах между охранниками на цель путешествия. — Я понимаю, Хокаге-сама, — мужчина несколько натянуто улыбнулся, — и помню, что для шиноби на миссии эмоции вторичны. — Теруо-сан, — Мадара кивнул вошедшему соклановцу и встретился с ним взглядом, приглашая в иллюзию. Он позволил затянуть себя в гендзюцу. — Нужно поговорить о предстоящей миссии, — времени у них было немного, и его не стоило терять. — Она не так проста, как кажется. — Мадара-сама, я уже понял это, — отозвался соклановец. — Сенджу Ичиро силен, тренировочные бои у нас были. И происходи все всерьез, он, пожалуй, победил. Допустим, я командир за счет большего опыта, но примет ли это Сенджу? — Он болен и в Ю но Куни попробует подлечиться. А его соклановец всю жизнь занимался растениями. — Значит, проблемы со здоровьем, — задумчиво протянул Теруо. Мадара видел, что родич предпочел бы услышать нечто иное. — По проявлениям похоже на бронхит. У нас глаза страдают, а у Сенджу слабым местом оказались легкие. — Пояснил Мадара. — Болезнь не заразна, но плохо поддается лечению, — ни слова лжи, он только не сообщил все нюансы. — Это уже хорошо, — кивнул Теруо. — Значит, в случае боя одного придется прикрывать, а за другим приглядывать. Надеюсь, сами Сенджу действительно понимают свои слабости. — Их глава обещал этим заняться. Гендзюцу развеялось, в реальности прошло не более пары мгновений. Краем уха слушая, как соклановец и Акира-сан обмениваются приветствиями, Мадара сосредоточился на приближающихся очагах чакры Сенджу. Хаширама уже вошел в здание, почувствовать его сопровождающих толком не удалось, но Учиха знал: там должно быть еще двое. «Дядя с племянником, — додзюцу позволило определить и это, — интересный выбор. — Обычно таких близких родственников старались в одну команду не ставить. — И ведь не скажешь, что болен», — внешне Ичиро выглядел бодро, а некоторая бледность вполне могла быть врожденной. И лишь едва заметная даже с шаринганом неуверенность в движениях показывала, что Хаширама не пошутил.