Час со Снейпом

Но было уже поздно. Она сжимала его яростный стояк удивительно ловкой хваткой. Что бы ни случилось с этого момента, он не мог отрицать ответную реакцию тела. Но именно она сделала это с ним — Снейп мог утверждать, что был просто невольной жертвой. Но когда эти мысли завертелись в голове, он понял, что не имел такого намерения. Он ни перед кем не стал бы оправдываться. Ему действительно следовало бы расспросить её — выяснить причину странного поведения. И всё же он не мог. Она может быть проклята; у неё могут быть галлюцинации. Но это лучшее предложение за очень долгое время. Это было неправильно. Но когда она так энергично тёрлась об него, он почувствовал, как что-то взорвалось внутри. Это были его моральные устои, граница между учеником и учителем — и всё, что сдерживало его голос. Низкое рычание вырвалось из глубины его горла, и Гермиона ответила шумным фырканьем, продолжая погружать в него язык. — О боги, наконец! — Она волновалась, что он вообще потерял голос. Но стоны и вздохи, которые теперь он издавал, когда Гермиона продолжала исследовать, стимулировать его член и проникать в его рот, только сильнее возбуждали её. Возможно, пришло время дать ему по-настоящему открыться. Краснея и тяжело дыша, она отпустила Драко, радуясь, что его щёки покрылись румянцем, губы распухли от поцелуев, а чёрные глаза больше не казались мёртвыми — вместо этого наполнились тлеющими бронзовыми бликами, которые танцевали в мерцающем свете лампы в классе. Драко не хотел её. Гермиона знала это. Но она достаточно возбудила его, чтобы он мог действовать так, как ей нужно. Следующая часть была полностью для Снейпа. Ей нужно полностью выбросить Драко из головы, чтобы сделать это, но и разобраться в некоторых вещах. — Я хочу, чтобы вы мне это прочитали, — сказала она, вытаскивая пергамент из рукава, куда она его сунула. — Медленно. Оторвав его руку от подлокотника стула, она обхватила его пальцами промокший пергамент. — И не смейте даже намекать, насколько я хороша в этом. Я много читала и смотрела. Хорошо? Он ошеломлённо кивнул. Чёрт! На что он только что согласился? Спустившись на пол, Гермиона встала на колени между его ног и взялась за его ширинку и, очерчивая напряжение в брюках, расстегнула первую пуговицу. Её руки вспотели от возбуждения. Она с трудом могла поверить, что наконец-то увидит его… прикоснётся к нему… и попробует его. Снейп мог остановить её. Прямо сейчас. Прямо в этот момент. Он мог отбросить эти проворные, ищущие пальцы. Приказать ей. Оставить его. Одного. В его темнице. Он мог потребовать, чтобы её мягкие губы, яркие глаза и шикарные бёдра исчезли. Он мог схватить её за запястья и, наконец, не дать скользким рукам отстраниться, и позволить ей расстегнуть его брюки, и… схватить его. — Боже ты мой! Он огромный! Вы знали об этом? Гермиона держала его освобождённый внушительный член обеими руками, выражение благоговения осветило черты её лица, будто она только что нашла потерянное сокровище. Его брови взлетели. Знал ли он размеры своего же члена? — Если бы у меня был такой член, я бы не стала держать это в секрете, — пробормотала она. Его брови остались приподнятыми. Был ли у неё член? Наклонившись вперёд, она провела кончиком носа по его длине, прежде чем к нему присоединился кончик её языка, оставляя влажный след на контуре одной из его выступающих вен. — М-м-м-м, — простонала она, подаваясь ближе, чтобы поцеловать его. Его зрение затуманилось, он едва мог сосредоточиться на ней. Глаза готовы были закатиться, погрузив его в чистые ощущения. Эти руки, эти губы, этот язык, этот… — Почему вы не читаете? Он вернулся в реальность, схватив пергамент и развернув его. Гермиона наблюдала за ним. Было ясно, что она не собиралась продолжать, пока он не подчинится. — Гм, — голос осел до хриплого шёпота. Прочистив горло, он попробовал ещё раз: — Спасибо, что пришли, мисс Грейнджер. — Помедленнее, — она нахмурилась. — И ниже. Ниже? Его взгляд метался между её лицом с выжидающим выражением на нём и пергаментом. Ниже. — Спасибо, что пришли… мисс… Грейнджер, — его баритон был очень глубоким. Её хмурое лицо осветила улыбка облегчения. — Лучше, — пробормотала Гермиона. Снейп наблюдал, как она наклонилась обратно к его члену, высунув язык, чтобы облизать налитую головку. Её взгляд вернулся к нему. — Продолжайте, — она энергично подбодрила Снейпа, дразня головку члена. Он глубоко вздохнул. — Я просто хотел сказать тебе, что извиняюсь за то, что назвал тебя… Он её так называл? — …невыносимой всезнайкой. Её язык продолжал томное путешествие вокруг головки. — Я только… Я сказал это только потому, что… Он быстро вдохнул носом, когда её язык, извиваясь, погрузился в щёлочку на самом кончике. Она задержалась всего на секунду, затем ускользнула. — Потому что я тайно… желал вас, и мне трудно выразить свои… чувства, — последнее слово сопроводил нарастающий стон, когда она взяла его головку целиком в рот и стала посасывать. Гермиона покручивала, слегка покусывала головку, пока он не был вынужден убрать руку со стула и обхватить её затылок. Чёрт побери, Мерлин, она была хороша. Но она снова остановилась, в ожидании приподняв бровь, а член по-прежнему был у неё во рту. — Ах… да, — прохрипел он. Рефлекторно сжав кулак от её усилий, он продолжил читать: — Я также хочу извиниться за то, что высмеял ваши… ваши зубы? Снейп не мог вспомнить и это. Гермиона коротко кивнула, прежде чем разомкнуть губы, чтобы обнажить идеально ровные белые зубы, которые смыкались вокруг его члена, что можно было считать вполне угрожающим. Это то, что ей нужно? Наказать его за мерзкие поступки, возбудив, а затем избавиться от куска его члена? Но это оказалось лишь кратковременной стоматологической интерлюдией. Она возобновила энергичные движения кулаком вверх и вниз по его длине, когда вдруг опустилась ниже, заставляя член глубже проникнуть в горло. Снейп застонал, пальцы вцепились в её гриву. Напряжение быстро нарастало в яйцах. Между стонами удовольствия, захватившими горло, и особенно сильной эякуляцией не было ничего, кроме пылких сосаний и поступательных движений её кулаком. — Стой, — проворчал он, отчаянно схватив её за волосы. Снейп действительно не думал, как она отреагирует на то, что он не позволит сперме затопить её горло, но сверкающая ярость в её глазах определённо застала его врасплох. Вытирая рот тыльной стороной ладони, Гермиона опёрлась локтями о его колени, разомкнув губы, и глубоко вдохнула. — А теперь послушай меня, — она подняла палец. — Если я захочу заставить тебя кончить, то сделаю это. Это мой галлеон, и я решу, что делать. Её галлеон? Было ли это что-то ещё, что ускользнуло из его памяти? — А теперь, — упрекнула она его неодобрительным взглядом, — вам нужно сделать это для меня. Встав, она агрессивно повернулась и провела рукой по его столу, смахивая чернила и пергамент. Затем схватилась за воротник своей рубашки и разорвала её, пуговицы полетели во все стороны. Внезапно его взгляду открылась полоса идеальной кремовой кожи, роскошная пухлая грудь, короткий чёрный бюстгальтер и ладони, скользящие по плоскому животу, — и всё это перед его блестящим членом, задорно выступающим из ширинки. Это снова заставило Снейпа задуматься: тёмная магия? Может быть, игра? Какого хрена она здесь? Проклятие? Шутка? Трюк? Вызов? Она определённо казалась искренне обиженной его попыткой контролировать процесс. И почему он просто сидел и позволял ей всё это? Был ли это шок от такого агрессивного соблазнения? Был бы он таким пассивным, если бы какой-нибудь другой человек, студент или сотрудник ворвался сюда и начал отсасывать у него? Он знал, что ответом было «нет». Снейп не слепой. И не сделан из камня. Он заметил её. Особенно в последний год он заметил, как Гермиона росла, развивалась, превращалась в яркую молодую женщину. Но он никогда не видел эту её сторону и даже не предполагал, что она существует, — страстная, возбуждённая и такая чертовски горячая, что он практически задохнулся, когда она отбросила юбку и принялась сдвигать ещё более тонкие чёрные трусики от мокрой киски. Он заметил, как эротично ластовица обрамляла её. Пальцы Гермионы задержались там, щекоча мягкие изгибы — он с облегчением заметил, что половых губ, а не члена, — прежде чем потереть клитор. Она пристально смотрела на Снейпа, голод наполнял её смелый и проницательный взгляд. Если бы он не знал её лучше, то подумал бы, что она уже была готова для него. Но это невозможно. Он был старой летучей мышью подземелий — по мнению сотрудников Хогвартса. Хотя Грейнджер отметила, что его волосы не такие жирные по сравнению с тем, как выглядят, что бы это ни значило. Не отрывая от него взора, она внезапно потянулась назад и обхватила его стол обеими руками, сдвинув зад на самый край, а затем призывно раздвинула бёдра. — Я хочу, чтобы ты лизнул меня… через нижнее бельё. — Она приподняла подбородок, будто чтобы он не осмелился ослушаться её. Затем откинулась назад, опираясь на локти, приподняла колени и поставила пятки на стол. Гермиона всё ещё не прерывала зрительный контакт и теперь смотрела на него сквозь V-образную позицию своих ног — её киска находилась прямо напротив лица Снейпа, как мишень. Его глаза тревожно метались между Гермионой и его пульсирующим членом. Должен ли он хотя бы попытаться убрать его? Нет, в любом случае вряд ли получится: член был как спальный мешок, который с трудом можно втиснуть обратно в чехол, — он был внушительных размеров, как подметила Грейнджер, и теперь даже более объёмный. Снейпу просто придётся оставить его торчать наружу из ширинки брюк в погоне за чем-то горячим и тёплым, всё ещё стремясь снять напряжение. В этот момент он понял, что должен не только беспокоиться о намерениях своего дерзкого члена, но и о том, что он сам серьёзно подумывал доставить удовольствие одной из учениц, лизнув её через нижнее бельё. Теперь, когда Снейп стоял над ней — над необычным украшением стола в виде Грейнджер, — он снова почувствовал, что балансировал на краю пропасти. Он напомнил себе: у него всё ещё есть возможность развернуться и уйти, оставив её там, лежащую на столе, влажную, тяжело дышащую и так страстно желающую его. Он сглотнул. Опять же, это невозможно физически. Его тело не позволяло ему. Ощущение, что попытка уйти просто убьёт его, оставив неудовлетворённым. Гермиона была такой нетерпеливой — раздражённо постукивала пальцами, сверля его взглядом карих глаз. Но это только возбудило его ещё больше. И когда он наконец решился, сомнений не осталось. Одним быстрым движением Снейп оказался между её раздвинутых ног, положив руки по обе стороны её бёдер. Не разрывая зрительный контакт, он опустился. Наконец-то! Гермиона была на грани того, чтобы потребовать назад свои деньги. Это определённо была ложная реклама некачественного продукта. Драко управлял Снейпом, как грёбаный робот. Всё происходило так тяжело и механически. Конечно, всё, кроме его члена — этого сочного члена. Фактически это единственное, что удерживало её здесь. До настоящего момента. Теперь она с облегчением почувствовала, как его вес постепенно опускался на неё, его чёрные глаза приближались, отражая свет, как полированный мрамор, его тёплое дыхание залило её декольте. Или это дыхание Драко? Может ли даже дыхание вообще кому-то принадлежать? В конце концов, это просто движение молекул воздуха. И воздух никому не принадлежал — чёрт возьми! Его рот внезапно сомкнулся на её соске, и Гермиона обнаружила, что сжимала пальцы в кулаки и содрогалась от экстаза. Сильный жар вокруг соска контрастировал с холодом подземелий. Язык, прикасающийся к чувствительной коже через тонкое кружево, мягкое давление, когда он посасывал, — всё это заставило её щёки вспыхнуть. Его тонкие губы изгибались, осторожно терзая сосок. Затем его язык долгими, томными движениями стал ласкать узелок её соска, пока тот не сморщился и не начал пульсировать, восхитительно царапая кружево. Снейп перешёл к другому, подталкивая, дразня и посасывая. Глубоко вдыхая через нос, он очень аккуратно работал языком. Гермиона могла представить настоящего Снейпа за этим занятием. Он бы стал рассматривать такое обращение с сосками как навык, который необходимо освоить. Но Драко? Возможно, она его недооценила. Всё было неспешно, чувственно и аккуратно. Её голова покачивалась, и грудь вздымалась с каждым стоном. Сквозь опущенные веки Гермиона наблюдала за ним — его невероятно длинные ресницы касались молочной кожи лица, и он, казалось, погрузился в своё занятие. Необъяснимая печаль внезапно зародилась в её груди — будто иллюзия, фасад того, что она так старательно пыталась создать, наконец растворились. Она по глупости позволила себе представить — хотя бы на мгновение, — подумать, каково было бы, если б Снейп действительно так наслаждался ею. Тогда она поняла, что это именно то, чего она всегда хотела. Только не этого самозванца с Оборотным зельем. Но, конечно, не было смысла мечтать об этом. Малфой — это всё, что у неё было. И она не могла отрицать, что чрезвычайно возбуждена. Гермионе просто нужно было продолжать цепляться за иллюзию, извлекать из неё абсолютно всё, что могла. И её обновлённому чувству решимости, к счастью, помог тот факт, что его поцелуи начали перемещаться… вниз. Ласкать соски через кружево было неплохо. Он мог ощущать и пробовать на вкус её маленькие сморщенные бутоны, податливую мягкость её груди. Это было дразняще и удивительно эротично и заставило Снейпа с нетерпением ждать следующего пункта назначения. Скользя щекой по её гладкому плоскому животу, он время от времени оставлял нежные поцелуи на чувствительной коже. Затем он поймал себя на том, что зарылся носом в углубление её пупка. Он не мог объяснить этого, кроме того что его привлекала интимность этого жеста, и это признание внезапно его встревожило. Это была девушка, которая, вероятно, прямо сейчас делала мысленные заметки, чтобы потом к ним вернуться. Вероятно, отсюда и возникла фраза «Это мой галлеон» — она ​​заработала деньги, соблазняя самого отвратительного волшебника, которого только можно вообразить, чтобы поделиться этим с остальными болванами Гриффиндора. Вероятно, она прямо сейчас смеялась над ним — над тем, что он позволил себе насладиться этим моментом. Снейп остановился, вздохнув ей в кожу. Правда ранила — больше, чем он мог ожидать. На протяжении всей взрослой жизни он был объектом шуток, насмешек и неуловимых намёков, но не позволял этому ранить его. До сегодняшнего дня. И это была вина маленькой Гриффиндорки. Он поднял голову, глядя на неё чёрными глазами. Гермиона была ошеломлена, взгляд ещё был расфокусированным, но только долю секунды. Вдруг её глаза сузились. — Что ты, позволь спросить, делаешь? Её слова застали его врасплох. Снейп определённо не привык, чтобы с ним так разговаривали. — Тебе не кажется, что ты что-то забыл? — огрызнулась она. — Я так не думаю, — сухо пробормотал он, прежде чем выпрямиться и встать над ней. Глаза расширились в недоумении, она села, схватила его ладонь и приложила между ног, раздвигая их ещё шире, чтобы он мог почувствовать пропитанную ткань трусиков. — Надеюсь, ты не собирался бросать меня вот так? — она смотрела на него с недоверием. — Я верю, что вы сами можете… справиться… с этим, — ответил Снейп, смущённый тем фактом, что его лицо теперь было почти на одном уровне с её, а Гермиона всё ещё продолжала прижимать его пальцы к своей киске. — Ты, чёрт возьми, даже не думай об этом, — она сердито покачала головой, прежде чем отодвинуть ткань трусиков и толкнуть его пальцы вниз, к влажному отверстию, прежде чем заставить его войти в себя. Удерживая его внутри, она начала покачивать бёдрами, трахая себя его пальцами и всё сильнее насаживаясь на них. — У меня есть ещё, — она быстро взглянула на часы, — двадцать пять минут с тобой. И я не уйду, пока ты не заставишь меня кончить. Ему удалось подавить стон, когда она прижала его пальцы сильнее, углубляя проникновение. От её киски исходило неприличное хлюпанье. Её взгляд резко затуманился, губы слегка приоткрылись, и с них сорвался глубокий стон, когда его пальцы явно попали в нужную точку. Тогда Снейп понял, что она совсем не сдерживала себя. Всё в буквальном смысле было для него — чтобы он мог видеть и чувствовать, — она ​​едва ли пыталась его подставить. Но почему тогда она здесь? Откинув голову, Гермиона захныкала и закрыла глаза, продолжая толкаться в его ладонь. — Я представила, как ты вылизываешь мою киску, — пробормотала она. — Или трахаешь меня. Или делаешь что-то этим носом. Нос? Её глаза внезапно открылись. Она больше не казалась рассерженной. Вместо этого Гермиона смиренно улыбнулась и погладила его лицо. Проведя кончиками пальцев вверх и вниз по линии его носа, она осторожно сжала кончик. — Я хотела этого… Но я смирюсь с этим. — Её киска сжалась вокруг его пальцев. — Как может девушка жаловаться на то, что внутри неё находятся самые божественные пальцы в мире? Снейп застонал. Он ничего не мог с собой поделать. Она хвалила его — и это казалось искренним. Похоже, он ей действительно нравился. И тон её голоса — такой задумчивый, — как будто это своего рода прощание. Она скоро уедет. Все уедут. Как и в прошлом году. Год за годом. Он никогда не скучал по тем, кто уехал. Ни по кому. Но он будет скучать по этому. По этому странному обмену. Прошло всего полчаса, но этого было достаточно, чтобы он задался вопросом, что он делал со своей жизнью. Она всё ещё крепко держала его внутри, делая всю работу, чтобы наконец кончить, несмотря на то что всё ещё сидела на его столе. Опёршись на руку, она приподняла бёдра для большей амплитуды. Снейп же абсолютно ничего не делал. Только наблюдал за ней, за её вздымающейся грудью, за покачиванием головы, когда её накрывала новая волна ощущений. Она, наверное, даже не представляла, какое это было зрелище. Он сжал пальцы, и её глаза распахнулись, рот приоткрылся в немом стоне. Затем он начал двигать рукой в ​​такт толчкам, и веки Гермионы медленно опустились — она поддалась ощущениям. Низкий рык вырвался из её горла. Несколько мгновений спустя он вытащил руку из её трусиков, и рык превратился в вой разочарования. Прежде чем она смогла снова отругать его, он схватил обеими руками резинку её трусиков и потянул вниз. Её глаза расширились от удивления, когда он раздвинул её ноги, поставив стопы на стул позади него. Если бы ей нужен был его нос, она бы его получила, а также некоторые другие части его тела. Опустившись на колени перед столом, Снейп уткнулся лицом в её киску. Под её чувственные стоны: «О, боги! Да-да!» Гермиона отчаянно надеялась, что он вернётся. Она была грубой и требовательной и не винила его в том, что он отстранился. И она, честно говоря, смирилась бы с тем, что просто придётся использовать эти восхитительные пальцы, чтобы достичь оргазма. Но теперь у неё были эти губы, этот язык, этот грёбаный нос. Она волновалась, что уйдёт отсюда после месяцев ожидания и планирования без какого-либо удовлетворения. Теперь она боялась, что уйдёт, желая его ещё больше. Но это не имело значения. Но, чёрт возьми, Гермиона была готова быть обманутой. Нос Снейпа уткнулся в её клитор, а язык погрузился в киску. Схватив его за тонкие волосы, она прижала его к себе, извиваясь, но не желая его сбивать. Внутри нарастало напряжение, поэтому она воспользовалась возможностью поднять голову и посмотреть. Лицо Снейпа было влажным от её смазки, его глаза были закрыты, губы ласкали комочек нервов. Он слегка посасывал его, а длинные пальцы вонзались в неё, растягивая стенки влагалища, когда Гермиона сжимала его в ответ. Это была лучшая идея, которая у неё когда-либо возникала. Она поблагодарит Драко за это позже — после того как наконец достигнет пика. — Боже. Чертовски хорошо, — хрипло простонала она, но не была уверена, что он вообще её слышал. Гермиона уронила голову на стол, и фразы превратились в неразборчивое бормотание, когда он потёр переднюю стенку, стимулируя языком клитор. — Ах — прохрипела Гермиона, балансируя над пропастью. Она стонала всё громче и громче, приближаясь к пику. Учащённое дыхание, голова запрокинута назад. И наконец — взрыв. Её бедра подёргивались и дрожали, рот открывался в экстазе, воздуха катастрофически не хватало. Она продолжала содрогаться, получая удовольствие от долгожданного оргазма. Стенки так туго сжались вокруг пальцев, что Снейп был вынужден с силой врываться в неё, совершая последние толчки. Ощущение, как её киска пульсирует и выталкивает его пальцы, как её соки растекаются по запястью, — лучшая награда за его старания. Вид её тела, бьющегося в оргазменных судорогах на его столе, — ещё одно незабываемое зрелище. Она приоткрыла глаза, посмотрев на него. — Сколько ещё времени у тебя осталось? — спросил Снейп. Он сам должен знать. Он принял зелье. Гермиона взглянула на часы. — Десять минут, — выдохнула она. — Не думаю, что мне понадобится столько времени. Тень улыбки мелькнула на его губах, когда он подтянул её ягодицы к краю стола. Сжав в кулаке член, он просунул головку к её блестящему от смазки входу. И остановился. — Скажи мне, как сильно ты меня хочешь, — промурлыкал он, имитируя её предыдущую реплику, сексуально подёргивая верхней губой. Гермионе было всё равно, как много Драко знал о фантазиях со Снейпом. Это было и так уже слишком очевидно. — Я так хочу вас, профессор, что это причиняет физическую боль. Мерлин! Он совсем этого не ожидал. Он причинил ей боль? — Я хочу вас так сильно, что у меня проблемы со сном. Я забываю поесть. Я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на уроках и часто провожу целый день, думая только о вас. Боюсь, что я влюблена в вас. И хотя я надеялась, что сегодняшняя встреча поможет подавить эту одержимость, но думаю, что это только усилило её. Вы именно такой, каким я вас себе представляла. И этот член… ну, я просто скажу, что если вы не засунете его в меня в ближайшее время, моя киска просто втянет его сама по себе. Этого достаточно? Она взглянула на него с такой искренностью, что у него скрутило живот. Этого было более чем достаточно. Даже слишком. Но правда ли это? Неужели она действительно влюблена в него? Это казалось маловероятным, ведь у неё так много других вариантов. Но она здесь, с ним, умоляла войти в неё. И хотя Снейп не страдал от увлечения ею в прошлом, он был уверен, что с этого момента будет. Этот опыт уже казался маленькой, но блестящей жемчужиной в безвкусном существовании. Это развлечение именно то, в чём он нуждался, — напоминание о том, что в жизни всё ещё есть моменты, ради которых стоит жить, и он был ей за это благодарен. Но когда он наконец определился с курсом своих действий, стало ясно, что он слишком долго ждал. Огонь в её глазах вернулся. — Трахни меня, Снейп, — прорычала она. — Сейчас же! И он это сделал. — Ох… этот чёртов… член, — простонала она, задыхаясь, когда он скользнул в глубины её набухшей киски. Её рот открылся, и Гермиона беспомощно схватилась за стол, её бёдра подавались вперёд, встречая его толчки. Затем его большой палец коснулся клитора, разминая и растирая, уже подталкивая её ближе к пику наслаждения. Когда ей наконец удалось сосредоточиться, она захныкала при виде этого зрелища — так сильно хотела его запомнить. Снейп входил в неё восхитительно раскрасневшимся блестящим членом; его гибкий большой палец терзал её клитор; пряди тонких волос прилипли к губам. И его лицо привлекло её внимание — восхищённое и полностью отстранённое. Ей было всё равно, откуда взялась отстранённость. Это было красиво, даже божественно. Что бы ни случилось, это всегда будет её Снейп. Так что оказалось, что ему не нужно довольствоваться каким-то отвратительным троллем. Сейчас рядом с ним Гермиона. Мягкая и влажная, чувственная, но невероятно страстная, поразительно красивая, но очаровательно потерянная в мыслях, готовая позволить ему завладеть ею. И когда её киска отчаянно сжала его, Снейп обнаружил, что углубил движения, чтобы отдать ей всё, что у него было. — Боже! — выдохнула она, ощупывая ладонями вокруг, прежде чем найти край стола, за который смогла ухватиться. Ему понравился этот взгляд — шок и недоверие, которые захватили её черты, когда он врезался в неё. Гермиона была близка к краю. Как и он. Ускорившись ещё больше, он обвил руками её бёдра и сосредоточился на том, чтобы изо всех сил трахать её невероятно узкую киску. — О, чёрт, — выдохнул он, когда яйца напряглись. Этот оргазм должен стать грандиозным во многих смыслах. Её голова откинулась назад, спина выгнулась, брови приподнялись, а затем застыли. Гермиона вскрикнула — вопль экстаза, когда её киска сжалась вокруг твёрдого члена, который продолжал с силой врезаться в неё. Через несколько мгновений Снейп присоединился к ней, его глубокий стон отскочил эхом от каменных стен. Он был прав. Это грандиозный взрыв — эпический. Опустошая его, струи спермы снова и снова вырывались наружу, вытягиваемые её тугой киской. Он никогда раньше не задавался вопросом, могут ли мужчины испытывать многократные оргазмы, но в этом случае казалось, что он будет длиться вечно: семя извергалось снова и снова, будто это была его последняя возможность оставить свой след на земле. Гермиона всё ещё хныкала, когда вернулась из пучин экстаза. Каждый раз, когда влагалище сокращалось, она чувствовала его восхитительные размеры, каждую выпуклость и вену. Наконец ей удалось собраться достаточно, чтобы заговорить: — Всё, что я могу сказать, — это было абсолютно, блядь, удивительно. Снейп вздохнул в знак признательности, мысленно поздравляя себя. — Драко. Он остановился. Он уставился на неё. И мысленно умер.