Три фамилии. Песнь Афродиты

Кентавры оставили их. Бейн сдался не без боя, но всё же послушался Магориана, хотя лук не опускал до тех пор, пока Гарри и Гермиона не скрылись за деревьями. - Что ты узнал на Гриммо? - спросила Гермиона, когда они быстрым шагом возвращались в замок. - Я поговорил с Кикимером, дома больше никого не было. Он сказал, что Сириус ушёл на встречу. Сказал: «как только одноглазый мракоборец покинул дом, хозяин сбежал». - Куда? - Откуда я знаю, Гермиона? - нервно огрызнулся Гарри. - Он и раньше так делал, уходил. Но... Скажи, Кикимер ведь не мог солгать? - Я не знаю, - закусила губу в волнении Гермиона. - Но он не единственный, кто что-то знает. Я говорила с Малфоем. Гарри сходу притормозил и Гермиона ещё несколько секунд шагала по лесу одна. - Малфой? - вскинул брови Гарри. - Малфой, - осторожно призналась Гермиона. Сейчас не хватало только упрямой истерики. - Я решила, что он может что-то знать, ведь на пасхальные каникулы он уезжал домой, а там… Ну, есть ощущение, что их дом — это такой же штаб, только той стороны, ведь Люциус и его владения неприкосновенны. Малфой всегда что-то знал, где-то слышал, улавливал — все эти его шуточки, намёки. Такую информацию в письме не напишешь. - Что сказал Малфой? - пропустил её путаные объяснения Гарри мимо ушей. Гермиона должна была решить: обмануть, как она и планировала или просто сказать правду. Но тогда Гарри, возможно, засомневается в том, что Сириус действительно в опасности. Они снова будут терять время на препирательства и новые способы выяснения правды. Для себя Гермиона поняла — Сириус действительно в Отделе тайн. Малфой слышал об этом, знал о планах Пожирателей и рассказал о них Гермионе, потому что… Потому что он вообще ведёт себя по отношению к ней странно, с колючим чувством, похожим на заботу. - Он сказал, что Сириуса никто не похищал. - Значит он точно у Волан-де-Морта. Гарри прибавил шагу, все его сомнения рассеялись. Гермиона смотрела ему вслед и пыталась справиться с нахлынувшим чувством вины. Она манипулировала Гарри и от этого становилось тошно. Но если это спасёт жизнь Сириусу, то игра стоит свеч и Гарри бы её понял. Точно понял. Тряхнув головой, чтобы избавиться от ненужного, Гермиона побежала за ним. Не успели они выйти из леса, как им навстречу уже бежали Рон, Джинни, Невилл и Полумна. - Как вы выбрались? - опешил Гарри, принимая свою волшебную палочку из рук Рона. - Малфой придурок, проворонил Джинни. Она смогла забрать у него свою палочку, а там дело мастерства. - Летучемышиный сглаз, - дёрнула бровями Джинни. - Могу, умею. Гермиона тоже получила свою палочку, так что запасную, которая осталась от Амбридж, спрятала в карман. - А где эта? - как раз вспомнил Невилл. - Э-м… Сложный вопрос, - нахмурилась Гермиона. - Её забрали кентавры. - Что значит забрали? - спросил Рон. - То и значит, - оборвал их степенный диалог Гарри. - Давайте перенесём светскую беседу на другое время. Спасибо большое вам за помощь, ребята, но мне пора в путь. Если у кого-то есть мысли, как добраться до Лондона, буду рад послушать. - Не тебе, а нам, - тут же поправила Гермиона. - Мы можем полететь, - глядя куда-то за спину Гарри, без особого интереса, но всё же предложила Полумна. - Да, можно и на метле, - кивнул Гарри, покосившись на Гермиону. - Только хорошо бы летели те, кто умеют тормозить. Это он ей напомнил одну единственную тренировку, которую Гермиона у него выпросила, чтобы научиться полётам. Она тогда набрала неплохую скорость, но не разобралась, как остановиться и расшибла себе лоб. - Сориентируюсь, - грозно прищурилась она. - Можно и не на метле, я не люблю мётлы, - сказала Полумна. - Да, я тоже, - активно закивал Невилл, чей единственный полёт закончился больничным крылом ещё на первом курсе. - Да вы-то тут причем? - обернулся на них Рон. - Полетим только мы. - Кто это мы? - вскинулась Джинни. - Я, Гарри и… ну, не знаю, наверное Гермиона? - вопросительно взглянул он на друга. То, что Рон спрашивает об этом Гарри, Гермиону только ещё больше разозлило. - Эй! Я лечу, даже если Гарри Поттер будет против! Потому что, ты удивишься, Рон, но я могу решать за себя. - Так! - крикнул Гарри и Рон, вознамерившейся только ответить, закрыл рот. - Мы опять теряем время. Летите, кто хотите, раз уж вы настолько в себе уверены, но я напоминаю — Сириус в плену у Пожирателей смерти… - Господи… - тут же икнул от неожиданности Невилл. - … и это опасно. Но способы передвижения найдите себе сами. У меня одна метла. Он сказал это специально, никого не хотел с собой брать, возможно, кроме Рона — Гермиона это прекрасно поняла. Однако, её догнала ещё одна мысль, которую она, почему-то, как следует не впитала. В Отделе Тайн им наверняка придётся столкнуться с сопротивлением Пожирателей. - Я уже третий раз предлагаю нам лететь, но вы меня игнорируете, - поджала губы Полумна. - И мётлы нам не понадобятся. Все переглянулись. - А на чём, прости? - с не очень вежливым интересом спросил Рон. - На них. Гермиона обернулась и увидела фестралов. Бледноглазые, крылатые, худощавые лошади, с массивными головами, напоминающими драконьи, в абсолютном безмолвии глядели на ребят из чащи. - Гениально, - прошептал Гарри. - Но их четыре. - Найдём других, - тут же предложил Невилл. - Мы все немного перемазались кровью — чужой и своей. Они придут. - Как я должен найти себе фестрала, если я их не вижу? - возмутился Рон. - Ладно, - признал своё поражение Гарри. - Сейчас найдём. Полумна, Невилл, поможете? Как только они ушли, Гермиона позвала Рона в сторонку. Высокий, как шпала, Рон, смотрел на неё в лёгком недоумении. - Он сказал тебе какую-то глупость, да? - спросила Гермиона без вступлений. - Что-то на подобие «приглядывай за ней»? Рон от её прозорливости даже не успел сориентироваться и соврать. - Ну, говорил… Не так, не такими словами, но… - Забудь. Когда мы появимся в Отделе Тайн, Гарри будет в большей опасности, чем кто-либо. Ты согласен? Ты не можешь быть не согласен, раз дело касается Волан-де-Морта. - К чему ты ведешь? - К тому, что приглядывать надо не за мной. Не смотри даже в мою сторону, помогай ему. Я прошу тебя, - Гермиона нахмурилась, пытаясь подобрать слова, - …прошу сделать так, чтобы он вернулся оттуда живым, что бы ни случилось. - Гермиона, я уже обещал, - понизил голос Рон, потому что Гарри, Невилл и Полумна вернулись, ведя за собой ещё двух фестралов. - Переобещай. Ты передо мной в долгу, это цена прощения, - в итоге решила поставить жёсткое условие Гермиона, хотя и отговаривала себя. В голубых глазах Рона отразилось что-то, похожее на удивление. Или подтвердившееся подозрение — Гермионе некогда было анализировать. Главное, что Рон кивнул. - Обещаю. Они разошлись. Невилл помогал Джинни усесться на фестрала, Полумна пыталась усадить Рона, подсказывая, куда ставить ногу, а Гарри и Гермиона отошли, чтобы произнести заклинание. Направили палочки туда, где располагались сердца. - Amato, Animo, Animato, Animagus, - в один голос шёпотом сказали они. - Будь осторожна. - И ты. Прозвучало вместо «я люблю тебя». *** - Отдел Тайн, - произнёс мелодичный женский голос и двери лифта со скрипом отворились. Полёт на фестралах Гермионе не понравился — холодно, неудобно, очень высоко и страшно. Но с каждой минутой, с каждой преодолённой милей пути, она испытывала напряжённое облегчение — несовместимые понятия, но по-другому она назвать это чувство не могла. Напряжение от предстоящей неведомой угрозы, которая ждёт их в Отделе Тайн и облегчение от того, что они на полпути к спасению Сириуса. Уже не в замке, не в лесу, они преодолели кучу препятствий и это того стоило. В лифте она внимательно приглядывалась к спутникам. Почему Гарри и Гермиона, сломя голову, помчались спасать Сириуса — это понятно. Но Невилл, Джинни, Полумна и Рон могли остаться в замке, в безопасности. Отговориться, что будут искать помощи, просто не настаивать, когда Гарри дал им понять, что не хочет разделять бремя опасности с ними. Но они тут, единственные, кто отозвался на первоначальный зов о помощи. Рон ковырял засохшую кровь на подбородке, ранение он получил в схватке со слизеринцами, он был заметно перепуган. Невилл с каким-то суровым видом слушал, что говорит ему Джинни. Гермиона прислушалась, Джинни рассказывала ему, как училась летать на метле. Тактику она выбрала правильную, только отвлечённый разговор мог немного взбодрить присмиревших после вылета из безопасного замка ребят. Полумна тоже к ним прислушивалась, но заявила, что на мётлах летать вредно для здоровья — коленные суставы деформируются. Гарри никого из них не слушал. Он на автомате тёр ладонью лоб и, кажется, сам этого не замечал. - Болит? - тихо спросила Гермиона. Он как будто удивился, что в лифте не один, огляделся. - Жжёт, - сказал он. - Отдел Тайн. Вшестером они выбрались из тесного лифта и зажгли палочки. Тёмный коридор, который являлся Гарри во снах, Гермиона знала только по его описаниям, но визуализировала примерно так же. Гарри провёл их к дальней чёрной двери без опознавательных знаков, распахнул её и ребята оказались в круглой комнате, освещённой пламенем синих свечей. Из неё вели ещё с десяток одинаковых чёрных дверей. - Куда? - спросила Джинни. - Во сне я просто шёл прямо. Не успел он двинуться к двери напротив, как Гермиона закрыла ту, из которой они только пришли, и в комнате воцарилась полная тьма, а стены пришли в движение. - Меня сейчас вырвет, - шепнул Рон. - П-простите… - пролепетала Гермиона, когда карусель остановилась. - Я просто подумала, что лучше закрыть, ведь открытая дверь привлечёт внимание. - Ладно, играем в угадайку, - вздохнул Гарри. - Какая тебе нравится дверь, Гермиона? - Мне ни одна не нравится. - И мне. Значит идём прямо. Блуждать по Отделу Тайн можно было месяцами, а может и годами. Из каждой комнаты вели новые и новые двери. Они побывали в комнате, где в аквариуме плавали мозги и в странном глубоком зале, на дне которого на платформе возвышалась арка, занавешенная чёрной вуалью. Гермионе пришлось приложить немало усилий, чтобы увести ребят оттуда, всех их так и тянуло заглянуть за шторку, а у Гермионы осталось от арки очень неприятное ощущение. Некоторые двери и вовсе не открывались. Наконец, в пятую попытку, они попали в комнату с часами и Гарри её узнал. Волнение захлестнуло всех, пока они бежали по длинному залу под тиканье сотен и сотен часов разных форм и размеров. Новая дверь распахнулась без труда и компания оказалась в высокой комнате, которую занимали бесчисленные ряды стеллажей, на высоких полках которых стояли маленькие, мерцающие, стеклянные шарики. - Палочки приготовьте, - сказал Гарри и первым побежал по проходу. Гермиона не стала отставать. Она готова была кричать и звать Сириуса, но сдержалась. - Девяносто семь… Девяносто семь… Девяносто... - судорожно шептал Гарри, разглядывая в тусклом свете от шариков номера рядов. Наконец, девяносто седьмой был найден, и в конце его, распластавшись на полу, темнела чья-то фигура. - Сириус! - крикнул Гарри, опустил палочку и побежал к крёстному. Гермиона и Гарри рухнули перед ним на колени, как подкошенные. Сириус был без сознания. Из уголка его рта сочилась кровь, на груди, сквозь распахнутую мантию, Гермиона увидела глубокие, рваные раны. Каменный пол под телом Сириуса тоже темнел от лужи крови. - Он дышит, - сказал Гарри. - Дышит! Гермиона, сделай же что-нибудь! Он уступил ей место. Руки Гермионы задрожали, она отвела с лица дяди мокрые от пота волосы, потрогала ледяные руки. - Почему ты ничего не делаешь? - спросил Гарри. - Я не изучала колдомедицину, это очень сложно… Только читала.. - Кто-нибудь знает, как ему помочь? - требовательно спросил Гарри, оборачиваясь к друзьям. Гермиона даже не оборачивалась, только поняла, что они либо промолчали, либо покачали головами. - Он потерял много крови, её нужно восполнить, - рассуждала Гермиона. - Как? Как?! - Если ты перестанешь вопить, я попробую! - в истерике крикнула она. - Я не целитель! Не мешай мне, отойди! Пыхтя от волнения, Гарри с трудом поднялся на ноги и отошёл. Гермиона попыталась справиться с дыханием. Крововосполняющие Чары… Она читала об этом в прошлом году на каникулах, чисто из любопытства, чтобы оценить сложность. - Ретросум Сангуинис, - осторожно повела палочкой над телом Сириуса Гермиона. - Вулнера Санентур… То ли от того, что она делала что-то неправильно, то ли потому, что голос, руки и всё нутро дрожали от страха, но заклинания не подействовали так, как должны были. Лужа крови под Сириусом двинулась обратно всего на пару дюймов, а рана на груди разве что немного посветлела. Гермиона попробовала ещё раз. - Эй, Гарри, - вдруг раздался за спиной Гермионы голос Рона. - Ну? - нервно отозвался он. - Смотри, тут твоё имя. Гермиона обернулась. Рон смотрел на полку стеллажа, встав на носочки, Гарри подошёл к нему, ероша волосы на затылке. Гермиона отвернулась. Имя? Его имя? Но… - Ретросум Сангуинис, - повторила она на автомате. Применение таких Чар требовало максимальной концентрации, но голоса за спиной отвлекали. - Пожалуйста, Гарри, ничего не трогай, - предупредила Гермиона, неуверенная, что он её слышит. - Вулнера Санентур… Ну же, Сириус, ты нам нужен, - провела рукой по его щеке Гермиона. - Почему тут твоё имя, Гарри? - спросил Невилл тихо, как в палате тяжелобольного. - Я не знаю. - А наших тут нет, - сказала Джинни так же шёпотом. - А что это за буквы и вопросики? - Гермиона, у тебя получается? - спросил Рон, присаживаясь рядом. Если бы они перестали болтать, может бы Гермионе и стало легче. А может ты просто не умеешь исцелять? - спросил честный голосок в голове. - Нам нужна помощь, - сказала Гермиона. - Я не знаю, как позвать, но нам нужна помощь. Я не целитель, - голос задрожал, по щекам покатились первые слёзы. - Вынесем его отсюда, - вернулся Гарри. Он старался не смотреть на бледное лицо Сириуса, он хотел просто действовать — как всегда. - И что дальше? - с осторожным сомнением спросил Рон. - На фестрале мы его не удержим, да и путь не близкий, трансгрессировать не умеем… - Ретросум Сангуинис… - Гермиона пощупала пульс на запястье Сириуса, он был едва ощутим. - Ох, чёрт… - Спокойно, - сжал её руку Гарри, как будто пять минут назад не паниковал сам. - У тебя всё получится. Посмотри на меня, - Гарри развернул лицо Гермионы к себе. - Ты самая умная девушка на свете. - Это точно, - поддакнула Полумна. - Так даже у нас на Когтевране думают. - Я иногда думаю, что Гермиона умеет всё, - подал голос Невилл. - Ну, прям всё, понимаете? - Она и умеет всё, - Джинни присела рядом с Гермионой, положила тёплую ладонь ей на плечо. - Просто эмоции мешают. - Сконцентрируйся. Давай, я тебе помогу, - продолжая держать Гермиону за руку, Гарри вытянул палочку рядом с палочкой Гермионы. - Вулнера Санентур. Давай вместе. - Ретросум Сангуинис, - хором сказали Гарри и Гермиона и она почувствовала как по рукам побежало тепло, словно кто-то пустил по венам солнечный свет. - Ну всё, хватит, - раздался новый голос у них за спинами. - Я сейчас расплачусь. Гермиона и Гарри вскочили, выставляя перед собой палочки. Рон, Джинни, Невилл и Полумна сгруппировались рядом, все вместе полукругом они закрыли собой Сириуса, а к ним неспешно шагала фигура в глухой чёрной мантии и капюшоне. Но голос узнавался без проблем. - Мы утомились слушать эти сопли, - растягивая слова, сказал Люциус Малфой, и за спиной его выросли ещё с десяток таких же тёмных фигур в капюшонах. - Не умирай, пожалуйста, не умирай, - пропищал мужской голос и Пожиратели разразились хохотом. Гермиона пыталась их сосчитать. Её мозг тут же стал генерировать план побега, искать пути отступления. Если отвлечь их и проскользнуть меж рядов в соседний, то можно добраться до прохода и отбиваться, пока она не окажутся в круглой комнате. Но… Она бросила быстрый взгляд на Сириуса. С ним они не убегут. Без него тоже. - Возьми пророчество, Поттер. Мы спешим, - сказал Малфой и рука на основании его палочки решительно сжалась. - Что взять? - как за спасительную ниточку, схватился Гарри. - Пророчество! Не строй из себя дурака! - голос принадлежал женщине и Гермиона слышала его раньше. От толпы отделилась низкая фигура. Беллатриса не смутилась и сняла капюшон. Худое, обтянутое бледной кожей лицо всё ещё можно было назвать красивым, если бы не тяжёлый, безумный взгляд почти чёрных глаз. И когда этот взгляд встретился со взглядом Гермионы, Беллатриса улыбнулась. - Привет, Кларисса. Гермиона сделала шаг назад. Она не думала, что столкнуться с ней лицом к лицу будет так сложно. Когда маячащая на горизонте неясной тенью угроза смотрит на тебя с таким алчным нетерпением, оставаться смелой не получается. - Что за пророчество? - громко повторил Гарри, чтобы отвлечь внимание Беллатрисы. Гермиона чувствовала, как он напряжённо придумывает, что делать, чувствовала это кожей, по которой катились градом мурашки. Голова его то и дело дёргалась влево, вправо, рука удобно перехватывала волшебную палочку. Рядом с ней Джинни тихонько причитала: - Погибнем… Мы все тут погибнем. - Ты не знаешь? — прищурилась Беллатриса. - А как, интересно, ваш престарелый чудак объяснил тебе вашу связь с Тёмным Лордом? - Дамблдор ничего ему не объяснил, - с лёгким удивлением протянул Малфой и Пожиратели за его спиной снова засмеялись. - Это всё упрощает. Бери этот пыльный шарик с твоим именем с полки и дай его мне, пока мы не перебили вас всех по очереди. - Какой шарик? - с иронией спросил Гарри, схватил с полки пророчество одним ловким движением, подбросил его на ладони и Пожиратели единодушно вздрогнули. - Вот этот? - Дай сюда! - рявкнул Малфой. - Акцио пророчество! - велела Беллатриса, но Гарри успел его перехватить, а Люциус резко опустил руку Беллатрисы - В чём дело? - рассмеялся Гарри. - Хотите сыграем в горячую картошку? Мне эта шутка не нужна, вам — очень. Можем пригласить Волан-де-Морта, а то ваш хозяин обидится, что пропустил всё веселье. - Да как ты смеешь! - взвизгнула Беллатриса. - Не произноси имя Тёмного Лорда своим грязным ртом! Гарри тянул время, Гермиона это понимала, но не была уверена, что разозлить Пожирателей — верная тактика. Самой ей ничего в голову не приходило, она не видела ни одного пути бегства и вздрагивала каждый раз, когда в толпе врагов обозначалось какое-то движение. Однако Гарри видел в этом перспективу, потому что продолжил препираться с Беллатрисой. - Почему нельзя произносить его имя? Он же сам его себе придумал, значит хотел, чтобы его так называли. Избавился от магловского имени, которое дала ему мать, очень стеснялся своего происхождения. Вы не знали, что его отец был маглом? Ещё один Пожиратель отделился от своих сторонников, но не стал разводить демагогию, сразу взмахнул палочкой и Гермиону как сильным порывом ветра швырнуло к стеллажу. - Нет! - крикнул Гарри, позабыв о своей игре. Гермиона ударилась головой о полку, несколько шариков упало и разбилось, а от пола поднялись две мутные призрачные фигуры мужчины и женщины и заговорили в унисон. Гарри отделился от ребят и закрыл собой Гермиону. Пожиратели перегруппировались: половина продолжала направлять палочки на Невилла, Джинни, Рона и Полумну, а Люциус Малфой, Беллатриса и третий, который использовал магию, двинулись к Гарри и Гермионе. Они нашли его слабое место и осмелели. - Что, Поттер? Не так весело, когда страшно? Третий Пожиратель снял маску — это оказался Родольфус. Его светлые волосы упали на лоб, на тонких губах появилась жёсткая усмешка. - Какая же ты у нас выросла красавица, дочура, - хрипло рассмеялся он, разглядывая Гермиону. От удара у неё кружилась голова, она чувствовала только как Гарри оттесняет её спиной к стеллажу, но мысли спутались, она не могла вспомнить ни одного заклинания, которым можно отразить атаку. - Дай сюда пророчество, Поттер, если не хочешь, чтобы я презентовал девчонку Родольфусу, - сказал Малфой и тоже стянул с головы капюшон. - Тебе не понравится то, что он с ней сделает. - Отдам, - сказал Гарри. - Если вы позволите нам уйти. Беллатриса заливисто захохотала, однако, её смех замолк, потому что позади Малфоя раздалось грозное собачье рычание. Это было так неожиданно и неуместно, что все Пожиратели растерялись и замолчали, оглядываясь в полутьме в поисках источника звука. Малфой медленно обернулся и на его глазах лохматое чёрное тело пса выросло, морда втянулась, кожа побелела и Сириус, в чьих глазах плескалась штормовая ярость, прошипел: - Не смей направлять на моих детей палочку, мразь. Он ударил его головой. Малфой схватился за нос и прежде, чем прозвучали первые заклинания Пожирателей, Сириус взревел: - ВАЛИТЕ СТЕЛЛАЖИ! - Редукто! - загремели шесть голосов и воздух взорвался тысячей осколков. Сириус ухватил Гарри и Гермиону за локти и потащил со всех сил к ребятам. - Закройте головы! - кричал он на ходу, подгоняя своих подопечных. - Отражайте атаки, у меня нет палочки! Заклинания свистели со всех сторон, они бежали по проходу как в тумане, сквозь мутные фигуры предсказателей, отовсюду доносились обрывки фраз, звон стекла и крики. Кто-то ухватил Гермиону за мантию. - Остолбеней! - взмахнула она наугад за спину палочкой и натиск ослаб. - - Быстрее, быстрее! - Сириус остановился у дверей, пропуская вперёд Гермиону и Невилла. Гарри притормозил, отбиваясь от нагнавшего его Пожирателя. - Экспеллиармус! - взмахнул он палочкой и Пожиратель лишился оружия. Гарри вбежал в комнату с часами, Сириус захлопнул дверь. - Запечатайте! - Коллопортус, - тут же произнесла заклинание Гермиона и дверь с влажным чавканьем закрылась. - Обходите, ищите их! - доносились указания Малфоя с той стороны. - Мальсибер, Нотт — направо, Крэб, Лестрейндж — налево. Белла, Макнейр — проверьте здесь. Остальные со мной, с Поттером осторожно, у него пророчество, остальных можете убить! Гермиона обернулась. Гарри стоял возле Сириуса, который медленно сползал по стене, прижимая руку к окровавленной груди. - Где остальные? - спросила Гермиона, понимая, что кроме них и Невилла в комнате никого нет. - Рон, Джинни и Полумна побежали в другую дверь, в какую успели нырнуть, - с трудом проговорил Невилл, упершись ладонями в колени. - Сириус, ты как? - Гарри с тревогой смотрел на крёстного. - Лучше, лучше, - покивал он, хотя бледное лицо выражало совсем другое состояние. Ему было больно. - Как вы нашли меня? - Я увидел так же, как на рождество. - Они выманили вас сюда, дружище. Я попался, ушёл из штаба. Хотел встреться с этим магдективом, обернулся псом, а палочка осталась дома. - У меня есть, - тут же спохватилась Гермиона и вытащила из мантии палочку, которую прихватила с собой из леса. - Чья это? - нахмурился Сириус. - Амбридж. Он неуверенно помял её в ладони, как будто примерял перчатку, но покачал головой. - Она не будет меня слушаться. Может какие-то простые заклинания, но для боя чужая не подойдёт. Нам нужно вызвать подмогу, кто-нибудь знает, что мы здесь? - Снейп, возможно, - сказал Гарри. - Я сказал ему, что увидел во сне, но он сделал вид что не поверил, там была Амбридж. - Лучше чем ничего. Вам нужно выбираться, найдите остальных, и возвращайтесь в Хогвартс. По возможности сразу свяжитесь с кем-нибудь из Ордена, хоть совой, хоть через камин, хоть со Снейпом, как угодно, и… - Мы без тебя не уйдём, - жёстко перебила его Гермиона. Радость, которая нахлынула на неё при виде Сириуса в сознании прошла, страх снова загородил собой всё светлое. - Не дурите, племяшка, вас здесь вообще быть не должно! - прикрикнул на неё Сириус. - Но мы пришли сюда, чтобы вам помочь, сэр, - сказал Невилл. Он Сириуса не знал, разве что по фотографиям в газетах, и привык считать его преступником и убийцей. Теперь же чувствовал себя крайне неловко. - Здесь дюжина Пожирателей и вы с ними не справитесь в одиночку. - Тем более без палочки, - добавил Гарри. - Если мы уходим, то все вместе. - И откуда вы такие, а? - усмехнулся Сириус. - Ты ведь Невилл, не так ли? - спросил он, прищурившись. - Ну, да, - засмущался тот. - Достойный сын своих родителей, - тряхнул его за плечо Сириус. - Хорошо, меняем тактику. Гарри, дай мне пророчество, я буду их отвлекать, пусть бегают за мной, пока вы ищите Рона и девочек. Встречаемся здесь же через… Он не договорил, боковая дверь распахнулась и оттуда выбежали двое Пожирателей. - Давай! - крикнул Сириус, Гарри кинул ему пророчество, а Невилл и Гермиона воскликнули хором: «Остолбеней!». Один Пожиратель упал, второй попытался схватить Сириуса, но он успел скользнуть в тёмный дверной проём. Пожиратель кинулся за ним, Гермиона готова была бежать следом, но тут распахнулась ещё одна дверь, та, возле которой она как раз стояла, и в комнату с часами ворвался Родольфус. Заметив Гермиону, он снова криво усмехнулся и, не успела она пискнуть, взял её за шиворот мантии и вытянул за собой из помещения. - Гермиона! - услышала она голос Гарри, но Родольфус захлопнул дверь и тут же её запечатал. Они оказались в круглой вращающейся комнате вдвоём, в полной темноте, только блики синих свечей полосами резали глаза, да красный крест запечатанной двери маячил по кругу. Гермиона смогла вырваться и отбежать к стене, пока Родольфус пытался сориентироваться в пространстве. - Чёрт! - он невпопад ударил заклинанием, оно пролетело мимо Гермионы, ударилось в стену и отскочило в потолок. Она Родольфуса не видела, он её тоже, темнота была сплошь чёрной, плотной — ни силуэта, ни тени не разглядеть. Гермиона понимала, что не может лупить заклинаниями наобум, так она выдаст своё местоположение и не факт, что попадёт в Родольфуса сама. А вот он с ответом не помедлит. Она закрыла себе рот рукой, чтобы не выдать себя даже дыханием, прижалась к стене, и ориентировалась только по звуку шагов Лестрейнджа, но и это было сложно, потому что они отдавались эхом в замкнутом пространстве. По ощущениям, он передвигался осторожно, но далеко. - Где ты, дочура? - спросил Родольфус игриво. - Ты уже большая девочка, в прятки играть поздно. Мы сыграем во что-нибудь другое. Гермиона, едва передвигая ноги, двинулась вправо. Родольфус приближался, судя по всему он выбрал тактику движения наощупь по стене. Дверь Гермиона открыть не могла, чтобы в комнату пролился свет, тогда бы Родольфус её сразу обнаружил. Ровно по этой причине он сам не открывал дверей и не зажигал палочку. Темнота стала для них и щитом, и ловушкой. - Я всё равно сегодня заберу тебя с собой, Кларисса. Не для того я пятнадцать лет просидел в Азкабане, испытывал адские муки во имя Тёмного Лорда, чтобы по освобождении слушать колкости таких трусливых выродков, как Макнейр, о том, что моя дочура неразборчивая девочка. Связалась с мальчиком в таком юном возрасте, да ещё с кем? С Поттером. Если бы только точно выяснить, где находится Родольфус… Одно неверное движение, на дюйм выше цели — и он её схватит. Гермиона продолжала отходить, надеясь, что не идёт своему палачу навстречу. - Домовик из вашего штаба рассказал нам много интересного, дочура, - продолжал раздаваться отовсюду голос Лестрейнджа. - Сказал, что ты обжимаешься по углам с Поттером, что называешь паршивых маглов, которым отдал тебя Дамблдор, мамой и папой, а этого безмозглого, слабоумного предателя Блэка считаешь дядей. Это правда, дочура? Ты точно Кларисса Лестрейндж? - Родольфус остановился, шаги смолкли, он прислушался. Гермиона замерла и даже задержала дыхание. Он снова двинулся. - Ну ничего, сегодня я точно тебя заберу. Я покажу тебе, в чём смысл фразы «папочка тебя любит». Ты, маленькая мерзость, больше никогда… Красный крест на двери вдруг заслонили чьи-то ноги, Гермиона увидела это и не медля выкрикнула: - Остолбеней! - луч полетел ровно в цель, но Родольфус успел его отразить. Гермиона нащупала ближайшую дверь, успела нырнуть внутрь и запечатать её. Лестрейндж ударился в запертую дверь с обратной стороны и взревел, а комната, наверняка, уже закружилась. - О, боже… - прошептала Гермиона, не в силах успокоить колотящееся как безумное сердце. Дрожа с головы до пят, она обернулась, чтобы посмотреть, куда попала. Эту комнату они ещё не видели. Овальное помещение ярко освещалось факелами, мраморные чёрные стены украшали около полусотни старых, потемневших от времени зеркал без рам. В самом конце комната уходила вниз, как горка, и в углублении Гермиона увидела ещё четыре чёрные двери. Она быстро направилась в дальнюю часть комнаты, но притормозила. В каждом зеркале, мимо которого она проходила, появлялось её отражение, но не исчезало. Многочисленные Гермионы в измазанных кровью мантиях, с растрёпанными волосами и мелкими царапинами на лицах медленно поворачивались в анфас и провожали взглядом свою хозяйку. Гермиона вернулась к последнему отражению, завороженно глядя в свои же глаза. Оно начало меняться: волосы стали короче, брови тоньше, губы исказила нахальная усмешка, а чёрная мантия чересчур походила на те, которые носили Пожиратели. Отражение задрало рукав и показало Чёрную Метку на предплечье — змея, извиваясь, высунула язык. - Нет, не может быть! - крикнула Гермиона и с ужасом бросилась к другому зеркалу. Следующая Гермиона тоже изменилась. Она стала старше, волосы, наоборот, отрасли, кожу покрыл бронзовый загар, школьная мантия превратилась в летнее белое короткое платье и девушка закружилась вокруг своей оси, подставляя лицо солнечным лучам. Это не может быть будущее. Гермиона в летнем платье старше той, что с Чёрной Меткой — это точно. Но у первой нет метки. Что же показывают эти зеркала? Настоящая Гермиона обернулась и встретилась с отражением напротив. Оно тоже стало меняться — щёки и нос покраснели от мороза, в пышных волосах застряли снежинки, на голове появилась красная шапка, а на теле — пуховик. За спиной этой Гермионы обозначились заснеженные горы. Она была примерно одного возраста с настоящей, улыбалась, но как-то печально… Уголки губ едва-едва дрогнули вверх, а в глазах блестели слёзы. Четвёртое отражение тоже повзрослело, но не намного. Волосы этой Гермионы были заплетены в толстую косу, зимняя изношенная одежда покрылась пятнами, похожими на засохшую кровь, карие глаза остекленели, на лице застыло удивлённое выражение, а во лбу появилось маленькое круглое отверстие, похожее на дыру от обычной пули. Из него тонкой струйкой сочилась кровь. Гермиона не могла оторвать взгляд от этой картины. Пуля? Обычная магловская пуля? Этого не может быть! Вдруг позади раздался стук, Гермиона вздрогнула и обернулась. Стучало отражение. Оно было одето так же, как Гермиона сейчас, дышало тяжело и упиралось ладонью в поверхность зеркала. Глаза этой Гермионы налились кровью, капилляры лопались, на шее появился синий отпечаток чьей-то ладони. Она задыхалась. Дверь в дальней части овальной комнаты распахнулась, Гермиона сразу встала в боевую позу, выставила палочку, а отражения растаяли, как табачный дым. В комнату, поддерживая друг друга, вошли Полумна и Джинни. Джинни хромала и дышала с большой натужностью, Полумна выглядела менее безмятежной, чем обычно, но внешних повреждений Гермиона не заметила. Позабыв про странные зеркала, она поспешила к девочкам. - Что с ногой, Джинни? Джинни не могла говорить полноценно, её и без того белая кожа стала почти прозрачной от слабости. - Кажется, она вывихнула лодыжку. - объяснилась Полумна, поглаживая Джинни по руке. - Мы попали в ловушку. Это странная комната с парящими планетами и звёздным небом под ногами. Пожиратели пытались нас схватить, но я зарядила одному из них Плутоном в лицо. - Полумна, за этой дверью вращающаяся комната. С минуты на минуту магия печати спадёт и вы сможете выйти. Найдите коридор к лифту и выбирайтесь, - сказала Гермиона, поднимаясь. Джинни покачала головой, но решение принимала Полумна. - Мы больше не сможем быть полезны? - спросила она. - Вы и так сделали слишком много. Только, пожалуйста, когда будете проходить мимо зеркал — не останавливайтесь и не засматривайтесь… - Гермиона обернулась, ненадолго замерла с обеспокоенным видом, а потом тряхнула головой и попрощалась с девочками. Полумна объяснила, что комната, через которую они пришли, не представляет опасности. Если не обращать внимание на то, что под ногами у тебя разинула пасть пропасть: меж двух исполинских скал плещется бурный ручей. Гермиона слушала шорох воды, шла по воздуху и не представляла, для чего Отделу Тайн эта комната. Над головой её парили птицы, солнце садилось у горизонта, разбрасывая вокруг фиолетовые закатные краски. Гермиона прошла над пропастью и как только коснулась ногой твердой теплой скалистой поверхности на противоположной стороне, мираж рассеялся, комната превратилась в затхлый узкий чулан с деревянными прогнившими полами, из которого вела очередная чёрная дверь. Это путешествие могло продлиться вечно, а Гермионе нужно было найти Сириуса, Гарри и Рона с Невиллом. С трудом, несколько раз заблудившись по дороге, она вышла в знакомую комнату с мозгами. Что пугало — по пути ей не встретился ни один Пожиратель, это означало, что где-то уже идёт сражение. Где-то, куда Гермиона ещё не добралась. Но не успела она собраться с мыслями и представить, куда идти. Как дверь в комнату мозгов распахнулась, Гермиона по привычке приготовилась отражать атаку, но в помещение вбежали Люпин, Тонкс, Грозный Глаз и Кингсли. Гермиона вскрикнула от восторга. Помощь… Пришла помощь! Она бросилась на шею Тонкс, как настоящей старшей сестре. - Где они, Гермиона? - спросил Люпин, оглядываясь в комнате. - Я не знаю, ищу сама! - У кого пророчество? - прорычал Грюм. - Было у Сириуса, я не знаю, за мной погнался Родольфус и мы разминулись с остальными… - Тихо! - велел Кингсли, напряжённо прислушиваясь. И вот Гермиона тоже услышала отдалённый смех — грубый и жестокий. - Скорее, - развернулся тут же Люпин и все впятером они помчались к месту схватки. В комнате, похожей на арену, где на дне располагалась занавешенная вуалью арка, в окружении десятка Пожирателей стояли тесной группой Гарри, Сириус и Рон. Невилл лежал на полу, скрючившись. Орден и Гермиона ворвались в комнату, как порыв свежего ветра, Пожиратели рассредоточились, встречая новую угрозу, Гарри ухватил Невилла за шиворот мантии и вместе с Сириусом отволокли его за постамент. Тонкс, Кингсли и Грозный Глаз сразу схватились в дуэли с врагами, а Люпин и Гермиона побежали по ступеням к арке. - Долго же вы! - прорычал Сириус Люпину. - Вы как? - Подлатай меня, Рем, - упершись спиной в постамент в полусидячем положении, попросил Сириус, демонстрируя свою обезображенную рваными ранами грудь. Пока Люпин помогал Сириусу, Гермиона обнимала Гарри. Он был в порядке, Невилл похуже — ему разбили нос. - Держи, дружище, - вручил Люпин Сириусу его палочку и тот сразу отбросил в сторону чужую. - Покажи им, что такое встретить Сириуса Блэка лицом к лицу во всеоружии. - Всенепременно, - взбодрился Сириус, лицо его медленно наливалось здоровым румянцем. - Волчата, собирайте своих и на выход. - Пророчество у кого? - спросил Люпин. - У меня, - продемонстрировал Гарри стеклянный шарик на ладони и всем пришлось пригнуться — кусок каменного постамента под воздействием шального заклятья взорвался у них над головами, осыпав их каменной крошкой. Сириус и Люпин тут же вскочили и бросились в гущу схватки. Гарри выглянул из укрытия. - Рон сражается вместе с Тонкс против Беллатрисы, - рассказал он. - Где Джинни и Полумна? - Я видела их недавно, они должны были уже выбраться, - сказала Гермиона. - Пойдём тем путём, которым я пришла, может встретим их. - Невилл, оставайся тут, Гермиона, мы за Роном. Но стоило им только показаться из-за постамента, как двое Пожирателей их заметили. Им пришлось разделиться и сражаться. Гермионе достался Мальсибер. Его длинные волосы летали в воздухе, как на пружинах — до того яростно он размахивал палочкой, пытаясь её достать. Гермиона представляла, что это ещё один урок ОД — они разбились на пары и отрабатывают чары. Вот противник, но он не хочет тебя обезоружить, он пытается убить, но смысл тот же — его надо обезвредить. Следить за руками, потому что вслух заклинания он произносит крайне редко. У него сильных размах, значит можно поймать момент и… - Остолбеней! - крикнула Гермиона и Мальсибер рухнул на пол. Ровно в этот момент упала и Тонкс, совсем рядом и Рон остался с Беллатрисой один на один. Гермиона поспешила к ним. Беллатриса, увидев её, прищурилась. - Что, детка, ударишь мамочку? - Экспеллиармус! Беллатриса палочку ухватила, тут же свалила с ног Рона Оглушающим заклятием и с остервенением принялась драться с Гермионой. Она была очень хороша — Гермиона не могла предугадать её действия, не могла сразить, только отбивала разноцветные лучи, с каждым взмахом палочки теряя силы. Они двигались по разрушенной ступени, спотыкаясь о камни и чьи-то тела, Гермиона дважды чуть не упала, но на третий раз, споткнувшись о распластавшееся тело Грюма, завалилась на спину и выронила палочку. Беллатриса стояла над ней победительницей. - Глупая девчонка, - процедила она. - Ты правда думала… - Я же говорил не направлять палочку на моих детей, Бэлла, - вырос за её спиной Сириус. - Твоих? - выплюнула Беллатриса и, забыв про Гермиону, попыталась сразить Сириуса. Гермиона даже забыла встать. Она завороженно смотрела, как её дядя сражается: впервые с момента их знакомства, Гермиона поняла, почему Сириус в Ордене, почему его считали одарённым учеником все преподаватели Хогвартса и почему его сдерживали Дамблдор и Орден. В гневе Сириус был почти прекрасен, волшебная палочка в его руках превращалась в шпагу, изящество и мощь пугали даже сильнее, чем искорёженное злобой лицо Беллатрисы. Она не была слабой соперницей, но Сириусу даже в подмётки не годилась. Он играл с ней, как кот с мышкой. Раздавшийся сверху вопль боли заставил Гермиону отвести от Сириуса взгляд. На пару ступеней выше Макнейр обезоружил Гарри и теперь пытался задушить его, чтобы отобрать пророчество. Гермиона побежала к ним, почти не чувствуя, как ноет от ушибов тело. - Редукто! - крикнула она, взрывая ступень под ногами Макнейра. - Невилл, держи Гарри! Но Невилл не успел ухватить Гарри за мантию и он вместе с Макнейром покатился вниз и упал на дно арены. Гермиона не успела и шагу ступить за ним, как её сразило чьё-то заклинание — в висок словно молотом ударило. Упав на колени, она почувствовала, как сильная рука поднимает её обратно, перехватив поперёк горла. - Наигрался, Поттер? - спрыгнул на дно арены вместе с Гермионой Малфой. Гарри только поднялся на ноги, его заметно шатало, а лоб окрасился кровью. - Дай сюда это пророчество сейчас же. Гермиона чувствовала, что ей становится сложно дышать и что Гарри не станет беречь пророчество, когда она в опасности. Но ей никак нельзя быть слабой — он твердил ей об этом с самого начала года. Вспомнив эффектный дядин удар головой, который изначально спас их от неминуемой расправы, Гермиона отклонилась и хорошенько треснула Малфоя затылком по и без того повреждённому носу — тот вскрикнул. Гермиона наступила ему на ногу и отбежала к Гарри. - Остолбеней! - крикнули они хором и Малфой упал, но сразу за ним вырос Родольфус. - Авада Кедавра! - взревел он и зелёный луч полетел в Гарри. Гермиона ничего не могла сделать. Всё было слишком неожиданно, она просто смотрела, словно в замедленном воспроизведении, как летит эта магическая стрела прямиком в его грудь. И тут его ноги подкосились и вместе с Роном Гарри покатился по полу, а зелёный луч врезался в постамент, на котором не помня себя от ярости, до сих пор сражались Сириус и Беллатриса. Сириус отвлёкся всего на мгновение, когда луч взорвался у его ног — и заклинание Беллатрисы поразило его в самое сердце. - ДА! - победно вскрикнула она, вскинув к потолку обе руки. Гермиона не могла понять, что происходит. Почему Сириус уронил палочку и почему он не продолжает бой, хотя всё ещё стоит на ногах. Ей хотелось его встряхнуть. - Сириус! - крикнула Гермиона, с ужасом наблюдая, как он, со свойственным только ему изяществом, падает сквозь чёрную вуаль в арку. Порыв ветра подхватил смех Беллатрисы. - Убила! Убила? Убила? Что значит… Почему Гарри бежит к арке, почему Люпин и Рон держат его, почему он кричит? Что происходит? Что за странное слово «убила»? Где Сириус? Они ведут себя, как будто он мёртв. А такого быть не может, Сириус обещал, что всегда будет рядом, сто раз обещал. И он силён, молод и любит их. Он не мог умереть, ведь из мёртвых не возвращаются. И что это… что это… что это значит? В груди Гермионы что-то взорвалось. Она подумала, что это чьё-то заклинание, опустила взгляд к рубашке и ничего не заметила. Но почему же так больно? Что это за звон, что за пустота, откуда такая боль? Кто-то ухватил её за горло, снова. Гермиона даже не сопротивлялась, палочка безвольно повисла в руке, она увидела лицо Родольфуса так близко, что могла сосчитать количество морщин у него на лбу. Он сжимал её горло ладонью всё крепче и крепче, губы его шевелились, он что-то говорил, но Гермиона ничего не слышала. Её ноги оторвались от пола, лицу стало жарко, шее — очень больно, но не так, как там, в груди. Воздуха совсем не осталось, лицо Лестрейнджа заволокла темнота. «Ну и пусть. Пусть, разве это теперь важно?» - спросил тихий голос, похожий на её собственный. Однако, горло отпустили. Гермиона, кажется упала, кажется смогла хрипло вдохнуть. Перед взором сквозь чёрный туман проступила белая борода, пронзительные голубые глаза. Дамблдор? Да какая к чёрту разница. *** Гермионе было хорошо. Там, где недавно очень болело — теперь не болело совсем. Ни голова, ни горло, ни сердце. Оно разбилось и теперь не могло болеть. Она шла по очень, очень светлому месту, похожему на многоарочный тоннель. Она не слышала своих шагов, но знала, что спешит, потому что там её ждут. Там — это совсем близко. Вот и силуэт в ярком свете. Знакомый, родной, дарящий надежду на то, что всё будет хорошо. Мантия как всегда расстёгнута на груди, волосы длинные, чёрные, спадают на лоб небрежно и элегантно. Сириус не улыбался ей, Гермиона издалека потянула к нему руки, потому что идти стало сложнее, как сквозь толщу воду. Сириус покачал головой. Но Гермиона очень хотела к нему, она сражалась изо всех сил с невидимым сопротивлением. - Протяни мне руку, Сириус, - попросила Гермиона и оказалось, что говорить ей тоже сложно. Он ей не помогал и Гермиона злилась. Она не сдавалась и шла, прикрывая глаза от яркого света. Силуэт Сириуса становился всё чётче и чётче, она дошла до него, чувствуя такое облегчение… Но он развернул её за плечи обратно. - Мы обязательно встретимся, племяшка. Но не сейчас, - раздался голос у неё над ухом. - Но я хочу сейчас. - Тебя ждут, ты забыла? - Но я не хочу без тебя. - Кто тебя ждёт? - Гарри, - сказала Гермиона и горло снова заболело, словно кто-то выдернул оттуда кусок плоти. - Не спешите ко мне, ладно?. В груди тоже заболело. Осколки, которые раньше были её сердцем, мучительно соединялись. - Берегите друг друга. - Но подожди, Сириус… Сириус? Гермиона не могла обернуться, её потянуло сквозь тоннель обратно помимо её воли и боль становилась всё ощутимее и ощутимее. Она хотела обернуться и посмотреть последний раз на Сириуса, но обнаружила, что не может шевелить шеей. - Сейчас сниму ей корсет и сможет вдохнуть, - раздался чей-то озабоченный голос где-то рядом. - Опасность миновала? - Да, правда некоторое время ей придётся помолчать, пока восстановятся связки. Так что не вздумайте с ней болтать, она приходит в себя. Кто-то тёплыми руками заботливо приподнял её голову. Гермиона смогла открыть глаза. Потолок больничного крыла расплывался перед глазами. Гермионе сложно было шевелиться, да она и не хотела. Сознание медленно заволакивала одна единственная мысль — Сириуса больше нет. Но вот над ней склоняются два человека. Встревоженная, бледная миссис Уизли и Люпин с красными, заплаканными глазами. - Всё хорошо, Гермиона, - сказал ей Люпин, как будто это слово «хорошо» теперь вообще имело право на существование. - Мы справились, все вернулись в Хогвартс. - Все? - прохрипела Гермиона и оказалось, что каждый звук даётся ей с неимоверным трудом, как будто проходит сквозь очень тесное кольцо, образовавшееся в её горле. На мгновение ей показалось, что всё обошлось. Сириус тоже вернулся, разве он не входит в понятие «все»? Но Люпин покачал головой и глаза его снова заблестели. - Мне очень жаль. Гермиона зажмурилась. Сердце с таким трудом ещё недавно собранное по кусочкам натужно заскрипело, норовя треснуть, как стеклянное. По щекам покатились первые горячие слёзы. «Я знал тебя, как подругу своего крестника, теперь же знакомлюсь с тобой, как с племянницей. Сириус Блэк. Я очень рад быть частью твоей семьи, Гермиона». Голос зазвучал в голове сам по себе. Первая встреча на Гриммо, Сириус так волновался. Он протянул ей руку и забрал часть той боли, которая терзала Гермиону с тех пор, как она узнала, кто её родители. Позволил стать частью его семьи, а не той, которая была ей так противна. Позволил найти себя заново. «Значит будем держаться вместе в этом болоте из чистой крови, да?». Каждая новая реплика, как нить, плела швы на разбитом сердце. Гермиона пыталась вылечить саму себя и рылась в воспоминаниях, находя новые нити. «- Ты ведь не бьёшь Кикимера? - Ну, могу пнуть разок-другой». Хриплый смешок эхом отозвался в голове. «Я ещё в детстве понял, что в праве выбрать себе семью сам — сначала это были Джеймс, Лили и Римус, сейчас ещё ты и Гарри. Вот моя семья». Гермиона не заметила, что Римус и миссис Уизли уже не смотрят на неё, поняла это, когда услышала своё имя в разговоре. - Директор требует к себе Грейнджер. - Разве директор не знает, что ей нужен покой, профессор Снейп? - возмущалась мадам Помфри. - Уверен, что знает. Однако дело не ждёт, ему нужны оба — и Поттер и Грейнджер. - Что происходит, Северус? - спросил Люпин. - Понятия не имею. Дамблдор велел привести Грейнджер в его кабинет. Кажется, Поттер этого требует. Гермиона тут же открыла глаза. С трудом села, спустила босые ноги с кровати и думала о том, что у неё нет обуви. - Видите, она не против, - протянул Снейп задумчиво. - Гермиона, зачем ты встала, - бросилась к ней миссис Уизли, но девушка покачала головой. - Обувь, - прохрипела она, продолжая в какой-то прострации разглядывать свои босые ноги, выглядывающие из больничных пижамных штанов. Кто-то подставил под её ступни массивные мужские ботинки. Гермиона подняла голову и встретилась взглядом с Роном. Ей снова захотелось плакать, он смотрел на неё с таким пониманием и скорбью, что это было почти невыносимо. Горло его дрогнуло и он присел у её ног, чтобы помочь надеть его обувь. Мадам Помфри возмущалась и велела Снейпу передать Дамблдору, чтобы не заставлял Гермиону разговаривать, если хочет, чтобы её связки когда-нибудь восстановились. Гермионе было безразлично. Она проследовала за Снейпом в роновых ботинках, волоча их по полу. Ходить было трудно, все тело болело и казалось, что боль эта распространяется именно от сердца, которое она сшивала воспоминаниями как кровавыми нитями. «Хочешь будешь писать Гарри каждый день? Хочешь? Сделаем так, что у Ордена забот других не будет, кроме как твои письма отлавливать. К концу лета они вполне смогут поучаствовать в конкурсе охотников за совами, возьмут все призовые места». «Так, ладно, что-нибудь придумаем, идите ешьте. По очереди. Шучу, шучу!». «Да ладно вам. Ну спалили нас, волчата, ничего страшного». Коридоры Хогвартса были абсолютно пусты и Снейп не заводил разговора. Иногда он останавливался, чтобы дождаться, когда Гермиона его догонит. Она шла как зомби, переваливаясь с ноги на ногу, и с мазохистским удовольствием ковырялась в памяти, позволяя голосу Сириуса, его смеху, его интонациям заполнять пустоту внутри. «Когда-нибудь настанет день и я заколдую этот звонок. Наберу целую коллекцию пальцев и сделаю себе ожерелье». « Если мне не рисковать ради вас двоих — то выносите меня прямо сейчас из дома и закопайте за стеной. Вы — всё, что у меня есть, всё, ради чего я дышу. И я никогда не пообещаю, что буду сидеть сложа руки, лишь бы не подставляться, когда дело касается вас двоих». «- О чём вы болтали? - Об Эммелине Вэнс. - А ну молчи, пацан. - Эй, эй, мне только рёбра починили! - Не смей ей рассказывать, предатель!». - Летучая шипучка, - раздался слева от Гермионы голос Снейпа. Она и не заметила, как они дошли. Горгулья отскочила от входа, открывая винтовую лестницу. Гермиона шагнула на ступеньку и лестница закрутилась спиралью вверх. Случайно Гермиона поймала взгляд Снейпа, профессор остался стоять внизу. Ей на секунду показалось, что в его чёрных глазах мелькнуло что-то, похожее на сочувствие. «Не смей направлять палочку на моих детей, мразь». Всё. Воспоминаний стало слишком много, они оплели сердце, как вязаный чехол, и оно перестало скрипеть. Гермиона открыла дверь кабинета и вошла. Круглая комната с портретами оставалась такой же, как и в рождество. Дамблдор сидел за столом, перед ним стоял Омут памяти, в котором безмолвно кружилась высокая мутная фигура женщины. Гарри сидел напротив Дамблдора, уставившись в ночь за окном. Он не отвернулся от окна, когда Гермиона вошла, но протянул ей руку, когда она села на соседний стул. Пальцы их переплелись. - Как ты себя чувствуешь, Гермиона? - ласково спросил Дамблдор. Она кивнула и уставилась на фигуру в Омуте. Ею оказалась профессор Трелони. Дамблдор заметил, что Гермиона её разглядывает, вздохнул и заговорил тихо и серьёзно. - Перво-наперво я хотел бы выразить тебе глубокие соболезнования. Сириус был смелым, честным, добрым человеком и всем сердцем вас любил. Мне очень жаль. Гермиона молчала. Ей не хотелось тратить силы и подтверждать очевидные вещи. Она снова уставилась на профессора Трелони, позволяя Дамблдору продолжить. - Он покинул дом на Площади Гриммо, чтобы встретиться с Рэшлоком Ульмсом, тот восстановил утерянное воспоминание — компромат на Долорес Амбридж, - Дамблдор вынул из кармана колбу с воспоминанием и поставил на стол. - Когда мы обнаружили исчезновение Сириуса, я попытался проследить его путь и вышел на магдектива. Мистер Ульмс передал воспоминание мне, потому что Сириус не успел до него добраться, его схватили Родольфус Лестрейндж и Люциус Малфой. Думаю, с этим компроматом мы сможем добиться заключения профессора Амбридж в Азкабан. Гарри усмехнулся. Он до сих пор не повернулся и никаких комментариев добавлять не стал. Дамблдор смотрел на него с тревогой, но продолжил речь: - Но я вынужден просить тебя, Гермиона, отвлечься от скорби ненадолго, потому что некоторое время назад я рассказал Гарри нечто важное, но боюсь, что он не воспринял эту информацию всерьёз. Я вынужден был попросить Северуса привести тебя из лазарета, чтобы эту информацию услышала и ты, и, возможно позже, смогла объяснить Гарри. Потому что это очень важно. Ты готова? Гермиона пожала плечами. Дамблдор посчитал, что этого достаточно. - Речь пойдёт о пророчестве. Сегодня ночью пророчество, которое так жаждал заполучить Волан-де-Морт, из-за которого он вообще решил заманить Гарри в Отдел Тайн, разбилось. Однако, у меня есть его оригинал, потому что когда-то именно я стал свидетелем откровения Сивиллы Трелони. Послушай, пожалуйста, - Дамблдор взмахнул палочкой, фигура Трелони разбилась о мутную поверхность Омута и снова выросла, только теперь не безмолвная. Голос профессора стал грубым, надломленным: Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда. Рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца. И Тёмный Лорд отметит его, как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен будет погибнуть от руки другого, ибо ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой. И будут силы равны, и шансы на жизнь равны для обоих, пока не встретит тот, кого нарекут Избранным, любовь опасную и неправильную, что собьёт его с пути намеченного. Коли совершит неверный выбор — сгинут оба, повторив судьбу родителей того, кого Избранным нарекут. Профессор Трелони договорила и снова разбилась о поверхность Омута. Гермиона сидела не шевелясь, по-прежнему чувствуя ладонь Гарри поверх своей. Дамблдор смотрел на Гермиону очень внимательно, почти пристально. - Кто такой Избранный? - задала вопрос, на который уже знала ответ, Гермиона. Гарри, наконец, отвернулся от окна. Он поднял руку, слабо пошевелил пальцами, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. - Верно, - подтвердил Дамблдор. - Я рассказывал Гарри долгую предысторию того, почему я говорю об этом ему только сейчас. Надеюсь, когда вам станет немного легче, вы всё обсудите. Но о второй части пророчества мы должны поговорить втроём и я попрошу вас собраться с мыслями. Гермиона не могла объяснить, что чувствует. Гарри должен будет убить Волан-де-Морта, иначе он убьёт его. Иногда Гермионе казалось, что это очевидно. О спокойной жизни для Гарри речи не шло с самой первой их встречи. Шрам, связь, кровь... Да, чего-то такого стоило ожидать. Только если раньше Гермиона думала, что поддержит его и пойдёт с ним рядом, то теперь ей захотелось забрать его подальше от этой правды. Потому что он этого не заслуживал. А она больше не сможет никого потерять, это выше её сил. Что касалось второй части пророчества… Она поняла разом очень много. Однако, не считала, что Дамблдор прав и, несмотря на трудности с голосом, вознамерилась переубедить старика. - С чего вы взяли, что это я — неправильная и опасная любовь? Потому что я дочь Пожирателей? Если выберет опасную — сгинут оба, а если выберет безопасную? Почему я должна быть именно неправильным выбором? - Я не считаю, что речь в пророчестве идёт о тебе, Гермиона, - спокойно прервал её Дамблдор. - В течении года вы ни единожды задавали мне вопрос, почему я вас разделяю, препятствую вашим чувствам. Признаюсь: я думал, что ты, Гермиона, тот самый неправильный выбор, потому что не находил объяснения возникшей между вами связи. Вы ведь замечали её? Гермиона кивнула, Гарри даже не открыл глаза, но всё равно спросил почти сонно: - Так вы нашли объяснение? - Нашёл, - вздохнул Дамблдор. - Песнь Афродиты. Гермиона, слышала ли ты об этом что-нибудь? У Гермионы разболелась голова. Возможно она и раньше болела, но незаметно, теперь же в висках стучали крохотные молоты. - Не много, - потерев лоб, сказала Гермиона. - Это что-то из колдомедицины. - О-о, - протянул Гарри, открыв, наконец, глаза. - Так мы больны? - Если считать любовь болезнью — то несомненно да. Но я предпочитаю называть Песнь Афродиты не болезнью, а связью, а сопутствующие ей проявления магии не симптомами, а аккордами, - терпеливо объяснял Дамблдор, не обращая внимание на то, что Гарри напоказ демонстрировал полное безразличие к каждому его слову. - Но Гермиона права, в колодомедицинских справочниках позапрошлого столетия Песнь Афродиты называли именно магическим расстройством психики. - Почему в справочниках позапрошлого столетия? - спросила Гермиона. - Потому что последний раз на свете жила пара, между которой звучала Песнь Афродиты, только в позапрошлом столетии. Это очень редкая связь, она может быть как полезна, так и сокрушительна. Чаще всего сокрушительна, потому что аккорды очень сложно контролировать. - Но вы говорите об этом слишком спокойно, - заметила Гермиона. - Разве это не подтверждает ваши домыслы о том, что я - неправильный выбор? - Позвольте начать мне сначала, - попросил Дамблдор, складывая на столе руки в замок. - Валяйте, - вздохнул Гарри, Гермиона сжала его руку — это было грубо. Гарри кивнул и сел ровнее, но не извинился. Дамблдор продолжал смотреть на него с нарастающей тревогой, да и Гермионе стало страшно. Дело было не в том, что он язвил, а в том, что он был слишком спокоен. На самом деле Гермиона была уверена, что войдёт в кабинет Дамблдора и увидит полный разгром. Это было бы ужасно, но очень в характере Гарри — выпустить гнев, разгромить всё вокруг, кричать. Это бы означало, что он выпускает боль. Но Гарри держал боль внутри, она съедала его прямо сейчас и Гермиона боялась этого. Дамблдор, кажется, тоже. - Да… - вздохнул он снова и перевёл взгляд на Гермиону. - Первый раз я заметил, что между вами есть какая-то необычная связь прошлым летом, во время испытания в Лабиринте. Ты, Гермиона, сразу почувствовала, что в Лабиринте происходит нечто ужасное. Почувствовала это сердцем. Я следил за тобой на трибуне и уговаривал сам себя не накручивать зря. Однако, в тот же вечер ты ловко распознала лжегрюма, как только тот вознамерился навредить Гарри. Именно ты привлекла внимание к его отсутствию на поле и это не логика, а настоящее предчувствие — это один из аккордов Песни Афродиты. - Предчувствие? - Да. Связанные всегда чувствуют, когда другому угрожает опасность, даже на расстоянии. Эта связь заточена во многом на эмоции, они её питают, они же делают сильнее или слабее. Я испугался, заподозрил, что твое предчувствие - это аккорд и решил проверить вас летом. Разделил и проследил, чтобы вы не связались даже письменно. Это ещё один из аккордов — в разлуке связанные чувствуют физическое недомогание и именно поэтому Песнь Афродиты когда-то стали считать заболеванием. - У нас это было на рождество, - вставил Гарри. Гермиона думала, что он вообще не слушает, но нет — только делал вид. - Я знаю, - кивнул Дамблдор. - Я не учёл, что летом вы только-только сблизились и, наверное, о прочной связи и сопутствующих ей аккордах говорить было рано. Но я не расслабился. В разлуке вы не заболели, вернулись в школу и я снова попытался найти аккорд — фестралы. Если между вами играла Песнь, то ты, Гермиона, должна была увидеть фестралов, потому что у связанных наблюдается общий магический фон. Сильное эмоциональное потрясение одного действует на магию обоих. Но ты сказала, что не видишь их. - Я соврала. - А я успокоился. Не потому, что я столь глуп и не додумался, что ты можешь солгать… просто мне очень хотелось верить, что это не Песнь Афродиты. Убедился в обратном окончательно я лишь на рождественских каникулах. Вы изменились, стали ближе, и я не в праве обсуждать это, но не заметить не мог. Я решил ещё раз проверить вас на аккорд разлуки — и мои опасения подтвердились. - Надо было нам сказать, - процедил Гарри. - Не эксперименты проводить, а просто рассказать. Мы же просили. - Знаю, - виновато опустил голову Дамблдор. - Я снова слишком много на себя взял. Всё, чего я хотел, это немного остудить вас, сделать чувства менее стихийными и разрушительными, ведь именно это чаще всего приводит к непоправимым последствиям для тех, кто слышит Песнь Афродиты. Такая любовь редко умеет созидать, её очень сложно контролировать. - Но вы продолжаете говорить, что я не тот неправильный выбор из пророчества? - нахмурилась Гермиона. - Именно. - Почему? - То, что я сначала посчитал за вашу возможную слабость, должно и станет силой. Всё это время я изучал явление и выяснил, что тех, кто слышал Песнь Афродиты, мало, как я уже говорил, поэтому статистика имеет огромную погрешность. Да, многие не справлялись с аккордами, теряли контроль над магией и погибали, но этих «многих» было слишком мало в масштабах общей картины. Я хочу вам помочь. Научить контролировать аккорды, использовать их, управлять эмоциями так, чтобы они усиливали магию. Вам это пригодится в будущем. И тогда Песнь Афродиты перестанет быть для вас опасна. К тому же, я объясню, откуда взялась эта связь — это очень занимательная магия. Как только вы всё поймёте, то непременно справитесь. - Но нас не особо эта связь и беспокоила, по правде говоря… - пожала плечами Гермиона. - Ну, фестралы, предчувствия, поболели немного. Это скорее мелкие неудобства, чем что-то опасное. - Да, - согласился Дамблдор и покосился на Гарри, который с каким-то странным хмурым лицом рассматривал свои пальцы. - Так было до тех пор, пока ваши эмоции находились в относительном покое. Однако, боль потери сделает своё дело и… - Какая ещё боль? - вскинулся Гарри, обжигая взглядом директора. - Нет никакой боли. Я в полном порядке. Просто мне плевать. - Плевать на что? - На все! - он вскочил на ноги. - На пророчество, песни ваши и на всё на свете. И не надо делать вид, что вы понимаете, что происходит, понимаете, что я чувствую, и смотреть на меня вот так не надо. Я в полном порядке, ясно? Мне ничуть не больно, так что никаких срывов не будет и никакие аккорды вас не напугают. Гермиона, пошли уже. Гарри потянул её за собой, Гермиона вопросительно посмотрела на Дамблдора и он кивнул, закрывая глаза. Они ушли. Вернулись в гостиную, не в лазарет. Близился рассвет, Гарри встал у открытого окна, облокотился на подоконник и опустил на руки голову. Гермиона встала позади него и погладила по спине. Гарри поднялся, он всё ещё был хмур и бледен, но продолжал делать вид, что всё в порядке. - Слушай, наверное надо сказать, что я полюбил тебя не потому, что какая-то Песнь заиграла, а потому что ты — это ты. - Я знаю. - Вот и здорово. Не хочу думать о пророчествах, не хочу думать о песнях, я хочу, чтобы мы сбежали. - Хорошо, - тут же согласилась Гермиона, потому что хотела того же. - Я же говорила, что всегда пойду за тобой. Меня волнует не это, Гарри, - она попыталась поймать его взгляд, но тот бегал по комнате, не задерживаясь ни на одном предмете дольше, чем на пару секунд. - Мне страшно, потому что ты не принимаешь свою боль. - М-м-м… - покачал он головой, зажмурившись. - Да не могу я. Ты не понимаешь… Она меня разорвёт. Она везде, её слишком много, - Гарри стало сложно говорить, он словно задыхался. - Я знаю, правда, но её нельзя игнорировать. - Почему? Почему нельзя? А если я хочу её игнорировать? Я не хочу это принимать, я хочу, чтобы прошло, ясно? - Так это не работает, Гарри, - голос Гермионы дрогнул. Она прекрасно его понимала, что бы он там не думал. Но представляла, что случится, если он не справится сейчас. Станет только хуже и для этого не нужны никакие аккорды — так работают человеческие эмоции. - Заработает, - он часто моргал и смотрел в окно. - Заработает. Он это сделает. - Кто? - Он, - Гарри двинулся к открытому окну, глядя в предрассветное небо, где россыпью всё ещё мерцали звёзды. - Что ты делаешь? - испугалась Гермиона, когда увидела, что Гарри встал ногами на низкий столик у окна и взялся обеими руками за раму. Но он её не слушал. Он заговорил кое с кем другим. - Послушай, С… ты, - не смог он произнести имя крёстного. - Ты столько всего обещал. Говорил, что придёт время и мы будем жить вместе, как семья, обещал помогать защищать её, обещал ходить на мои матчи и сидеть в первом ряду с плакатом, даже если я буду сидеть на скамейке запасных. Обещал, что научишь всему, что знаешь и умеешь, расскажешь, про маму с папой то, что я уже никогда и ни от кого не узнаю. Ты обещал, что всегда будешь рядом, обманул меня. Раз уж тебе хватило духу уйти и оставить меня с этой болью, так найди в себе смелость и забрать её. Прямо сейчас, слышишь? Я не справляюсь, разве тебе не видно? Забирай. Он смотрел в небо и ждал ответа, а Гермиона утирала мокрые щёки. - Забирай! - закричал Гарри и ударил кулаком по раме. - Ну же! С полминуты ничего не происходило, а затем по карнизу застучали мелкие капли дождя и грянул гром. В небе сверкнула белая молния и Гарри едва не упал со стола. Гермиона помогла ему устоять на ногах, и, держась друг за друга, они с благоговейным ужасом смотрели в небо, где прямо на глазах заклубились тёмные тучи. - Гроза… - выдохнула Гермиона. Первая гроза после второго этапа анимагического превращения. Это значит, что им нужно прямо сейчас забрать смеси. Позабыв о слабости и боли, они побежали из гостиной. Пересекли коридоры замка стремительно, не глядя по сторонам, вышли под дождь, который лил уже стеной, и поспешили через луг к Гремучей Иве. Дерево хлестало ветвями неистово, со свистом рассекая воздух, словно почувствовало их. Гарри вытащил волшебную палочку, левитировал короткую ветку к корням драчуньи и нажал нужный сук. Дерево замерло. Гермиона промокла насквозь, больничная пижама липла к телу, волосы — к шее и ко лбу. Они с Гарри нырнули в тоннель меж корней, на полусогнутых прошли по проходу, не замечая, как к мокрым головам липнет грязь с земляного потолка, и достали из темноты фиалы. Их подписывал Сириус. Одну подписал «Племяшка», вторую - «Сплетник». Тогда, во время прогулки по Запретному лесу, Гарри проболтался Гермионе, что Сириус встречается с Эммелиной и он отомстил крестнику. Казалось, что это было в какой-то другой жизни. Выбравшись наружу, Гарри и Гермиона подняли фиалы на уровень глаз — в хрустальных сосудах темнел глоток кроваво-красного зелья. Всё как по учебнику. - В замок? - спросил Гарри. - Нет, вдруг кто-то увидит. В Лес. Взявшись за руки и бережно прижимая фиалы к груди, они быстрым шагом пересекли поляну, прошли мимо дома Хагрида, взобрались на опушку и нырнули в объятия Леса. Там Гермиона скинула ботинки Рона, потому что идти и без того было сложно. Спотыкаясь о корни в темноте, они уходили вглубь, чтобы скрыться от возможных любопытных, нашли просторную поляну, встали напротив друг друга и вытащили из горлышек фиал пробки. - Животные ощущают эмоции не так, как люди, - сказала Гермиона. - Не вздумай злоупотреблять этим. - Не буду, - нетерпеливо кивнул Гарри. - Давай вместе, в последний раз: Amato Animo Animato Animagus. Если бы эта ночь не разделила жизнь Гермионы на «до» и «после», она бы волновалась. Но сейчас ей просто хотелось скорее познакомиться со своей анимагической формой, было ощущение, что это действительно поможет справиться с болью. Хотя бы сегодня, хотя бы сейчас. В один глоток, одновременно, они осушили фиалы. Зелье на вкус напоминало солёную воду с привкусом травы. Гарри снял очки, протёр их краем мантии и снова надел. - Ты не меняешься. - Ты тоже. Гермиона закрыла глаза. Ничего не происходило. И вдруг неожиданно её тело, от головы до пят, пронзила обжигающая боль, как будто кровь нагрелась до температуры кипения, кристализировалась и теперь пыталась разорвать кожу. В груди появилось второе сердцебиение, стук двух сердец гулкой барабанной дробью колотил по рёбрам. И вот в красноватой темноте перед глазами Гермиона увидела зверя… Две волшебные палочки упали наземь и медленно покатились со склона под ближайшее дерево. На поляне, где ещё недавно стоял высокий парень в очках и девушка в пижаме, с мокрыми волосами и отпечатками сжимающихся пальцев на шее, теперь стояли два молодых волка. Оба с мохнатой шерстью — волк чёрный, как уголь, волчица бурая, с отливом рыжины. Вокруг глаз волка серебром рассыпалась седина, волчица заскулила хрипло, как будто простужено. Они не узнали друг друга и, заплетаясь в четырёх лапах, бросились наутёк в разные стороны. Волк врезался в ствол дерева и заскулил, волчица закрутилась на месте, преследуя собственный хвост, пока не упала и не скатилась со склона. Их пугало открытое пространство и собственное животное «я», хотелось убежать в лес и спрятаться в темноте. Они бы так и сделали, если бы не новый раскат грома, прогремевший над окрестностями замка. Раскат этот был похож на грозный собачий рык. Волк и волчица повели мокрыми носами и, прижимая к мохнатым головам уши, двинулись друг другу навстречу. Приглядывались, как будто пытались узнать знакомые черты — и нашли. Глаза, зелёные и карие, отражали истинную сущность своих владельцев. Снова гром и снова волки услышали в этом что-то своё, только им понятное. Это вожак приветствовал их в стаю. Они вышли на опушку леса и встречали рассвет с ним. Вожак просил прощения и дарил им свой последний подарок — защиту от самих себя и от врагов.