RenkazaWeek

До чего же становилось тяжко дышать: легкие сдавливало от жара и нехватки такого драгоценного в эти секунды воздуха, спасительного и целительного. Разум срочно нужно привести в рабочее состояние, сосредоточиться на отчете, о скучнейших документах, а потом с опустошенной головой, в которую через минут пятнадцать заберется пульсирующая легкая боль от переработок, пойти домой с чувством выполненного долга. Но не сегодня… Предлогом остаться дольше положенного была просьба студента «помочь» с непонятным материалом и разъяснить его, разложить все по полочкам. Ренгоку был не против. Он всегда давал зеленый свет своим студентам, проводил консультации для тех, кто отставал по его предмету и попросту любил объяснять. Он ценил и наслаждался цветущей юностью в лицах студентов. Но чего мужчина не понимал, так это поведения Аказы. Парень разбирается во многих вопросах до отточенного идеала, блестяще может рассказать любую тему, писал контрольные на отличные отметки, но… Каждый раз приходил на эти самые консультации, садился в первом ряду, и задавал вопросы, на которые и без того знал ответы. Кеджуро не понимал, зачем один из преуспевающих студентов ведет себя таким образом? Неужели просто-напросто нравится предмет и общество Ренгоку-сенсея? Что же, Кеджуро был польщен таким вниманием, но украдкой наблюдал за юношей, старался углядеть что-то необычные, но…так ничего не смог подметить и запомнить и без того забитой доверху заботами в голове. Пока не начали происходить странные вещи: лестные комплименты (даже во время лекций), весьма уверенные касания пальцев мужчины, неловкое сокращение дистанции и последующее наглое нарушение личных границ, когда юноша прочувствовал почву под ногами, что ему «позволяют» вести себя таким образом. Ренгоку не дурак — сразу сознал, что к чему. Аказа влюбился в преподавателя и даже не скрывал своих чувств. Так смело, даже бездумно в какой-то степени, клеить взрослого, состоявшегося мужчину должно же хватать духу. Или же не хватать мозгов. Кеджуро был уверен в этих двух вещах. Безрассудство и отвага — вот что двигало этим засранцем, коим прозвал его мужчина. Задержаться после пар на индивидуальную консультацию предложил сам же Кеджуро, который предполагал, что поймает Аказу за руку и расспросит о его странном поведении. Все же за столь опрометчивые поступки (Ренгоку звал откровенные подкаты Аказы именно так) мужчину могли уволить с любимой работы, а Аказу — отчислить, несмотря на великолепные успехи в учебе и отсутствии каких-либо долгов. Все-таки престиж ВУЗа важнее какого-то там студента, который учился великолепно, но и он не один такой. А вот с Ренгоку ситуация была бы кардинально противоположная, но все же сошлись бы на том, что незаменимых людей нет. Даже таких замечательных и чутких преподавателей как Кеджуро Ренгоку. И, как выяснилось, поймали за руку, в буквальном смысле, не Аказу… Ренгоку выловили из-за угла, наглым образом прижали к стене и впились несдержанным поцелуем в губы, попутно раздвигая коленом (по которому хотелось нехило треснуть за такую выходку) чужие стройные ноги. На языке чувствовался металлический солоноватый привкус, а губы жгло неистовой силой желания. Руки откровенно лапали молодое, накаченное тело уже под слегка мятой от тяжелого рабочего дня рубашкой, а ловкие и наглые пальцы ощупывали упругую пышную грудь. Аказа ухмылялся дико, довольно, словно котяра, которого разморило на летнем солнце. Впрочем, Сояма и сейчас ощущал себя рядом с солнцем: за глаза Ренгоку-сана именно так и называли — ласково и с хрупкой нежностью в голосе.  — С-Сояма! — Кеджуро отпихнул от себя льнущися тело студента. Руки удерживали за крепкие плечи того, не давая это нахальное лицо, искаженное хитрой донельзя улыбкой, приблизиться хоть на миллиметр ближе.  — Да, Ренгоку-сан? — Протянул Аказа, но перестал силой прижимать Ренгоку к стене, давая немного свободы и отдышаться.  — Какого черта?! Что ты себе позволяешь?! — Прикрикнул мужчина, выпрямляясь и смотря на нерадивого студента сверху-вниз. Разница в росте была не шибко-то огромной, но почти 180 сантиметров против каких-то 170.  — Я задолбался Вам делать намеки! Решил рубить с плеча и показать хотя бы так, что Вы мне небезразличны! — Повысил в ответ голос Аказа, снова прижимаясь к мужчине своей грудью, кладя руки на талию, болезненно прихватив за бока. Ренгоку тут же прекратил отпихивать от себя Аказу, лишь недоумевающим взглядом цепляясь за напряженную гримасу лица. Кеджуро часто моргал, словно стараясь смахнуть это розоволосое наваждение перед собой, но Сояма упорно не исчезал из поля зрения. Мужчина ослабил хватку на плечах, опуская руки.  — Если ты хотел признаться в своих чувствах, то мог бы не поступать столь радикально, — Ренгоку укоризненно посмотрел на юношу, и в голове возникла сомнительного характера идея отчитать и провести занудную лекцию о неправильности поведения студента. Кеджуро отмахнулся от этой мысли сразу, как от назойливого комара.  — По-другому не получилось бы, — Аказа и сам перестал прижиматься к мужчине, но руки с талии не убрал, продолжая чувствовать теплоту тела под пальцами. — Я же не зря хожу на ваши консультации, посещаю лекции…  — Еще бы ты их не посещал, — перебил Ренгоку, скрещивая руки на груди.  — …не посещал бы лекции, — продолжил Аказа, не замечая, что его перебили, — и не отвечал на любой Ваш вопрос, пока эти альтернативно одаренные сидят, отводят взгляды и Вас разочаровывают. Я готов учить все, что Вы дадите. Готов абсолютно на все! Ради Вас, Ренгоку-сан! На приятном лице мужчины полыхал румянец смущения и некой гордости за то, что хоть кому-то он смог вложить знания и умения, хоть кого-то достойно обучил. Такая похвала не могла не радовать. Но все-таки за ширмой трудолюбия и интереса к его предмету скрывалась голая правда о влюбленности, с которой ниспадала легкая обертка из одержимости своим объектом воздыхания и вожделением.  — Сояма… — Кеджуро мягко улыбнулся парню. Аказа, как послушный пес, вперился своими необычными глазами с пушистыми ресницами в лицо мужчины, готовясь внимательно выслушивать, словно он на очередной лекции Ренгоку-сана.  — Ты, без сомнений, хороший парень, но тебе не кажется, что ты слишком торопишься, м? Для начала стоило бы не целовать меня без моего разрешения. Это же чистой воды домогательство! Ты сам, как-то раз, заговорил об этом на моей лекции и что такое поведение отвратительно! А таких, цитируя тебя, особей мужского пола стоит даже кастрировать за эти мерзкие вещи, — Ренгоку выдохнул чуть ли не в губы парню, пытаясь хоть немного отодвинуть свое лицо.  — Это я говорил по отношению к девушкам, — начал Аказа, — и что парни для них опасны. Много кто пользуется беззащитностью и слабостью девчонок. С парнями все по-другому. Мужик и втащить может за такое, а девка — нет.  — Это все равно нарушение личных границ и ни с кем так не надо делать! И неважно, что я могу дать тебе.  — А что, можете дать? — Расплылся в ухмылке Аказа, убирая руки с талии мужчины, облокачиваясь о стену и расставляя их по бокам от головы мужчины.  — Нет!  — Ладно, — прикрыл свои глаза Аказа и в следующую секунду Кеджуро мог поклясться, что увидел нездоровый огонек в голубом океане напротив, — могу ли я Вам отсосать?  — Что?! — Кеджуро чуть не подавился собственным возмущением и воздухом.  — Я хочу Вам сделать шикарный минет. Пожалуйста, позволишь это сделать? Кеджуро на мгновением от такой неслыханной наглости не находил подходящих слов (даже нецензурных) в своем словарном багаже, а он был полон всякого рода красочных эпитетов, метафор и попросту рвался от изобилия всякого рода слов. Но к такому повороту событий даже этот самый словарный запас не был готов. Мужчина даже пропустил мимо ушей внезапный переход на «ты».  — И я знаю, что ты гей, Кеджуро, — прошептал на ухо Сояма, ловкими тонкими пальцами расстегивая пряжку ремня. Руки Ренгоку успели вовремя перехватить, когда Аказа уже было потянул на собачку на замке.  — Я пансекусал, это разные вещи, — смог прийти в себя преподаватель, не давая залезть этому засранцу в трусы. И это не учитывая того, что они даже не пара! Вопиющая пошлость и наглость!  — Однохуйственно, — ответил Аказа, пока останавливаясь и не расстегивая замок. — Все равно тебя мужики привлекают, так что разницы не вижу в этих сраных ориентациях. И все же, почему Ренгоку не отпихнул грубо и со всей силы Аказу? Почему же Кеджуро до сих пор терпел эти выходки и это внезапное вторжение в его штаны, позволяя этим красивым весьма рукам с молочной кожей, под которой виднелись голубоватые вены, так вальяжно вести себя? Эх, если бы не банальная сильная влюбленность в своего студента, то Ренгоку уже так отчитал бы этого нахала, что тому в жизни бы больше не пришло в голову лезть к нему. Ну или до поры до времени, пока осадок от стыда не начнет ложиться на дно сознания и рассеиваться до полного исчезновения. Но Кеджуро — приличный мужчина и заводить отношения со студентом он ником образом не планировал. Не планировал…   — Привлекают меня те мужчины, которые не лезут в первую очередь к тебе в трусы, — Кеджуро все же оттолкнул руки Аказы, заставляя того выслушать тираду, — и не распускают руки. Подождал бы чуть-чуть, я бы тебе ответил взаимностью… Но ты решил все иначе, Сояма. Теперь Аказа при своем словарном запасе, не уступающем Ренгоку-сану, не мог вымолвить и слова, глупо таращась на преподавателя и не зная отмазка ли это или же…нет, так лгать Кеджуро точно не стал бы, тем более манипулировать таким светлым чувством как любовь. Не в его характере, а Аказа как облупленного знал Ренгоку.  — Твою мать… — прошипел студент, закусывая губу то ли от негодования, то ли от ситуации в целом, — я хотел удивить тебя…  — У тебя это прекрасно получилось! — Посмеялся Кеджуро, пуская на лицо привычную добродушную улыбку. Кажется, ситуация перестала быть напряженной и оба смогли спокойно выдохнуть. Сояма же, наконец-то, отступил на шаг назад, стесняясь смотреть на своего преподавателя. И правда, на что он надеялся? На то, что Кеджуро понравится такой напор и он на радостях чуть ли не переспит с ним? Аказа ощущал себя сейчас идиотом, поддавшимся своей импульсивности. Впрочем, это его девиз по жизни: делать, прежде чем обдумать все хорошенько.  — Но за свои проступки придется платить, — коварная улыбка легла на суховатые губы мужчины, а низкий тембр голос говорил только об одном.  — Неужели ты согласен? К-Кеджуро?! Аказа впервые запнулся в имени преподавателя, а уж тем более не мог понять легкую дрожь, невесть откуда взявшуюся и охватившая его пальцы. Легкое покалывание прошлось от подушечек пальцев и до всей кисти.  — Раз уж тут клялся удивить меня шикарным минетом, то, — руки мужчины легли на несчастный замок, расстегивая, — постарайся как следует. Обрадуй меня своими «знаниями», Аказа. Аказа не мог то ли не нарадоваться, то ли отойти от некого подобия шока. Оцепенение, сковавшее так невовремя все тело, не давало ни то что двинуться, но и, казалось, перекрыло доступ к осознанию произошедшего. Кеджуро же, не ожидавший такого, решил все же немного «подтолкнуть» к действию. Мужчина осторожно приблизился сам, обхватывая своими горячими ладонями щеки Соямы, заглядывая в удивительно наглые и смущенные глаза. Губы Ренгоку коснулись губ студента, вовлекая в трепетный поцелуй, такой аккуратный, ласковый и трепетный. Спешить все равно некуда никому из них, посему Кеджуро наслаждался и растягивал удовольствие. Парень немного «оттаивал», смелее целуя мужчину и ловя своим языком его, стараясь обласкать и как можно горячее сделать поцелуй. Кеджуро лишь поддавался такому напору, обводя своим языком кромку зубов, задевая природные клыки Аказы, которые слегка царапали нежную кожу. Ладони уже с согласия во всю изучали изгибы тела Кеджуро, очерчивая пальцами его грудь, которую Аказу не успел толком изучить. Но сейчас мягкость кожи и ее бархатистость проходила сквозь пальцы парня. И куда же Кеджуро ходит и чем занимается, что так сумел подкачаться? Аказа не хотел отвлекаться от изучения тела, которое так и манило коснуться его. Впрочем, юноша не смел упускать такую возможность, спуская все ниже и доходя до злосчастных брюк мужчины, помогая избавиться от них и оставляя Ренгоку в одном нижнем белье. Мужчина глубоко вдыхал носом воздух, когда крепкая хватка оказалось на его члене, а последующий лукавый взгляд больших глаз студента и вовсе заставил забыть, что кто-то мог, на минуточку, прийти сюда. И что же только творит тот, позволяя своему ненаглядному студенту творить столь непотребные вещи… «Кеджуро — ты псих. Боже, а если правда кто-то придет? Вариант того, что студент отрабатывает зачет точно не прокатит…» Ренгоку рассмеялся собственным мыслям, понимая, насколько те бредово звучат. Аказа не понимающе глядел на того, но мужчина лишь махнул рукой, зарываясь пальцами в короткие, но шелковистые волосы. Даже столь ядреная покраска волос не смогла испортить структуру волос или парень тщательно следит за ними? Все посторонние мысли улетучились в миг, когда Аказа опустился на колени перед Кеджуро, вожделенно заглядывая в его, словно поцелованные закатом, глаза. Ренгоку потерял дар речи, когда Аказа столь пошло даже для такого момента обвел языком алую головку члена. — Вы такой приятный на вкус, Ренгоку-сан… — и вновь это озорство читалось во взгляде юноши, и этот игривый тон, который резал слух Кеджуро, но не неприятно. Отнюдь. Хотелось вогнать на всю длину свой член в этот рот и отодрать так, чтобы Аказа и в помине забыл о таких приставаниях. — Молчи… — прошептал Кеджуро, внимательно наблюдая за движениями тонких губ юноши. Сояма лишь улыбался, пока не спеша брать в рот полностью, лишь играясь с головкой и поглаживая пальцами яйца, заставляя Кеджуро сжать его розовые пряди волос сильнее, так по-собственнически насаживать Аказу на свой член. Напряжение, что выдавали руки мужчины, чувствовалось особенно остро сейчас, но Аказа не спешил его снимать, лишь поддразнивая и раззадоривая Ренгоку-сана своими порочными губами. Горячий язык, весь мокрый от собственной слюны и обильного выделения предэакулянта, все же прошелся по члену от его основания до конца. Кеджуро было мало этого… Что же этот засранец медлит? Сояма видел, ждал и наслаждался нетерпеливостью мужчины, все также продолжая лизать и смотреть своими глазками на красные щеки Кеджуро чересчур невинно, мол, ничего развратного и выходящего за рамки приличия не происходило. Ренгоку это лишь заводило сильнее, и руки против воли своего потянулись к затылку студента, надавливая и вгоняя член полностью в рот Аказы. «Такой сдержанный и собранный на парах, а тут прям так не терпится меня трахнуть в рот?» Аказа улыбнулся, насколько позволял толстый член сделать это. Жар от плоти мужчины доставляла не меньше, чем сам процесс подчинения этому человеку. Кеджуро любил руководить, быть главным, быть сверху…но с Аказой по-другому и не получится вести себя. Надо быть настойчивым и даже немного наглым, чтобы справиться с этим розоволосым чудом. — Блять...Ах! Кеджуро прикусил вовремя свою щеку, дабы такой провокационный стон не разнесся по всему коридору. Аказа же лишь ликовал внутри себя, не переставая двигать головой и делать откровенно глубокий минет, не выпуская члена изо рта. Юркий язык ловко обводил венки на коже, с особым усердием лаская всю плоть. Парень не переставал помогать себе рукой, буквально держа за яйца преподавателя. Сояма не стеснялся, позволяя во всю иметь себя в глотку и прикрывая от столь грубых действий свои глаза. — На меня смотри и не смей закрывать глаза. Повелительный, но глубокий и такой привлекательный баритон, как током прошиб студента, заставляя распахнуть лазурный океан глаз и не прекращать смотреть на своего Кеджуро. Как же Аказа любил этот голос: властный, не терпящий никакого неповиновения. Кеджуро всегда такой во время оральных ласок или же наглая натура студента распаляла в нем собственника? Сояма выпустил все еще твердо стоящий крепкий член изо рта, слегка прикусывая головку, чем вызвал недовольное шипение у мужчины. Аказа отсасывал целых добрых десять минут, но не доводил до оргазма преподавателя, а сейчас разглядывал со всех сторон визуально привлекательный половой орган, прикусив свою губу.   — От того, что ты на него смотришь — я не кончу. Ренгоку вопреки своему голосу, взял в нежном жесте подбородок парня, стирая большим пальцем крупную каплю слюны со смазкой. Аказа поймал влажными губами палец мужчины, вбирая в рот и активно облизывая и его, прикусив заметно своими клыками тот. Все же сосать в данном случае ему предстояло отнюдь не палец, а кое-что более важное и жаждущее внимание. Сояма тут же отпустил палец мужчины, перед этим потеревшись об его ладонь щекой — яркий контраст трепетных чувств и пошлости туманили голову не хуже спиртного у обоих. Вновь губы сомкнулись на темной от перевозбуждения головке, обхватывая ее и следом беря в рот полностью. В этот раз Аказа активно двигал своей головой без помощи рук Кеджуро, чувствуя, как по глотке течет обильное количество смазки с естества мужчины. Даже не смотря на собственный стояк, студент умело держал себя в руках и не позволял коснуться собственного возбуждения, банально не отвлекаясь от самого процесса. Ренгоку запрокинул голову к потолку, зажмуриваясь и кусая собственную руку чуть ли не до крови, заглушая особо громкие стоны, когда юноша сильно перехватил основание члена рукой, сдавливая и не останавливаясь, лаская языком член. Еще немного и … Кеджуро не дает отстраниться Аказе хоть на миллиметр, до упора вогнав член, обильно сливая в рот студенту. У Соямы и в мыслях не было отстраняться, проглатывая такой долгожданный и сладкий оргазм с донельзя довольным видом, не забыв о просьбе Кеджуро (даже своего рода приказе) — смотреть в глаза. Руки парня обхватили упругие ягодицы мужчины, сжимая до отметин и веря, что мужчина будет долго в него кончать… Ох, Аказа был готов тут трахнуться с ним, если бы не возможность встретить кого-нибудь совершенно случайно и не в подходящий момент. Преподаватель вытаскивает член и проводит по губам парня, оставляя свое густое семя на них. Аказа лишь послушно слизывает и целует нежно головку уже почти опустившегося члена. Ноги подкашиваются, колени дрожат вместе с руками — Ренгоку немного сползает по стене, садясь на грязный пол и не думая о том, что его иссиня-черные брюки будут в пыли. Плевать, когда после ТАКОГО орального секса невообразимо чудесно на душе, а в голове приятная опустошенность.  — Я же говорил, — облизывается Аказа, — что ты не пожалеешь. И я так понимаю, у тебя давно никого не было? Много же ты накончал в меня, Кеджуро. Ренгоку еще отчитает того за разговоры на «ты», но сейчас вовсе не было сил что-либо говорить. И это у Соямы не должно было быть энергии шевелить языком после того, что он тут творил с преподавателем, а не наоборот.  — Признаюсь, давно не было. Редко даже удовлетворял себя из-за работы, — на плечо мужчины легла голова Аказы, устраиваясь поудобнее. Мужчина только улыбнулся, поглаживая по макушке парня. — Боюсь спросить о твоем мастерстве: на ком тренировался делать минет? Сояма посмеялся, потеревшисьь щекой об плечо мужчины, но отвечать не стал.  — Пусть будет маленьким секретом. Должна же быть во мне загадка!  — Ты и так полон сюрпризов, Сояма. Особенно сегодня ты меня приятно удивил… Но недостаточно. Тяжесть с плеча тут же улетучилась. Аказа резко поднял голову, недоумевающим взглядом разглядывая блаженное выражение лица мужчины. Ренгоку также не спешил объясняться, но тут секретов никаких и не таилось в пыльных шкафах прошлого, поэтому мужчина удостоил ответом студента.  — Можно сказать, что твои знания не тянут на зачет. Поэтому… — Кеджуро выдержал театральную паузу, — ты идешь на пересасывание. Аказа чуть в голос не заржал, но вовремя услышал приближающиеся шаги к ним. Черт, надо быстро собраться и выйти отсюда как можно скорее, пока цокот каблучков не настиг обоих и не застал врасплох. ***  — Пересасывание? -рассмеялся парень, вальяжно усевшись в небольшом, но уютном и обитом кожей кресле. Кеджуро и сам не ожидал, что ляпнет что-то такое, но посмеялся вместе с Аказой. День на горизонте почти потерял все свои золотистые краски заката, утопая в почти плотной и густой синеве вечера. А ведь Ренгоку планировал окончить свои дела и уйти как можно раньше. Видимо, работы на выходных прибавиться вдвое. Чертов Аказа… Он уже пожалел трижды, что согласился на эту авантюру. За это мужчина позже его накажет как следует.  — Мне понравилось, очень. Но мне было мало и я ведь не все про тебя знаю. К сожалению, не увидел весь твой потенциал, — хитрая улыбка медленно появлялась на губах преподавателя. Аказа сообразил, что к чему и лишь предвкушал каким может быть в полноценном сексе его любимый препод.  — Это будет самая долгожданная «пересдача» в моей жизни, Ренгоку-сан, — промурлыкал Аказа, вставая с насиженного места и обнимая преподавателя за шею. Кеджуро поцеловал в губы своего любимого студента, показывая тем самым, что их отношения поднялись на совершенно новый уровень. Впрочем, усердная учеба Аказы дала свои плоды во всех аспектах жизни...