У меня теперь семья.

Обычное утро обычного дня в Йокогаме. Фукудзава проснулся намного раньше возлюбленного, спокойно заварил себе кофе, и неспешно начал его пить. Вдруг из их общей спальни донеслись негромкие шорохи, а затем сдавленный вскрик. Фукудзава нахмурился и поспешил в комнату. Огай сидел на кровати и тяжело дышал. — Что такое любимый? Пинаются? — Схватки. ... Фукудзава носился по дому как шестнадцатилетний вот уже полчаса, матерясь себе под нос. И почему они заранее не собрали сумку в роддом? Наконец собравшись, он вытащил Мори на улицу, усаживая в машину. Схватки становились сильнее, а его возлюбленный — злее. Дрожащими руками он завёл машину и помог Мори сесть рядом. Они почти бегом влетели в роддом, и Огая сразу направили в родовой бокс. Фукудзаву же, оставили за дверью, дабы не пугать « непросвещённого молодого человека». Однако молодому человеку не сиделось на месте. Он начал ходить по коридору, борясь с желанием сбежать на перекур. В голову лезли всякие страшные мысли. А если дети нездоровы? А если кто-то из них умрёт? А если с Мори что-то случится? Из-за двери доносились какие-то звериные вопли и взволнованые голоса акушеров. Скоро в спешке прибежали доктора и вошли в кабинет. Вот тогда Фукудзава не выдержал. Он стукнул по двери костяшками пальцев. Из-за неё выглянула молоденькая девушка. — Да что там происходит? Почему все носятся туда-сюда? — О.. роды тяжёлые, а акушеры недавно работают, пришлось подмогу звать. — Ну и как все идёт? — Уже все хорошо. Первый ребёнок на подходе. — вдруг позади раздался крик: — Фукудзава, сволочь, убью! — и следом детский плач. Фукудзава так и остался стоять с разинутом ртом, а девушка ойкнула, и поспешила внутрь. Там, за какой-то дверью кричит его ребёнок, а он стоит тут и не может войти. Мори издал свой последний вопль, и вот, за дверью заверещал второй малыш. Юкичи не вытерпел. Толкнув дверь он влетел в бокс, и опрометью кинулся к кровати, на которой лежал Огай. Мори тяжело дышал, по его щекам катились слёзы от боли и от радости одновременно. Фукудзава встал на колени перед кроватью, целуя возлюбленного в руку. Улыбаясь, медсестра вручила им двух малышей. — Поздравляю вас, они здоровы как быки! Куникида яростно открыл дверь в подъезд. Дазай,скотина! Обещал прийти на встречу с партнёрами, а сам позвонил за десять минут до встречи, и заявил что прийти не может. Мало этого, так ещё и в булочной ему продали плесневелый пончик. А пару минут назад он обнаружил объявление на двери подъезда, где было сказано про то, что до следующего утра будет отключено электричество. День сегодня ужасный. Он поднялся на пятый этаж громко топая и пыхтя как паровоз и чуть не сломал ключ, пока пытался открыть дверь. Доппо вошёл в квартиру. На этот раз голос Кенджи не настиг его на пороге. Видимо, его не было дома. Черт. Самостоятельно готовить себе еды ему явно не улыбалось. Он положил ключи на тумбу у двери и разделся. Только пройдя в гостиную он заметил что в их общей спальне горит свет. Странно. Его же отключили во всём доме до утра...он аккуратно зашёл в комнату. Вокруг кровати были расставлены ароматические свечи, а в постели словно вишенка на торте его ожидал Кенджи. — Ого. — вырвалось у мужчины. — Ну наконец-то. - промурлыкал Кенджи, голоском, подрагивающим от предвкушения. — Куникида моментально завёлся. Он ещё никогда не видел любимого таким...сексуальным. Беды и неудачи улетели далеко и надолго, захватив с собой здравый смысл и обычного Куникиду. Он подошёл к постели, развязывая галстук. — Значит, хочешь поиграть? — Очень... — Кенджи заёрзал. На нем была только измятая рубашка, через которую прекрасно было видно выпуклость между ног. Мдаа, с выдержкой у него все плохо. Но это сейчас не важно. Куникида ухмыльнулся точь в точь как Дазай, когда собирался сделать какую-то гадость или отпустить одну из своих гнусных шуточек. Он схватил возлюбленного за руки, и привязал запястья друг к другу. Тот нервно облизал губы, ёрзая на кровати. Однако Доппо не собирался торопиться. Он неспешно снял жилет, откидывая его в сторону. Затем медленно начал расстёгивать пуговицы рубашки, оголяя сантиметр за сантиметром. Кенджи жадно смотрел на него, пожирая полным нетерпения взглядом. Он вновь принялся терзать свои пухлые губы, когда Куникида снял рубашку полностью, оголяя пресс. Пока он расстёгивал ширинку брюк прошла целая вечность. Наконец Куникида прилёг рядом с Кенджи, нависая над ним, впиваясь в истерзанные нетерпеливым хозяином губы. Он провел языком по дёснам, затем по ряду ровных зубов, параллельно растёгивая пуговицы рубашки. Кенджи млел от его прикосновений, предпринимая жалкие попытки отвечать на поцелуй. Куникида опустился к шее, оставляя багровые засосы которые вряд-ли возможно будет скрыть. Он спустился к груди, начиная играться с розовыми сосками Кенджи. Тот сладко простонал, вновь утягивая возлюбленного в длинный поцелуй. Старший наощупь достал из тумбочки смазку, нанося ее себе на пальцы и переворачивая любимого, чмокнув его в спину, прошептав: — Главное расслабься. — Он аккуратно ввёл первый палец и дав привыкнуть, начал двигаться. Кенджи дёрнулся и заскулил от боли. Как тут можно расслабиться? Однако вскоре боль и дискомфорт сменились удовольствием. Кенджи протяжно застонал, выпрашивая большего. Доппо легонько чмокнул его в лопатку и ввёл второй, и третий палец. Кенджи сминал простыни до побелевших костяшек. Почему эта сладкая пытка длится так долго? Наконец Куникида вынул пальцы. Внутри появилось тянущее ощущение пустоты, которое сейчас чуть ли не причиняло боль. Однако через мгновение его сменила заполненность. Куникида вошёл сразу на всю длину, с самого начала задавая бешеный темп, от которого старая кровать жалобно скрипела и ходила ходуном. Стоны Кенджи уже нельзя было отличить от крика. Куникида наклонился к его уху, слегка прикусывая мочку. Затем спустился ниже, оставляя дорожку мокрых поцелуев на спине парня. Тот дёрнулся, уже не зная на что реагировать. Вдруг Куникида задел какую-то точку внутри, отчего у Кенджи всё поплыло перед глазами. Его резко перевернули, и Куникида впился своими губами в его губы, продолжая толкаться. Его язык грубо проникал в рот Кенджи, и тот невольно вцепился ему в плечи и спину, царапая кожу ногтями. Галстук уже давно спал с рук и теперь валялся где-то в складках простыни, а может уже и на полу. Куникида отстранился лишь на секунду, давая возможность вдохнуть воздух, а потом впился заново, на этот раз нежнее, параллельно лаская рукой соски возлюбленного. — Куникида.. Аа...я сейчас... — Кончай. — Кенджи излился в руку возлюбленного, а спустя пару движений кончил и Куникида. Он аккуратно вышёл и прилёг рядом. — Я тебя люблю. — Я тебя тоже. — Понравилось? — Ага. — Кенджи прилёг головой на грудь Доппо, прикрывая глаза и блаженно улыбаясь. Возлюбленный погладил его по взлохмаченным волосам и чмокнул в лоб. Кенджи заснул на постели, а Куникида укрыл его и направился на кухню. Тихий вечер. Дазай и Чуя сидели на балконе, допивая чай. Вечернюю тишину нарушила громкая трель звонка. Дазай вздохнул, и вышел в коридор. Подошёл к тумбе, забирая телефон и отвечая на звонок. Звонил Ода— его школьный друг. — Алло, Дазай! — Алло, привет! Ты что-то хотел, Ода? — Привет, да! Тебе удобно говорить? — Да. — Я хотел тебя пригласить завтра на встречу одноклассников, до тебя дозвониться никто не может. — Встреча одноклассников? А когда? — В девять вечера в каком-то кафе в центре Йокогамы. — Оу...я не смогу. — Почему? — Дазай усмехнулся. — Ну видишь ли... у меня теперь семья. Детей из сада забирать, да и мужа я одного не оставлю, опасно. Плюс завтра Акутагава в командировку намылился, мне его парня на несколько дней к себе забрать придётся. — Акутагаву? Ха, я его припоминаю. Таким дикарём был. — Ага. Кстати, как там все? — Та святая троица которая нас с тобой шпыняла вообще алкашня. Один пашет как конь чтобы прокормиться, другому никто не даёт, а третьему какая-то бурятка нарожала пятерых, он теперь «яжбать». — Ха-ха. Месть судьбы. Как там Йосано? — Все как она хотела. Доктор с мировым именем. — Замечательно. Жаль, увидеться не сможем. — Да, очень жаль. А у тебя кто из детей там, из мужа? — Мы с Чуей живём, третьего ждём. — С Чуей? Вот нифига себе! — удивлённо восклицал Одасаку. — Помню я, как вы козни друг другу строили. То кнопки на стул, то ланч спереть, то за канат подёргать. — Да, были времена. Но, как говорится, от ненависти до любви один шаг. — Что правда, то правда. Ладно, мне пора. Надо ещё кое-какие дела сделать. — Хорошо, пока. — Пока.