Кушель

      Позади кто-то неприятно ухмыльнулся. Кушель замерла.       Леви следил за кем-то испуганными глазками, а она застыла в безвременье, перестав ощущать своё тело.       Всё происходило стремительно.       Кушель чуть поворачивает голову и видит боковым зрением мужчину из борделя. Нож на бедре, словно вспыхнул ледяным огнём.       Она резко развернулась, сделав шаг назад к Леви, бросила тарелку в незваного гостя. Под звон осколков зашуршала юбка платья, когда Кушель откинула её край.       Она обхватила рукоять ножа двумя руками и следила за смеющимся мужчиной немигающим взглядом.       — Разве так встречают гостей, Куше-е-ель, — насмешливо пропел имя этого тела мужчина, который даже шляпу не потерял.       Выдохнул за спиной Леви. По телу Кушель путешествовал заряд энергии, что словно замедлял время вокруг, давал ей возможность найти решение.       Решение было только одно.       «Нужно убить ублюдка».       Кушель не знала один ли он пришёл, будут ли ещё, но точно знала, что этот мужчина одним своим существованием ставит под сомнение их жизнь.       Заряд силы перетёк в ноги, запястья и глаза. Всё вокруг было таким медленным, а она… она была быстра. Кушель бросилась на мужчину, оттолкнувшись от пола с такой силой, что доски прогнулись и брызнули щепками.       Ей нужен был точный удар. Всего один и опасность останется лежать на полу у двери, а они с Леви смогут сбежать.       Она видит летящий в неё кулак, словно в замедленной съёмке, уходит от него в сторону, взмахивает ножом и… её сбивает удар с другой стороны.       «Он тоже так видит!»       — Так вот кто его стащил, — смеётся мужчина.       Нож отлетел в сторону, она успевает ударить кулаком по горлу мужчины, прежде чем её запястья оказались прижаты к полу. Противник навис сверху, сверкая серыми глазами и тяжело дыша.       — Ну-ну, зачем же так агрессивно, дорогая? — ухмылка его была широкая, страшная, голос хрипел. Удар не прошёл бесследно.       Кушель дёргалась под ним, стараясь сбросить с себя, дотянуться до ножа и не мечтала. Она не могла сейчас сдаться, не могла. Она была обязана спасти хотя бы Леви. Она должна этому ребёнку, он ей жизнь спас!       «Борись, — рычало в голове не её голосом. — Борись. Борись!»       Она вскинулась всем телом, почти не чувствуя как рвутся мышцы на спине. Её лоб врезался в нос мужчины. Брызнула кровь.       Сбоку раздался быстрый топот. Она не успела даже подумать об этом, как громкий гул прозвучал на всю комнату, а мужчина ругаясь и матерясь откатился в сторону. Леви снова взмахнул кастрюлькой. Кушель успела перехватить его и спрятать за своей спиной. Она настороженно смотрела на мужчину, что потирал затылок и обиженно глядел на них.       — А я говорил, чтобы ты избавилась от него, пока ещё было возможно, — прошипел он, прислонившись спиной к двери.       Кушель нахмурилась. Он… знал старую Кушель? Его глаза также серы, как и у Леви. Мог ли это быть отец ребёнка?       — Кто ты? — твёрдо спросила Кушель, прижимая к своей спине Леви.       — Только не говори, что я так изменился с последней встречи, сестрёнка, — фыркнул мужчина, вытирая кровь с лица.       «Сестрёнка?»       — Шутишь? — прищурилась она, медленно отступая к окну.       Мужчина нахмурился. Больше он не делал попыток приблизиться, лишь смотрел глазами, так похожими на её.       — Ты не помнишь, — заключил он. — Давно?       — С борделя, — помедлив ответила она. — Кто ты?       — Кенни, — откинулся на дверь и отряхнул сбитую Леви шляпу. — Твой старший брат, Кушель. Имя-то своё хоть помнишь?       — Зачем напал? — проигнорировала вопрос.       Кенни каркающе засмеялся.       «Неприятный тип», — отметила про себя Кушель.       — Это ты на меня напала, сестрёнка, — ухмыляется во весь рот Кенни. — Весьма неплохо, кстати. Чуется порода Аккерманов, — и смеётся.       «Аккерман? Это фамилия Кушель?» — она не сводит взгляда с Кенни, что внезапно оказался неплохим источником информации.       — О визите нужно предупреждать заранее, — замечает Кушель, выдавливая из себя последнее слово, — братик.       Кенни снова смеётся.       — У щенка твоего есть потенциал.       — У ребёнка, Кенни, — припечатывает она, сощурив глаза. — Щенков ты найдёшь в помёте у суки, а Леви — мой ребёнок.       Кенни прищуривается, усмехаясь, но не спорит.       — У меня есть к тебе разговор, Кушель, — говорит он. — Поэтому отошли своего ребёнка куда-нибудь. Разговор недетский.       Кушель хмурится. Кенни ничто не мешает прирезать её что при Леви, что без него, поэтому убрать ребёнка из зоны поражения кажется самым оптимальным вариантом.       — Я спрошу у соседки может ли он у неё переночевать, — принимает решение Кушель.       — Мама! — обеспокоенно вскидывается Леви.       — Тихо, — шикает она на него.       Кенни демонстративно поднимается с пола и по-хозяйски падает на диван, пачкая дорожной пылью простыню.       У Кушель нет времени разбираться с вторженцем, нужно увести ребёнка. Она отодвигает осколки тарелки ногой, отпирает дверь, чтобы столкнуться с пронзительным взглядом Марты.       Наверное, у неё очень потрёпанный вид, раз старушка тянется к карману. У Марты там всегда ключи, тяжёлые и острые. Грета рассказывала, что та такими отбивалась на улице, если вдруг что.       — Тётушка, можно Леви останется у вас сегодня на ночь? — она легко подталкивает Леви в спину, чтобы он вышел из их комнаты.       Марта смотрит до боли понимающе. Она кивает Кушель, берёт слабо сопротивляющегося Леви за руку и уводит в свою комнату, приговаривая о том, какой чай сегодня заварит и какие истории расскажет.       Леви постоянно оглядывается, не слушает старушку. Кушель закрывает дверь. На сердце тяжело.       — Зачем ты здесь? — оборачивается к Кенни она.       — Сразу к делу? — ухмыляется он. — А как же твоё гостеприимство, сестрёнка?       — Там же, где и твои предупреждения о столь позднем визите, — парирует Кушель.       Она поднимает нож под внимательным взглядом Кенни, пропускает мимо ушей ворчание о том, что она стащила его любимый клинок, и садится за стол. Спустя миг Кенни усаживается напротив.       Они смотрят друг на друга внимательно. Кушель искала очевидные сходства во внешности, Кенни — хоть каплю узнавания в незнакомом взгляде сестры.       — Как ты потеряла память?       Кушель неопределённо пожала плечами. Что она могла сказать? Умерла и очнулась в чужом теле? Она самолично бы в психушку отвела того, кто это сказал бы.       — Как хоть это случилось? — не сдаётся Кенни.       — Открыла глаза, а рядом ребёнок. Краткий опрос показал, что я в борделе, поняла, что нам там не место, и сбежала через пару дней.       — Значит, нож ты у меня уже без памяти похищала? — удивлённо уточнил Кенни, Кушель кивнула. — Я думал, ты меня узнала.       — Ты спал и храпел, как паровоз, — проворчала она, — не могла упустить возможность обзавестись оружием.       Кенни хмыкнул. Кушель не поняла его эмоций. Она с тревогой ожидала, когда он скажет то, что хотел, и уйдёт.       — Ну? — нетерпеливо постукивала пальцами по столу она.       Кенни ухмыльнулся, расслабленно облокотился о стол. Кушель поняла, что ничего хорошего не услышит.       — Накорми-ка меня, сестрёнка.       «Я его сейчас убью», — она крепко сжала зубы.       Кушель медленно поднялась и пошла к сковородке. Должна была остаться картошка.       — Скудно, — комментирует Кенни.       — Либо ешь, что дают, либо проваливай, — бросает Кушель, заваривая себе чай.       Кенни ест медленно, смакует каждый кусочек и наблюдает. Она чувствует его изучающий взгляд, от этого не по себе.       Вполне возможно, Кенни не видит в ней того, что ищет. Он высматривает сестру. Ту самую, что работала в борделе, что решилась родить ребёнка, что любила своё дитя до последнего вздоха.       Она ждала, когда он, наконец, скажет свой вердикт, но Кенни лишь ел и молчал. Кушель ужасно устала, она с трудом сдерживала зевки.       — Тебя сутенёр ищет.       — Пусть подавится своими поисками, — бросила Кушель, отвернувшись к окну.       Почему-то она стала чувствовать себя легче. Казалось, что ей знакомо присутствие Кенни. Возможно, это остатки чувств настоящей Кушель. Может она тоже сидела с Кенни за одним столом, кормила его и слушала язвительные рассказы о людях, с которыми работала.       — Я останусь у тебя на некоторое время, — вдруг говорит Кенни в перерыве между рассказом о том, какой идиот её сутенёр и какие змеи работают в борделе.       — Ты где-то ночевал всё это время, — нахмурила брови Кушель, — вот и живи там.       — Как жестоко, сестрёнка, — ухмыляется Кенни. — Неужели хочешь прогнать меня, единственного твоего защитника?       Она прикусила губу. Это имело смысл. Кенни выглядел сильным и достаточно безбашенным со своим бандитским оскалом, чтобы запугать всех вероятных противников. Только было одно «но»…       — Где ты был всё это время? — твёрдо спрашивает Кушель, игнорируя тихое шебуршание в коридоре. — В жизни не поверю, что ты решил осесть с нами.       Кенни хмыкнул, протянул руку и забрал свой нож, что лежал перед ней. Кушель чуть напряглась, глаза Кенни весело блеснули. Заметил.       — Убивал ублюдков, повидал нашего деда, всё как обычно, — потянул Кенни.       «Убивал? — с ужасом подумала Кушель, потом вспомнила в каком месте находится и успокоилась. — Подумаешь, брат является убийцей. Я только за сегодня видела, минимум двух психопатов, четырёх наркодилеров и с десяток воришек. Теперь список пополнился и убийцей».       — Так что? Приютишь братца? — во весь рот ухмыльнулся Кенни.       Кушель не хотела. Она бы прямо сейчас его выгнала, но… она перестала чувствовать от него угрозу. Конечно же она не доверяла Кенни, но и не боялась, что он прирежет её по-тихому. Не тот стиль.       — Спать будешь на полу, — заявила Кушель, поднимаясь из-за стола.       — Как жестоко!       — Не нравится — ищи другой приют, — и распахнула входную дверь.       В комнату с кастрюлькой наперевес ввалился Леви. Мальчик обиженно надул губы, угрожающе глянул на Кенни из-под растрёпанной чёлки и вперил упрямый взгляд в Кушель.       — Ха! — воскликнул Кенни. — Ну у тебя и боец!       Губы Кушель тронул намёк на улыбку. Да, сын у неё тот ещё герой, но видит бог, если он не побежит на прямой приказ, она его сама придушит. У неё нервы и так сдавать начинают.       — О чём мы договаривались, когда бежали из борделя, Леви? — строгим тоном начинает Кушель, Кенни заинтересованно на неё косит глаза, она спиной чувствует.       Леви не отвечал, насупившись.       — Леви, я жду, — поторопила Кушель.       — Что я буду слушаться.       — Ты послушался меня сейчас? — вскинула бровь Кушель.       — Нет, — упрямо сжал зубы Леви.       — Леви, если я говорю сделать что-то, значит это важно.       — Но если тебя убьют! — поднял потемневшие от отчаяния глаза Леви.       — Пусть убьют, зато ты будешь жить, — несдержанно бросила Кушель и замерла под злым взглядом ребёнка.       — Ты обещала, что не оставишь меня, — всхлипнул он. — Ты обещала!       — Леви, — она тянет руку, чтобы вытереть мокрые щёчки ребёнка, но он уворачивается и выбегает из комнаты.       — Ну и умри, обманщица! — выкрикивает он.       Кушель замерла в растерянности. Запричитала показавшаяся в коридоре Марта, Леви пролетел мимо неё и исчез в её комнате.       «Зато не на улицу», — мелькнула усталая мысль.       Кушель натянуто улыбнулась Марте и закрыла дверь. Дышать было тяжело, она на миг испугалась, что дыхательная система отказала, но всё оказалось куда проще. Слёзы подступили к горлу и мешали.       — Весело у вас, — хмыкнул Кенни, странно сверкнув сталью серых глаз, — пожалуй, задержусь.       Кушель повела плечом и выдохнула, перебарывая слёзы. Она не будет плакать при незнакомце, будь он хоть трижды её брат.       — Спать будешь на полу, — отрезала Кушель, проигнорировав наигранные возмущения Кенни.       Кушель безумно устала. Она смотрела сонными глазами в потолок и думала лишь о храпе Кенни с пола.       Она не могла заснуть, пока не почувствует себя в полной безопасности. Присутствие Кенни не внушало доверия.       Голова болела, крохотные молоточки били по мозгам, вызывая тошноту. Хотелось, чтобы боль прошла, чтобы затих храп, что раздражал недомогание. Она так устала.       Темнота застлила взгляд неожиданно, но принесла краткое чувство облегчения. Кушель погрузилась в беспокойный сон.       Кенни открыл глаза.

***

      Во сне она была обнажена и сидела на белом песке. Или сером. Её не особо волновало это.       Она всё ещё не видела нормально своё тело, всё ещё была одна. Единственное, что она знала, так это то, что уже была здесь. Где это таинственное «здесь» было решительно непонятно, но сил разбираться не было.       Она обняла свои колени и уставилась… в небо, наверное. Созвездий как таковых тут не было. Нечто напоминало млечный путь, но словно художник неловко взмахнул кистью и мириады звёзд перебрались на горизонт и землю.       Вдалеке, прямо от земного скопления звёзд, появилась фигура. Она не могла разобрать мужчина это или женщина, но фигура двигалась и двигалась к ней.       Она не отводила взгляд от фигуры и чувствовала внимательный взгляд пришельца. Этот кто-то знал её, знал почему она здесь. Она хотела, чтобы до неё дошли, чувствовала, что это что-то важное.       Человек шёл медленно и не успел прийти к ней до момента пробуждения. До конца сна он оставался неясной фигурой вдалеке.       Кушель ещё не могла пойти навстречу.

***

      Кушель открыла глаза утром в тишине. Кенни куда-то ушёл, съев всю еду. Она тяжело вздохнула и понадеялась, что Марта не откажется сегодня покормить Леви.       Она вышла из комнаты и сразу же столкнулась с Мартой. Старушка смотрела на неё странным взглядом и чего-то ждала.       — Извини, что тебе пришлось потратить вечер на нас… Как Леви?       — Пропыхтел весь вечер в стену, — ответила Марта и вперила пронзительный взгляд в Кушель. — Кто это был?       — Мой брат, — она приложила пальцы к виску. — Совсем не умеет предупреждать о своих визитах.       Марта расслабилась. Кушель наблюдала за ней краем глаза, но не больше. Ясно было, как день, что доверия бывшая проститутка не вызывала. Репутация профессии работала против Кушель, но никакого дела до этого не было. Она чувствовала напряжение в висках, как на смену погоды, когда точно знаешь, что с минуты на минуту появится боль.       — Я пойду на работу. Покормишь Леви?       — Хорошо, — кивнула Марта и быстро скрылась у себя.       Кушель сразу поняла, что поджидали тут именно её. Тяжкий вздох попытался вырваться из груди, но она крепко зажмурилась и медленно задышала. После вчерашней потасовки ужасно болела спина, рёбра были отбиты, а голова отказывалась нормально думать.       Сейчас, когда Кенни их нашёл, явно по наводке сутенёра, Кушель нужно думать о том что делать дальше.       Менять жильё она не могла. Такую же хорошую цену она в жизни не найдёт. Тем более Марта и Грета жили поблизости и помогали, когда она сама терялась перед бытовыми трудностями.       Но и оставаться здесь, значило обречь себя и Леви на ненужный риск. Если их нашёл Кенни, то может найти и кто-то менее дружелюбный.       Кушель направилась в ванную комнату, крепко стиснув зубы. Решение требовалось как можно скорее, но она его не видела. Скитаться с ребёнком на руках по улицам, надеясь, что их не прирежут или не продадут в бордель втридорога.       Кушель вытерла лицо полотенцем. Хорошо будет, если только её продадут. Она-то как-нибудь выкарабкается, а вот Леви… ребёнок не должен переживать подобное.       Она шла по просыпающейся улице с косынкой на голове и духотой в лёгких. Она могла бы оставить Леви с Гретой или Мартой, они уж точно о нём позаботятся, но…       «Разве я могу?» — упала тяжёлая мысль.       Грета встретила её сразу десятью поручениями. До открытия Кушель успела вымыть барную стойку, прибраться на кухне и начать обслуживать первых работяг. Почему они приходят сюда в условиях тотального кризиса, она предпочитала не думать.       С Кушель в одной смене работала ещё девушка, Линда. Она была её ровесницей, но вела себя иногда так, будто ей всего десять. Посетители её любили, осматривали маслянистыми взглядами, но руки, на удивление, не распускали.       — Мы под защитой, — заметила тяжёлый взгляд Кушель на клиенте, что подкатывал к Линде, Грета.       Кушель недоумённо посмотрела на неё, но Грета лишь покачала головой.       «Лучше не спрашивать», — поняла Кушель.       Сегодня она работала практически на автомате. Думала обо всём сразу и ни о чём конкретно, отвечала невпопад и успела разбить тарелку. Грета закатила глаза и отправила разбирать кладовую.       Кушель осмотрела место, что на пару недель стало приютом для неё и Леви.       «Ну и умри!» — эхом прозвучало в голове.       Кушель вздрогнула. Сердце кольнуло. Она нахмурилась. Обижаться на ребёнка — последнее, что она вообще должна делать, но иррациональная обида скапливалась в груди и игнорировать её не получалось.       Слишком много проблем требовало решений, а она была не в состоянии их найти.       Грета заглянула в кладовую под вечер. Кушель успела перебрать продукты, рассортировать всё по полкам и передумать о тысяче вещей.       — М-да, — сказала хозяйка, оглядев дело рук её.       Кушель с ужасом поняла, что сегодня совсем не работала в зале.       — Грета, я…       — Давно пора было разобрать этот бардак, — заключила Грета, Кушель резко закрыла рот. — Хватит на сегодня, собирайся домой.       — Ты мне не поможешь? — вырвалось у Кушель, прежде чем она успела подумать.       Грета обернулась, взглядом потребовав продолжения. Кушель замялась.       — Ты можешь меня подстричь?       — Подстричь? — удивилась Грета.       — Так будет легче прятаться, — сказала полуправду Кушель.       На самом деле у стрижки была лишь одна задача: напомнить Леви, что она не его мать. Возможно, это было жестоко, но речь шла об их выживании, сейчас она не могла позволить ему забывать об этом. То, что её лицо визуально станет выглядеть иначе от смены причёски, было лишь приятным бонусом.       Грета ловко орудовала ножницами, но было видно, что стрижёт кого-то впервые. Это почему-то казалось знакомым.       Щёлк-щёлк тяжёлыми ножницами. Она ими ткань резала ночами, когда шила одежду для Леви.       Щёлк-щёлк. Влажные волосы тяжёлыми прядями падают на плечи и пол.       Щёлк-щёлк. Её взгляд застывает на зеркале на уже своём отражении.       Лицо Кушель менялось с каждой отстриженной прядью. Оставалось всё тем же, но нечто тяжёлое пропадало с лица, делая его другим.       «Как я выглядела раньше?»       Волосы не достигали плеч. Чем-то напоминало каре, только одна прядь спереди была чуть длиннее остальных, но это ничего. Ей нравилось. Голове сразу стало легко, в мыслях наступила блаженная тишина.       — Спасибо, Грета, — она тряхнула волосами.       Грета слабо улыбнулась и замахнулась на неё полотенцем:       — Дуй за веником. Вся ванна в твоих волосах, а убирать кому?       Кушель хихикнула и спустилась в зал столовой, где оставила веник и совок. Ей чертовски повезло встретить Грету. Если бы не она, то неизвестно что было бы с ними.       — А теперь иди, — хмуро бросила Грета. — Снова ребёнок весь день без тебя.       Кушель кивнула. Забота Греты не вызывала никаких иных чувств, кроме сожаления и лёгкой благодарности.       Она шла по улицам без косынки. Впервые спустя долгое время. Она видела мелькнувшего в переулке вчерашнего мальчишку, но он не вышел к ней. Она не стала его искать.       Лестница в их доме скрипела от каждого шага. Она думала, что не сегодня, так завтра ступени с грохотом и пылью провалятся вниз, заключая ногу в ловушку. Гнилое дерево расцарапает кожу, доберётся до кости и прикуёт к одному месту.       Кушель постучала и зашла в комнату. Леви не было. Всё осталось таким же, каким было с утра. Даже дыра в полу от её вчерашнего толчка, а вот осколки были убраны. Сил с вечера на это не хватило, а утром она даже не заметила.       «Наверное, у Кенни совесть проснулась», — решила она.       Она нарезала немногочисленные овощи, решив их потушить. Она ненавидела тушёные овощи, но сейчас нужно было хоть немного разнообразить их рацион.       Сковорода зашкварчала. Кушель бросила масло и овощи на раскалённый металл и вытерла руки полотенцем. Пора было за Леви.       Она набила короткий ритм о дверь Марты и прикусила губу в ожидании. В комнате зашаркали шаги. Леви слышно не было. Возможно, он всё ещё обижался. Импульсивное решение подстричься уже не казалось таким уж хорошим.       «Этот ребёнок крутит мной, как хочет, а я даже не его мать!» — возмущённая мысль появилась и пропала. Она всё же успела прикипеть к мальчишке.       — О, — сказала Марта, — Кушель. Какими судьбами?       Кушель подняла в вежливом удивлении брови.       — Я за Леви.       — Так он ещё гуляет, — пожала плечами Марта.       — Как гуляет? — глухо переспросила Кушель, чувствуя как внутри всё начинает потихоньку осыпаться.       — Так с братом твоим. Как там его? Ленни-Менни.       — Кенни, — на автомате поправила она, внутри всё рухнуло. Она вцепилась побелевшими от напряжения пальцами в дверной косяк.       Марта несколько секунд смотрела на неё. Эти секунды показались целой вечностью.       — С ним не нужно было отпускать его.       Она рассмеялась на обречённый вывод Марты. Сердце насмешливо билось ровно, ни разу не сбившись с ритма.       Кушель влетела обратно в свою комнату, подхватила кофту и, натягивая на себя, сказала ожидающей Марте:       — Я пойду его искать. Жди его и не спи, вдруг вернётся.       Тук-тук — спокойно стучало сердце и ей казалось, что вся её жизнь сейчас оборвётся из-за этого стука.       — Где ты собралась их искать? Город большой, пока одни улицы пройдёшь неделя пройдёт, — хмурила седые брови Марта. — Я уже не говорю о том, что есть базы банд, в которые тебя не пустят!       — Ты мне предлагаешь сидеть сложа руки?! — рявкнула она. — У меня, блядь, сын пропал, а ты хочешь, чтобы я на месте сидела? Может мне ещё спать сейчас пойти? Кофе выпить с утра и на работу, будто у меня нет ребёнка? Ты в край ебанулась?       — Сейчас опасно ходить! Тебя всё ещё ищут, а жажда наживы сильнее всего ночью!       Скрип-скрип — скрипела лестница на беспокойном ветру.       — Потому что это опасно, я и иду за ним, — припечатала она. — Мой сын незнамо где, один в темноте! Он единственный, кто у меня есть!       Она резко развернулась к скрипящей лестнице, чтобы замереть.       «В Подземном Городе нет ветра».       По ступенькам неторопливо поднимался Кенни, придерживая важно шагающего рядом Леви за шиворот одной рукой, а другой прижимая что-то к боку. Если бы сердце Кушель было подвластно её воле, то оно определённо рухнуло бы куда-то на пол, запачкав доски и обувь, и прекратило бы биться.       — Мама! — заметил её Леви, вывернулся из хватки Кенни и побежал к ней.       Она успела упасть на колени и схватить-прижать к себе ребёнка. Громкий выдох потонул в стриженом затылке Леви. Она провела ладонью по волосам ребёнка.       «Надо же… и правда подстригся».       — Опа, какой радушный приём, — портит момент Кенни.       Она обжигает его взглядом. Злоба наполняет душу, но не тело. Она поднимается на ноги, задвигая Леви себе за спину.       — Где вы были? Как ты посмел увести его?       — Чего ругаешься, сестрёнка? Я же привёл обратно, — пожимает плечами Кенни.       У неё не было слов. Наглость Кенни выводила из себя, она готова была убить его прямо сейчас, даже недостаток сил её не остановил бы.       — Мам, — Леви дёрнул её за юбку, — не ругайся. Мы доски принесли.       — Доски? — она опустила взгляд и порадовалась, что сердце не зависит от состояния души. — Что… что с твоим лицом?!       — Подрался юнец, с кем не бывает? — посмеялся Кенни с её беспокойства.       — Всё в порядке, мама, — нахмурил бровки Леви.       Кенни каким-то образом заболтал Марту и отправил её спать. Кушель могла только растерянно смотреть на сию вакханалию.       — У тебя ничего не горит? — поднял брови Кенни.       Она моргнула. Раз, другой, громко ойкнула и бросилась к плите.       Овощи ещё можно было спасти. Она сглупила, забыв поставить медленный огонь. Кушель выдохнула, обернулась и удивлённо застыла.       Леви расчищал место рядом с дырой в полу, пока Кенни неторопливо раскладывал инструменты и укладывал несколько досок. Мужчина поднял на неё взгляд:       — Готовь-готовь, мы пока делом займёмся, — и повелительно махнул рукой.       Она не знала возмущаться или благодарить. С одной стороны Кенни обнаглел, с другой — сама она эту дыру заделать вряд ли сможет сразу. Мудрым решением было абстрагироваться от творящегося беспредела и заняться готовкой.       Кенни что-то вполголоса объяснял внимательно слушающему Леви, дал ему небольшой брусочек и научил забивать гвозди. Кушель дёргалась на каждый стук и опасливо смотрела на руки Леви. Она помнила насколько больно получить молотком по пальцам.       В какой-то момент стук за спиной стал привычен, эмоциональный голос Кенни больше не пугал и Кушель перестала прислушиваться, лишь улавливала интонации, чтобы если что зарядить ложкой по лбу.       — Ужин готов, — повернулась и увидела синхронные довольные собой и своей работой улыбки.       Дыры в полу как ни бывало. Кенни убирал инструменты, пока Леви орудовал веником и убирал опилки с щепками. Кушель успела поставить тарелки на стол, замахнуться полотенцем на попытавшегося стащить кусок хлеба со стола Кенни и не заметить, как Леви сумел спрятать два куска за спиной.       «Спелись паршивцы», — подумала Кушель.       Она ждала середины ужина, чтобы начать допрос. Живыми после ужина эти двое уйти не должны были, решила она для себя.       — Как прошёл день? — нейтрально спросила она.       Разомлевший от еды Леви успел поведать до того, как Кенни на него шикнул:       — Я теперь умею держать нож! Ой…       — Ой, — согласилась Кушель и перевела тяжёлый взгляд на Кенни. — Что ты творишь?       — Вы живёте в опасном месте, — пожал плечами Кенни. — Малец должен уметь себя защищать.       — Он подрался с кем-то. И ему всего пять, если ты вдруг забыл, — резко бросила она.       — Если мне не изменяет память, то в декабре шесть, самое время, — посмеялся Кенни.       Кушель поняла, что с этим человеком каши не сваришь. Себе на уме, упёртый и упрямый баран.       — Будь добр, советуйся со мной, если у тебя есть какие-то предложения по воспитанию моего ребёнка. А ты, — она резко повернула голову в сторону Леви, заставив того испуганно икнуть. — Сколько раз я говорила тебе не ходить с незнакомцами? Что меня нужно спрашивать, если что-то хочешь сделать?       Леви обиженно насупился и посмотрел знакомым тяжёлым взглядом. Так она сама иногда смотрела, узнаёт свою привычку.       — Ну-ну, сестричка, спокойнее, — влез Кенни. — Леви знает, что я его дядя, хах. Тем более он же хотел доказать мне, что в состоянии защитить тебя, — и подмигнул.       — Что, — без вопросительной интонации сказала Кушель. Холодная злость медленно овладевала ей. — Так. Стоп. Доедайте и спать. Сил моих больше на вас нет. Кенни, на пару слов после ужина.       Кенни травил какие-то шутки и истории за чаем. Ему приходилось многое цензурить, Кушель контролировала процесс прицельными пинками.       Леви раскладывал подушки, когда взрослые вышли в коридор на разговор. Кушель смотрела тем самым тяжёлым взглядом и ждала. Если не пробуждения совести, так хоть ответов.       Кенни вообще не чувствовал напряжения. Всё для него было как с гуся вода. Она глубоко вдохнула прежде чем побороть свою гордость и начать допрос.       — Где вы были?       — Здесь, там, немного тут, — ухмыльнулся Кенни.       «Морда просит кирпича», — мрачно посмотрела на ухмылку Кенни Кушель.       — Что вы делали? Ты учил его держать нож? У него губа разбита и синяк на скуле. Ты покалечил моего ребёнка?       — Столкнулись с ребятами, что заглядывались на тебя, красотка, — как бы между делом ответил Кенни.       Она обмерла. Мысли шевелились с трудом, пытаясь осознать что именно сейчас сказал Кенни. Ладони сжались в кулаки.       — Ты заставил пятилетнего ребёнка драться… со взрослыми ублюдками, не отягощёнными моралью?       — Не, это я их отметелил, но у одного был шанс уйти живым, если он послужит хорошим учебным материалом. Не справился, хех.       — Ты… — она резко выбросила руку вперёд, стащила шляпу с Кенни и зарядила ей ему по лицу. — Ты блядский кусок идиота! Ты чем думаешь, мать твою? Ты хоть представляешь насколько это опасно! — рычала она и била шляпой везде, куда дотягивалась.       — Да стой же! Ну, Кушель! — Кенни не выглядел как человек, которому больно, скорее как тот, кому нужно втащить ещё. — Ну не он же их убивал!       — Мой сын, — медленно и спокойно проговорила Кушель, — видел как ты убиваешь людей?       — Не, я его за угол отвёл, он не видел, — широко улыбнулся Кенни и моментально получил кулаком в нос. — Бля-а-а… больно же, Кушель!       Кенни согнулся, зажимая кровоточащий нос рукой. Кушель надела на него его шляпу и помассировала ладонь. Болела.       — Спасибо, что избавился от преследователей, но ещё хоть раз подвергнешь моего ребёнка опасности и я убью тебя твоей же шляпой, — пообещала Кушель и подошла к двери.       — И зачем я тебя защищаю… — недовольно пробулькал Кенни.       — Может, взыграли братские чувства? Я не просила тебя, — повернулась она к нему.       — Потому что меня не надо просить, — Кенни твёрдо посмотрел ей в глаза.       Кушель сглотнула. В груди разливалось какое-то тёплое давно потерянное чувство.       В этом мире был кто-то, кто был готов защитить её. Их.

***

      Кенни уходил и приходил каждый день. Кушель позволяла спать ему на полу, кормила, с опаской, но отпускала с ним Леви.       Объективно говоря, Кенни был полезным. Он приносил продукты, учил Леви драться, чинить вещи. Она и сама многому у него училась и узнавала.       А ещё бывали выходные. Они сидели весь день дома, она занималась с Леви, Кенни точил ножи или чистил пистолет. Это немного напрягало, но она привыкла к тому, что мужчина, прилипший к ним, как банный лист, опасен.       — Робин Бобин Барабек, — напевая начала Кушель, — скушал сорок человек, и корову, и быка, и кривого мясника. И телегу, и дугу; и метлу, и кочергу. Скушал церковь, скушал дом, и кузницу с кузнецом, а потом и говорит: «У меня живот болит».       Леви весело рассмеялся, рассматривая самодельные иллюстрации Кушель к песенке. Кенни неподалёку хмыкнул в кружку, она моментально обратила на него взгляд. Она всё ещё тяжело воспринимала то, что у кого-то отличные от её методы воспитания. К тому же она до сих пор не простила критику в свою сторону. На днях Кенни посмел сказать, что она воспитывает Леви рохлей. Она-то? Она ему правил выживания дала больше, чем Кенни!       — Что? — она честно старалась, чтобы вопрос прозвучал не агрессивно, но напор всё равно был.       — Интересно ты о титанах решила рассказать, — соизволил ответить Кенни.       — О ком? — не поняла Кушель.       — О титанах, — фыркнул в кружку Кенни. — Знаешь, огромные человекоподобные твари, что пожирают людей.       Леви смотрел на Кенни широко распахнутыми глазами. Кушель хотела осадить брата, сказать, чтобы прекратил говорить бред, но слова застряли в глотке. Взгляд у неё был по-беззащитному растерянным, Кенни отставил кружку в сторону.       — Ты не помнишь, — изумлённо выдохнул Кенни.       — Малыш, порисуй пока, — непослушными губами произнесла Кушель и поднялась с дивана.       Кенни уже ждал у двери. Разговор не детский. Снова. Леви обиженно посмотрел им вслед, но промолчал. Привык, что некоторые вещи обсуждаются за плотно закрытыми дверьми.       — О чём ты? — Кушель скрестила руки на груди и нервно постукивала пальцами по предплечью.       — Ты знаешь для чего построили Подземный Город? — нахмурился Кенни.       У Кенни была живая мимика, каждое его движение было похоже на начало представления, но сейчас, Кушель чувствовала, он действительно беспокоился.       — Его построили как убежище, — она прикусила губу.       «От бомб», — не озвучила она.       — Да, — кивнул он, — от титанов.       Кенни рассказал многое. С каждым его словом что-то внутри неё умирало. Страх сковывал грудь, а сердце продолжало насмешничать своим спокойствием.       — Стены же защитят нас? — обеспокоенно спросила она.       — Конечно.       Кушель не поверила. Ни ему, ни себе. В голове не укладывалось, что существуют огромные существа, уничтожающие людей, но она знала, что Кенни ей не лжёт. Он правда верит, что стены их защитят, а она… знала, что стены не будут вечно защищать людей.       Она знала сегодняшнее число, знала, что нужно выбираться отсюда, но… куда теперь, когда поверхность кишит титанами? Что делать Леви в будущем, где оставался риск прорыва стен?       «Лучше убить себя, чем быть съеденными».       Но лучше не значит, легче. Жизнь всегда была борьбой и неужели она хочет самолично остановить борьбу?       «Конечно же нет, — она раздражённо дёрнула плечом, слушая Кенни краем уха. — Пока сил нет. Нужна сила, чтобы выжить в этом мире».       В мыслях появились слова, сказанные чётко, твёрдо. Она не знала кто это ей сказал, но хотела прислушаться к тому человеку.       «Никогда и ничего не просите! — властно говорил кто-то из прошлого у неё в голове. — Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут! Садитесь, гордая женщина!»       Она не знала с кем говорила тогда, что такого сделала, чтобы её так звали, но чувствовала внутренний подъём.       «Наверное, это был кто-то важный для меня, — подумала она. — Может быть отец или дед. Вряд ли я запомнила бы постороннего человека».       Кенни был сильнее. Намного сильнее. Не только её, но и в принципе всех, кого она когда-либо видела. Он обучал Леви и тот тоже становился сильным. Она видела как мощь копится, напитывает всё тело её ребёнка. Ей нельзя отставать.       — Я могу научить тебя, — увидел что-то в её лице Кенни.       — Чему?       — Да хоть бы держать нож! — воодушевлённо оскалился Кенни.       — Научи.       — И силой Аккерманов заодно, — фыркнул Кенни, — лица на тебе нет.       — И этому научи.       Она возьмёт всё, что может и выживет. Обязательно выживет.