Одна из них

На часах всего 4:20. Ещё не успело до конца проснуться солнце. Оно заливало всё вокруг ярким, насыщенным, оранжевым лучами: все деревья, тратуары, дома и машины, время от  времени нарушающие гробовую тишину, траву, мусорные баки, вывески магазинов, витрины да окна, всё. Словно смотришь через стеклянный апельсин. Не ходило ещё людей на улицах: они мирно посапывали у себя в тёплых квартирах. А здесь, несмотря на южный климат, прохладно и влажно. Каждый вдох чувствуется по-особеному чистым. Такое обычно бывает, когда рано утром, как только запоют первые петухи, выходишь на улицу, и воздух этот — свежий, прохладный, глубокий. Медленное цокание двенадцати каблуков по асфальту в это время казалось таким тихим, одиноким. А от эха ощущение всей своей крошечности становилось сильнее. Город спит. А мы нет.   Поезд прибудет через 10 минут, если не опоздает. Станция, несмотря на время, была довольно оживлённая. Кто-то суетливо перепроверял свои чемоданы; кто-то делал последние снимки Сингарура и обсуждал что-то с другими людьми; некоторые нетерпеливо вздыхали, мялись на месте; другие кутались в различные кофты, шали, курточки, от чего становились похожими на сов и медведей; дети бегали вокруг; старушки и старики дремали на лавочках. И было по-прежнему тихо. Все ждали момента, когда же можно будет покинуть это место, сесть на места, согреться в тёплых вагонах. Польнорефф и я, после получасогого стояния на месте, уже начали канючить, когда же этот поезд будет здесь, обняв себя за плечи в попытках немного согреться. Мистер Джостар в ответ на наши "Когда поезд?" сонно отвечал, мол, скоро, и всё смотрел вдаль, на рельсы. Поезд опаздывал. Даже Абдул нервно вздохнул. Кажется, ещё минута и терпение кончится у всех! И вдруг...Гудок! Звонкий, протяжный. "Гууууууууууу!". Все люди вдруг зашевелились, подобрали свои сумки-чемонады, подбежали к краю платформы. Радостное тихое "поезд, поезд!" стало доносится до нас. И вот уж показался сам источник гудков! Сначала он был таким крошечным, как игрушечный, гудки слышались не так то уж и громко. А потом он стал увеличиваться с каждой секундой — и вот уж слышен стук колёс, задрожала земля. Все здесь присутствующие заулыбались, начали доставать билеты.   Поезд прибыл. Последний гудок он дал уже после своей остановки, словно сигнал, что он действительно на месте. Железные двери во всех вагонах разом открылись, на землю сошли сначала женщины в одинаковый форме, проводницы, а потом уже и предыдущие пассажиры. Их было много, даже черечур. Или мне только так показалось. И все такие сонные, милые, счастливые. Невозможно было не смотреть на всё с улыбкой. Ведь скоро мы сами будем там, внутри вагона номер шесть по билетам. Я уже представила, как прилягу поспать по приходу, прикрыла глаза, как в следующую минуту кто-то потянул меня за руку. Я вздрогнула, мигом подняв веки. Передо мной стоял Джоджо и, держа меня за запястье, молча показал глазами в сторону двери. Всё таки как же здорово, что люди могут понимать друг друга без слов! Одного лишь взгляда порой достаточно, чтобы человек тебя понял. Я безмолвно кивнула и мы оба пошли к нужному вагону, он всё также держал меня за руку. К моему удивлению все, кто стоял на станции, уже были здесь, внутри. Пока Джотаро вел меня к остальным, я старалась проанализировать все и вся. Возможно, просто от скуки, или уже из за привычки. Вот в коридоре стоит высокий худощавый старик, смотрит в окно. Скорее всего он выйдет на ближайшей станции — с собой у него ничего нет, а комнату, напротив котрой он стоит (очевидно, это и есть его купе) и которую мы только что прошли, ничего не наполняло, кроме маленькой авоськи с апельсинами. Туда-сюда бегал какой-то рыжий мальчишка лет пяти — думаю, я его ещё увижу, и не раз...А может и нет. В конце вагона, около туалета, болтали две проводницы. Я взглянула в окна с бордовыми занавесками: обычный вид на станцию, что скоро останется позади. Только тут я заметила, что весь вагон изнутри имеет багровые элементы: те же занавески, ковёр, декоративная тонкая линия вдоль пола и на уровне ручек в комнаты, откидные лавочки. Интересно, а в самих комнатах всё такое же? Ответа долго ждать не пришлось. Наше "жилище" на ближайшие два дня было ровно посередине вагона — прямо тютелька в тютельку. Слева от нас расположились четыре бабушки азиатской внешности, справа двое молодых человек и их кошка в переноске, симаская что-ли. Ну, поездка должна пройти спокойно, без инцидентов! По крайней мере надеюсь. Когда мы вошли, оставались свободным места лишь слева, друг под другом: справа сверху Польнорефф сидел и всё рассматривал какие-то журналы; под ним Джозеф и Абдул дремали; Какеин занял доп место у двери, положив туда свой зелёный плащ, под которым скрывалась фиолетовая майка. Да-а, здесь было немного жарковато, так что и я тоже избавилась от своей кофты, закинув ее на верхнюю койку. "Полагаю, мне остаётся нижняя." поправил кепку Джоджо и, пройдя к своему месту, спокойно сел на его край, ближе к окну. Все молчали. Все заняты чем-то своим. Я сидела рядом с Джотаро (залезать наверх неохота, да и пока нет необходимости,) Нориаки читал книгу, а остальные делали то, что делали и до нашего прихода. Довольно внезапно тронулся поезд, с мерзким скрипом, Джозеф и Мухаммед встрепенулись проснувшись. Состав медленно набирал ход. Стук железных колес становился всё чаще и громче, из приоткрытого окна подул внутрь морской ветерок. Стало сразу как-то спокойнее, и в то же время волнительнее. Всё же, я ещё не привыкла к такой быстрой перемене мест. Первый гудок поезда раздался когда из поля зрения нашего пропала станция, и вместе с ней новоприбывшие на неё люди, и показалась ярко голубая полоска моря, вдоль которого нам предстоит ехать. Начали ходить по корридорам разные люди: обычные пассажиры и работницы с тележками, полными всяких разных сладостей и чаю. И знаете, первый день поездки прошёл безмолвно, спокойно: никто даже слова не обмолвил до самой ночи, ну разве что за обедом про Энн немного поговорили (эх, мы будем по ней скучать...). Но оно и не нужно было. Всем и так было хорошо, а это главное! Да и отдыхать от разговоров полезно. Ничего не происходило. Мир, сон, тишина...   Но вот с ночи всё и началось. Темные кудрявые облака всё сгущались и сгущались, закрывая лунный свет; вокруг пустынно, темно; медленно шевелились прозрачные белые занавески от ветерка из окна. И ничего кроме сопения товарищей и стука колес: "Чучух-чучух, чучух-чучух". Спокойно... И тут БАХ!! Громкий стук откуда-то из корридора заставтл меня мигом соскочить с кровати и выбежать прочь из купе, громко хлопнув дверью. Темно. Холодно. Только одна узкая жёлтая полоска света просочилась сюда сквозь приоткрытую дверь, через три купе от нас. На цыпочках я тихо подошла к ней, встала напротив двери, смотря в эту щель: две женщины в форме ругались с кем-то; я подошла поближе и ахнула. Тот самый щуплый дедушка с апельсинами! "Выйдите из вагона немедленно! Мы остановим поезд!" яростно махала руками одна. Вторая пыталась спокойно объяснить, что он без билета и так нельзя. А он всё как-то странно полз вдоль стены с этой авоськой своей. Всё же развязка настала крайне быстро, не успела я и понять что произошло! Один взмах худой морщинестой руки и вот уже окно открыто, дедушка ловко прыгнул в него и скрылся в ночной тишине. Но к моему удивлению проводница больше удивились моему появлению в каюте, чем деду скольщнущему в окно! "Юнная леди, вы что тут делаете?" устало нахмурилась та, что кричала на старика. Я стала испугано вертеть головой от окна до женщин и обратно:"Муж...Ой, то есть дедушка! Он же. В окно!". Проводницы лишь как-то устало улыбнулись и пояснили, что у него тут, на этом месте, стоит дом. Это не первый раз, когда этот дед выпрыгивал вот так, пугая тех, кто пришёл на их возмущённые крики. На мой вопрос, почему же они тогда всё ещё обращают внимание на это, женьщины ответили, что в последнее время он стал совсем уж хил, да как бы однажды от таких трюков не помер. И тут-то я заметила: там, вдали, светились два маленьких окошка-точки, и от них можно было получше разглядеть размытые очертания дома, который казался совсем худым и бедным. Хотя, не зря же говорят — дом есть душа хозяина. И снова я лежала наверху, в своём купе, на краю кровати. Всё небо затянуло, даже тонкого светло-голубого лучика луны не видно. В кроватке тепло, уютно. Закутовшись в одеяло с головой я смотрела на всё вокруг, пыталась увидеть хоть что-то, но мрак царил страшный. Эх, надеюсь, хоть завтра будет светлая ночь. Ведь самое крутое в поездках в поезде это ночь! Когда все спят, а ты нет, и можно бродить по корридору как призрак или любоваться спящими людьми. А сейчас...Остаётся только спать, что я и делала пока не наступило 7 ровно...   Люблю я это утро в поездах: всё ещё сонные попутчики после пробуждения в недоумение сидят в своих кроватях, и только потом вспоминают, где они и почему. Так и у нас. Один лишь Абдул, как только проснулся, спокойно встал и вышел в туалет. Остальным понадобилось около пяти минут. Пока Джозеф ставил чайник, Какеин сонно озирался по сторонам с лёгкой улыбкой на устах, выспался, а Польнорефф приводил свои волосы в порядок я спустилась вниз, к Джоджо, оставив кофту на кровати. Черновласый тоже оказался без своего плащв — пурпурная майка прекрасно на нём сидела и подчёркивала его спортивную фигуру. Уже с самого утра на нём была его фирменная кепка с золотыми клипсами, одна в виде ладони, а вторая просто большая кругляшка, и из за её формы невозможно было понять, где кончается головной убор и начинаются волосы. А ведь действительно, где?..Я, закинув ногу на ногу, уставилась на Джоджо, изучая глазами каждый сантиметр его головы, для ответа на вставший вопрос о кепке. И по-видимому, просидела так долго, потому что неожиданности рядом с ухом раздадся игривый шёпот: "Заглядываешься на Джотаро-куна?". Я вздрогнула, повернулась на звук и столкнулась нос к носу с Польнореффом; он ехидно улыбался, сщурившись. Его дыхание отчетливо чувстовалось на губах. Видимо он хотел хлопнуть меня по плечу сразу же после своих слов, потому что сейчас его рука остановилась где-то на уровне моей щеки, но что-то не вышло. Жан замешкался, улыбка пропала с его уст, а в глазах что-то на мигнуло синим огоньком и тут же пропало. Или просто удачно спряталось?.. И только я успела понять, что происходит, как моментально мои уши стали пунцовыми, сердце сначала остановилось, потом бешено застучало, и тут же я быстро отклонилась назад. Только вот не удержала равновесие — упала на колени Джоджо. Наступила минута молчания. Очень неловкого. Было ясное ощущение, что все пялятся на меня. Лицо горело от смущения, но я закрыла его руками как только упала. Однако вскоре убрала руки от лица, огляделась, хоть до конца и не успокоилась. Уже почти никто не смотрел на нас, только Какеин похихикивал, сидя на своей кровати. Неожиданностью для меня стал красный от смущения Польнореф и слегка алощекий Джотаро. —Поль - дурак! —я вновь приняла сидячее положение между двумя мужчинами. —Биа тоже! — с улыбкой хмыкнул в ответ Польнорефф и повернулся в сторону Куджо.—Хей, Джоджо, а ты чего насупился так, а? Ответом ему было только тихое загадочное "яре яре".   Вернулся Абдул. Стол уже был накрыт: горячий чай, бутерброды с колбасой и красной рыбой, немного зелени, яблоки и купленные Мухаммедом по пути в купэ пирожки с печенью. Последнее так вкусно пахло, что все здесь присутствующие мгновенно оживились и подошли ближе к столу "Bon appétit, messieurs.!" облизнулся Жан-Пьер. "Приятного аппетита." кивнул Какёин и взял со стола бутерброд с рыбой. Поднялся шум: начались разговоры о всяком: отвлечённом и по теме. Радостнее всего был Абдул, особенно когда речь зашла об Индии. Он сразу засиял, заулыбался. Никогда я прежде не замечала, какая тёплая у него улыбка. Видимо, Абдул и впрямь очень любит культуру Индии, да и страну в целом: он так о ней рассказывал! Вообще, за этот короткий период я успела подметить, что лучше всего обо всем рассказывает именно этот кареглазый мужчина. Его речь всегда так интересно слушать! Может, от того у него аура какая-то сказочная... А за окном сменялось ярко-желтое рассветное небо на голубое. Мы ехали через какой-то шумный, яркий город с кучей архитектурных шедевров и необычных деревьев. Когда я споросила, Индия ли это, Абдул ответил, что пока нет и Индия удивит меня ещё больше. Этот город был похож на Сингапур, только более восточный что-ли. Рваные облака медленно разлетались кто куда. Позади нас уже больше тысячи километров и большая грозовая туча, сверкающая все реже и реже. Ритмично стучали колеса о рельсы. И этот стук звучит уже так долго, что все перестали его замечать. Лишь вода в чайнике несильно бултыхалсь туда-сюда. Я молча доедала последний пирожок, пялилась в окно, летая в облаках. Молчали и оба Джоджо, и Какёин. Одни Муххамед с Польнореффом о чем-то опять спорили. Хотя они частенько так делают — один фигню скажет, по неосторожности или специально, а другой уже всё, злиться. Но это их дело: доколе они не дерутся или не переходят на очень грубые слова, мы не вмешиваемся. Всё таки они не дети, обоим за двадцать. Да и спорили они не громко. Незаметно для всех поезд ставил скорость, а потом и вовсе остановился. Сначала был скрип: протяжный, звонкий. Он вытащил меня из мира мечтаний в реальность и заставил с удивлением оглядеться вокруг. Остановка. И судя по всему долгая. Людей было море, кто-то входил, кто-то стоял и ждал пассажиров, сходящих с этого поезда, своих родственников может или друзей. Проще говоря они встречали тут важных себе людей. Прямо под окнами вопили на неизвестном мне языке толстые и худые, темнокожие и светлокожие мужчины и женщины. Они продавали всякую мелочь: сувениры, фрукты. Когда один из таких продавцов постучал в наше окно, ему открыл Абдул, что-то быстро сказал на этом языках и человек в спешке отошел. Окно оставили открытым — душно. Гул с улицы, очень похожий на тот, что царит на больших базарах, можно и перетерпеть. —Какёин, —вдруг заговорил Куджо Джотаро. — не хочешь выйти со мной, покурить? Одному скучно. Какеин отрицательно помотал головой: —Нет, спасибо! Извини, я просто не люблю табачный дым. —Ясно. А ты, Биа? Изумрудно-голубые глаза холодно посмотрели в мою сторону. От этого взгляда по спине пробежали мурашки. Тем не менее я равнодушно пожала плечами, мол, хорошо. И Джоджо слегка улыбнулся! Он редко улыбается, поэтому видеть это было как-то особенно приятно. Темновласый кивнул и мы оба вышли вон. Как только дверь закрылись, на уши упал новый шквал криков и гомона. "Пошли.". Снова кивок с моей стороны. Мы молчали, шли по корридору, как мне показалось, быстрым шагом или это у меня ноги короткие. Тут и там сновали люди, задавали своими чемоданами, мешались под ногами дети. Полный вагон. Полная жопа... Но Джотаро всё также невозмутимо обходил всех и казалось, что они ему вообще не мешали. Я старалась не отставать, но тчетно. В какой-то момент меня сбил с ног какой-то пацан, рыжий. Я упала. Больно...И тут же вспомнился тот мальчишка из начала поездки на поезде. "Ах ты неосторожный сопляк!" прокричала я ему в след, пытаясь встать наперекор потоку людей. Однако они шли ещё быстрее и упорнее — это напрягало. Я не могла из за этого встать: только поднималась, как меня снова толкали вниз. И в итоге я опять лежала на полу, временами получая по голове или ноге чьим-нибудь носком обуви. Вот ведь! Они даже не обращали внимание, слишком торопилась! Я начала чувствовать, что помаленьку паникую и от этого задыхаюсь. Но больше напрягло не то, что я получала пинки, а отсутствие Куджо Джотаро. Я потеряла его! Еле как, нараскорячку, я встала на обе ноги, беспокойно огляделась. Нету...Навернулись слезы. "Опять ты плачешь без повода, юнная леди! Хватит, сейчас он найдётся" повторяла себе я, а сама обхватила руками предплечья и лишь сильнее сжимала пальцы, закусывая нижнюю губу от стресса. Кто-то больно толкнул меня на батарею: "Чего встала, идиотка! Мешаешься!". Слезы сдержать было все труднее. Ну казалось бы, какая глупая ситуация — упала, растерялась и не заметила куда делся друг, чего плакать. Но я почему-то не смогла сдержать себя в руках. Прижалась к стене. И снова услышала недобрый крик в свою сторону. Потом ещё и ещё. Люди стали внаглую толкать меня, хрть я и стояла у стены. Одна лишь старушка в цветном платке подошла и спросила, всё ли хорошо. Но я кивнула, мол, да, да, нормально. Она посоветовала мне уйти поскорее отсюда. Сказала, местные люди могут быть грубы, особенно к иностранцем, а я такой и была. Да и узкий корридор сыграл свою роль. И наконец я заплакала... От стресса, от толкучки и криков, от непонимания что происходит. "Джоджо, где ты?!" уже на русском заревела я и вдруг...Большая ладонь обхватила плечо, а затем одним движением вырвала меня из толпы. Я подняла мокрые глаза, в которые мало что могли различить из за слез: передо мной стоял Джоджо и крепко держал меня рядом. Хах, стоило только произнести имя и он оказался тут! —Джоджо я... —Тссс, пошли, а то не успеем выйти. 15 минут осталось. — спокойно ответил голубоглазка и взял меня уже за руку.   Так мы вышли из вагона на уже пустую улицу. Тут было так тихо, спокойно...Не то, что в этом дурацком шумном вагоне! Я вдруг опять заревела: —Прости меня, Джотароооооо! Я такая тупая! Прости, я не выдержала и...и..Уваааааа, я такая жалкая!! Но Куджо лишь хмыкнул себе под нос своё фирменое "ну и ну", достал из кармана зажигалку, сигареты, одну протянул мне, другую взял в рот. Я отказалась, продолжая всхлипывать. Тогда он зажег свою и неожиданно прижал меня к себе. Это сработало и я быстро стала успокаиваться в его объятиях. От Джотаро пахло немного сигаретным дымом и немного холодными типичными мужскими духами. В общем, довольно приятно и почему-то очень успокаивающе. Таким же успокаивающим был его тон, когда он заговорил: —Биатрис. Бестолочь, успокойся. Во-первых мне не нравится когда люди кричат. Хватит рыдать, а то я выйду из себя и ещё обзову тебя как-нибудь неприятно. Вряд ли это было бы хорошо.—я кивнула и он осторожно погладил мои волосы. —Во-вторых, всё бывает, особенно в таких местах. Ничего страшного, что ты растерялась. Люди тут и впрямь невежливые. Пришлось даже ударить одного особо буйного....Всё хорошо, я рядом, успокойся. — и опять поглаживания по голове. Такие спокойные.   Думаю, Джотаро это и есть спокойствие. Одно слово, но как точно оно ему подходит. Он всегда спокоен, иногда даже слишком...Но может у него проблемы с социальным взаимодействием, или выражением эмоций? Не просто так, думаю, он реже других улыбается и говорит чаще взглядом. Я ещё не знаю его хорошо, поэтому это лишь гипотеза, но что скрывается под этой кепкой, вечно бросающей тень на его лицо? Кто этот настоящий Джоджо — тот, кто сидит внутри этого двухметрового человека?... Я вновь подняла взгляд и слегка улыбнулась. —Спасибо... —Да не за что. Он сделал затяжку (логично, что не первую), выпустил изо рта пару дымных колец и отпустил меня. Его объятия...Какие-то особенные. Бархатные, аккуратные? Даже слово подобрать трудно. Мы опять молчали. Запах никотина уже вьелся в нос и не ощущался как что-то ужасное. Джотаро курил медленно, задумчиво глядел куда-то перед собой. О чем он сейчас думает? —Джоджо, а.. Как давно ты куришь?.. —Ох, —парень опять сделал затяжку и слегка нахмурился— с тех пор, как перестал быть тихим. —А..Понятно..—я потупила взгляд в пол. Чувстовалась какая-то неясная вина. — Прости, что лезу с неуместными вопросами...Наверное, тебе не очень приятно вспоминать причины. —Хмх, да уж...Но это прошлое — я не хочу жить прошлым. Хоть оно не всегда отпускает нас, да? Ты же тоже что-то скрываешь под наивностью и милой улыбкой? Что было с тобой до нашей встречи, Биа?   И голубые глаза вдруг вцепились в меня. Будто у этого взгляда были руки, и они внезапно обхватили меня своими ледяными пальцами со всех сторон. Однако я не чувствовала ужаса, а лишь расслабленость, теплом растекающуюся по телу. Я все также молча смотрела на него, даже не зная что сказать: это было так....Точно. До нашей встречи было действительно много и не думаю, что пока он готов услышать. —Знаешь,— продолжил брюнет.— такое ощущение, что мы похожи больше, чем наличием стэнда. Можешь не отвечать мне, если чувствуешь, что не готова. Всё нормально. Но если вдруг захочешь получит помощь, можешь подойти ко мне. Иногда своевременное обращение за поддержкой может очень сильно изменить судьбу... И после этих слов он вдруг замолчал. Всем своим видом он пытался скрыть свою печаль, которая всё же с трудом, но читалась в его мимике. Докуреная сигарета была затушена о каменную плитку, который вымощена платформа, и кинута в урну. Раздался первый краткий гудок. —Всё хорошо, Джотаро? Я встревожено обвела его взглядом и протянула руку, чтоб утишительно погладить или хотя бы прикоснуться, дать понять, что он не один. В первый раз я ее одернула, однако через секунду легонько приложила к его руке свою ладонь: "Я могу как-то помочь?". Куджо лишь молча улыбнулся, глядя на меня. Думаю, это хороший знак. Он ничего не сказал, но если я правильно поняла, это значило, что сейчас уже всё позади. А значит, пока всё хорошо. Я не знаю, что было с ним до всего этого. Пока не знаю. Как и он обо мне. Но что-то подсказывало, что это ещё раскроется — нужно лишь время. Было тепло, вокруг пели птицы. И вот тут я сообразила: я же могу показать ему способности своего стэнда! Чёрт, чтож я раньше этого не сделала?! —Джоджо, я.... Но после "я" прозвучал громкий, протяжный гудок поезда. Пришлось возвращаться в вагон. Я не успела... Уже по пути в купэ Джотаро спросил меня, что я хотела сказать ему там, на станции. В ответ я сказала, мол, уже и забыла. По прибытие обязательно ему всё покажу! Главное вовремя вспомнить....   И вот уже вечер. День прошёл довольно активно: мы все о многом говорили, молчали, смеялись, играли в города, камень ножницы бумагу и крокодила. После обеда, пока все спали, Какёин и я рисовали вместе (он взял с собой какие-то школьные книги, альбом и карандаши, хоть и предпочёл бы им акварель.). Ещё Польнорефф учил меня делать разные аригами. Они потом валялись по всему купэ. Но главное: мы все сытно поели! Обед был донельзя прост, но до чего вкусный! Есть в поездках наверное моё любимое! К концу дня все были измотаны. Ехать ещё всю ночь и пол следующего дня — долго. На розовое от ещё не зашедьшего солнца холмы, через которые мы сейчас ехали, опускались сумерки. Ещё до заката они золотом блестели: все засеены подсолнухами. Почему-то когда сы въехали в эту, назовём её, локацию Джозеф печально улыбнулся и упомянул какого-то Цезаря. Кто этот Цезарь, я не в курсе, но явно не Гай Юлий. Все уже лежали по кроватям, но не чтобы спать: мы вновь решили поболтать и теперь рассказывали разные истории из жизни. Хотя, больше слушали. Фиолетово-бардовые лучи заполняли всю комнату, придавая загадочности всему. Подсолнухи тоже были какие-то магические сейчас. Оставал вечерний чай на столе. Было чувство, будто это всё какой-то сон — очень красивые сон. Настолько атмосфера была волшебная...Джостар рассказывал всем удивиельные, кажущийся вымышлеными, но полностью реальный истории: о трех качках из камня; о гарпии-сверхчеловеке-предводителе этих людей, стреляющем из рук пираньями; о милой итальянке, кто теперь его жена; вампирах, великом человеке Цезаре и камне Эйша; о невероятном полете на клочке земли почти к космосу. Истории Джоджо старшего, в отличии от историй Мухаммеда Абдула, звучали более динамичными и даже забавными, в то же время оставаясь сказочными. Слушать было легко и приятно. Он также показывал фокус — в один момент он просто взял и СНЯЛ руку! Польнорефф аж вскрикнул от неожиданности. Остальные, кто не знал об этой его особености, ошарашено усиавились на его кисть отдельно от руки. Джозеф долго смеялся, а с ним Абдул. Они явно были как лучшие друзья, и это не могло не вдохновоять. К моменту когда дед закончил рассказовать всё небо искрилось от звёзд. Выкатился острый серп-месяц и осветил всё вокруг. Темными горами стали холмы, и блестели белым цветы на них. В голове всё ещё звучал голос Джозефа, его удивительный рассказ о своих приключениях в молодости...Лежа на кровати я представляла, как когда я стану такой же взрослый — буду рассказывать всем об этом приключении... Пока фантазировала все товарищи заснули. Все кроме... —Спишь? Жан-Пьер внимательно смотрел на меня. Это было весьма внезапно для меня, поэтому, подскачив на месте я как-то раздраженно ответила: "нет!". —Почему? —Просто... —Тоже всё думаешь о завтра? —Француз подложил под голову локоть и мечтательно улыбнулся. Его шёпот был так нежен... Я лишь пожала плечами: —Хрен его знает! Может быть и да, может нет.... —А. Понятно. Знаешь, ты вроде изменилась с тех пор, как мы последний раз виделись, а вроде и нет! Это..Мило. Тут я почувствовала странное учащение сердцебияния. Когда Польнорефф говорил шепотом, весь его французкий акцент становился заметен. И это было так... романтично, что-ли. Мягкое "р", "н", "т" ощущалось как хлопок. Это приятно слушать...Таким же нежным как французкий язык был mon amis — наверное, самый милый и эмоциональный из всех! За это мне он и нравится....За его эмпатию, открытость и простоту! Мы провели пока что вместе так мало времени, но сколько уже воспоминаний он оставил. —Спасибо...А я даже и не помню тебя в детстве. — неловко улыбнулась я. Тогда Польнорефф тихо рассмеялся. —Ох, ma sheri, конечно ты не помнишь. Тебе было от силы лет шесть! Хах, говорю же, всё такая же). Забавная ты, в хорошем смысле. И смелая. Это и делает тебя une fille adorable. —И только я успела расстать от его речи, как голубоглазый мгновенно переключился. —А у тебя какой чай любимый? —Э...А, чёрный крепкий! Фирмы lipton. —Ого, круто. А мой любимый это с корицей. —Хей, Поль, а давай как приедем в Индию найдём где-нибудь там кофейню и выпьем по чашке кофе, чаю, какао? Польнорефф радостно кивнул: "Давай!". Я улыбнулась в ответ. Лунный свет падал на его серебристые ресницы и волосы, заставляя их переливаться платиновым блеском. Глаза цвета самого чистотого, свежего Июльского неба тоже таинственно поблёскивали в лучах ночного солнца. Интересно, а я тоже выгляжу так здорово, как он?..Нет, не думаю что. И да, я нравлюсь себе, но так изящно выглядеть как Польнорефф не может никто! Почему-то в памяти тут же всплыл этот неловкий утренний инциндент — щеки загорелись. А ведь... Я легко могла его поцеловать тогда... Ого, от чего я вообще об этом думаю?! Жан безусловно красивый, и харизматичный...Ухф, это просто ночные спутавшиеся мысли! —Пс, Биа. —Чего? —Если не можешь заснуть я могу прогуляться с тобой до конца корридора и обратно...Хочешь? —Ого, конечно хочу, Жан! Пошли? —Пошли! И мы задорно высочили из купе. Теперь в корридоре было холодно и темно. Ещё бы — не лунная сторона, света нет. Польнорефф любезно протянул мне руку; я взяла ее покрепче и мы вместе пошли до туалета, который и находился в конце. Металлическая дверь с небольшим толстым окошком скрипнула пока открывалась. Лишь дойдя до цели мы поняли, что этого мало. Хотелось ещё дальше. Но куда?...И вдруг всего-лишь на мгновение сверкнула ручка какой-то двери, явно не туалетной, а я уже ухватилась за неё. На счёт три дёрнула и перед нами открылся мир...Здесь было свежо и сыровато. Пахло ночной свободой. Бесшумно закрылась за спиной дверь. —Это...Волшебно...—прошептал Польнорефф, подняв голову в небо. Я сделала тоже самое да залипла...Миллиарды звезд над головами: они сияли, мигали, падали. Такие далёкие, но кажутся так близко. Их не закрывали облакала, которых попросту не было. Пролетал над головами самолёт — красные огоньки на его крыльях дали понять об этом. Хотя сам он шума не издавал. Дул ветер, трепал волосы, разносил повсюду этот аромат прекрасного далёка. Не хотелось говорить ни-че-го...Поэтому мы и молчали. Говорят, истинным друзьям хорошо и в тишине. И сейчас это подтверждалсь на моих глазах. Мы стояли, глупо запрокинув головы наверх, и улыбались. С нетерпением ждали завтра, приезда в Индию. А в голове почему-то играла Made in Heaven — Freddie Marcury. Странно всё это. Но мне даже нравится...    В итоге простояли мы так в тишине по ощущениям целый час. И думаю, могли бы ещё, да только повеяло холодом — пришлось уйти. По пути обратно мы обменялись парой фраз, похихикали со всего этого. Зато в купэ было тепло и уютно. "Спокойной ночи, Польнорефф!" напоследок я обняла француза, всё ещё глупо улыбаясь. "Спокойной ночи, Биатрис." ответил голубоглазка и тоже обнял меня. Потом каждый залез на свою кровать. Я закуталась в одеяло почти с головой, а через пол часа уже посапывала как все, витая в мире снов.       Насчёт утра и последних часов до прибития в Индию расскажу кратко: все волновались, однако суеты не было. Все перекусили поле пробуждения и на этот раз обошлось без неловкостей. На станции в Индии тоже всё прошло гладко, без каких-либо ошибок. Тихонько высадились. А что было дальше я позже поведаю!