Onus

При пробуждении первыми в подсознание обычно просачивались звуки. Для Кайдена всё было немного иначе; первой он всегда чувствовал гравитацию. После стольких лет он даже не мог припомнить, когда был отрезан от неё. Большинство людей описывали её присутствие примитивно — как слабый резонанс жидкостных протоков за ушами. Для него гравитация была всеобъемлющей тональностью, заполнявшей каждый уголок вселенной, но при этом — чем-то настолько повсеместным и постоянным, что он забывал о ней в обычной жизни. До установки импланта ощущение гравитации было слишком тихим, а мир — слишком громким, чтобы придавать ей значение. Некоторое время после операции его тошнило, пока нервная система пыталась согласовать приток непривычной информации с уже существующими пятью органами чувств. Но новое ощущение не отличалось назойливостью. Оно не зависело от движений тела, его не подавляли иные органы — как зрение или слух. И в своем визуальном воплощении оно представлялось в виде медленных и элегантных волн. Когда-то, в лучшие времена, Кайдену нравилось думать, что он зашел за занавес вселенной, даже если и чувствовал себя муравьем, пытавшимся покорить небоскреб. Ощущение искажения пронзило сознание, таща вверх сквозь марево темноты. Возмущение в пространстве, ставшее почти что знакомым. Никакого созидания, только фронтальная ударная волна, предназначенная для разрушения. Кайден знал, насколько утомительны эти ударные выбросы, и знал, кто умел их генерировать. Выстрелы, поглощаемые беззвучным пространством, отдавались в голове. Звук — полный ужаса вопль — возник из ниоткуда и разнесся пронзающими воздух гортанными криками. От сковавшего его шока Кайден открыл глаза и увидел кошмар. Яркие лучи света, обрушившиеся на него, прорезали темные силуэты, которые расплывались и двоились. Застывший в свете черный контур размахивал смазанными когтистыми лапами; его голова откинулась назад, превратившись в рога. Острые зубы и маленькие пронзительно-яркие глаза свободно плавали на фоне головы. Болезненный инертный ужас вспыхнул внутри, когда тело отказалось подчиниться. Сдвинуться. Встать. Уйти от этого кричавшего монстра, слишком ярко напомнившего, как свирепствовал и умирал Вирнус. Кайден зажмурил глаза, не желая видеть призрака прошлого; пробуждающееся тело пронзили разряды боли. Страшный крик внезапно оборвался, словно кто-то прервал связь. Всё происходящее плыло в веренице запутавшихся ощущений. Голоса. Пол задрожал от шагов — тяжелой поступи по металлической поверхности. Кайден снова открыл глаза и увидел еще больше призрачных силуэтов с гребенчатыми головами и плавающими пронзительными глазами. Что-то мелькнуло, совсем рядом, заслоняя собой призраков. Кайден собрал в кулак остатки воли, и, наконец, тело вяло откликнулось. Он прищурился и приподнял налитую свинцом руку, вытянув пальцы и стараясь зацепиться хоть за что-нибудь. Почувствовав под ладонью нечто твердое и реальное, он бессознательно ухватился. Послышались звуки движения; его подхватили под плечи, оттащив в сторону и посадив прямо. Кайден стиснул зубы от внезапного головокружения, почувствовав твердое ограждение у себя за спиной. Виски заломило. Он заставил себя сконцентрировать двоившееся зрение, сосредоточившись на силуэте перед ним. Сердцебиение участилось при виде знакомой камуфляжной брони тёмно-зеленого цвета. Кайден попытался что-то сказать, но слова не складывались вместе. Шепард... это действительно была она... наклонилась очень близко, касаясь края шлема. Он почувствовал шероховатость её перчатки, когда она провела большим пальцем вдоль нижней защитной пластины, дотронувшись до щеки и мягко приподнимая его голову, чтобы посмотреть в глаза. — Ты в безопасности, — тихо произнесла она, и в этот момент казалось, что другие звуки пропали, остался только её голос. — Мы доставим тебя в медотсек, и... — Нет! — выдавил Кайден. Мысль о том, что его оттащат от неё и отдадут незнакомцам-инопланетянам, в это мгновение казалась настолько страшной, какой её только можно было представить. На лице Шепард отразилось замешательство. — Просто... мне нужно пара минут, — пробормотал Кайден. Всё казалось слишком далеким и медленным — из-за постоянного гудения в голове. — Кайден... — неуверенно начала она. Он судорожно выдохнул: — Пожалуйста. Шепард уступила, оглянувшись в направлении трапа. Кайден внезапно осознал, что продолжает держаться за её предплечье мертвой хваткой, когда она повернулась и осторожно высвободила руку: — Мне нужно переговорить с Гаррусом. Просто... посиди спокойно, я скоро вернусь, — ненадолго она сжала его ладонь прежде, чем отпустить и подняться на ноги. Даже когда его стал подтачивать страх, какая-то рационально мыслящая часть его сознания пробилась сквозь марево и холодно сообщила, насколько это было глупо. Но сводившее с ума гудение не прекращалось, и никакие мысли не могли развеять запах крови, потоками растекающийся по металлической палубе. Лицо мёртвого турианца с отвисшими мандибулами безучастно смотрело на него. Кайден долго всматривался в оскаленные черты мертвеца, борясь с дурнотой, пытаясь узнать его, но, в конце концов, понял, что не сможет. Он осмотрелся и крепко ухватился за перила, с трудом вставая на ноги, но продолжая опираться на ограждение из-за предательской дрожи. Перед ним возвышалась громада грузового корабля; платформа обрывалась далеким водоворотом туманности. Кайден смотрел в бесконечно-бездонное пространство, и новая волна головокружения простреливала затылок, заставляя мир опасно крениться. Кайден вцепился в поручень, медленно присел на одно колено и прислонился головой к стойке. Он закрыл глаза и упрямо сосредоточился на окружавшей его стабильной гравитации. Это было единственное чувство, которое его не подвело. Он попытался успокоить гудение, но оно не смолкало. Минуту спустя рядом снова появилась Шепард: — Пойдем. Мы закончили здесь, — она присела и подставила плечо, помогая встать. Мир снова плыл, но её присутствие и ощущение твердой почвы под ногами придали сил. Кайден оперся на неё и позволил увести себя вниз, в недра темного коридора. — Наяр... в порядке? — спросил он, даже не пытаясь запомнить дорогу наверх сквозь запутанные туннели. — Да, — ответила Шепард. — Медики стабилизировали его и доставили в гарнизон. Гаррус с Уикхем тоже в норме. Кайден с облегчением кивнул. Он хотел подробностей о том, что произошло — с момента, когда он пытался взломать консоль управления дронами — но не стал задавать вопросов. Возвращаться к запутанным и оборванным воспоминаниям не было желания. Мимо них по коридорам проплывали призраки. Кайден осознал, что вцепился в Шепард крепче, хотя и узнал темно-синие бронекостюмы. Впоследствии он будет сильно удивлен, насколько плохо запомнил, как они прошли сквозь потоки электрических разрядов. Но в тот момент Шепард пришлось долго его уговаривать взойти на мостик. Потребовалось немало сил и отчаянной смелости, чтобы медленно, нога за ногу, выдержать это испытание. Когда они добрались до склада, Кайден был несказанно рад выбраться из замкнутых туннелей. Он тяжело прислонился к одному из ящиков, стараясь не замечать прилив вспыхнувшей паранойи при виде открытого пола и разбросанных деактивированных дронов. Шепард перехватила одного из сновавших взад-вперед агентов СБЦ. Задние грузовые двери склада были открыты; около входа скопился небольшой флот из аэрокаров. Шепард наконец вернулась: — Может... ты куда-нибудь хочешь уехать? — спросила она. Кайден сглотнул. Сводившее с ума гудение продолжалось, мешая связно мыслить. Куда угодно, но вместе. Шепард долго наблюдала за ним, чуть вскинув подбородок: — У тебя ещё шок, — тихо заметила она. — Думаю, мы просто улетим подальше отсюда. Кайден слегка кивнул. Её догадка принесла странное облегчение. Прошло много времени с тех пор, как он пережил последний полноценный шок... но осознание, что именно с ним происходит, расставило всё по местам. Кайден проходил через это раньше и знал, что стабилизацию принесет только время. Он выпрямился и проследовал вместе с Шепард наружу, проходя мимо машин и стараясь не дергаться под пристальными взглядами агентов СБЦ. Их ждал аэрокар без опознавательных знаков, охраняемый агентом-турианцем; тот кивнул при их приближении и ушел. Шепард открыла дверь со стороны пассажирского сиденья, дождалась, пока устроится Кайден, затем прошла на место водителя. Кайден откинулся в кресле, закрыв глаза, и рассеянно размял ладони, сосредоточившись на окружающей гравитации. Он чувствовал границы тщательно контролируемого поля, которое при включении нейтрализовало массу машины, с легкостью подняв её в воздух. Его голова низко пульсировала в такт неослабевающему гудению в голове. Пока они летели, оно становилось всё более изматывающим. Кайден потерял счет времени, слушая, как звук гудения пересекается с ощущением медленно перемещающихся полей гравитации, и надеясь, что оно уйдет. Некоторое время спустя аэрокар остановился; Шепард вышла наружу. Кайден услышал, как вскоре дверь рядом с ним открылась. Шепард помогла ему встать на ноги. Он немного приоткрыл глаза, увидев балкон, а когда они вошли внутрь — спальню с гладкими стенами. Сложно было не узнать апартаменты Шепард. Кайден раньше видел, как аэрокары причаливали к балконам жилых комплексов в Президиуме, но лишь издалека. Шепард посадила его на постель. Во внезапном порыве Кайден неловко вцепился в крепежи шлема и, сняв его с головы, отбросил в сторону. Последовал глухой удар о пол. Он слышал, как Шепард что-то сказала, но завел руку назад и, поддев пальцами био-усилитель, резко выдернул его из гнезда. Послышался треск разорванных контактов, рикошетом отдавшийся в голове. Его накрыла вспышка боли, и все окружающие звуки погасли. На мгновение мир окрасился белым, но вскоре всё прошло. Шепард звала его по имени и трясла. Она стояла рядом, опершись коленом на кровать. — Я... я в порядке, — ответил Кайден, тяжело дыша. Марево начало рассеиваться. — Усилитель... перемкнуло, наверное. У батарианца... был какой-то шокер... Шум в голове прекратился, и внезапно мыслить стало значительно легче. — Он тебя ударил... почему ты мне сразу не сказал, Кайден? — требовательно спросила Шепард, снова встряхнув его. Затылок сильно прострелило, и он невольно потянулся к шее. Шепард быстро перехватила его за запястье: — Не трогай. У тебя контактный ожог на месте установки усилителя, — она вздохнула и осторожно похлопала по его руке. — Выключи питание. Кайден машинально ввел команду в бронекостюм; отключение энергии волной прошлось по телу. Шепард сняла перчатки и достала маленький пакет с медигелем из ячейки бронекостюма. Он позволил ей расстегнуть воротник и наклонить голову вперёд, наслаждаясь её прикосновениями к шее. От охлаждающего анальгетика пылающее жжение пошло на спад; на поверхности ожога образовался защитный слой, слегка стягивающий кожу. — Есть ещё травмы? — тихо уточнила Шепард. Хотелось сказать «нет», чтобы не вспоминать подробности тех полных отчаяния секунд, но рана на спине требовала обработки; иглы боли сильно отдавали по нервам. Кайден молча указал за левое плечо, в район лопатки. Шепард быстро расстегнула вторичные крепежи по бокам торса и сняла верх бронекостюма. Кайден вздрогнул, когда тонкая термопрослойка нижней части отошла от кожи, потревожив свежие ожоги. — Всё не так плохо, — успокаивающе заметила Шепард, снимая наручные пластины и откладывая их в сторону. — Электрошокеры бьют чертовски больно, но не причиняют необратимых повреждений. Кайдену не надо было объяснять наличие такого оружия у работорговцев. Вместо этого он сосредоточился на тёплых прикосновениях и успокаивающем боль медигеле. Удушливый страх и шок отступили, и он наконец снова почувствовал себя собой — вымотанным в ноль, но целым. Однако когда напряженность пошла на спад, невысказанный вслух конфликт последних дней вновь напомнил о себе, встав отвратительным комом в горле. И прежде чем его мысли снова наполнились бы сомнениями, Кайден заставил себя произнести: — Шепард, прости. Он почувствовал, как размеренные движения её рук застыли, а затем прикосновения исчезли. — За то, что оказалась права? — спросила она. От горечи в её голосе стало не по себе. — Я... не знал, прав ли я сам, — пробормотал Кайден. Шепард тихо прыснула. Кайден повернулся и посмотрел на неё. Она присела на край постели, ссутулившись, и сняла шлем. Её лицо было осунувшимся и уставшим после прошедших тяжелых дней. — Я... ненавижу их... очень сильно, — выдохнула Шепард. В абсолютной тишине Кайден слышал, как поскрипывали сочленения её бронекостюма от неподвижно напряженного тела. — Я стараюсь убедить себя, что где-то, возможно, живут... нормальные батарианцы... — продолжила она, невидяще смотря перед собой. — Но каждый раз я встречаюсь с убийцей... с работорговцем. Я не могла... я просто не могла позволить Балаку уйти. «Это просто рейд за рабами», как сказал один из них... «Просто», — она беззвучно зарычала. — Они предпочитают молодых, так как после дрессировки часто от человека не остается ничего, кроме раба. Некоторые становятся похожи... на органических роботов. Ты можешь изъять узел, сказать им, что они свободны, а они просто будут стоять и смотреть. Они умрут от голода, сидя перед тарелкой с едой, так как рядом не будет хозяина, который разрешит им поесть... Та азари... ты хоть представляешь, сколько она стоит? Это люксовый товар. Из-за ментальных тренировок их очень сложно сломать, а заставить плодиться насильно в принципе невозможно. Кайдена пробила нервная дрожь при полном осознании. — Проклятье, я вообще не хочу ничего об этом знать! — резко бросила Шепард, стиснув зубы. — Но я не могу сделать так, чтобы они исчезли. Я не могу лишить работорговцев работы. Я не могу требовать от Альянса наложить санкции на их торговые пути или угрожать дипломатическими притеснениями... — Мы боремся с ними, — осторожно заметил Кайден. — Я имею в виду, Торфан... — Торфан... ха, оказался полнейшей катастрофой, — оскалилась в ответ Шепард. — Альянс обжегся на этой операции и на несколько лет прекратил любые попытки противостоять батарианцам. Политики кучками сидят за столом и орут друг на друга о деньгах и дипломатических последствиях. А в это время цены на рабов растут, работорговцы зализывают раны и придумывают новые способы контролировать свой товар. Они экспериментируют с разведением, будто мы скот. Мы на собственном горьком опыте узнали об узлах. Предполагалось, что спецатака отряда N в системе Бета Аттики положит начало новой волне борьбы с пиратством. Мне повезло. Меня взяли в десантный отряд. Мы отключили базовый блок питания и, пока радовались как идиоты, успешно завершенной операции, произошел сброс сигнала... и центральный компьютер больше не принимал обратный вызов... Шепард сжала ладони в кулаки, сминая простыни. Кайден тяжело сглотнул. — И знаешь, что они решили? — её голос стал тихим от усталости и досады. — Они решили, что проблема слишком масштабна, и развели руками. Цитадель не загонишь в системы Терминус ни за какие коврижки, а Альянс решил засекретить плохие новости, а всё остальное списать на опасности новой границы. И вот мы здесь. Вся мощь войск Альянса систем... и мы всегда прибываем слишком поздно. Кайден, кусая губы, тщетно пытался вникнуть в услышанное. — Да... это правда, у нас просто нет ресурсов... Шепард внезапно встала; её лицо исказила гримаса: — Слушай, забудь, — хрипло отрезала она, — просто... отдохни, — и направилась к двери. Кайден пытался найти слова — хоть что-нибудь — чтобы ответить ей. Шепард остановилась, положив ладонь на дверной косяк. — Я никогда... Никогда! Не дам работорговцам ни единого шанса, — не оборачиваясь, добавила она. — Потому что они им воспользуются и сломают тысячу невинных жизней, — с этими словами она вышла из комнаты; дверь с тихим шипением закрылась за ней. Кайден поежился, оставшись один в полнейшей тишине. Ссутулившись, он провел руками по влажным от пота волосам. Тебе надо было просто снова надавить на больное? Молодец. Кайден всегда считал, что умел решать проблемы и, преодолевая сложности, получал от этого удовлетворение. Но что-то в нем подсознательно избегало вопросов, на которые не было ответов, и очень часто мысленно он продолжал упрямо искать решение, даже если проблема уже перестала быть актуальной. Во многих смыслах, проще всего было, как прямо отметил Гаррус, переложить эти проблемы на кого-то другого. Даже выслушав столь леденящие кровь подробности, некая его часть всё ещё упорно по-идиотски утверждала, что Шепард что-то упускает в своих доводах. Кайден со злостью стянул с себя остатки бронекостюма и сбросил их на пол. Было невыносимо признавать, что на Балака не было хорошего решения. Кайден был сам виноват в своем провале. Не осознавая, он позволил себе думать, что вправе ставить под сомнение её приказы, и в момент эмоционального потрясения это право вышло из-под контроля. И сейчас он остался один на один с тем, что, возможно, что-то безвозвратно уничтожил. Раздевшись, он лег на кровать и накрылся одеялом, словно это могло сдержать затаившееся отчаяние.

***

Кайден, вздрогнув, вынырнул из мутного сна, полного огня, криков и жужжащего воя электрического разряда. С минуту он просто лежал, тяжело дыша и смотря перед собой — на прикроватный столик, на почти пустой стакан и на компактный дозатор медигеля, пока память не вытащила его из дезориентировавших дебрей сна. В спальне было темно. Кайден снял инструментрон вместе с бронекостюмом, а поблизости не было часов, чтобы посмотреть время — но, по всей видимости, в Президиуме стояла искусственная ночь. Он попытался лечь удобнее и тут же пожалел об этом. Каждая клетка в теле отдавала болью, ноя при малейшем движении, словно он совершил марш-бросок и теперь томился в молочной кислоте собственного организма. Кайден тихо застонал, в ответ на жалобы мышц, о существовании которых он даже не подозревал. Он готов был поклясться, что ему больно даже моргать. Неподвижное лежание не помогало. Несколько мгновений спустя, Кайден стиснул зубы и, с трудом перевернувшись, встал с постели. Он тяжело прислонился к стене и, выждав немного, стал поворачивать шею, стараясь расслабить спину, затем методично размял основные мышечные группы. В процессе он осматривался по сторонам. Дело было не в том, что обстановка в спальне выглядела спартанской, а в том, что она напоминала гостиничный номер. Спортивная сумка с вещами стояла на комоде, словно Шепард в любой момент могла встать и покинуть апартаменты, хотя, насколько знал Кайден, они принадлежали ей, пока она занимала должность Спектра. Слабый свет отражался от чего-то круглого, лежащего с противоположной стороны сумки, и Кайден, движимый любопытством, подошел посмотреть. Это был шлем от бронекостюма. Он приблизился и взял его в руки. При тусклом освещении сложно было разглядеть цвет, но невозможно было не узнать покрытый трещинами визор и сильно поцарапанный край надбровной пластины — оставшееся наследие от атаки Сарена. Остальные части её искореженного бронекостюма «Хищник» были отправлены в «Армакс Индастриз», где турианские инженеры прямо-таки рвались исследовать следы смертоносных повреждений, которые выдержала их передовая модель. Менеджеры же «Армакса» носились как угорелые, торопясь как можно скорее предоставить Шепард другой бронекостюм, понимая, какая выгода светит их репутации, если их дорогостоящий товар будет носить ныне известный Спектр. Кайден не был полностью уверен, почему она сохранила шлем. Шепард не отличалась особой сентиментальностью. Он подозревал, что, возможно, по той же причине, по которой она сохранила и шрамы. Memento mori. Мысль, с которой он заснул несколько часов назад, появилась вновь, но уже представ в новом свете. В конце концов, он был здесь. Шепард могла бросить его в любой момент: отправить в медотсек или отослать обратно на «Нормандию», но в итоге привела к себе. Внезапно Кайден понял, что даже рассерженная и уязвленная, она тоже старается преодолеть брешь в их отношениях. Кайден положил шлем на место и нетвердой поступью направился к двери. Створы мягко открылись, пропуская его в затемненную гостиную. Единственным источником света был янтарный голографический дисплей, на экране которого застыли строки текста. Стул перед ним был пуст. Кайден неуверенно прошел вперед; по спине пробежал холодок от беспокойной мысли, что Шепард ушла из апартаментов. Широкие окна справа выходили на Президиум; в искусственно созданной ночи свет из апартаментов вдоль кольца вырисовывал созвездие идеально выровненных, слегка скошенных огней. Приглушенный ритмичный звук привлек его внимание. Кайден снова отступил к двери, узнав знакомый силуэт. Шепард сидела около стены, подтянув к себе колени, и смотрела в окно. Сначала ему показалось, что она тихо разговаривает сама с собой, но потом он заметил маленькие светящиеся точки наушников. Шепард продолжила беззвучно подпевать в такт музыке, очевидно, не замечая его присутствия. Кайден осторожно прислонился к дверному косяку; мышцы отозвались глухой болью. С колотящимся сердцем он просто наблюдал. Она была красива в тусклом свете — её острые черты лица очерчивались искусственным сиянием звезд. Сложно было мыслить трезво, смотря на неё. Ещё сложнее было свести её образ с тем солдатом, который беспощадно прорезал себе путь сквозь батарианцев — несмотря ни на что, не заботясь о цене. Или с той женщиной, с которой он, в состоянии шока, в недрах туннелей подсознательно чувствовал себя в безопасности. Что в действительности я знаю? Пусть я и прочитал несколько отчетов, разве у меня есть даже малейшее представление, какого это — потерять всё? Пусть давным-давно, в шестнадцать лет, я думал, что моя жизнь кончена — разве это то же самое, что лишиться семьи и друзей, к которым теперь нельзя вернуться? Кайден перевел взгляд в пол, пока мысли лихорадочно метались. Рабство всегда было одной из тех удаленных проблем, которые происходили с людьми далеко, на окраинах мира. Это был ужас, скрытый за безопасной стеной текста и статистики, та реальность, которую никто не хотел бы познать ближе. Но он столкнулся с ней здесь и сейчас — с мёртвыми взглядами рабов и металлическими вживленными узлами. В этой реальности не было места героическим слезливым историям, после которых чувствуешь себя спасителем. Это — борьба за выживание, и она всегда будет лишь тенью той, что должна быть на самом деле. И его новая реальность — была всего лишь малой частью того, что видела Шепард. И она боролась с этим монстром гораздо дольше, ещё до того, как они встретились впервые. Что... я действительно знаю? Я знаю, что она перегревает конденсаторы щитов. Знаю, что она подняла уровень допуска кинетического воздействия на свой медицинский экзоскелетон выше нормы. Знаю, что она использует старые протоколы связи TRCP2 во время боя, потому что они ни на секунду не задерживают дешифровку. Знаю, что она уплотнила рельсы на пистолете — пусть он и перегревается быстрее, но стреляет гораздо сильнее. Знаю, что при прорыве она склонна занимать левую позицию у дверного проема и никому не позволяет идти первым. Но я понятия не имею, что она сейчас слушает. Кайден медленно вздохнул и заставил себя посмотреть на Шепард. Он снова задался вопросом, в каких операциях она принимала участие в годы службы в спецподразделении, о которых упоминала лишь кратко и мимолетом. Он снова попытался сложить воедино противоречивый образ сострадательного командира и хорошо натренированного убийцы. Он не впервые увидел отголоски её тяжелого прошлого — и при том, только самые яркие. Интересно, стоял ли кто-нибудь ещё на том же самом месте, на котором сейчас стоял он сам? Пытался ли кто-то ещё развязать этот узел? Умный человек пошел бы иным путем, пока всё не обернулось прахом или не случилось что ещё похуже. Может быть, кто-то уже уходил. Кайден сделал первый шаг прежде, чем осознал его, и тихо прошел по мягкому ковролину к окну, обойдя широкий диван и рельефный журнальный столик. Наверное, я не очень умный человек. Шепард вздрогнула, вынырнув из собственных мыслей, когда он сел рядом, прислонившись к стене, несмотря на явное недовольство ноющей спины. — Не спится? — нерешительно спросила она, достав маленькие затычки из ушей. — Нет, — Кайден потер глаза. — Пытался, но каждый раз просыпаюсь от удара электрошокером, — он заколебался, не зная, с чего начать. — Что ты слушаешь? — в конце концов, непринужденно поинтересовался он. Шепард стала теребить наушники в руках: — Ничего такого, просто старые треки. Кайден с любопытством нахмурился: — Ты будто боишься, что я буду смеяться над тобой. Она усмехнулась: — Да нет, так-то. Просто... они для меня как старые друзья и помогли мне пройти через многое, а я сейчас не в том настроении, чтобы защищать свои специфические вкусы в музыке. — Я не хотел тебя критиковать. Мне просто интересно. Шепард подняла датапад, который Кайден иногда видел на её прикроватном столике. Гражданская модель, выпущенная несколько лет назад, с хранилищем для мультимедийных ресурсов, которая, видимо, не раз бывала на дне спортивной сумки. — Ладно, признаю, некоторые из них действительно так себе, — криво улыбнулась Шепард. — Но какие-то из треков были загружены ещё до... до атаки на Мендуар. И это кое-что из того немногого, что мне удалось сохранить. Я меняла датапады, но, несмотря ни на что, вся коллекция осталась при мне, и я добавила новые треки за последние годы. Так что... не знаю, это одна из немногих вещей, которую я бы назвала своей. — Понимаю, — ободряюще ответил Кайден, внезапно осознав причины её обороны. Иногда могло показаться странным, каким вещам морпех придавал сокровенное значение, но Кайден давным-давно перестал удивляться. В казармах и на переполненных кораблях практически не оставалось личного пространства. Некоторым солдатам было всё равно, но большинство находили укрытие в небольших абстрактных убежищах и яростно их защищали. — Ты не используешь коммуникационные импланты, чтобы слушать музыку? — спросил Кайден. Каждый солдат оснащался крошечными динамиками, вживляемыми прямо в ушной канал. Сами по себе они были бесполезны, но можно было их настроить на приём сигналов и синхронизировать с бронекостюмом или с коммуникационным софтом инструментрона. Многие гражданские тоже использовали такие импланты, в целях удобства. Шепард сморщила нос, будто он предложил ей вскрыть брандмауэр заточкой: — Пф-ф, нет. Они же для переговоров — среднечастотные. Басы убивают начисто, а треки со сложным звуком — вообще полный отстой, — она указала на наушники. — С ними хорошо. Можно слушать громко, не будя соседей. Ничто не сравнится с хорошим объемным звучанием. Кайден побарабанил костяшками пальцев по стене: — Надеюсь, здесь есть звукоизоляция. Шепард усмехнулась: — Никто ещё на меня не жаловался — и это хорошо. Стоит отдать должное азари — с акустикой они умеют работать. — Ты танцуешь? — рискнул спросить Кайден. Шепард немного смущенно провела рукой по волосам: — Иногда... в смысле, я не очень-то это умею. Просто двигаюсь. Раньше я тайком выбиралась в клубы — одна или с друзьями, и это была отличная возможность расслабиться. Нет ничего лучше правильной песни в правильное время. И на правильной громкости. Все остальное ненадолго, но исчезает, — она вздохнула: — Наверное, теперь мне такие вылазки уже не дозволены. Кайден уловил нотки разочарования в её голосе: — Подожди немного, страсти поутихнут, — предложил он. — Какая-нибудь кинозвезда сломает ноготь, и ты станешь вчерашней новостью. — Надеюсь, что так. — Наяр... в порядке? — мгновение спустя спросил Кайден. Шепард кивнула: — Он потерял много крови, но раны не смертельны. Встанет на ноги через день или два. Наяр крепкий малый... Хотел, чтобы я рекомендовала его для программы N. — Правда? — удивился Кайден. — Мне он показался немного импульсивным, будто у него есть сложности с инопланетянами. Шепард пожала плечами: — А у кого их нет? Наяр не самый безнадежный случай... Он уважает Гарруса. Правильные воздействие и наставничество помогут ему с этим справиться. И что бы там ни говорили, немного вспыльчивости спецподразделению никогда не помешает. — Мне всегда было интересно, насколько я квалифицирован для этой работы, — задумчиво произнес Кайден. Шепард немного помолчала: — Действительно хочешь знать? В интонациях её голоса прозвучали предостерегающие нотки, но это его не остановило: — Да. — На мой взгляд — нет, — без обиняков заявила Шепард. — Ты слишком много думаешь. Кайден уязвлено замолчал. — Я не умаляю твои навыки, интеллект или мужество, — её голос стал мягче. — Ты отлично выполняешь свои обязанности — и даже более того. Немногие люди в нашей работе находят время, чтобы взглянуть на ситуацию со всех сторон... Это редкость. Но это не тот склад характера, который подходит для грязной работы Альянса. Кайден усмехнулся: — Поэтому я делаю грязную работу Цитадели? — Я делаю грязную работу Цитадели, — тихо поправила она. — Ты следуешь приказам. И... ты честен со мной. — Я не стандарт, на который ты должна равняться! — рявкнул он и тут же поморщился от собственной слабости. Он сделал глубокий вздох, чтобы утихомирить мальчишеское негодование и продолжил: — Я могу поступать по чести, но правда в том, что я не знаю правильных ответов. Я поставил под вопрос твой приказ во время боя. Я... Никаких оправданий. — Я зашел слишком далеко. Слишком. — Мне нужен офицер, а не тряпка, — отрезала Шепард. Кайден стиснул зубы и затем выдохнул: — Хорошо. Но не так. Не причиняя боли. Ты этого не заслужила. Шепард не ответила. Осознание ледяными иглами пронзило его, когда Кайден начал понимать, что не получит выговор, который, как он думал, он заслужил. И она не собиралась его прощать, потому что убедила себя, что сама во всём виновата. В груди вспыхнул огонек холодной ярости. Кайден вцепился в ковер, стараясь успокоить разбушевавшиеся эмоции. — Видимо, у меня хорошо развита способность говорить не думая. Обычно это безвредно. Посмеялись — и ладно, — с сожалением подытожил он. — Но... я до сих пор не могу поверить... Достаточно. Он хотел разозлиться на весь мир за его жестокость, но не в его силах было исправить то, что случилось с женщиной, сидящей рядом, с рабами на корабле или со множеством других. А на фоне всего этого они оба упустили из вида тот факт, что уничтожили опасный оплот пиратов на Цитадели и спасли целую колонию от уничтожения. Кайден подался вперед и обнял Шепард, затем потянул её к себе на колени. Она казалась совершенно ошеломленной, и на мгновение Кайден подумал, что она отстранится. — Мне правда жаль, Кай, — пробормотал он, упрямо не выпуская её из объятий. — Я знаю, ты не хотела смерти тем инженерам, и знаю, что ты всё ещё казнишь себя за это. И... в тот момент я поступил заносчиво и ни черта не сделал, чтобы помочь им. Или тебе. Прости. Шепард выгнулась и обвила его руками в ответ: — Я до смерти испугалась, когда ты пропал из сети, — хрипло прошептала она, крепко, до боли в груди, сжимая его в объятиях. Несмотря на то, через что он прошел, он не понаслышке знал, каково это — когда сигнал передатчика пропадает. Кайден подтянул колени, чтобы сильнее прижать её к себе, жадно впитывая тепло её тела. За окнами лениво плыло изогнутое ночное небо Президиума. Странно было видеть, насколько неуверенной и даже робкой может быть Шепард. Это было так странно и в то же время трогательно. Она была настолько искусна в ношении масок, что временами он спрашивал себя, что из виденного им было настоящей её личностью. Но те редкие моменты, когда она открывалась, становились особенно значимыми. Больше прочего ему стоит набраться терпения. — Я не... очень хороша в этом, знаешь, — наконец пробормотала Шепард. — В чём? — вопросительно уточнил Кайден. — В этом, — она указала на них обоих взмахом пальца. Кайден усмехнулся: — Не думай, что где-то раздавали инструкции, а ты их пропустила. Мне кажется, все разбираются в процессе. — Действительно, так себе инструкции, — пробормотала Шепард, уткнувшись носом ему в шею. Слабый отголосок желания пробился сквозь вялость и истощение. — С тобой всё будет хорошо? — Да, — ответил Кайден, мысленно негодуя на ноющее тело. — Несколько дней отдыха, и всё будет хорошо. — Значит, столько — сколько потребуется. И если я смогу чем-то помочь — скажи мне. Кайден сильнее сжал её в объятиях: — Ты и так уже помогаешь. А сама-то ты как? Когда в последний раз ты спала нормально? Шепард вздохнула: — Не знаю. Наверное, после вечеринки. — Не особо много о чём говорит, — тихо заметил Кайден. После возвращения в апартаменты, им было совсем не до сна, а когда они действительно легли спать, ночь уже встречалась с рассветом. В то утро, проснувшись, он обнаружил, что остался один в постели. На протяжении целых десяти секунд он боролся с подтачивавшим его чувством разочарования, когда дверь в ванную тихо отворилась. Шепард скользнула обратно под одеяло и прижалась к его спине, обхватив рукой поперек груди. Кайден снова провалился в сон, немного смущенный, но абсолютно счастливый. Он часто вспоминал этот момент. Шепард хотела что-то сказать, но замолчала. — Что? — переспросил Кайден. — Сможешь сделать кое-что для меня? — тихо спросила Шепард. — Конечно. — Придумай, чего бы тебе хотелось. Знаешь, во время увольнительной, и скажи мне. — Например? — Мне всё равно, если честно. Не беспокойся о деньгах, просто выбери, что тебе понравится. Скажи мне время и место, и я там буду. Даже если мне придется сломать челюсть парочке дипломатов, которые будут говорить слишком долго и задерживать меня. Кайден прыснул. Несложно было представить, что она в действительности исполнит свои угрозы, особенно если на её пути будет маячить посол Удина. — Хорошо, я подумаю, — он сел удобнее, морщась от боли в закаменевших мышцах. — Тебе стоит вернуться в постель. Замерзнешь, — пробормотала Шепард. — Через минуту, — ответил он. — Но только ты пойдешь со мной. — ... через минуту.

15.07.2020-24.10.2020