Пять минут до рассвета

      Влад ожидал увидеть возле дома на Полевой улице толпу. Но около забора, от которого осталось одно название, стояли лишь двое мужчин. Один наблюдал за грязным двором, второй сидел на неизвестно откуда взявшемся табурете, больше увлечённый содержимым стеклянной бутылки без этикетки.       Влад постучал в покосившуюся калитку, но хозяин, темноволосый мужчина в грязной рубашке, даже не глянул на него, продолжая задумчиво курить сигарету. Неподалеку от него из будки выглядывала цепная собака. На Влада с Ингой она тоже не посмотрела и даже не гавкнула. Чёрный нос двигается, уши прижаты, шерсть вздыблена. Чуяла опасность. Пристально смотрела на нечто у ног хозяина.       — Добрый день, — Влад распахнул незапертую калитку, не дожидаясь разрешения, и подошёл к мужчине сзади.       — А? — хозяин уронил сигарету на землю. — Вы чё?       — Мы стучали, — Инга тут же повернулась к собаке и улыбнулась, — приветик.       — На вас напало дикое животное? — Влад выудил из кармана джинсов заготовленные на такой случай перчатки. — Я специалист. Сейчас в отпуске, но услышал, что у вас тут что-то случилось.       — А, — мужик заморгал и вытер руки о рубашку. — А-а. Да. Выскочила зверюга прямо из-за стенки, чуть псину мою не сожрала. Чупакабра какая-то, — тут он улыбнулся и кивком указал на прислонённое к стене дома ружье. — Два патрона истратил на суку.       — Стреляли два раза? — Влад наклонился над существом и еле сумел сохранить бесстрастное выражение лица. Инга присела рядом. — И что, — он покосился на двоих зрителей за забором, — даже никто не заинтересовался из местных?       — Пришли и ушли. Ничего необычного же. Бывают, прибегают всякие лисы, еноты, шакалы… Мы их стреляем обычно, а то вдруг бешеные. Да и кур с собаками таскают.       — Это не шакал, — прошептала Инга, ткнув Влада в бок. Чуть подумав, она провела рукой по окровавленному боку уродливого животного.       Влад глянул на неё, и девушка замолчала.       — Мутант какой-то, черт-те что. Больной, наверное. Вы его заберёте?       Влад со вздохом стащил с себя старое пальто и завернул в него костлявое тельце с непропорционально длинными лапами.       — А вы… Зверюга эта больная, — он потёр лоб. — А вообще, это волк. В лаборатории разберутся, что с ним. Обработайте место, где ходил, где лежал, бензином залейте.       Бензин должен отбить запах, но стая рано или поздно найдёт этот двор.       — Собаку бы лучше тоже запереть дома на пару недель. На карантин. Да и вы сами постарайтесь поменьше из дома выходить.       Влад бы посоветовал ему бежать отсюда подальше, но что, если тогда месть коснётся других жителей деревни?       — Я-я? — мужчина побледнел. — Это что, людям передаётся?       — В лаборатории выяснят, — отрезал Влад.       Лучше спрятать тело где-нибудь до ночи. Хотя бы в багажнике машины. До неё они шли молча.       — Эй, мы собираемся это обсудить? — Инга всё же не выдержала тишины. — Это же волколак, — уверенно сказала она. — Выходит, это всё они. Детей убили волколаки.       — Нет, — Влад стёр пот со лба и поудобнее перехватил тело. — Ерунда. Это щенок волколака. Там, где щенки, там стая. А этот его застрелил.       — Ага… И стайные не нападают на людей… Но кто тогда…       — Не нападают, — подтвердил Влад и повторил то, что билось в голове, как разъярённый лев. — Он убил щенка волколака.       Инга напряжённо вздохнула и посмотрела на него. Он не знал, поняла ли она, он и сам до конца не мог предугадать всех последствий и боялся представлять. Но его раскалённые нервы начинали переплетаться с её.       — Ты нервничаешь? — она не выдержала. — Да объясни уже, что это всё значит?       — Это значит: что бы здесь ни происходило, всё только что стало в несколько раз хуже.       — Он ведь сам прибежал к нему во двор. Значит, сам и виноват. Тот мужик просто испугался. Я бы тоже выстрелила, — Инга валялась на кровати, задрав ноги на стенной ковёр. Повторяла свою мысль она уже в третий раз.       — Я скажу им об этом. Разумеется, в более мягких выражениях.       Он раздумывал, не написать ли Рене. С ними может сегодня ночью случиться что угодно. Или не может. Если стая соблюдает договор, то всё будет в порядке. Но смерть щенка наверняка разозлила их. С другой стороны, неужели злость настолько затуманит мозги даже вожаку, что тот забудет о том, что, если они нападут на пару охотников, другие вырежут всю стаю до последнего кутёнка?       — Может, позвоним кому-нибудь из наших? Спросим, что делать?       — Мы делаем как раз то, что каждый бы из них посоветовал. Сходить и рассказать. Принести тело.       — Хорошо-хорошо. Но… это поможет? Обычно в таких случаях это помогает?       Влад поглядел в блестящие тёмные глаза Инги и понял, что она даже примерно не представляет, во что они вляпались.       — Подобного не случалось ни разу за последние лет восемьдесят. О том, что было раньше, мы не знаем ничего. Волколаки всегда держатся далеко от людей, даже щенки. Соблюдают договор.       Инга молчала долго, разглядывая потолок.       — Значит, тут происходит такая херня, какой давно не было. И мы вдвоём против стаи волколаков и непонятной твари, которая убивает детей. Может, пора звать на помощь?       Влад поглядел за окно. Небо медленно наливалось нежным цветом бледных роз. Под сплетённым из сосновых лап потолком потемнеет намного быстрее. Лучше не ждать. Иначе ждать надоест волкам.       — Никто не придёт. Мы так не делаем. У всех своя работа. Быть может, даже ещё хуже.       — Не придут, или просто ты не хочешь просить о помощи? — Инга резко перевернулась на живот.       — Они не придут, — он поднялся. — Пошли в лес.       Вместо грязного плаща, который он бросил в стирку, Влад напялил плотную толстовку.       — Уже?       — Лучше раньше, чем позже.       — Ладно. Всё равно придётся их искать.       — Не придётся, они сами нас найдут, — Инга после его слов напряжённо вытянулась, будто гитарная струна. — Оружие оставь! — почти гаркнул он.       — Что? — воскликнула она. — А как мы будем…       — Мы не будем, — отрезал он. — И они не будут. Договор. И даже если что случится, завалить мы успеем разве что троих-четверых.       Инга издала мрачное гудящее рычание и спрятала пистолет обратно в потайной карман сумки.       Через десять минут они уже стояли у кромки леса. Окоченевшее, похожее на кусок дерева с толстыми сучьями, тело волчонка, слегка холодило руки Влада и одновременно нутро. За спиной сияло солнце, как и всегда безразличное к смертям и страданиям. Горело так же ярко, как горело во время войн и на похоронах. Только лес отражал истинное состояние деревни и её жителей. Чем дальше, тем гуще становилась тьма. Влад не знал, кажется ли ему, но от деревьев будто тянуло холодом. Он вспомнил вдруг фразу, которую слышал несколько лет назад. «Охотники не любят ходить в леса». Те, что не любят болтать с мёртвыми и чудовищами, — так точно. Лес хранил много тайн и трупов. Мавки и русалки тянулись к тем, кто носил Кость Мары. Пусть не поговорить — поймать взгляд, коснуться, дохнуть в спину и понять, что тебя почувствовали. Услышали. Ощутить себя вновь живым. В это же время кладбища, которые многие считают средоточием призраков, были заброшены и пустынны. Только имена на камне, никаких следов. Среди могил бродили разве что упыри, но те болтать не любили.       Влад почувствовал, что за ними следят, едва они прошли метров сто. Глянул на Ингу — и она напряглась. Один раз нахмурилась и провела рукой под плечом, где обычно носила пистолет, но где теперь нащупала лишь тонкую ткань куртки. Наверняка, проклинает Влада сейчас.       По бокам послышались шорохи. Они не походили на движение лап и тел, а напоминали шёпот ветра, уверенно трогающий листву и ветви. Влад знал, что слышит их, потому что ему позволяют слышать. Видит тени, потому что им позволяли видеть.       — Да они с нами играют, — прошипела Инга. — Не трусливые ведь, твари… Не как волки.       — Им нечего бояться, тем более — нас, — Влад вспомнил рассказы о волколаках. Сам он их никогда не видел, даже не представлял, какие они. Волкоподобные твари, которые родились из смерти, как и вся другая нечисть, но, в отличие от них, в волколаках билась жизнь и сердце, тела выделяли пусть малое, но тепло, а в каждой стае можно было увидеть детёнышей, которых волки рожали совсем как люди. Умнее собак и волков, а во главе стаи стоит вожак, которому несколько веков и который разумен, как человек. Они не боятся ни огня, ни шума, как обычные дикие звери.       — Они нас ведут, — понял он, наконец.       Молчаливые тени на мощных лапах скакали по бокам и впереди, чётко указывая, куда идти. Стая ждала их.       Инга только пробормотала себе под нос несколько ругательств.       Шли они почти час — Влад смотрел на часы и успел выдохнуться, продираясь через заросли и обходя овраги. Волколаки передвигались легко, похожие на стелющийся над землёй туман. Влад даже задумался, правда ли у них есть плоть и кровь, совсем как у людей? Не призраки ли они? Из осязаемых мертвецов он встречал лишь упырей, но те были шумными и неповоротливыми, как носороги.       Когда волколаки привели людей на место, в лесу стало совсем темно, несмотря на то, что Влад видел сквозь ветви лазурное небо. На маленькой полянке, поросшей редкими деревьями, словно сгустилась живая тьма. Влад поморгал и понял, что это волколаки окружили их со всех сторон плотной чёрной стеной шевелящейся и изредка тихо вздыхающей массы. Инга встала спиной к спине Влада, он почти чувствовал телом её напряженные мускулы.       — Не бойся, — шепнул, чуть повернувшись. — У них были уже десятки шансов нас убить.       — Я никогда не боялась, — так же шёпотом ответила Инга, и он услышал в её голосе сталь, — я не дам им почуять мой страх.       Влад повернул голову обратно и застыл. За спиной громко сглотнула Инга, будто почувствовала, каким холодом пробрало Влада.       Прямо на него смотрели глаза монстра. Темно-жёлтое на чёрном, словно глянцевый камень с золотыми прожилками. Взгляд, какого Влад ни у кого не видел: ни у зверей в зоопарках, ни у упыря, ни у мавок в лесах. В этом взгляде чувствовался осязаемый холод, за глазами будто крылись смертоносные острые куски льда. Влад видел перед собой живое, дышащее существо, но жизнь в нём текла совершенно иная. Светло-серый волколак, выделяющийся окрасом среди других, тёмных, чуть изогнул шею и едва оскалился, посмотрев на мёртвого щенка.       — Отдайте нашего ребенка, — волк даже не раскрыл пасти. Влад слышал его благодаря Кости Мары.       Он сглотнул и медленно опустил волчонка на землю. Отошёл на несколько шагов. К телу тут же метнулась горбатая тень на четырех лапах и, схватив труп за шею, уволокла к сородичам.       — Вы охотники. Я вожак этой семьи, — морда волколака не походила ни на волчью, ни на собачью. Более тупая и широкая, зубы больше, уши меньше. Передние лапы — почти руки, с когтистыми и кривыми пальцами. Задние конечности слишком длинные, как ноги у человека. Волколаки передвигались на четвереньках, слегка походя на обезьян, но Влад видел, что многие из них вставали на задние лапы. Спина у них тут же становилась колесом, но всё равно: так они больше походили на людей.       Влад знал истории. Некоторые из них и были раньше людьми.       — Семья благодарит охотников, — в голосе вожака Влад не слышал ни горечи, ни злости, ни боли. — Мы видели того, кто это сделал. Он ответит перед нами.       — Нет! — выкрикнула Инга, резко выскочив вперёд. Влад тут же вцепился ей в плечо, но она ловко вывернулась. — Какое вы имеете право? Вы сами не доглядели за своим волчонком, а тот человек просто испугался. Вы должны были знать, что люди обычно стреляют, если видят чудовищ!       Не нападут. Они не нападут. Влад за несколько выдохов успокоил колотящееся сердце. Лучше сейчас поддержать Ингу и смягчить её слова.       — Я знаю, что вы не должны были подходить к человеческим селениям. Неважно, взрослая… особь или щенок. Вина есть и на вас. Вы расположились слишком близко к деревне. Если у вас нет особых причин, то…       — У нас есть причина! — на этот раз вожак добавил к фразе рычание. — Пусть смелая охотница подойдёт поближе, — волколак пристально посмотрел на Ингу. Та не дрогнула и шагнула к волку.       — Вы меня не тронете, — уверенно сказала она. — Никто из вас.       — Сколько на тебе крови звериного рода, — сказал вожак. — Как ты её жаждешь. Нам нравятся люди, которые жаждут крови, пусть даже нашей. Они и сами знают, как быть зверьми.       Инга ничего не ответила, рука её явно неосознанно дернулась к груди — к маленькому серебряному крестику, который Влад видел у неё не раз.       — Мы поговорим с тобой, охотница. Двое наших детёнышей погибли здесь, и те, кто это сделал, заплатят, так или иначе.       — Двое? Мы видели только одного… — Инга сглотнула и повысила голос. — Значит, из-за вашей безалаберности погибли двое щенков? Потому что вы были слишком близко к людям, а это…       — Мы были далеко, — прервал её вожак, щёлкнув желтоватыми зубами. — Мы шли очень далеко, там, куда не заходят люди. Но оно увидело нас, оно пришло от деревни, но не было человеком. Оно убило моего детеныша и спрятало тело в лесу. Зачем убивать, если не ешь? Мы не понимаем.       — Точно так же, как девочку в овраге, — пробормотал Влад, сверля взглядом затылок Инги.       Он задержал в мыслях фразу «моего детеныша», на ней пустые интонации зверя наполнились тем, что он знал. Вожак была самкой, матерью, как любая взрослая волчица.       — У людей тоже пропали дети, точно так же, как и у вас. Это была та же самая тварь! — голос Инги наполнился уверенностью, она легко хваталась за новые идеи, но на этот раз Влад почувствовал, что они нашли то, что искали. — Вы видели её? Как оно выглядело?       — Его переполняет ненависть. И боль, — волколачка сжалась, шерсть приподнялась, будто иглы дикобраза. — Мы слышали его крик. Прямо в ушах, — она затрясла головой, словно мучимая паразитами. — Больно. Не смогли подойти! — она издала глухой рык, превратившийся в короткий скулёж. Инга еле заметно вздрогнула.       — Если мы убьём ту тварь, вы простите человека? Он не как то чудовище, он не виноват, — Инга начала говорить уверенным, напряженным, как натянутый трос тоном, но в конце почти сорвалась в мольбу.       — Разве люди отпускают тех, кто убил по неосторожности?       — Нет, но… — все её мысли будто повисли и растворились в воздухе. Влад понял, что больше она ничего не сумеет сказать. Быть может и волчица почувствовала то же самое.       — Вы принесли нам нашего детеныша, — она отвернулась и чуть повела носом. — Мы ответим тем же. В этом лесу лежит один из ваших потерянных человеческих детенышей. Мы обходим его стороной — от него тянет запахом твари.       — Ты можешь сказать ещё хоть что-нибудь о ней? Ты говорила, что вы не смогли подойти из-за… — Влад посмотрел на неё с надеждой, что волколачка продолжит.       — Крика, — коротко ответила волчица, по-прежнему не смотря на него. Он точно понравился ей меньше Инги. — Но ваш слух очень слаб, вы сможете подойти.       — Вы много знаете. Точно не можете сказать, что это за чудовище?       От тихого дыхания волколаков, которое походило на шум ветра, от их сверкающих глаз по коже между приподнявшимися волосками ползли капли холода. Волколачка лениво повернула голову и посмотрела сквозь Влада даже не на деревья, а далеко в иной мир. Быть может, в сам Лес Вечности. Темнота стволов и волколачьи тела на мгновение поплыли перед глазами. Мир подёрнулся мутным целлофаном. Высокие деревья устремились вверх на километры и пронзили переливающееся всеми цветами небо. Лес разросся до бесконечности, становясь им.       Лесом из его мутного пьяного сна.       Влад помотал головой, приходя в себя. Что за чертовщина?       Волколачка смотрела прямо на него, склонив набок голову. Следила пристально, словно наконец заинтересовалась.       — Невинность, изуродованная ненавистью и болью, вот что приходит за детьми, — сказала она. — Идите. Мы не тронем человека, подождём, пока вы убьете чудовище. Столько, сколько потребуется.       Последняя ее фраза донеслась Владу уже в спину шелестом листьев:       — Но мы никуда не уйдём, а вы — не спрячетесь.