неполноценные

наверняка у джено были причины. хотя, впрочем, джемин устал его оправдывать. лёгкий запах древесины и новизны смешивался с доносившимся из открытого окна ароматом травы и весны. с другого конца большого помещения, заставленного там и тут инструментами различного размера и формы, доносилось звучание клавиш и незнакомые голоса, переговаривавшиеся между собой. джемин оторвал затуманенный взгляд от стены и оглянулся на друзей, которые стояли позади и очень близко друг к другу и о чём-то активно, будто споря, перешёптывались. — ну что? — марк выбирает отвратительный синий оттенок, — уже громче возмущается донхёк. — прекрати обсирать мои вкусы! — я не обсираю, я критикую. старший закатил глаза и отошёл от них на поиски консультанта. донхёк сразу же расслабил нахмуренные брови и мягко улыбнулся, посмотрев на джемина. — я собирался подарить ему этот чехол на окончание сессии, а этот придурок ни с того ни с сего вздумал обновить свой прямо сейчас. на вяло улыбнулся на слова друга. мило. они ужасно милые, когда спорят и ругаются, при этом любя друг друга незыблемо. через пять минут марк вернулся к ним с консультантом, чтобы выбрать струны, а ещё через десять они вышли из магазина только с ними в руках и с ухмылкой донхёк за спиной старшего. — может ещё по кофе? — предложил хёк, на что марк активно закивал, и они уставились на джемина. по правде говоря, на успел устать, хотя единственная его роль за всё утро, что они провели вместе в различных магазинах, заключалась в том, чтобы быть молчаливым компаньоном и слушателем словесных перепалок донхёка и марка, заканчивавшихся тем, что один покупал другому сладкое. но джемин решил, что выполнил свой долг друга, а ещё попытка развеяться была хорошей, хоть и провальной. донхёк обнял его крепче обычного, а марк похлопал по спине и улыбнулся широко, когда они прощались и расходились в разные стороны. джемину всегда не по пути. день был снова тёплый и солнечный. в последнее время их стало больше, хотя ночью всё ещё поднимались ветра и холодало до уровня, когда нужно надеть что-то сверху. например кожанку. мимо джемина, медленно шагавшего по тротуару вдоль дороги, проехал чёрный мотоцикл. он на секунду зажмурился. как же быстро один человек может захватить множество ассоциаций в свой плен, связать столько вещей с собой и резать без ножа, без знания об этом. одно короткое появление вещи, в уме отложившееся в папке «он», и перед глазами сам человек, все совместные моменты активируются, проигрываются и ранят, ранят без ножа. «надеюсь, он не забывает надевать шлем». через семь минут джемин свернул за угол на маленькую улицу, ведущую вверх по холму, а в паре метров от поворота у очередного небольшого продуктового магазина стоял тот самый, кажется, мотоцикл, проехавший мимо на некоторое время назад. джемин замер на месте. это не может быть он, так ведь? подобных случайностей не бывает. судьба не настолько безжалостна, так ведь? в этот момент высокий парень в узких рваных джинсах и с жестяной банкой в руке вышел из магазина и подошёл к двухколёсному транспорту, открыв сиденье и положив туда купленное. джемин вздохнул. у джено нет пирсинга на губе, насколько ему было известно, так что можно разжать кулаки, натянуть ещё сильнее капюшон и рукава и дойти несчастный километр до дома. — понравился? на резко поднял голову, вздрогнув от испуга. слегка похрипывающий голос над ухом совсем не звучал очаровательно или даже сексуально. джемин развернулся к заговорившему лицом и зацепился взглядом за чужую ухмылку, украшенную с краю металлическим кольцом. — нет. — ну-ну, принцесса, не ломайся. я видел, как ты на него смотрел. — парень сделал небольшой шаг навстречу на, джемин такой же назад. — а у меня как раз с собой запасной шлем. или ты из трусливых? незнакомец кивнул на мотоцикл, намекая на что-то, от чего джемин уже хотел отказаться. у на не было желания разговаривать вообще, а с посторонними и пугающими людьми в переулке уж точно. к тому же джемин катается только на одном конкретном мотоцикле. — спасибо, но нет, мне нужно идти. джемин сделал шаг в сторону. он его сделал, а ещё он вежливо отказался, сказал «нет», которое не был обязан подкреплять отговоркой. он сделал достаточно для того, чтобы уйти. уйти, а не быть схваченным за руку и притянутым к чужому телу, пропитанному сигаретным дымом. — ну же, детка. будет весело. джемину уже не было весело: его начинало потряхивать, живот скручивало от страха, а сердце забилось быстрее. он дёрнул руку и сделал шаг назад, но чужая ладонь не отпустила его запястье, удачно схватившая именно то, что болело. кожа под грубым натиском жглась. джемин судорожно оглянулся, пытаясь зацепить кого-нибудь взглядом, но встретился глазами с одной только девушкой его возраста в паре метров, что в страхе опустила глаза и ускорила шаг. — просто послушай. я знаю одно место с классным видом на город. тут недалеко. мы часто зависаем там с друзьями. кстати, познакомлю с ними. тебе понравится. парень продолжал настаивать, хрипеть, приближаясь к лицу, и вызывать табун мурашек от неприятных ощущений и страха. — я сказал, что занят. отпустите мою руку, пожалуйста. — и даже голос не дрогнул. — да бля, не на свиданье же идёшь, — начинал закипать, теряя терпение, незнакомец. — а если да? джемин резко обернулся на раздавшийся позади мужской голос: непривычно низкий, явно разозлённый и стальной, погрузивший всё вокруг в холод, заставивший покрыться новыми мурашками, но вызванными не просто страхом, а с нотками восхищения. на сразу же выдохнул, а тугой узел тревоги в нём стал развязываться. ему было плевать, что здесь делает ли джено. он только думал о том, почему он не появился раньше. — это ещё что за выскочка тут объявилась. парень, шагай мимо, — повышал голос незнакомец, высокомерно приподняв одну бровь и кивая подбородком, словно вызывая на драку. джемин задался вопросом: умеет ли джено драться? — блять, какой же у тебя длинный язык… джено выдохнул эти слова устало, закатив глаза и потерев веки, будто несколько часов объяснял что-то и остался разочарованным. а в следующую секунду с небольшим размахом оставил на бледном лице самоуверенного парня след своего мнения о нём. руку джемина в то же мгновенье отпустили, сделав шатающийся шаг назад. — за выскочку. — незнакомец спрятал рукой место удара, не поднимая взгляд на джено. — и за то, что прикоснулся к моему парню.

halsey - colours (stripped)

теперь уже другая (родная) ладонь переплела с джемином пальцы и потянула на себя в нужную на сторону, оставив позади наверняка на долгое время отложившееся в памяти как неприятное и пугающее воспоминание. но сердце понемногу приходило в норму, возвращалось к своему обычному темпу. шаг за шагом в абсолютном молчании плечи джемина расслаблялись, пока перед ним широкая спина в белой футболке прикрывала его. как быстро от страшного нежелания встретиться с джено джемин пришёл к мысли о том, что ли единственный, кого он сейчас хочет видеть. они дошли до нужного джемину подъезда за восемь минут, не проронив ни слова. встали друг напротив друга и впервые за три дня с последней встречи посмотрели друг другу в глаза. у джено были круги под ними и зрачки слегка дрожали. интересно, а что видел он? — не зову зайти. — джемин прервал молчание первый, но не тысячами «я скучаю» и «что между нами?», что вертелись на языке. — заслуженно. на нахмурился. он совершенно не понимал его, не знал, что и думать. он всё это время тишины между ними, все эти дни и каждую беспокойную ночь пытался придумать хотя бы один правдоподобный сюжет, по которому джено был бы вынужден избегать его, не писать и не объявляться, оставив их отношения на зыбком песке покрываться пылью, а сердце джемина — трещинами. он правда пытался, а что делал джено? — ты… ничего не собираешься говорить, да? — голос на дрогнул. — а ты бы выслушал? — и в этой интонации бездонный океан колыхнулся, предвещая бурю. а может она всё это время бушует где-то вдалеке, касается других берегов, сносит другие защитные стены и обещает коснуться этих тоже. тех, что джено специально для джемина возводил. тех, которые на должны оберегать от ужасного, неправильного и поломанного в джено хранящегося. — не вижу ни одной причины против, кроме той, что ты стал подонком, поцеловавшем своего друга и сбежавшим после. — мы никогда не были друзьями. — а кто мы? ли замолчал. — кто мы, джено? потому что я не знаю. — джемин чувствовал, что плотину прорвало, и ничего не собирался с этим делать. — я никогда не поверю, что это была просто игра с твоей стороны. как не поверю и в то, что ты ничего не испытываешь ко мне. иначе бы, — на взял руку джено в свою, — твоё сердце не билось бы ускоренно в тот день и каждый раз, когда я делаю так. джемин приподнял их руки на уровень их лиц и переплёл пальцы. просто сжал ладонь ли в своей, но взгляд джено задрожал сильнее, а глаза заблестели от влаги, что ещё не была видна, но, джемин знал, подступала в горлу, комком в нём ощущалась, наружу вырывалась. — я же сказал, — заговорил джено полу-шёпотом, медленно переведя взгляд с их рук на губы напротив, — ты мой парень. звёздное небо. не одна, а миллионы звёзд зажглись на тёмном небе джемина, на пустом и пугающем чернотой небе. сердце задрожало и, если бы могло кричать, то наверняка закричало бы: во весь голос, на весь мир. джено отбирал всё счастье джемина до последней капли и лишь одной делал его счастливым до чёртиков вновь за долю секунды. — что? — а я… я хочу быть твоим. хочу, поэтому пришёл. боюсь, что ты этого не заслуживаешь, заслуживаешь большего, но всё равно пришёл, потому что хочу. — наверно ты хотел сказать: «ты мне нравишься, давай встречаться?». в любом случае, я согласен. джено вымученно улыбнулся, а джемин опустил их руки и подошёл к нему вплотную, чтобы вдохнуть его аромат и убедиться в реальности происходящего. — ты все эти дни боялся? — джено кивнул, а джемин положил свою ладонь на его щеку, от чего ли в удовольствии закрыл глаза. — почему ты считаешь, что я не заслуживаю тебя? — я поглощаю тот свет, что ты излучаешь, и однажды заставлю тебя потухнуть, просто находясь рядом. — это ты так думаешь? — джемин продолжал поглаживать джено, от чего тепло в нём разливалось и текло по венам, согревая до кончиков пальцев. — это так и есть. — джено, — заставил посмотреть на себя джемин, — это твои мысли или чьи-то? он немного посомневался, прежде чем ответить. — отец сказал, — джемин нервно опустил руку и выдохнул уже на первом слове, — что удивлён, что у такого неинтересного и скучного меня есть друзья. но он прав! он всегда говорит, что люди должны давать что-то друг другу, а я только и делаю, что потребляю. я пустой, джемин. я бледный, бесцветный. я могу говорить грубые вещи или ранить своим молчанием и не замечать этого. я даже… — джено задыхался, останавливаясь периодически, чтобы сделать глоток воздуха, не потерять мысль, что уползала. он говорил судорожно, чуть громче обычного, говорил откровенно, с тяжестью, но говорил. он рассказывал, а джемин наконец-то слушал то, что хотел услышать. — я даже у тебя, — у человека, в которого влюблён, — никогда не спрашивал о шрамах на запястье, которые впервые заметил только спустя две недели знакомства. я говорю себе, что люблю человека, но даже не забочусь о нём, даже не озвучиваю вслух свои чувства. ли замолчал, оглядевшись, словно потерянный щенок. — ты заслуживаешь другого: красочного, эмоционального, интересного. ты заслуживаешь приключений, наполненных смехом и неприкрытым ничем счастьем. ты заслуживаешь большего, чем просто скучный и проблематичный я. ты… — эй, эй, эй… у джено тряслись руки по десятибалльной шкале на все десять, что джемин, взявший их в свои и крепко сжавший, не мог успокоить и хотя бы на пару секунд согреть их. джено никогда не мёрз, ездил в одной кожаной куртке поверх футболки на мотоцикле в феврале и под дождём и никогда не мёрз, но сейчас кончики его пальцев синели, а губы — те самые, вкус которых терзал джемина эти ночи, — бледнели прямо на глазах. на не знал, что должен делать. на просто обнял его, в крепких объятьях решил выразить все свои чувства, кольцом рук спрятав голову парня в своих ключицах. он поглаживал его волосы, шептал ему обещания, обещал, что рядом и всё будет хорошо. он был рядом, а значит для джено всё хорошо. — ты не проблематичный, — тихим голосом, словно в страхе тоном выше разбить вдребезги их маленький покой. — но почему именно после нашего первого поцелуя ты вдруг решил, что не достоен меня? джемин улыбался. теперь джемину вся эта ситуация показалась забавной: произойди с джено этот приступ ненависти к себе до поцелуя, на бы не дошёл до своей крайней стадии решения проблемы с болью. мысли об этом вызвали у него чесотку запястья. иногда чешется, только и всего. джемин совсем не винил ли. — и, кстати, ты в курсе, что только что признался мне? джено отодвинулся на пару сантиметров, заглянув в шоколадные глаза напротив с полной уверенностью и решимостью. — это было главной целью на сегодня. голос раздался такой же тихий, но более бархатный, севший под натиском накативших эмоций. у джемина мурашки пробежались по спине, но, когда руки джено, обвивавшие его талию, стали удобно укладываться на его лице и затылке, дрожь пошла по всему телу от пят до макушки. джемин вдруг почувствовал себя ниже ростом, худее в плечах и менее уверенным в физическом контакте. — мне понравилось. — что? — сглотнул джемин, одновременно сгорая от желания продолжения затеянной джено игры и в страхе от её правил. — признаваться тебе. я люблю тебя, на джемин. слова джено касались его лица, горячим дыханием отпечатывались на коже. их уже вряд ли можно было бы чем-то смыть, не было и шансов стереть. джено был запредельно близко. джемин видел своё отражение в глазах напротив, видел в них обожание, возбуждение, сумасшествие. их носы почти соприкоснулись, джено прошептал джемину в самые губы: «можно?», на что получил ещё более тихое «пожалуйста». вкус знакомый. родной. на затылке большая ладонь давит, жадно просит больше. поцелуй, требовавший всё, чтобы до последней капли, всего без остатка. поцелуй, почти вслух говоривший: «ты мой». они от кислорода отказались: один другому его заменил. они определение душе нашли, они души себе нашли, друг с другом связали и в моменты соприкосновения двух языков раз за разом давали клятву: один другому обещал любить вечность, не забывать пламенной кожи, сладостных ощущений на кончиках пальцев от контакта с ней, обещал любить отчаянно, дико и необузданно, любить бескрайне и с печатью вечности. обещал любить. джемин обещал любить джено, который любил и обещал любить тоже. они дошли до грани полного обнажения этих самых душ, когда полная луна стояла прямо над их макушками, а миллионы звёзд снова скрылись за грозящими вылиться утром дождём тучами. но что им, державшимся за руки, будто никогда не собиравшихся их отпускать, до дождя, в который они рядом, сквозь который они вместе. джено не был меланхоликом, но все дождливые дни, которые джемин так любил, он пообещал провести с ним, лёжа на кровати с переплетёнными ногами и рукам, смотря мелодрамы про глупую любовь под одним пледом и срывая с его любимых (любимого человека) губ поцелуи.