Украденный поцелуй | Stolen Kiss

В дальнем конце комнаты с холодным зеленым декором потрескивал огонь в большом камине, делая фигуру, свернувшуюся калачиком в большом кожаном кресле перед ним, крошечной. Фигура была одета в шелковую пижаму и черный халат, а ее дикие вьющиеся волосы намекали на многочисленные попытки заснуть, но здесь она не спала. Беллатрикс смотрела на пламя огня в общей гостиной Слизерина. Маленький домовой эльф видел, как она села там, и зажег его для нее, это напомнило ей домовых эльфов, которые в основном вырастили ее, и это принесло ей немного утешения. Казалось, что прошло несколько дней с тех пор, как она была с ней в выручай-комнате, но на самом деле прошло всего несколько часов, что она собиралась делать? Это она поцеловала другую девушку, так что вряд ли она могла бы снять с себя вину, и она не могла точно притвориться, что этого не произошло, Грейнджер не выдержала бы этого. Сможет ли она умолять гриффиндорку сохранить это в секрете? Может быть, инсценировать собственную смерть? Или… подождать и посмотреть, что будет дальше? Нет, она загнала себя в угол из-за глупого поцелуя. Беллатриса вздохнула, когда ее веки закрылись, ее разум снова вернулся в выручай-комнату. Жар от мягких щек Гермионы, излучающийся в ее ладони, когда она прижалась своими румяными губами к ее, растущий страх перед нерешительностью младшей ведьмы, а затем блаженное облегчение ее привязанности. Момент, когда она схватила гриффиндорку за талию, чтобы притянуть её ближе, произошел почти без ее ведома, телу Беллатрикс просто нужен был контакт, внезапный толчок назад вернул ее разум в голову. Тем не менее, она не злилась из-за отказа, она чувствовала, как задыхается и дрожит. Она вспомнила, как повернулась и пожелала спокойной ночи, почти поддавшись искушению, чтобы поцеловать ее снова, зная, что этого больше не может случиться. Весь вечер эта мысль не давала ей уснуть, ее горло сжалось от осознания того, что ей придется избавиться от слабости, которую она позволила себе. На самом деле не было другого пути, кроме как хладнокровно двигаться дальше и надеяться, что Гермиона поймет. Если ее семья узнает, то она будет отлучена от рода и останется ни с чем, как ее старшая сестра Энди. Это не было так, будто она могла послать сову и жить с ней, ее грязнокровным мужем и их новым чадом с этим нелепым именем, которое она изо всех сил пыталась вспомнить. Она узнала об этом из письма к своей другой старшей сестре Нарциссе еще до того, как оно было брошено в огонь и забыто. В отличие от Беллатрикс, у нее был талант к послушанию. В конце концов, наступило утро, и лишенная сна молодая ведьма была готова встретиться лицом к лицу с тем, что должно было произойти: душевное противостояние о предыдущей ночи, пронзительный взгляд разочарования и боли, а затем неизбежное избегание. Мысли о вьющихся каштановых волосах и пьянящем запахе ворвались в ее усталую голову, она отмахнулась от них, ругая себя. Поцелуй был странной прихотью после всего адреналина, и глупо было думать об этом. Бросив последний суровый взгляд на себя в зеркало в ванной, Беллатрикс Блэк покинула общежитие Слизерина, ее обычная маска безразличия и злобы идеально легла на ее лицо. В другой части замка Гермиона сидела в Большом зале со свежим и довольным лицом, напротив неё сидели Гарри и Рон, с которыми она говорила о прошлом годе. Гермиона просто пошла поговорить с профессором Грюмом, по какой причине она даже не могла вспомнить, и увидев, как на фальшивом лице появилась рябь, она сразу же вспомнила, как изменилось ее собственное лицо много лет назад, когда она наблюдала, как превращается из кошки обратно в девочку. Она поспешила рассказать об этом Рону, у которого хватило ума сообщить об этом Дамблдору. Наблюдать за тем, как директор разрушает лабиринт за считанные секунды, было захватывающе, его палочка превратила возвышающуюся живую изгородь в сорняки, а существа в лабиринте съежились на его пути. Пока другие задерживали Крауча, горстка учителей исследовали место, где была чаша Трех Волшебников. В общем, групповыми усилиями потребовалось всего несколько минут и большая доза Веритасерума, чтобы найти, куда были доставлены Гарри и Седрик, и предотвратить возвращение Волан-де-Морта. Разговор стал тише, когда они миновали часть о смерти Седрика, вместо этого они задавались вопросом, были ли Пожиратели Смерти, задержанные в тот день, всеми оставшимися Пожирателями Смерти. Кудрявая девушка вспомнила их лица, напечатаны во всех газетах, особенно она вспомнила Сигнуса Блэка, его царственное и красивое лицо исказилось от отвращения, когда он наблюдал за всем, как будто он мог почувствовать наследие Гермионы через бумагу. Когда она вообразила отца Беллатрикс, она ожидала высоких симметричных скул и густых темных волос, но не ожидала пронзительных голубых глаз. У Беллатрисы были темные глаза, которые при определенном освещении казались почти полностью черными, временами они пугали Гермиону, а иногда, казалось, впитывали ее внимание, заставляя ее смотреть часами. Глаза Сигнуса были просто тревожными, как будто они были ненатуральными, а вместо этого были имплантированы ему в голову, чтобы запугать, куда бы он ни смотрел. Усиливающийся рокот бормотания из другого конца комнаты привлек внимание троицы, они проследили за взглядами большинства слизеринцев до двери Большого зала и увидели, как Беллатрикс шагает с высоко поднятой головой. Это было впервые, когда ее видели вне уроков или ее общежития на этой неделе, свежий страх ее жертв был почти осязаем в воздухе. Гарри и Рон сразу сменили тему на завтрашний матч Гриффиндора и Слизерина, однако внимание их подруги по-прежнему было полностью занято тёмноволосой ведьмой. Гермиона смотрела так пристально, что глаза начали гореть от недостатка мигания, и в этот момент она перевела свой взгляд на чашку с соком на столе, но то и дело бросала взгляды на девушку, о которой думала все утро. Наблюдая за тем, как слизеринка присоединяется к своим друзьям, она заметила, что та не пыталась взглянуть на стол Гриффиндора. Гермиона уже могла предчувствовать, что должно было случиться дальше, прежняя Беллатрикс Блэк, но с дополнительным отрицанием. Хотя и разочарована, она совсем не была удивлена и заставила свое внимание вернуться к Гарри и Рону, которые без ее ведома смотрели на нее с озадаченным выражением лица.

***

День тянулся мучительно долго, поскольку Беллатрикс ждала, пока Гермиона ее выследит, она бесцельно дразнила некоторых из младшегодок и продуктивно болтала с Пивзом о том, как лучше всего избежать того, чтобы быть пойманым, дразня младшие курсы. Наконец, последний урок подошел к концу, и Снейп дал им список с домашним заданием. Чувствуя жажду действий, Беллатрикс решила отправиться в библиотеку, чтобы найти раздражающую гриффиндорку, ей нужно было навсегда оставить все это ненормальное поведение позади. Беллатрикс проходила мимо высоких стеллажей, позволяя тяжелому запаху страниц успокаивать ее нервы. Если что-то ей и нравилось, то это была пустая библиотека. Не торопясь, она прошла от ряда к ряду, осматривая пустые места с чувством дежавю. Наконец она заметила вьющуюся гриву. Подойдя ближе к Гермионе, она увидела, что ее лицо опирается на руку, ее глаза были опущены на толстый том на столе, а внимание явно рассеивалось по мере того, как наступал вечер.  — Доверяю тебе выбрать что-нибудь легкое и захватывающее, Грейнджер. — Беллатрикс удивилась, что Гермиона не подпрыгнула от внезапного звука.  — Захватывающее — это по моей части, но вот что-то легкое… не думаю, что смогу помочь. — младшая девушка откинулась на спинку стула, чтобы взглянуть на своего нового компаньона и выразила свое остроумие с расслабленной улыбкой. «Это было храбро», — подумала Беллатриса, коротко рассмеявшись.  — Маленький львёнок шутит, а я думала, ты сегодня в плохом настроении.  — Почему я должна быть в плохом настроении? — с притворным невежеством ответила Гермиона.  — Думаю, я просто предположила, поскольку ты весь день была вне поля моего зрения, прости меня за то, что я наехала на тебя, Грейнджер.  — Знаешь, мое имя не проклято, Беллатрикс. Кроме того, я знаю, что ты, кажется, думаешь, что все мы, гриффиндорцы, оптимисты, но я не идиотка, я знаю, что будет дальше, и мне не понравилась идея сделать это в заполненном коридоре.  — И что же ты думаешь, должно произойти, Гермиона?  — Я думаю, ты испугаешься и попытаешься отшить меня, чтобы не чувствовать ничего, кроме безразличия, — Гермиона пыталась сохранять спокойствие в голосе, произнося слова, но она не могла отрицать, что почувствовала разочарование из-за отказа.  — Ну, я думаю, что это ты сейчас делаешь предположения, — Беллатриса намеренно избегала взгляда другой девушки и обдумывала свой следующий шаг.  — Итак, я ошибаюсь, не так ли? Ты здесь, чтобы признаться, что я тебе нравлюсь, или что-то в этом роде? — Гермиона скептически вскинула бровь и скрестила руки, ожидая ответа.  — Ради Мерлина, грязнуля, это была простая ошибка, и ты ведешь себя так, как будто это было большое дело, я просто пришла сказать тебе это из вежливости, чтобы ты не стала приставать ко мне по этому поводу, — Беллатрикс выплюнула слова, ожидая предсказуемой реакции, которая разделит их навсегда, как она и планировала. Гермиона слегка поморщилась от этого имени, но долго не зацикливалась на этом.  — Хорошо, что мы прояснили это. — она снова повернулась к столу и заставила себя посмотреть на книгу. Беллатрикс, по сути, достигла своей цели, и все же ей это не понравилось. Она пошевелилась и на мгновение подумала, что ей следует уйти, но мелочная мысль о том, что она свободна, сильно ее беспокоила.  — Я не буду лгать, Грейнджер, я ожидала большего сопротивления.  — Не понимаю почему, это ты поцеловала меня, а не наоборот, — Гермиона почувствовала дрожь в груди, и легкий намек на улыбку на ее лице.  — Думаю, я помню, как ты меня целовала в ответ, — ответила Беллатрикс.  — Ну, как ты и сказала, это была ошибка. — Гермиона поднялась со своего места, провела быстрым заклинанием, чтобы уменьшить книгу и положить ее в карман мантии. Когда она начала проходить мимо Беллатрисы, она повернула голову и сказала с ухмылкой:  — Спокойной ночи. Рука Беллатрикс остановила Гермиону до того, как ее мозг решил, почему. Ей нужно было больше времени, но по какой причине она не знала. Она посмотрела на другую девушку, ее рука все еще сжимала руку младшей ведьмы, когда Гермиона полностью повернулась к ней лицом. С небольшим предупреждением Гермиона двинулась вперед, заманив Беллатрикс в ловушку между собой и столом позади нее. Затаив дыхание, она наклонилась и прижалась своими губами к губам темной ведьмы. На этот раз не было никаких колебаний, вместо этого их губы начали двигаться в медленном ритме, Гермиона нежно положила руки на талию Беллатрикс, нервы все еще сидели в ее груди. Темп увеличился, и Гермиона позволила своему телу придвинуться ближе. Старшая девушка имела аромат роз, смешанный с тонким мускусом кожи, он был сладким, но величественным, и Гермиона могла представить, что духи были ужасно дорогими. Внезапно стройные, но сильные руки обхватили Гермиону и развернули их, меняя позиции. Получив новое преимущество, Беллатрикс углубила их поцелуй, скользнув языком по губам Гермионы и прикусив ее нижнюю губу. Беллатрикс ухватилась за стол позади Гермионы, ее тело прижималось к ней, пока младшая девушка неосознанно вскочила на стол и обвила руками шею Беллатрикс, что позволило Блэк встать между ее ног и прижать Гермиону к себе. Минуты стали размытыми, когда внезапно мягкий удар где-то поблизости вернул их на землю, Беллатрикс мгновенно отскочила назад, как будто ее отругали, ее бледные щеки стали розовыми, а ее грудь вздымалась вверх. Гермиона смотрела на нее так же тяжело дыша. Обе девушки оглянулись, никого не увидев, прежде чем гриффиндорка заговорила.  — Ты все еще хочешь этот разговор? — пробормотала Гермиона.  — Может, мы могли бы… поговорить о чем-нибудь другом? — ответила старшая ведьма с необычным выражением лица. К удивлению Гермионы, Беллатриса одарила ее искренней улыбкой, от которой ее розовые скулы заострились. На мгновение Гермиона не могла о чем-то думать, а только чувствовала благоговение, прежде чем она согласилась и села с Беллатрикс. Проходили часы, пока они рассказывали друг другу забавные истории и говорили о книгах, которые им нравились. Гермиона рассказала Беллатрикс о том, что она была кошкой Миллисент Буллстроуд, о препятствиях на пути к философскому камню и о том, как они еле справились с дьявольскими силками. В ответ Беллатрикс рассказала о тщательно продуманных розыгрышах, которые она проворачивала против своих сестер, и с нежностью вспомнила неделю, когда она подлила Энди довольно сильнодействующее зелье, из-за которого старшая сестра облысела. Они легко смеялись над приключениями друг друга, и обеим девочкам стало легче, когда они возвращались все к новым и новым книгам или идеям одна за другой. И только звук мимо пролетевшей совы заставил их понять, что вечер давно превратился в ночь, и с застенчивыми улыбками они ушли вместе, все еще беззаботно болтая, прежде чем подошли к лестнице, где они были вынуждены разойтись.  — Что ж, спокойной ночи, Гре… Гермиона, –Беллатрикс покачнулась на ногах, нервничая, но чувствуя странное головокружение.  — Спокойной ночи, может, увидимся завтра? На матче по квиддичу? — осторожно спросила гриффиндорка.  — Может быть, — подмигнула Беллатрикс и тут же повернулась, чтобы уйти. И снова Гермиона осталась смотреть, как она уходит, ее грудь была переполнена эмоциями.