Украденный поцелуй | Stolen Kiss

Беллатрикс захихикала при виде нее, это было похоже на дурацкую шутку вселенной: человек, которого она ненавидела больше всего на свете, оказался в месте, которое, как она считала, было неприступным, провалившись через дверь. Это было так забавно, что она могла просто кричать. Было несправедливо, что эта грязнокровка пыталась смутить ее, заставить пожалеть ее или что-то почувствовать. Кем себя возомнила эта грязь? Сила бурлила под ее кожей, знакомый поток магии по ее венам превратился в зуд. Вот почему она пришла сюда, чтобы успокоить его, чтобы она никого не убила, и Грейнджер попыталась это испортить. Она не была слабой, и ей предстояло вбить это грязнокровке в голову. Беллатрикс взмахом палочки захлопнула за Гермионой дверь, удар тяжелого дерева оставил после себя удушающую тишину. Мерлин, она совершила ошибку, когда отправилась на поиски кого-то, кто сделал ее жизнь адом, кого-то, у кого есть достаточно информации, чтобы уничтожить ее. Хотя Гермиона не была уверена, что на этот раз это будет словесное оскорбление, она заметила выражение в глазах Беллатрикс, которого никогда нигде не видела раньше. Гермиона медленно позволила своей палочке соскользнуть с рукава джемпера в руку. Ей было не привыкать находиться в положении на грани жизни и смерти, ведь она была частью золотого трио. Но не так, никогда в одиночестве, никогда на дуэли с кем-то, кто, как она знала, был более опытным. Она знала это, потому что чувствовала проклятия и даже не слышала и не видела их приближения, но на этот раз все было по-другому, Беллатрикс поймала ее в ловушку и направила все свое хищное внимание на Гермиону. Первый удар пришелся быстро, опытная рука взмахнула оружием в воздухе, посылая красную вспышку на Гермиону, она запоздало бросила Протего. Блокировка возникла из-за чистого инстинкта, но не зная, как далеко она зайдет, Гермиона начала отходить от Беллатрикс дальше в комнату. Как только Беллатрикс согнула руку, чтобы бросить еще одно заклинание, их внимание привлекло урчание, прежде чем они успели отреагировать, манекены начали заполнять пространство вокруг них, создавая человеческий щит из ложных деревянных тел. Беллатрикс нахмурилась, глядя на новую свиту Гермионы, даже комната любила грязнокровок, подумала она. Вглядываясь в толпу в поисках каких-либо возможностей, слизеринка начала свою бойню. Гермиона услышала, как из горла Беллатрикс вырвалось Диффиндо, и наблюдала, как ее дубовая армия разлетается в клочья перед ней. К большому разочарованию Беллатрикс, обломки деревянных трупов начали преобразовываться вместе с ближайшими товарищами, чтобы удерживать препятствие, как целлюлоза в бумаге. С криком она послала проклятие Инсендио на всю конструкцию, которая вспыхнула ярким пламенем. Гермиона беспомощно наблюдала, как горящая фигура внезапно превратилась в пепел, не оставив ни следа дыма. По отчаянной прихоти она направила свою палочку на пепел и послала его в Беллатрикс, а затем быстро последовала за ней, выпустив Экспеллиармус. Через секунду палочка Беллатрикс взлетела в воздух и приземлилась прямо в руку Гермионы. Они стояли, глядя друг на друга, в безвыходном положении, младшая ведьма не была уверена, сможет ли она проклясть Беллатрикс. Но шанс так и не представился, поскольку Беллатрикс внезапно бросилась в атаку и повалила ее на землю, выбив воздух из легких Гермионы и палочки из ее рук. Они обе врезались в стену. Снова тишина… Беллатрикс зажала запястья жертвы руками, их лица были так близко, что Беллатрикс могла почувствовать ее запах. Она ощутила легкий древесный аромат, смешанный с ванилью, сладкий, но не тошнотворный, теплый и тонкий. Запах заставил Беллатрикс наполнить легкие воздухом, она почувствовала себя… лучше? Настолько, что теперь она сосредоточилась на девушке, застрявшей под ее весом, глаза которой наполнились слезами от страха, которые она явно изо всех сил старалась сдержать. Беллатрикс ощутила, как что-то скрутило ее живот, и тут же убрала руки с запястий Гермионы, как будто они были раскаленными. Эмоции на ее лице усилились в глазах Гермионы, они были настолько ярко-карими, что напомнили Беллатрикс листья, которые покрывали территорию школы в октябре. Беллатрикс почувствовала, как горячее дискомфортное чувство распространилось из глубины её живота к глотке, заставив её очень хорошо осознать тот факт, что она оседлала талию девушки. Она встала и попятилась назад, позволяя Гермионе подняться. Когда Гермиона села на пол, она изо всех сил старалась не моргать, чтобы сдержать слезы, что было достаточно сложно. Оказавшись на ногах, она повернулась к нападающей спиной, что казалось глупым шагом, но она знала, что все кончено. Гермиона быстро вытерла лицо и глубоко вздохнула, она больше не собиралась доставлять Беллатрикс удовлетворение в виде своего страха. Гермиона пришла сюда в поисках какого-нибудь завершения, которое свидетельствовало бы, что инцидент в библиотеке не был каким-то странным кошмаром. Ее внутренности горели от мысли, что она решила прийти сюда одна, зная, что она намеревалась тут найти. Медленно Гермиона подошла к углу комнаты, где лежали их палочки, и подняла их, внимательно прислушиваясь к шагам. Затем она повернулась и пошла назад, пока снова не оказалась напротив Беллатрикс, на этот раз немного ближе, чем когда она только поднялась с пола.  — Не хотела опускаться до маггловского боя? — выплюнула Гермиона, — Или ты волновалась, что у меня есть преимущества?  — Ну… я бы не сказала, что подозревала о преимуществах, — ответила Беллатрикс, теперь в ее голосе не было гнева, и она заняла более нейтральную позицию, возясь с ногтями.  — Что с тобой на самом деле не так? Пожалуйста, объясни мне, почему в одну секунду ты ведёшь себя, как псих и пытаешься убить меня в Хогвартсе, а в следующую минуту ты снова возвращаешься к своему отчужденному раздражающему «я»? — ее лицо становилось розовым с каждым словом, которое она произносила, как она могла стоять там, выглядя робко после того, как ее чуть не разорвали в клочья.  — Послушай… Грейнджер, я пришла сюда, чтобы не убивать людей, понимаешь, чтобы расслабиться. Итак, представь мое удивление, когда кто-то, кто, как я знаю, ненавидит меня, врывается сюда без предупреждения. Что еще я должна была сделать? — Беллатрикс не смотрела прямо на Гермиону, а вместо этого осмотрела комнату вокруг нее. Это было проще всего, учитывая булькающее чувство вины внутри нее.  — Ненавижу тебя? Ты… ты все еще думаешь, что я тебя ненавижу? — подняв брови, она уставилась на Беллатрикс. — Значит, мы были не в одной голове, не в одной библиотеке? Или все чистокровные настолько невежественны, — она ​​знала, что перешла черту, но, поскольку это был, вероятно, последний раз, когда она когда-либо оставляла Беллатрикс без оружия, она могла бы испытать удачу. Чистокровная свирепо сверкнула глазами.  — Ты имеешь в виду эту жалкую маленькую попытку обмануть меня, заставить меня пожалеть тебя или что-то в этом роде? В какой момент я заставила тебя поверить, что я способна на такие бесполезные эмоции? — Беллатрикс хотела, чтобы у нее была палочка, чтобы она могла уйти и, возможно, даже запечатать дверь на выходе. Сначала Гермионе хотелось рассмеяться, но потом она подумала об этом. Беллатрикс действительно думала, что наиболее вероятное объяснение было, что с её эмоциями сыграли подлый трюк? Ее гнев сменился приступом жалости. Легко было догадаться, что Беллатрикс, вероятно, не очень хорошо общалась с другими людьми. Учитывая, что ее отец и большинство родителей ее друзей были Пожирателями Смерти, жизнь для нее, должно быть, была холодной…  — Это не было уловкой. — Гермиона знала, что отказывается от своего достоинства, чтобы заставить своего давнего мучителя почувствовать себя лучше, но в тот момент ей было все равно. — Я ждала, что ты замучишь меня из-за увиденного и расскажешь всем. Когда этого не произошло, я пришла посмотреть, наверное, просто хотела узнать, а не ждать. Я действительно не знаю, почему я пришла одна, поскольку я знаю, что ты, очевидно, можешь быть довольно безжалостной… раз уж ты только что пыталась убить меня и превратила все эти манекены в опилки. — Гермиона осмотрела заваленный вокруг них мусор и неловко отвела взгляд от пронзительных глаз Беллатрикс и ужасающе неразборчивого выражения лица. Грейнджер была не такой умной, как Беллатрикс, но уж точно не настолько глупой. Она вернулась к мыслям, которые она видела в голове молодой девушки, к тому вниманию, которое было сосредоточено на ее чертах, логически это указывало только на одну вещь.  — Так ты просто… глазела на меня?  — Глазела? Нет. Нет-нет, конечно, я не глазела. Я просто смотрела на тебя, вот как я смотрю на тебя сейчас. По какой-то нелогичной и саморазрушительной причине. Не то чтобы я что-то имела в виду под этим, это ты решила посмотреть мне в голову без всякого предупреждения, кто вообще думает это без всякой причины, — растерявшись, слова вылетали из нее, она должна была просто бросить палочку Беллатрикс и убежать. Что с ней не так? Беллатрикс почувствовала тепло в животе и предпочла не обращать на это внимания.  — Грейнджер, ты действительно умеешь попадать в неприятные ситуации. Что ж, когда я залезла в твою голову, я не ожидала узнать, что ты яростная извращенка. — на лице Беллатрикс снова появилась фирменная ухмылка. В свою очередь, лицо Гермионы стало ярко-красным и запылало, ей следовало ожидать оскорблений. Какая-то наивная часть нее задавалась вопросом, может ли, сказав Беллатрикс правду, раскрыть ее скрытую часть, как-то смягчить ее. Либо она ошибалась, либо она недостаточно старалась.  — Полагаю, именно поэтому ты сбежала и пряталась от меня неделю, это действительно имеет смысл. — Гермиона изо всех сил пыталась отбросить ухмылку.  — Может, я не хотела рисковать, вдруг ты выкинула бы что-нибудь. Я не хотела бы, чтобы грязь касалась меня, — Беллатрикс снова накаляла обстановку. Блэк давила на слабые места Гермионы, и она знала об этом, но ее характер держал ее в гораздо большей степени, чем логика.  — Ты действительно веришь во всю эту чушь чистой крови? В то, что мы должны соревноваться за титул лучшей ведьмы нашего времени, — Гермиона заставила себя рассмеяться, надеясь, что это звучало убедительно.  — Ты грязнокровка, жаждущая чистокровную, и все же глупо веду себя я? — Беллатрикс выдала громкое «ха!» оппоненту и сделала шаг вперед, проверяя, насколько храброй была Грейнджер. Гермиона пыталась контролировать свою реакцию на оскорбления, это поражало ее каждый раз, реже со временем, но все же Беллатрикс всегда удавалось ее расстроить.  — О, пожалуйста, просто потому, что на тебя приятно смотреть, не значит, что я что-то чувствую к тебе, мне было бы веселее флиртовать с троллем. — она сохраняла свою позицию, в страхе отказываясь отступить.  — Ты такая лгунья, я видела в твоей кудрявой головке. Если это не была уловка, как ты утверждаешь, то ты, должно быть, испытываешь ко мне какую-то мазохистскую привязанность и просто пытаешься отмахнуться от этого, поэтому я не могу использовать это против тебя. Не уверена, что кто-нибудь говорил тебе это, Грейнджер, но врешь ты так же плохо, как и участвуешь в дуэлях.  — Это не было уловкой, но это не значит, что у меня есть странная влюблённость в тебя или что-то в этом роде, возможно, ты просто хочешь верить, что у меня есть чувства к тебе, это напрасно даже для тебя, Блэк. — было трудно, но Гермиона произнесла слова плавно.  — Просто признай это, Грейнджер, ты не можешь мне лгать.  — Почему тебе не все равно? — Грейнджер было нечего сказать.  — Просто хочу, чтобы ты сказала, что я права, потому что я знаю, что права, — ее голос становится громче.  — Верь, во что хочешь, Беллатрикс, я иду спать.  — Ради Мерлина, просто признай это. — ход мыслей Беллатрикс был потерян, все, что она хотела, было острой потребностью Гермионы признать то, что она чувствовала, желание было лишено логики, все, что она знала, это то, что стремление к этому было невозможно игнорировать сейчас.  — Что с тобой? — фасад уверенного безразличия спал, и теперь она начинала чувствовать беспокойство из-за того, как Беллатрикс настаивала на подтверждении своего странного влечения, которое ей самой еще предстояло понять.  — Отлично… я докажу это, — Беллатрикс сократила расстояние между ними, ее гладкие фарфоровые руки поднялись, чтобы крепко схватить лицо Гермионы. Без колебаний она коснулась губ Гермионы своими, успокаивающий аромат снова наполнил ее нос. Инстинктивно она выровняла свое тело, так что она оказалась достаточно близко, чтобы почувствовать тепло другой девушки, одна рука все еще лежала на теплой щеке, а другая теперь распологалась на плече младшей ведьмы. Гермиона застыла, расширив глаза, все мысли покинули её голову, она почувствовала, как мягкие губы прижались к ее собственным, они были теплее, чем она предполагала, и мягче, чем она могла когда-либо ожидать. Впервые Гермиона отреагировала без раздумий и ответила поцелуем, ее глаза закрылись, чтобы подчиниться ему. Ее тело гудело от эмоций, но ее руки оставались неподвижными, сжимая их палочки. Она почувствовала, как рука Беллатрикс переместилась к ее плечу, и с увеличением близости поцелуй стал глубже, встреча губ теперь стала быстрее, с игривыми покусываниями и застенчивыми прикосновениями языков. Внезапно рука с ее лица упала и притянула ее за талию. Резкое соединение тел встряхнуло разум Гермионы, и она толкнула Беллатрикс в грудь, захватив палочку Беллатрикс между своей ладонью и старшей девушкой. Они обе тяжело дышали, не сводя глаз друг с друга. Прошло, казалось, много минут, когда Беллатрикс заговорила:  — Я тебе нравлюсь, — это было нехарактерно тихо. Ее рука поднялась и сжала палочку, прижатую к ней, ее пальцы коснулись края ладони Гермионы. При контакте Гриффиндорка отбросила ее руку.  — Нам лучше идти спать, — она наконец отвела взгляд от ведьмы напротив нее и повернулась к двери. Когда они вышли из выручай-комнаты, они еще раз посмотрели друг на друга, теперь уже в темном коридоре. Без слов Гермиона пошла прочь, ее сердце колотилось в груди.  — Грейнджер. — прошептала Беллатрикс.  — Да?  — Спокойной ночи. — как только слова прозвучали, она повернулась и направилась в противоположную сторону, обратно к общежитиям Слизерина. Пульс Гермионы ощущался каждым мускулом ее тела, и тепло, исходившее от ее щек и улыбки, казалось, способно было согреть весь замок. Она смотрела, как старшая ведьма шагает прочь, пока та не исчезла из виду, затем повернулась и направилась в свое общежитие. К тому времени, когда она легла спать её щеки ныли от улыбки, которая не сходила с лица. Ее пальцы слегка коснулись губ, когда Гермиона вспомнила, как делила поцелуй со старшей девочкой.