Don't stop!

Люк стучится в дверь и так глубоко уходит в свои мысли, что начинает отстукивать что-то похожее на «Маленького барабанщика» и получается, кстати, очень даже похоже, несмотря на то, какой он ужасный барабанщик. Дверь распахивается, и в проеме возникает знакомая фигура, ворошащая свои смоляные волосы. — Хеммингс, — шатен улыбается, — Доброе утро. — Доброе, Рич, — здоровается Люк, — А, там Майкл, он… Он переезжает и попросил помочь перетащить его вещи. Можно зайти? — А, конечно, проходи, — Ричард отходит в сторону, пропуская Люка вглубь комнаты. По кровати Майкла разбросана куча его вещей, и Люк лишь вздыхает: Майкл никогда не выглядел особо опрятным — одни только его вечно растрепанные волосы чего стоят, — однако помимо толстовок и джинс на постели валяются юбки и, упаси Боже, чулки. — А… Эм? А.? — Люк издает череду смешанных между собой гласных, тыча в женские вещи и издавая особенно возмущенный звук, указывая на пару-тройку бюстгальтеров. — А, я тоже сначала думал, что Майкл просто угарает по кроссдрессингу, но, нет, это его подружек, — молниеносно отвечает Ричард, затягиваясь. — Подружек? — переспрашивает Люк, щурясь. — Ну, я уже говорил, что он тут редко ночует? А когда все-таки ночует, то спит со своими подружками, — Ричард жмет плечами. — Спит в смысле… Спит? — шокировано уточняет Хеммингс. — Оу, чел, ну, насчет «спит» я не знаю, но они обычно дрыхнут в одной постели, — шатен усмехается, — У него куча подружек, но я их не помню… Одну помню, что-то на «к». — Кристал? — Да! Она! Какого хуя? Нет, какого хуя! Люк изо всех сил старается успокоить себя — он считает до тысячи, но сбивается уже на пяти, — он сжимает руки в кулаки, глубоко дышит и почти успокаивается для того, чтобы нормально подумать о ситуации, но в голове проплывают слова Эштона, заставляющие Люка почти засвитеть и запарить от злости, как вскипевший чайник, с которого именно в этот момент стало, блять, достаточно. «Это его подруга… Как какая? Какие подруги бывают у таких, как Майкл? С привеллегиями… Она же во вкусе Майкла. Ему нравятся такие как Кристал, это прям его типаж…» Да какого вообще хрена! Хорошо, возможно этот… Чертов Майкл Клиффорд в стотысячный раз придумает какую-то заумную отмазку, почему он спит с Кристал, но у него же тут не зоопарк, у него тут гарем! Из Кристал и еще нескольких подружек! Да как он вообще… Посмел подумать о таком! — Так, слушай, — Ричард натягивает на себя поло и вздыхает, — Мне нужно по делам, но я тебе доверяю, верю, что ты тут ничего не разнесешь, так что как уходить будешь, отыщи ключи у меня или у Майкла в тумбочке — я не помню, кто из нас последний ключ брал, но, скорее всего ключи у меня, потому что это долбан дверь никогда не закрывает, — темноволосый выходит за дверь, паралельно продолжая что-то бурчать, — Просто цыганский двор какой-то: заходи кто хочешь, бери что хочешь… После того, как дверь за Ричардом захлопывается, Люк направляется к его прикроватной тумбочке, желая без зазрений совести — а чего стесняться, ему же разрешили, — порыться там в поисках ключей, которые он решил найти сразу же, иначе потом он об этом забудет. Он все еще в ярости, он все еще зол на Майкла, а поэтому когда он не находит ключей, он раздражается еще больше. Люк бросает разъяренный взгляд на тумбочку Майкла и в два шага оказывается рядом с ней: в нем закипает какая-то детская жажда мести, и, если он не такой крутой, чтобы изменить в ответ, то он может перевернуть вверх дном тумбочку Майкла и порыться в его вещах. Ричард говорил, что Майкл ненавидит, когда его вещи трогают, но, знаете что? Так ему и надо! Может, Люк даже найдет какой-нибудь его секретик! Майкл же скрытный черт, так тогда Люк сам будет раскрывать его тайны! Он с таким усердием отдергивает дверцу тумбы, что та ударяется о ножку кровати и отскакивает, больно ударяя Люка по локтю. Он находит ключи, но они уже ему не интересны — он пихает их в задний карман джинс и забывает про них, продолжая свое исследование. Очки и футляр к ним — интересно, Майкл выглядит миленько в очках? Почему он никогда их не надевает? А, неважно. Расческа — смешно, он же вообще не пользуется ей, она, походу, для вида тут лежит. Пара резиновых черных перчаток? Он даже не будет пытаться это объяснить. О, какая-то интересная красная книжка, чем-то напоминающая скетчбук самого Люка — интересненько. Хеммингс усаживается по-турецки и опирается спиной на кровать, притягивая к себе книжку, и только через десять секунд бесстыдного сверления обложки взглядом, он понимает, что это ебаный дневник. О, нет! Я не могу открыть его! Это же личная вещь Майкла! Да брось! Представляешь, сколько секретов Майкла можно узнать? Сто процентов он пишет там что-то важное! Нет, я не могу! Это ужасно с моей стороны, он же мне доверяет! Да ну-у, говорят же, что дневник — мысли человека, а ты и так читаешь мысли, так чего сдерживаться? Давай же, открой его! Открой! Нет! Ни за что! Всего одну страничку! От одной странички ничего не будет, верно? Люк закусывает губу и проводит пальцами по краю обложки. Ладно, хорошо, всего одну чертову страничку! Всего одну! Он открывает дневник, пробегаясь глазами по первой страничке — не, ну, уговор отменяется, на первой только всякие ненужные заметки и расписание — листаем дальше. А вот здесь у нас уже что-то поинтереснее. «Дорогой дневник… …начал бы так я, если бы я не был в полном шоке. То есть, ну, я реально сейчас сижу и думаю, что, может я в какой-то момент жизни закинулся наркотой и умер и каким-то образом попал в рай? Или может вообще сплю? Типа, лег как-то спать и просто не проснулся? Я знаю, что обычно делаю записи вечером, но это тотальный пиздец. Вчера вечером я был на дне рождения у Скотта, думал, что смогу отдохнуть от того, что постоянно думаю о Люке — как у него вообще еще голова не взорвалась слышать каждый раз мысли о нем самом? — потому что я думаю о нем наверное слишком много. Слишком много даже для меня. В дружеском, в романтическом, в сексуальном планах — у меня поселился в голове Люк, и, похоже, выбираться он не собирается. Даже если я его вежливо попрошу оттель. Так вот: я пришел развеяться, отдохнуть, напиться в конце концов и всю ночь лежать пьяным в дерьмо и думать, что я делаю не так. Прихожу, а там, блять, он — какого хуя? Как только я увидел его в толпе мне захотелось в окно выйти, и так, чтобы с летальным исходом сразу. Я думал, что смогу удачно игнорировать его весь вечер, но как только Эштон сказал, что Люку плохо, я ужаленным песиком бросился на помощь — нашелся герой, блять. Геройств что ли не хватает? Я мало чего соображал в тот вечер, но помню что нанес какой-то хуйни тогда Люку в туалете — я даже помню, что он, вроде как, послал меня, а я даже не подумал о том, чтобы выполнить его просьбу, и вместо этого ляпнул что-то про то, что у него стоит. Нахуй я это сказал? Я был полным идиотом — конечно, блять, у него стоит, в «Конфетти» если не девяносто, то семьдесят процентов точно афродизиак. Сейчас я в шоке, потому после того, как из приятной компании меня оттащила не очень приятная Обосристал (Кристал, сучка, я знаю, что ты лазиешь по моим вещам, если ты это читаешь, то иди нахуй восемьдесят три раза и не возвращайся, ты конкретно выебала мне мозг и заебала меня, найди уже себе ебыря, я тебя умоляю), я вспомнил, что мы с Люком делали после моих слов. Это было… Шучу, я нахуй ничего не помню. Надо бы спросить у Люка, но мы, вроде, подрочили друг другу или типа того, так что мне даже как-то неловко спрашивать что-то типа «мы вроде подрочили друг другу на дне рождения Скотта, но я нихуя не помню, так что не мог бы ты мне пересказать все, пожалуйста?». Это будет звучать тупо, а еще как-будто бы мне похуй на то, что произошло, потому что я так быстро это забыл, но, черт, я теперь спать не смогу, пока не вспомню… Люк вскидывает брови и листает назад — он перелистнул довольно большое количество страниц, а теперь, пялясь на дату в уголке, он понимает, что речь пойдет о сентябре или вообще августе — в общем, почти первые страницы дневника. «Дорогой дневник, это пиздец. Опять Кристал, она… Черт бы ее побрал, она опять заехала жить ко мне. Я еще могу терпеть КейКей и Сиерру (Натали почти не появляется, очень редко ее вижу), но Кристал это какой-то ходячий ужас на шестидюймовых каблуках… Я чувствую себя отцом, который не справляется со своими дочерьми, хотя мне всего семнадцать, какого хуя? Кристал пристает ко мне, и, черт, мне так нравятся ее взгляды, ее манера общения, но иногда приходится напоминать ей, что… Ручка двери скрипит и дергается под чужим напором несколько раз, и, пока незванный гость отчаянно пытается открыть дверь, Люк прячет дневник в тумбочку, потому что знает, что этот незванный гость — Майкл, и в нем вновь закипает злость. — Бля, всегда эта хуета заклинивает, надо пожаловаться, — Майкл, видимо, забивает и просто телепортируется внутрь комнаты, — Привет. Ты тут застрял, я решил проверить, что ты тут делаешь. Люк сжимает руки в кулаки и почему-то именно сейчас, когда Майкл, невинно хлопающий глазами, так безгрешно улыбается, будто не держит в своем номере гарем, будто ему нечего скрывать от человека, с которым встречается. Они вообще встречаются? Люк уже ни в чем не уверен. — Это что, блять, такое, — сквозь зубы цедит Люк, изо всех сил стараясь оставаться невозмутимым. — Бля-я, — Майкл переводит взгляд на разбросанную по его кровати женскую одежду и нижнее белье, — Извини за это. Я просил Кристал прибраться, а она… — Майкл, что это? — настойчиво повторяет Хеммингс. — Ну, конкретно то, на что ты смотришь — бюстгалтер, — Майкл пожимает плечами. — Майкл, ты меня совсем за идиота держишь? — Люк шипит и вскакивает с пола. Окно за ним открывается и в комнату врывается поток леденящего ветра, — Я знаю что это такое, я подразумевал под этим вопросом «Что это тут делает?» — Я, по-моему, уже сказал, что это вещи Кристал, — красноволосый вскидывает бровь. — В твоем положении тебе лучше не язвить, Майкл, — Люк напрягает челюсть почти до боли. — Ты хочешь поссориться? — уточняет Майкл, — Я не хочу. Просто сядь, я тебе все объясню. Люк злится, но тоже не хочет ссоры, а поэтому молча присаживается на неаккуратно застеленную постель, подальше от чужого белья и одежды. — Вопросы? — повторно спрашивает Клиффорд. — Что за девушки от тебя уходят, почему Кристал тут живет, и почему ты с ней спишь, — Люк прожигает в бойфренде дыру взглядом, — Ответы. Прямо сейчас. Без отговорок. — Это очень долгая история, — пытается отскочить Майкл. — У меня много времени, — отмахивается Люк. — Ты не поверишь, — красноволосый не оставляет попыток. — А ты не выдумывай — поди и поверю, — младший щурится, — Я ведь, если ты не забыл, читаю мысли. Я узнаю, если ты соврешь. — Ладно, — Майкл вздыхает, — Верь или нет, но Кристал, КейКей, Натали и Сиерра — оборотни. — Просто, блять, потрясающе, — восхищенно комментирует Люк, — А ты их предводитель? — Я же сказал, что ты не поверишь, — напоминает Майкл. — Иди нахуй, Майкл, вот серьезно, — Люк вскакивает с кровати и направляется к выходу, — Ты со своими секретами у меня в печенках уже сидишь! А теперь я даже достойной отмазки не заслуживаю, просто великолепно! — он хлопает дверью комнаты под аккомпонимент майкловского «стой, Люк, погоди!», — Оборотни, блять… Обалденно! Люк в полном бешенстве доходит до общежития, и, когда он почти пересекает половину аллеи, разделяющей несколько общежитий, начинается проливной ливень. Люк накрывается джинсовкой и доходит до своего корпуса все еще обиженный, разочарованный и злой. Он залетает в комнату и ворошит свои мокрые волосы, а затем к его ногам прижимается Сиерра и трется о колени, ласково мурлыча, пока Люк стягивает с себя джинсовку, а затем, перешагнув через кошку, валится на кровать. — Господи, Майкл такой враль, — рассказывает он все будто кошке. Он поворачивается набок и подпирает кулаком щеку, — Сказал, что ты оборотень. Может, я бы и поверил, если бы ты обернулась в человека, но ты же… — он вздыхает, — Просто кошка, а Майкл — просто лгун. Кошка запрыгивает на кровать к Люку и укладывается рядом с ним, позволяя ему гладить себя по спине. — Чисто теоретически, — вдруг говорит кошка, заставляя Люка испуганно отпрыгнуть к стене и удариться спиной о нее, — Я могла бы перевоплотиться. — Погоди, стой-стой-стой, — Люк хлопает глазами, — Ты реально, типа, ну… Оборотень? — Да, но тут есть одна проблемка, — она смотрит на Люка, который трет пальцами глаза, желая убедиться, что не спит, своими коньячными глазами, — Если я перевоплощусь, то буду, ну, типа… Без одежды. — Это проблема для тебя или для меня? Потому что для меня — нет. Люк, детка, ты слишком осмелел. — Если для тебя проблемы нет, то есть цель, не вижу преград. Сиерра в один момент спрыгивает с кровати, а в следующие несколько секунд происходит слишком много всего — осознание Люка, что он переоценил свою психику, Майкл, телепортировавшийся в комнату с громким «Стойте!», и, собственно, обнаженная Сиерра. Да, та самая Сиерра из «Американ Стора». — Да, Люк, я забыл предупредить тебя, — говорит Майкл, кривясь. Он бросает Сиерре рубашку, вздыхая и оборачиваясь на младшего, — Теперь ты мне веришь? — О, черт, — Люк утыкается лицом в подушку, — Я не был к такому готов. — Но зато ты ему поверил, — хмыкает Сиерра, застегивая на себе рубашку. — Майкл, прости, я… — Хеммингс вскакивает с кровати, однако Майкла в комнате уже нет, — Этот… — Ага, привыкай, — жмет плечами Сиерра, — Он часто так. — Да, я так и понял, — меланхолично соглашается Люк. Он все еще пялится на девушку шикированно, когда та наконец-то управляется со всеми пуговицами и поворачивается на Люка, — Так ты, ну, типа… — Я надеюсь, ты не думаешь, что я вою на луну или типа того, хах? — Сиерра подходит к прикроватной тумбочке Люка, — В этой общаге существуют сигареты? — Да, я думаю, ты можешь взять у Калума в тумбочке, — отрывисто произносит Хеммингс, — Стой, ты ведь… — он вздыхает, — Извини, у меня просто мозги в калачик сворачиваются от такого внезапного количества информации… — Ну, я в отличие от Майкла, не смогу телепортнуться посреди разговора, так что спрашивай, — Сиерра выуживает из тумбочки около чужой кровати пачку сигарет и усмехается, — Я же не кусаюсь. Ну, пока что. — Почему вы спите с Майклом? — тут же спрашивает Люк. — О, Ричард тебе распиздел, — девушка цокает языком, пока стаскивает с подоконника зажигалку и закуривает, — Говна кусок, — она переводит взгляд на Люка, — Мы ложимся с ним поспать иногда, а на утро или посреди ночи обращаемся, так что, да. Можно, конечно, высосать из пальца, что мы его совращаем, и мы его гарем, но, думаю, он настолько устает, что ему будет похуй, даже если вокруг него улягутся сто красивых голых девочек. — Почему вы живете у него? Вы ведь не можете быть кошками вечно, — Люк хмурится. — Ну, мы просто тусуемся у него. У меня есть своя квартира, у КейКей тоже, Натали спит непонятно где, а Кристал… — он кривится, — Вот она живет с Майклом. — Значит, ни у одного меня она вызывает отрицательные эмоции, — хмыкает Люк. — О, да ее даже Майкл ненавидит, — Сиерра усмехается, — Я думаю, если бы они не были друзьями, то поубивали бы друг друга. Майкл Кристал как минимум. — А вы прям друзья? — удивленно уточняет Люк, — Как вы познакомились? — Майкл спас нас от Роберта Сигры, — она опускает голову, — Святой человек. — Майкл знает Роберта? — почти вскрикивает Люк, — Почему он… — он откидывается на кровать и накрывает лицо руками, громко и протяжно простанывая, — Вот поганец! Зла на него не хватает! » — Мы раскопали некоторую информацию о Роберте Сигре. Знаешь его? — К сожалению…» — Как он может столько всего скрывать? Как же он меня… — Люк поджимает губы. — …достал своими ебаными секретами? Понимаю, — Сиерра сочувствующе кивает, — Такова доля Майкловских друзей — постоянно существовать в неведении, — она усмехается и выпускает дым с губ, — Представляешь? Проводишь с ним двадцать четыре часа в сутки, а этот говнюк все равно умудряется скрывать что-то. — Представляю, — вздыхает Люк, — Погоди, от чего вас спас Майкл? От Роберта? Вы работали на него? — Можно и так сказать, — соглашается девушка, — Были подопытными. Сначала его эксперименты были вменяемыми, даже Майкл его поддерживал, а потом… Потом он окончательно поехал кукухой, — она фыркает, — Говорил, что ради прогресса можно и забить на некоторые вещи — на людей, на принципы, на закон, в конце концов. Майкл пытался уговорить его остановиться, аккуратно намекал, даже пытался записать к психологу несколько раз, а Роберт лишь больше бесился, говорил, что Майкл его предает, хотя он просто хотел как лучше. Роберт говорил, что вместе они смогут создать новый мир, новых людей… Майклу было всего пятнадцать, а он уже понимал, что что-то было не так. — Пятнадцать? — переспрашивает Люк. — Майкл с двенадцати шаталася беспризорником, потому что его родители торчали на работе, а когда возвращались, то читали ему нотации, и Роберт взял его на стажировку в «Сиграс». Майкл уже тогда был смышленным. Помню когда он только пришел, — Сиерра улыбается, — Он был таким маленьким и милым. Его тискали все сотрудники, особенно Роберт. Он был, как, знаешь, какая-то зверушка в детском саду, которую все постоянно тискают, и как бы часто он не давал понять, что ему не нужны лишние знакомые, к нему все равно все лезли. От него начали отставать уже лет в пятнадцать, когда мы уже переехали в новое здание, и он просто с порога слал всех и поливал грязью — иначе сотрудники «Сиграса» не понимали, и он это понял. Он замыкался, не доверял никому, потому что все относились к нему как к маленькому ребеночку, а потом Роберт начал сходить с ума, и Майкл понял, что пора соскакивать. — А как вы познакомились? Вас познакомил Роберт? — спрашивает Люк. — Роберт тоже относился к Майклу, как к ребенку, наверное, даже как к сыну, поэтому особо тяжелой работы ему не давал. Обычно Майкл сидел у него в офисе и рубился в приставку — что еще может быть счастьем для подростка? Иногда он ходил по зданию, говорил с людьми, которые его не раздражали, помогал заполнять бумаги, протирать машины и таскал всякие лекарства по палатам, а также носился за медсестрами, которые ходили проверять подопытных, и в один раз он приносил нам в палату еду. Мы разговорились, хотя наш разговор завязался из-за, кажется, его жалости к нам… Насолько бы изначально у Роберта не были благие намерения, эксперементировал он жестоко, и мы чувствовали себя просто ужасно после процедур. Это было просто отвратительно — КейКей почти не разговаривала, а Натали вообще лежала без сознания. — Майкл похож на сострадающего человека, — соглашается Люк. — Майкл был сильным. В свои пятнадцать он мог, не знаю, — она усмехается, — Гулять с друзьями, тратить деньги на Макдональдс, а тратил время на четырех калек… Он приходил, а мы рыдали. Как не хотим здесь находиться, за что нам все это, а Майкл терпеливо слушал и жалел. Жалел на протяжении двух лет. А затем, когда стало ясно, что Роберт сходит с ума и не собирается с этим ничего делать, Майкл сказал нам, как сбежать из «Сиграс 2011» и приютил у себя дома, пока мы окончательно не восстановились. Помогал нам разобраться с обращением, прививал и лечил. А потом, вот, мы все здесь. — Почему Роберт был так близок с ним? — недоумеввающе интересуется Люк, — Он же мог взять на стажировку любого, а взял двенадцатилетнего Майкла. Почему? Почему именно Майкл? — Ты не знаешь? — Сиерра расплывается в улыбке, — Ты не знаешь. — О, Си, я много чего не знаю, — грустно говорит Люк. — Тогда это должна рассказать тебе не я, а Майкл, — брюнетка жмет плечами, — Я не расскажу тебе это так хорошо, как расскажет Майкл. — Опять секреты, — взвывает Хеммингс, — Да вы издеваетесь! — Эй, я тебе столько информации выдала! Молись, чтобы меня Майк за это не кокнул! — злится девушка и хмурится, — Я знаю недостаточно, чтобы рассказывать тебе что-то еще. Извини. — Ладно, все… Все в порядке, — отмахивается Люк, — Наверное, удобно тебе иногда быть кошкой… Погоди, я ведь правильно понимаю, что это тебя я на улице нашел? — Ага, — кивает Сиерра, — И в следующий раз пытайся стонать потише. — Что? Ты о… Дерьмо. — Ты слышала? — скованно спрашивает Хеммингс и кривится. — Ага, и видела, но про громкость это я тебе на будущее, — девушка кивает на подоконник, — Я, вообще-то, на подоконнике валялась, пока вы тут развлекались. — Оу, прости, — лицо русоволосого покрывается румянцем, — Я не знал, что ты… — Не парься, я живу с пубертатным Майклом три года, так что я многое повидала, — она улыбается и тушит сигарету о дно пепельницы, — Все-таки я рада, что у Майкла появился ты. — Скорее он появился у меня, — осторожно поправляет девушку Люк, — Не знаю, что я такого сделал в прошлой жизни… Может, я в прошлой жизни был Электрисити и спас планету? — Нет, Люк, это именно ты у него появился, — Сиерра мотает головой, — У него были Калум и Эштон, но благодаря тебе он сейчас понимает, что потерял в старшей школе, когда вместо общения со сверстниками, которые хотели поддерживать его, он общался с нами. Общаться со старшими это, конечно, отлично, но не с четырьмя калеками, как мы, поэтому я рада, что у него появился ты. Он стал более раслабленным, что ли… До обычной жизни семнадцатилетнего подростка ему, конечно, еще далеко и через психолога, но уже хоть что-то. — Я бы хотел, чтобы он как-то реагировал на нашу инициативу, но, понимаешь, я же не его няня или мама, чтобы перевоспитывать его, — Люк поникает, — Я просто хочу, чтобы он понимал, что не нужно брать на себя какую-то невозможную ответственность, и что если ему понадобится помощь, то он может без стыда попросить ее у меня, Калума или Эштона. Но, черт, он такой скрытный… Он отталкивает нас, как только мы пытаемся ему помочь. — Майкл не был бы Майклом, если бы не был скрытным, — Сиерра в несколько шагов оказывается рядом с Хеммингсом и, уложив руки на его плечи, проводит до его предплечий, — Меня иногда саму злит то, что Майкл вечно что-то скрывает, но, признаюсь тебе, что, по моему опыту, даже если проводить с ним двадцать четыре часа в сутки, он все равно будет умудряться что-то скрыть. Знаешь, — она вздыхает и слегка потряхивает Люка, заставляя его поднять голову и посмотреть в глаза, — Что однажды сказала КейКей? Она сказала, что «даже если бы вся планета знала дату и место рождения Майкла, его родословную до тридцатого колена, каждую мысль и тайну, он бы все равно вел себя так, будто скрывает что-то. Он будет вести себя закрыто и скованно, даже если ему нечего скрывать — это его защитная реакция, его раковина. В этом его суть», и она была абсолютно права. Мы тоже волнуемся за него, но нам приходится принимать его таким, потому что мы его любим, и, Люк, если он тебе хоть чуть-чуть дорог, то доверься ему. Сколько бы он не утаивал, он никогда никого не подводил. Люк смотрит на Сиерру растроенно и разбито — если человек, который находится с Майклом двадцать четыре часа в сутки на протяжении последних четырех лет знает о нем столько же, сколько знает Люк, то у него точно нет шансов. Что ж, видимо действительно придется смириться и ждать, что Майкл сам образумится. — Он обещал, что в один день все расскажет мне, — вспоминает Люк и обнадеженно смотрит на девушку, — Он соврал? — И скорее всего оправдал свою ложь тем, что это ради твоего же блага, — грустно вздыхает Сиерра, — Мне нужно идти, но, я уверена, все будет хорошо. Вы ведь съезжаетесь, верно? Не против, если мы будем иногда заявляться к вам? Обещаем, будем предупреждать. — Почему Кристал такая? Она ненавидит всех или только тех, кто контактирует с Майклом? — спрашивает Хеммингс, — Похоже, даже сам Майкл не в восторге от нее. — Не в восторге, — подтверждает Сиерра, — Не знаю, влюблена ли она в него, с учетом того, что Майкл отшивал ее около пяти раз, но у нее точно синдром мамочки, — она грустно улыбается, — Не могу ее винить, у меня тоже. Мы видели Майкла маленьким и беззащитным, а теперь, когда он может постоять за себя, мы не можем это принять. Если я могу это побороть, напоминая себе, что он взрослый мальчик и абсолютно точно не мой сын, что у него есть свои границы, каким бы близким он мне не был, то Кристал не может. Будь готов к тому, что она будет рвать и метать, когда узнает, что вы съехались, и, знаешь, самое страшное — не ее истерика, а то, что она может сделать какую-то очень подлую вещь за вашей с Майклом спиной, так что будь осторожен. — Буду, — обещает Люк и улыбается, расставляя руки для объятий, — Спасибо тебе большое. — Не за что, котенок, — Сиерра расплывается в улыбке и плюхается в объятия мальчика. Люк был больше нее в два раза, и она тонула в его плечах и руках, но все равно довольно хихикала и тыкалась носом в его шею. — Что за запах? — уточняет Люк, когда девушка отрывается от него. — Средство от блох, — хмыкает Сиерра. — Очень в духе Майкла, — смеется Хеммингс. — Он заботливый, — кивает девушка, направляясь к двери, — Не потеряй его. И не обижай его, а то у меня один претендент получил когтями по лицу. — Это скорее меня все обижают, чем я кого-то, — отмахивается Люк, — Еще раз спасибо тебе! — Да не за что, — Сиерра машет ему, открывая входную дверь, — Звони если что. Но я часто буду зависать у тебя теперь, так что еще увидимся. Она скрывается за дверью, а Люк валится на постель и вздыхает: он рад, что у него появился еще один друг, который, если что, его поддержит, но также ему интересно, как Майкл связан с Робертом, и что значит Сиеррино «ты еще не знаешь?», а поэтому он вскакивает на кровати и лезет в свою тумбочку за ноутбуком.

***

— Итак, мы же собрались здесь не просто чтобы поесть, верно? — уточняет Калум, обхватывая губами трубочку и сглатывая холодный клубничный коктейль из стаканчика. — Я нашел информацию об одном из складов Роберта, — сообщает Люк, складывая руки в замок на кафешном столике и серьезно смотря на трех друзей, заинтересованно пялящихся на него, — Судя по нескольким рабочим камерам его недавно видели там. — Ну, он же не эксперементирует, — Эштон жмет плечами, — Это же просто склад. — Джек помог взломать мне несколько камер там, и я увидел, как он обсуждал с работниками что-то, — тише произносит Люк, — Мы должны пойти туда и послушать, что они обсуждают. — Да, вдруг он готовит третью волну опытов, — Калум кивает, помешивая трубочкой коктейль, — Он за полтора года в дурке сто процентов какой-то злодейский план разработал. — Я пас, — отзывается Майкл спокойно, поднимая руки в знак того, что не участвует, — И вам тоже не советую туда соваться. — Начинается, блять, — Калум закатывает глаза. Да, блять, Майкл, давай, скажи, что мы не должны туда лезть и покрой все это своими очередными тайнами. Давай, блять, нам же недостаточно твоих секретиков, добавляй еще! — Дай угадаю: Электрисити подонок и сжег троих? — предполагает Эштон, косясь на Майкла и скептически вскидывая брови. — Это само сообой разумеется, но он тут не при чем. Давайте не будем лезть, — Майкл пожимает плечами, — Нам это не нужно. — А это ты как узнал? Ты тоже в телепаты заделался, или ты просто забил хуй на наши мнения и решил, что нам это не нужно? — интересуется Худ и переводит взгляд на сидящего рядом красноволосого. — Я не хочу ссориться, — предупреждает Майкл, — Давайте просто не будем лезть, окей? Я… Я не хочу, чтобы полиция сочла нас соучастниками. — Так пошел нахуй значит, — Калум мило улыбается, — Раз зассал, то пошел нахуй. — Эй, полегче, — Эштон хмыкает и слегка подталкивает бойфренда в предплечье, — Мы тоже не настроены на ссору. — Майкл, ты заебал конкретно, — все еще навеселе продолжает Калум, помешивая коктейльчик и улыбаясь. Он поднимает голову на удивленного, почти шокированного Майкла, — А ты чего так смотришь? Сам что ли не знаешь, что заебал нас со своими тайнами? Люк тебя терпит, потому что он тряпка — тебе повезло с ним, Эштон терпит, потому что ты его еще не довел, а меня ты уже порядком заебал. Так что, слушай, ты можешь соскочить в любой момент — сиди дома, шей платьица и наслаждайся жизнью, только не жалуйся, когда тебя все кинут, потому что всех заебали твои тайны. — Калум, — цедит Эштон и дергает его за плечо, — Прекрати. — А может Майкл прекратит выебываться? — интересуется Калум и хлопает глазами, — Я сказал ему, что, без проблем, пусть валит, пусть только потом не ноет и не приползает. — Калум, ты не понял, — упирается Майкл, будто забив на все слова Худа, — Я запрещаю вам туда ходить. — Запрещаешь? Ах, ты нам запрещаешь? — Калум откидывает голову и хохочет, — Ты нам кто, чтобы что-то запрещать? Мамочка? — Калум, это не смешно, вы не должны туда ходить, — настаивает красноволосый, — Вы справились с «песиками», но если вы встретитесь с Робертом, то он вас в первую же минуту в порошок сотрет. — Майкл, я уже предложил тебе соскочить с темы? Соскакивай и отъебись, — произносит темноволосый, отсмеявшись. — Вы туда не идете, — повторяет Майкл, — Пожалуйста, не ходите. — Майкл, свали или я тебе сейчас врежу, — ласково предупреждает его Калум. — Калум, остынь, — просит настойчиво Эштон, хватая младшего за руку, которой он держит стаканчик с остатками коктейля. Слава богам, там почти ничего не осталось, и, когда стаканчик начинает дымиться и плавиться под пальцами с каждой секундой все больше злящегося Калума, из него на стол капают лишь остатки клубничной пенки. — Может, это Майклу стоит остыть? И мозги проветрить? А то он, видимо, забыл, что он нам не мамочка, чтобы указывать, куда идти и куда не идти, — отзывается Калум. — Блять, да пошли вы, — Майкл вскакивает со стула и бросает грозный взгляд на друзей, — Сдохните там и поделом будет. — Майкл, ты опять сбегаешь! — Люк наконец очухивается и хватает Клиффорда за руку, перегнувшись через весь стол, не давая ему телепортироваться, — Ты как маленький, Майкл! Говоришь что-то радикальное и угрожаешь нам, а причину не объясняешь! — Да потому что вам не обязательно этого знать! — вскрикивает красноволосый. — Обязательно, если ты хочешь нас уберечь! — настаивает Люк, — Майкл, не сбегай от разговора, как ребенок. — Дети здесь вы, если не можете понять простую истину, и если у вас нет инстинкта самосохранения, — Майкл вырывает руку из кольца чужих пальцев и исчезает. — Калум, ты чего так вспылил? — начинает волноваться Эштон, — Ты в порядке? — Я-то в порядке, это Майкл, похоже, кукухой едет, — фыркает темноволосый. Люк сглатывает и откидывается на спинку, опуская взгляд в пол: почему у него в голове крутится мысль о том, что он может больше не увидеть Майкла?