Ничего святого

      Камилла чувствовала себя выжатой, особенно физически. Из-за последних событий Разведкорпус прекратил регулярные вылазки, и, судя по планам Эрвина, главной целью было отвоевание стены Мария, что стало вполне возможным исходя из обстоятельств. Радовало, что наконец на их стороне было не только королевство и армия, но также и люди, что постепенно стали узнавать все больше и больше подробностей о нечестном правлении, а вместе с тем стало всплывать немало грязи, что плотно была зарыта аристократами на долгое время.       Камилла ведь не считала себя хорошим наставником, капитаном — тем более. Мышцы ослабли, растяжка уже была не такая, и хотя Уокер уверяла Эрвина, что она абсолютно в форме, чего уж таить, приукрасила правду. Так что, пока есть шанс, Уокер и себя не оставляла без физической нагрузки, которую давала ребятам. И хоть понимала, что за несколько недель в прежнюю форму не придешь, была настроена вернуть свое тело в нужное состояние хотя бы к моменту вылазки на стену Мария. Единственное, что как-то отвлекало её от дела, это полная картина, сложившаяся в голове после общения с Эреном и остальными. Главнокомандующий не о многом рассказывал в письмах, и потому девушка имела лишь относительное понимание ситуации. А вот общих объяснений долго ждать пришлось, и лишь потом Уокер сполна поняла происходящее. Как и пришло осознание, что все это время каждый из них посвящал свою жизнь убийству людей. Что люди могут превращаться в титанов — что это Эрен и другие кадеты из 104 корпуса, с которыми девушка не была знакома, но уже осведомлена о кристалле с Леонхарт в одном из подземелий — она поверить могла, но предположение, что все титаны являлись людьми, уже казалось ответом на многие вопросы, особенно после неудачных экспериментов с сывороткой, что Кенни отдал Леви. Ответом, от которого становилось плохо.       Камилла подошла к Эрену, когда парень вышел после визита к Ханджи и командору.       — Я никогда бы не подумала, что вправду увижу тебя в разведке, — добродушно улыбнулась она.       — Я всегда знал, что окажусь здесь, — Йегер пожал плечами.       — Помню, — девушка глухо усмехнулась, — как когда ты спорил с Ханнесом о его некомпетентности. Я еще думала, откуда такой мелкий парень знает такие слова, — Уокер закатила глаза, а потом, через несколько секунд, отвела взгляд, тихо спросив, словно зная уже ответ: — А Ханнес, он…       — Погиб, — подтвердил Эрен, вздыхая. Они немного помолчали.       — Наверное, тебя ужасно будоражит идея возвращения Марии? — Ками шагала медленно, засунув руки в карманы куртки.       — А вас разве нет?       — Мне, скорее, страшно, — призналась Уокер, повернувшись к парню. — Минимум от того, что пока без понятия, как это сделать, — ведь даже план простого заделывания дыр в воротах являлся ужасно рискованным и опасным. Хотя бы потому что страх вернуться был точно равен желанию вернуться в Сигансину тогда, восемь лет назад, и тогда даже казалось, что от инстинкта самосохранения ничего не осталось, ведь единственное крутилось в голове — она оставила их там. И хоть с годами, в особенности последними тремя, Камилла научилась с этим чувством жить, внутри понимала, что стало ненамного легче.       — Как и просто от мысли вернуться, — закончил её мысль Йегер, и Камилла шумно вдохнула, выпрямляясь, чувствуя мурашки, пробежавшие по спине. — Я вас понимаю, и оттого хочу сделать все возможное.       — Какими же вы повырастали, с ума сойти! — протянула девушка, прогибаясь в спине, хрустя позвоночником.       — А вы нет! — выпалил Эрен, и когда до него дошел смысл слов, вдруг замешкался. — Т-то есть, я не это имел в виду! — Уокер вскинула брови, выжидающе глядя на Йегера, как бы ожидая от него еще извинения. — Я хотел сказать, что вы изменились, а вышло наоборот, и я…       — Ой, и в кого ж ты такой дерганный? Это вас так Леви запугал? — девушка рассмеялась, легонько хлопнув Эрена пару раз по спине. — Но о нем лучше так не шути.       Камилла чувствовала какое-то неоправданное желание заботы, увидев подросших ребят из Сигансины. В особенности с Эреном для неё это проявлялось чуть ярче — Уокер всегда была и будет ужасно благодарна его отцу за помощь, и сейчас понимает, что те ребята уже далеко не дети. И не только потому, что стали старше, но им также пришлось немало повидать, и отражалось все в их глазах. Подсознательно казалось иначе, ведь они резко стали подростками, а хотя вчера были ниже еë самой. В груди как-то больно, до обиды неприятно закололо, когда она поняла, что сейчас Хоуп могло бы быть восемь. Ровесницей Ноя, к которому она привязалась наверное как раз поэтому. Как раз когда все чаще и острее начала чувствовать одиночество, от которого всегда бежала. И как бы она не хотела за эти годы вновь почувствовать — каково быть матерью — отговаривала сразу. Прогоняла мысли прочь, лишь бы не позволить себе всерьез вбить мысли в голову. Лишь бы не обрекать своего ребенка на жизнь в таком мире.       — Ками, эй, — перед лицом уже в который день маячила рукой возникшая впереди Ханджи. Девушка несколько раз моргнула, понимая, что чересчур погрузилась в свои мысли. — Идем, потрещать надо!       Опешив, Камилла успела лишь махнуть Йегеру на прощание, когда Зоэ уже тащила её все дальше по коридору, закинув руку на плечо.       — Чего случилось?       — Как чего? Я, конечно, понимаю, но мы здесь уже почти две недели, а все еще не поговорили!       — Сейчас? — брови прыгнули вверх. — Ханджи, у нас работы по горло!       — Найдем тебе помощника и скинем часть на него, но потом!       — Ты с Моблитом так поступаешь, да? — перестав ей противиться, искривила губы в усмешке Камилла, и Зоэ широко улыбнулась, рассказывая, как она воодушевлена после нового проекта гильотины для титанов, как она хочет узнать о всем, что Уокер делала это время вдали от разведки, попутно уверенно волоча девушку в каком-то неизвестном ей направлении. По правде, у майора сейчас было немало работы, но она четко себе сказала выделить лишний час-два, который в итоге перетек в вечер, и они с Камиллой сидели в приличном пабе, и пусть Уокер ну совсем редко пила алкоголь, в этот раз позволила себе бокал пива — одного из лучших в городе. Ханджи была, возможно, чересчур воодушевлена. Она громко и подробно рассказывала Камилле, по канону жанра, что нового удалось узнать о титанах за три года, и девушка, хоть и с интересом слушала, понимала главное открытие: титаны — люди, и это, наверное, сразу перечеркивало множество ранних исследований.       Зоэ же быстро почувствовала легкость во всем теле. Какое-то слишком странное у них здесь пиво, или это оттого, что она уже заказывает третий бокал? Не третий? — Уокер с усмешкой смотрит на подругу и качает головой, то ли отрицая, то ли обреченно смиряясь с тем, что тащить её придется к себе в квартиру и самой.

***

      Им руководил интерес и ничего больше. Аккерман сперва сам себя отговаривал, говоря, да зачем ему вообще это надо, но любопытство все же взяло над ним верх.       Узнав, куда унесли письма, конфискованные у Камиллы в день её ареста, Леви прикрыл дверь в пыльный архив изнутри.       Как же тут грязно.       Аккерман все же не посчитал это веской причиной, чтобы вот так сейчас сдаться и уйти, и все же перешел к одной из больших полок, выдвинув которую стал штудировать документы. Через пару минут он наткнулся на большую папку и, прочитав название, вытащил её, открывая.

«Честно говоря, не думаю, что отправлю это тебе, потому что мы с Эрвином договорились вас с Ханджи не впутывать… В любом случае, я хотела узнать, что за сорт чая ты постоянно пил, потому что тот, что заваривают здесь, совсем не такой, и меня это бесит.»

      Леви перевернул страницу, опираясь спиной на стену.

«Я так его и не отправила. В этом городе все настолько недружелюбные, что даже ты покажешься экстравертом». «Понятия не имею, зачем пишу это, ведь ты все равно не увидишь. Хочется вернуться, правда, лучше уж за стенами, чем здесь, ужасное место… Люди словно картонные, за исключением некоторых медсестёр. Уже месяц прошёл, а с моими мешками под глазами можно идти закупаться на ярмарку. Не могу здесь спать, кровать ужасно мягкая и шею постоянно колют перья из подушки, из окна поддувает… И кошмары снова каждый день снятся, на кухне холодно, я так и не нашла тот сорт чая. Волосы сухие от осветления, поверить не могу, что отрезала их. Жду не дождусь, чтобы оставить их в покое, и отрастить снова… Город далеко от кладбища с Хоуп, ехать придется не одни сутки, да и не на чем — лошади слабые, а на экипаже меня никто так далеко не повезет… Ой, заболталась. Извини уж, надо кому-то пожаловаться, но думаю, тебе там не лучше. У Петры и остальных, надеюсь, все хорошо? Надеюсь, ты не изводишь их до полусмерти тренировками?»

      Леви крепче сжал в руках потрепанный клочок бумаги, чувствуя, как слегка вспотели пальцы.       Камилла была на этой грани, физически, а ещё больше — эмоционально. Ее почерк скакал от письма к письму. Она описывала ему грязь этого прогнившего места, где все друг друга знают, но просто не любят. Как она не верила в существование подобного, все равно что подземный город, но над землёй, и солнце даже редко выглядывает, словно обходя место стороной.       Каждый раз, он был в этом уверен. Независимо от того, чем она занималась, за девушкой следовал риск. Камилла рассказала, как один мужчина чуть ли не сбросился с высокой часовни от боли, которую не мог терпеть; про стоны в больнице от режущего чувства по всему телу, все еще у неё в ушах, и она не может спать. Как каждый раз трется грубой щеткой после смены, словно это поможет, желая смыть всю грязь места. И не пишет Эрвину, ведь знает, что с каждым месяцем все ближе к столице.       Он провел час, вычитывая письма Камиллы, которые она писала, но так и не отправила. Еще с того разговора на стене Аккерман не мог просто оставить подобный факт без внимания — что где-то там в архивах лежит пласт записей, адресованных ему, но сейчас понимал, что она все равно писала себе. Камилла научилась не держать внутри, стараясь оставить на бумаге, и ему льстит, что Уокер все равно в конце всегда писала «Леви Аккерману», что она доверяла ему настолько, что именно он был тем, кому девушка продолжала открывать все то, что тревожило. Стала бы она это делать, будь он рядом?       Она все равно становилась ближе, даже будучи далеко. И, наверное, не думает, что ему стало бы интересно читать эти письма, возможно, ей полегчало, когда они пропали из еë комнаты, отпустила и забыла.       Леви шумно вдохнул свежий воздух. Из некоторых окон доносится свет, и он понял, что немало времени провёл в архиве, раз успело потемнеть. Из некоторых пабов доносится приглашённый шум и гул, и где-то в метрах десяти открывается дверь и Леви удивляется даже этому глупому совпадению: Камилла выходит, таща на плече расслабленную Зоэ, глупо смеющуюся, пытаясь в чужих ногах.       — Ханджи, ну же! — бубнила девушка, — я в пяти минутах живу, дава-а-й!       Аккерман довольно быстро преодолел расстояние, подхватывая под второе плечо Зоэ, и Уокер удивленно похлопала глазами, понимая, кто это. Она была в разы адекватнее, почти трезва, и потому лишь с усмешкой пожала плечами на вскинутые брови Леви, как бы говоря: «так вышло». Потом указала направление, и они оба потащили ослабшую Ханджи, которая то и дело что-то неразборчиво бубнила. Капитан косился на профиль Ками, которая постоянно Зоэ отвечала, с мягкой улыбкой на губах.       У Уокер было убрано. Они положили уже почти уснувшую Зоэ на диван, девушка стянула с неё ботинки и, оставив попытки хотя бы снять куртку, принесла плед из спальни. Леви тихо стоял где-то сбоку, поджидая Уокер, и она, укрыв майора, повернулась к нему, тихо прошептав:       — Чай?       Он кивнул через несколько мягких секунд:       — Можно.       Камилла приподняла уголки губ и развернулась, направившись на кухню, а мужчина незамедлительно пошел за ней, ожидая, когда она зажжет свечи на столе и у плиты. Все же, квартиры в столице принципиально отличались от тех же за Розой. Девушка поставила чайник на газ и, потушив спичку, кинула ту в маленькую баночку.       — С чего это она так нажралась? — послышался низкий голос, в котором не было злобы или грубости.       — Проломилась под натиском пива у Джима, — девушка чуть рассеялась. — Я ей говорила, что больше одного — лучше не надо, но ты же знаешь, что Ханджи не остановить.       — А ты уже жизнью научена?       — Всего раз, — оправдываясь, протянула девушка. Она хотела было что-то ещё сказать, но услышала глухое пошкребывание со стороны окна. Аккерман сразу насторожился, но Ками, не колеблясь, подошла, распахнула его. В кухню впрыгнула худая белая кошка, забираясь на подоконник, потираясь спиной об оконные рамы.       Аккерман вскинул брови.       — Это Шоха, — Камилла прошлась рукой по животному, почесала ногтями по подбородку, и та сладко и громко замурчала. — Она иногда приходит поесть.       — Иногда? — Леви столкнулся взглядом с двумя разноцветными глазами, и Шоха, муркнув, спрыгнула на пол, медленно подходя к новому гостю в доме её «хозяйки».       — Она сама по себе. Где-то год назад я ее подобрала, помыла, думала, она останется, но сбежала на следующий день, — Уокер следила за животным. — Но потом вернулась, поела, пообнималась и снова ушла. Так год и живем. Даже не остаётся на ночь никогда.       Леви с Шохой все смотрели друг на друга, и вдруг та, муркнув, прыгнула Аккерману на колени, выпуская когти в его ноги, отчего мужчина поежился. Кошка потопталась по нему, поставила передние лапы на его грудь, и мордой поластилась к его подбородку, касаясь мокрым носом кожи. Камилла с небольшим шоком смотрела на это, понимая, что впервые Шоха сама подошла к кому-то, сама проявила инициативу и попросила ласки. И вот она видит, как Аккерман опускает ладонь на голову кошки, широко пройдясь рукой до хвоста, и та замурчала ещё громче.       — Предательница, — фыркнула Камилла.       Девушка дождалась, когда вода в чайнике закипит, и достала две кружки, засыпая чёрный чай. Залила водой, поставила на стол, а потом достала для кошки немного мяса, поманив едой. Променявши на неё мужчину, Шоха спрыгнула с его ног, глухо подбегая к миске и вгрызаясь в курицу. Ками поставила две чашки на стол, сев на стул напротив, и поджала к себе ногу, чем вызвала у Леви смешок.       — Чего? – непонимающе склонила она голову, хлопнул глазами.       — Разве так удобно?       — Ты мне про удобство говоришь? — усмешка. — Сам видел, как чашку держишь?       — Так удобно.       — Ничего подобного, чашка нагревается до ужаса, — девушка закатила глаза, а потом положила подбородок на колено, прикрыв глаза.       Аккерман осмотрел расслабленную Уокер, улавливая на фоне звуки мурчания. Как-то даже глупо. Камилла ждет эту дворовую кошку, не ждет ничего взамен, знает, что она снова уйдет, а вернется лишь когда захочет или посчитает нужным. Почти также, как Леви ждал Ками, почему-то понимая, что, когда она вернется, то она сделает это, потому что сама захочет и сможет, и он ни в коем случае не будет злиться. Наверное, точно также легко примет, «подарит ласку», если попросит, и, если она уйдет снова, будет также ждать. Чай остыл в кружках, к которым так и не притронулись. Камилла посапывала на стуле, в неудобной позе, расслабив ногу, и грудь медленно вздымалась с каждым вдохом. Леви встал, аккуратно подняв девушку на руки, и она что-то сонно пробубнила, прижавшись щекой к его груди. Открыв дверь в спальню, он опустил девушку на кровать, и она повернулась на бок лицом к нему, и Аккерман, даже не думая, присел рядом с ней.       Всего на секунду.       На минуту.       Или больше, он даже потерял счёт времени, пока вглядывался в еë лицо, почти не моргая. Рука почему-то была у еë кожи, невесомо касаясь щеки пальцами, очерчивая линию подбородка, поднимаясь к уху, убрав упавшую на лицо прядь волос. Спокойная, с лёгкой улыбкой на губах, казалась ему каким-то сном или ведением, которое может пропасть в любой момент. Водил пальцами по щеке, будто в забытье, и еë ресницы дрогнули. Вдруг усмехнулась.       — Щекотно, — тихо прохрипела Ками, как Леви, вопреки еë ожиданиям, не убрал руку, а наоборот — коснулся смелее, всей ладонью, поглаживая большим пальцем щеку.       Камилла открыла глаза, в темноте комнаты казавшиеся синими, и губы дрогнули. Аккерман чуть наклонился, и когда дыхание уже обжигало, из гостиной вдруг раздался грохот, отчего оба дернулись. Несколько секунд смотрят друг на друга.       — Ханджи упала с дивана?       — Ханджи упала с дивана, — подтвердил тихо мужчина, и Уокер глухо рассмеялась ему в губы. — Я пойду.       Камилла сонно хлопнула глазами, и уже когда открыла, Леви вышел из комнаты, и девушка услышала возню в гостиной, понимая, что Аккерман вернул Зоэ, где она лежала. Камилла ожидала, что мужчина вернется, но прошла минута и две, его не было. Входная дверь захлопнулась, и Уокер почему-то не расстроилась, лишь прикрыла глаза.       Шоха впервые уснула в квартире, свернувшись клубком в ногах Ками.