Кто вы, Элизабет Колвин?

      Утро наступило слишком быстро. Элизабет открыла глаза едва начало светать, понимая, что больше не уснёт. Привела себя в порядок, но спускаться вниз не торопилась. Она удивлялась тому факту, как быстро она привыкла быть здесь. Работая в газете, она много слышала и читала о мафиозных семьях, но то, что она видела здесь, находясь рядом с мистером Пьюзо, Лючи и Нино в корне отличалось от того, что писали газеты. Оказалось, что многие вели вполне легальный бизнес, открывая магазины, рестораны, прачечные. Но были и другие стороны. Нелегальная продажа алкоголя, торговля людьми и наркотики, так же, традиционно считались работой мафии. Когда она, заикаясь, спросила про наркотики, Нино посерьёзнел и ответил: — Мисс Колвин. Сестра мистера Пьюзо вышла замуж за человека, который пристрастил её к наркотикам. Даже факт беременности не заставил её завязать с пагубной привычкой. Она обещала боссу, говорила, что это осталось в прошлом…но только глубже погружалась на дно. Как вы знаете, она оказалась в больнице, куда мистер Пьюзо определил её на лечение. — А её муж и ребёнок? Неожиданно сзади раздался спокойный голос Витторио. — Ребёнок погиб, мисс Колвин. А её муж пропал без вести, к счастью для него. Позже, на одном из вечеров, когда она рискнула спросить об этом у Лючи, она негромко сказала: — Когда Стелла попала в больницу с открывшимся кровотечением, на Витто страшно было смотреть. Конечно, у него оставались я и Нино, но Стелла…её… родители любили больше жизни. Она —родная кровь, понимаешь. Я села в машину и ездила по городу до тех пор, пока не нашла этого урода в одном из притонов. Я затолкала его в багажник и вывезла за город. Дождалась, когда дурь выветрится из его тупой головы и убила его, объяснив ему за что. Элизабет в ужасе прижала ладони ко рту. — Лючи…но… — Этот человек, Элизабет, если его можно так назвать — продавал яд. Наркотики разрушают личность человека. Представь, каково родным смотреть, как их дети, мужья, матери, превращаются в чудовище, готовое за дозу продать душу? Я не говорю, что совершила хороший поступок. Это плохой поступок, но правильный. Она выглянула в окно и приметила знакомые фигуры, приближающиеся к дому. Нино о чём-то живо рассказывал Лючи, а она смеялась в ответ. Губы Элизабет тронула лёгкая улыбка. Верно, переживать за этих двоих действительно не следовало. Она вздохнула и принялась одеваться. Она натянула рубашку и брюки, ей следовало выглядеть простушкой Лизой, которую её парень обещал устроить на завод. Едва ли для этого ей подошло бы роскошное платье. Голоса Нино и Лючи доносились из кабинета Витторио. — Ого, босс. Не знал, что вы любите по вечерам выпить вина в хорошей компании…ай! — Прости этого дурака, Витто. Верно, я на него плохо влияю. — Это было больно, Лючи. — Я потом тебя пожалею, хорошо? Элизабет рассмеялась. — Вы ругаетесь, как старые супруги. Доброе утро. Витторио улыбнулся ей. — Доброе утро, мисс Колвин. Вижу, вы подготовились. — Д-да. По легенде, Леонард пообещал устроить меня на фабрику, где мне будут платить больше, чем на прошлом месте работы, но вместо этого привезёт меня в «Воробьиную комнату», боже, какое мерзкое название. Витторио негромко рассмеялся. — Да. У владельцев таких заведений напрочь отсутствует вкус. «Воробьиная комната», бар «Шальная кошечка», кабаре «Лебединая песня». Нино прыснул, тут же зажав себе ладонью рот. Витторио улыбнулся шире, давая понять, что разделяет его веселье. Когда он, наконец, отсмеялся, то спросил: — Босс. «Лебединая песня»? Эти люди вообще видели лебедя? Каким бы он ни был красивым, но всё равно это самый обычный гусь. И поёт он, надо полагать, также. Элизабет живо представила себе это и рассмеялась. Несмотря на всю серьёзность ситуации, звучало это, действительно смешно. Лючи криво усмехнулась. — Я была в этом кабаре и смело могу утверждать, что это тот самый случай, когда название соответствует содержимому. Хотя, я бы назвала это пением мартовского кота на крыше. Ни голоса, ни слуха, а пианиста я хотела пристрелить. Так поганить благородный инструмент. Элизабет стало немного легче на душе, словно вместе со смехом, ушло напряжение, скрученное тугим узлом в её животе. Она, краем глаза заметила, что Витторио смотрит на неё. Может ей только показалось, но на миг почудилось, что в его взгляде нечто большее, чем вежливый интерес. — Повеселились? А теперь, давайте выпьем кофе и обсудим, как в случае чего будем действовать. Скоро приедет Леонард. Лючи, будь добра, свари кофе. Лючи кивнула и отлучилась на кухню. — В случае чего, вы должны позвонить мне, Элизабет. Мы сделаем всё возможное, чтобы помочь вам. Будьте осторожнее. Франческо — человек настроения и слова «нет», для него не существует. Она кивнула. За несколько коротких минут их встречи она успела это оценить в полной мере. Леонард приехал за ней около полудня. Лючи крепко обняла её и негромко шепнула: — Удачи. Береги себя. Нино сдержанно кивнул. — Берегите себя, мисс Колвин. Помните, что мы всегда рядом. Витторио смерил её долгим взглядом. — У вас всё получится, мисс Колвин. Я верю в вас. На глаза навернулись непрошенные слёзы, но она не отвернулась, продолжая смотреть на него прямо. — Нам пора, Элизабет. Леонард подхватил её сумки и направился к выходу. — Помни, как только мы окажемся внутри, ты должна будешь изобразить неподдельное горе от того, что я бросаю тебя. Недостатка в свидетелях у нас не будет, несмотря на то что сейчас день. Она кивнула, не глядя на него. Ей не нужно изображать печаль. Она действительно испытывала её в эту минуту. Что на самом деле хотел сказать Витторио своим взглядом? То, что он не позволит случиться плохому? Или то, что она ему небезразлична? Или то, что он верит в неё, несмотря на то, что танцовщица из неё такая же убедительная, как из него пастор в церкви? За этими мыслями, она не сразу сообразила, что они приехали. Леонард вышел из машины и подал ей руку, одновременно с этим подмигивая. Она натурально изобразила нежелание идти за ним, вырываясь. — Да какого чёрта ты брыкаешься, детка? Я обещал тебе работу и ты получишь её. — Леонард? Отпусти, мне больно! Ты обещал устроить меня на фабрику, а это совсем не похоже на фабрику! На них снова таращились любопытные глаза. Девушки, репетирующие на сцене танец прекратили танцевать, а двое крепко сложенных парней усмехнулись. — Почему вы прекратили танец? Разве была команда? — Молли? Миссис Молли? Красиво одетая женщина обернулась к нему, подняв тонко очерченную бровь. — Ах, это снова ты…чего тебе нужно? — Лиза. Постой здесь, я сейчас вернусь. Он отпустил её руку и отошёл в сторону, что-то живо рассказывая миссис Молли. Женщина обернулась к ней и прошлась оценивающим взглядом по её фигурке, после чего усмехнулась и кивнула. В голове мелькнула мрачная мысль: Элизабет Колвин. Три, два, один…продано! — Лиза? Лиза, иди-ка сюда. Леонард поманил её к себе. — Леонард? Что происходит? — Ты остаёшься здесь, Лиза. Мне надоело, что ты позоришь меня своей простотой. — Но…как же… Леонард? Он решительно направился прочь. — Он продал тебя, дорогуша. Она побежала за ним, преграждая ему путь. — Подожди, Леонард. Ты же говорил, что любишь меня…за что ты так со мной? Его лицо исказилось гримасой ненависти. — Я лгал тебе. Мне надоело нянчиться с деревенщиной вроде тебя, так что, addio bambolina.* Он несильно толкнул её, отчего она упала. Элизабет прикрыла глаза ладонями, безжалостно растирая макияж. — Леонард… Лаковые туфли миссис Молли остановились возле неё. — Мужчины — скоты, милочка. Ты не первая девушка, которую он мне продаёт. Не стоит так убиваться. В конце концов, здесь у тебя будет крыша над головой и еда, а если ты понравишься зрителям, то зарабатывать будешь куда больше, и уж куда проще, чем на фабрике. Элизабет сделала вид, что ей немного полегчало от её слов. — П-правда? Миссис Молли фальшиво улыбнулась ей. — Разумеется. Наташа? Рыжеволосая танцовщица подошла к ней. — Проводи её в ванную и дайте ей чего-нибудь поесть. С завтрашнего дня она приступит к тренировкам. Приводя себя в порядок, Элизабет немного выдохнула. Кажется у неё получилось.       Жизнь танцовщицы не показалась Элизабет лёгкой. Поднимали их ни свет ни заря, а кормили очень скудно. За несколько недель, проведённых в «Воробьиной комнате» и без того худенькая Элизабет похудела ещё больше. Хотя, её даже не выпускали на сцену. Если так пойдёт дальше, то я не смогу быть полезной для Витторио и никогда не узнаю правды о делах Джулиано. Но, несмотря на все её старания, она получала тысячи замечаний от миссис Молли. Иногда её ставили замещать приболевших официантов, заставляя собирать со столиков грязную посуду. В один из таких дней, она столкнулась с Лючи и Нино, скрытыми в тени дымного помещения. Лючи потянула Элизабет за руку и она не удержала поднос в руках. Содержимое стаканов оказалось на безупречном светлом костюме Лючи Орсини. Лючи подмигнула ей, незаметно вкладывая в фартук сложенный пополам лист и крикнула: — Ах, merda! Что за заведение! Миссис Молли? Полагаю, мне следует сообщить Франческо о том, что вы проявляете неуважение к гостям? — Ох, господин Орсини…мне очень жаль… Лиза новенькая… — Тогда найдите ей должность, которая не будет стоить гостям нового костюма всякий раз, когда напитки подаст криворукая официантка! — Прошу вас, не стоит тревожить господина Джулиано. Я оплачу чистку вашего костюма. Элизабет громко шмыгнула носом и вцепилась в рукав Лючи. — Прошу вас, простите меня. Я не нарочно. Красивое лицо Лючи скривилось в надменной улыбке. — Ну-ну, крошка. В следующий раз будь осторожнее, если не хочешь получить пулю в голову. Элизабет кивнула и спешно бросилась прочь, изображая испуг. На деле же, она заперлась в уборной, чтобы прочесть записку. «Будь внимательнее и готовься выйти на сцену, завтра вы встретитесь. Заранее извини за то, что произойдёт в клубе, но ты девочка умная и всё поймёшь правильно. Записку уничтожь, никто не должен её прочесть P.S. держись, мы верим в тебя». Вот теперь ей действительно хотелось разрыдаться. Быть в шаге от тех, кому доверяешь и не иметь возможности выговориться, читая во взглядах сочувствие — было до тошноты обидно. Она совсем одна. Девочки-танцовщицы были не особо дружелюбны, сохраняя дистанцию. Но так будет лишь до тех пор пока она простая девочка на побегушках, стоит ей выбиться вперёд и она столкнётся с их ненавистью во всей красе. Она разорвала записку на мелкие кусочки и смыла их в унитаз. Нужно было вернуться в гримёрную и привести себя в порядок. В гримёрной было шумно. До ушей Элизабет доносились крики миссис Молли. — Дарья! Если не умеешь, не берись. Я отправила тебя к столику господина Орсини исправить оплошность, а ты взяла и подвернула ногу. Такие, как ты, портят репутацию заведения! Дарья стояла напротив зло сжав губы и скрестив руки на груди. — Вообще-то, миссис Молли, первой облажалась наша новенькая. Я подвернула ногу, а эта неуклюжая корова облила его костюм красным вином. Цепкий взгляд миссис Молли внезапно сместился на Элизабет. — Ты…подойди… Лиза… Она шагнула к женщине с опаской, боясь, что её сейчас накажут. — По твоей вине Дарья не сможет танцевать. Поэтому ты заменишь её на сцене на это время. Только не вздумай меня опозорить. Лицо Элизабет просияло. — Конечно, мэм…я всё сделаю…в лучшем виде. Я не подведу ни вас, ни Дарью. — Эх…надо было тебе надеть другой костюм. Нино набросил на плечи Лючи своё пальто. — Я всё равно не люблю белый цвет. Ах, дерьмо. Мои сигареты промокли. Нино протянул ей свой портсигар. — Как думаешь, эта танцовщица не поняла, что подвернула ногу благодаря тебе? Лючи покачала головой. — Нет, она была слишком сосредоточена на том, чтобы состроить мне глазки. Молли выдрессировала их как следует. Теперь у неё появится шанс привлечь внимание этого ублюдка. Отвезёшь меня домой? Он кивнул. Машина остановилась у неприметного здания, по иронии судьбы, расположенного через два дома от того места, где для неё всё началось. Нино вышел из машины и подал ей руку, которую она приняла на этот раз без всяких колебаний. Он улыбнулся, не торопясь выпустить её руку. — Доброй ночи, Лючи. Я приеду завтра утром. — Нино…я не хочу оставаться одна сегодня. Ты…может быть ты останешься? — Если ты хочешь, я могу остаться с тобой навсегда. Просто попроси меня об этом. Его голос прозвучал немного хрипло. Она просто сжала его руку и потянула за собой. Дверь она открывала в спешке, потому что из квартиры доносился резкий перезвон телефона. — Алло? Да, Витто. — Как всё прошло? — Всё прошло как по маслу. Уверена, завтра она будет выступать на сцене. — Передай Нино, что я жду вас завтра утром к десяти. У меня есть для вас поручение. Нино подошёл к ней ближе. — О…тогда я…позвоню ему. Руки Нино сжались на её талии. Она не видела лица Витто, но была твёрдо уверена в том, что он усмехнулся. — В этом нет нужды, Лючи. Отдыхайте. Она резко развернулась в его руках, едва не стукнув его по носу. — Нино. Ты ведёшь себя, как глупый влюблённый подросток… — А я и есть влюблённый в тебя дурак… Он резко сократил расстояние между их лицами, заставляя её отступить к стене. — Ничего не бойся, Лючи. Он коснулся её губ своими и ощутил, как она напряглась. Мягко, успокаивая, он запустил пальцы в её волосы, нарушая идеальную причёску, бережно погладил её лицо, покрывая поцелуями. Наконец Лючи едва слышно вздохнула, размыкая плотно сжатые губы, позволяя себя поцеловать. Он целовал её долго, до тех пор пока окончательно не зашумело в ушах от нехватки воздуха. Его бросило в жар, а руки, сжимающие её талию заметно задрожали. Она осторожно отстранилась, ощущая, как его дрожь невольно передалась ей. — Нино…я вся в вине. Мне нужно переодеться. Я быстро. Она расстёгивала пуговицы на рубашке, а он прошёл в ванную и сунул голову под кран с холодной водой, пытаясь прогнать наваждение. Но мысли не желали приходить в порядок, путаясь и сбивая с толку ещё больше. Он чувствовал, что она отвечает ему взаимностью. Тогда почему, чёрт возьми? Она прекрасно знала, что он без колебаний отдаст свою жизнь в её руки, но всякий раз отступала назад. — Что ты делаешь? Он едва не сшиб затылком кран от неожиданности. — Пытаюсь прийти в себя. Лючи закрыла кран и накинула ему на голову полотенце. — Нино. Мы давно решили, что ты мне не противен. Ты нравился мне ещё тогда, когда ты просто приходил обработать ту или иную ссадину или зашить порез. И я знаю, как минимум три шва на твоём теле, потому что наложены они были мной. — Самый большой шов, оставленный тобой, Лючи, на моём сердце. Я понимаю, как сложно тебе пришлось…просто… Голос его звучал глухо, а глаза были скрыты полотенцем. На его пиджак и рубашку скатывались капли воды. — Ты не дослушал. Прижимаясь к моему грязному костюму ты рискуешь замараться сам. Неужели не очевидно? Её ладони легли на его впалые щёки и она, легонько приподнявшись поцеловала его сама. Он с шумом выдохнул, прижимая её к себе и едва не простонал, когда почувствовал ладонями только её кожу, не скрытую за привычными слоями ткани. Позже, он не мог уснуть, жадно вслушиваясь в каждый вдох, щекочущий шею. Ощущение нереальности происходящего не покидало его и от этого немного щемило в груди. Он чувствовал её ладонь на собственной груди, чувствовал её тёплое дыхание и отчаянно желал остаток своей жизни засыпать рядом с ней.