Кто вы, Элизабет Колвин?

      Жить вне закона значит не только не получать наказание за совершённые преступления. Иногда казалось, что такая жизнь лишает человека права на спасение. Всякий раз, когда доводилось быть на похоронах кого-то из погибших членов семьи, он вспоминал лицо матери, которая качала головой, узнав о том, что её сын, воспитанный ею по слову Божьему, не посещал церковь вот уже несколько лет. Он тогда так и не решился сказать ей, что на его руках есть кровь, и путь в Дом Божий, такому, как он, заказан. На похоронах же, всякий раз доводилось слышать, что прощение может получить каждый. Стоит только раскаяться и попросить. Проблема крылась в другом: были убийства, о которых он не сожалел вовсе.       Он вспомнил как влюбился. Один раз и на всю жизнь. Кажется, что даже боль от сломанного носа ощущалась так же остро, как и тогда, но почему-то отдавая куда-то в спину. Лючи тогда показалась ему ангелом милосердия. Ангелом, чьих крыльев, такой грешник, как он, касаться был не должен. Тем не менее, он всегда искал повод явиться на приём к доктору и расстраивался всякий раз, когда не заставал её. Однажды его задело взрывом и осколок только чудом не убил его, пройдя по касательной. Пока доктор зашивал его рану, сквозь одурманенный эфиром разум, до него донеслась печальная музыка. — Как красиво. — Что? — Музыка. Очень красивая… Доктор улыбнулся. — Ах, это. Это Лючия, моя дочь. Она ненавидит играть. — А ещё она отлично правит сломанные носы. — Вот как? Значит это ты, тот самый загадочный пациент? — Да. Взгляните, нос остался ровным, как и до перелома. Воистину, волшебные руки. Доктор рассмеялся, заканчивая шить рану. — Лучше тебе отлежаться. Оставайся. — Но… — Твой друг сказал тоже самое. Он уехал. Мой старший сын сейчас гостит у друга. Так что, отдыхай. Он проспал весь день, а к вечеру, его пригласили за стол, словно он был дорогим гостем. Нино чувствовал себя неловко, сидя напротив Лючии, иногда встречаясь с ней взглядом. Ему всякий раз хотелось поправить свои волосы и ежесекундно промокать губы салфеткой, его терзали опасения, что он выглядит неряхой на фоне доктора и его семьи. Он давно мог позволить себе лучшие костюмы, но, в глубине души, Нино Риччи так и остался нищим мальчиком в залатанной одежде. Той ночью, ему не спалось и он тихо выскользнул из дома. Удобно расположившись на крыльце с сигаретой, он не сразу расслышал лёгкие шаги позади себя. На плечи ему набросили его собственное пальто, пропахшее сигаретным дымом и бензином. — Замёрзнете, Антонино. — Лючия, зови меня Нино. И прекрати обращаться ко мне, словно я какая-то древность. — Ты не любишь своё имя? Он рассмеялся. — Нет. Дело не в этом. Так ко мне обращалась мама, когда я совершал серьёзный проступок. — Я рада, что твой нос зажил. Ты очень красивый. Нино приоткрыл от удивления рот и она тут же забрала у него сигарету. Он, как завороженный смотрел, как она подносит её к губам и затягивается. В этот момент он завидовал горящему табаку и бумаге. — Ты говоришь смущающие вещи. Не боишься, что я окажусь из тех мужчин, что всё на свете воспринимают как намёк? Она рассмеялась, выпуская дым из лёгких. — Нет. Не боюсь. Ты не выглядишь плохим. Нино хитро прищурился. — А если я тебе скажу, что хотел бы тебя поцеловать? Она удивлённо посмотрела на него и легко поднялась на ноги. — Тогда тебе следует пригласить меня на свидание. И желательно, сделать это так, чтобы об этом не узнал мой отец. Он схватил её за руку. — Я приглашаю тебя на свидание. — Я учусь на медсестру в колледже на 63-й улице. Занятия заканчиваются около трёх часов пополудни. — Я должен спросить Лючию Орсини? — Именно так. И возвращайся уже в тепло. Вредно сидеть на холоде. Следующая их встреча произошла только через неделю. Дела семьи не позволяли ему вырваться на свободу. Он купил огромный букет цветов, в качестве извинения за то, что исчез, не объяснив причин, и тщательно выбирал галстук к костюму, под смешки Витторио. — Очень смешно, Витто. Очень. А что насчёт этого? Витторио засмеялся ещё громче. На громкий смех Витто в комнату заглянул дон Романо. — Ооо, Нино. Собираешься куда-то, мальчик мой? — Ага. На свидание. Босс, может хоть вы поможете мне? От Витторио я помощи, похоже, не дождусь. Дон приподнял брови, но безошибочно выудил из кучи галстуков серебристый, в чёрную полоску и протянул его Нино. — Вот. Этот подойдёт к твоему костюму. Скажи, эта девушка для тебя так важна, Нино? — Эта девушка, босс, избавила меня от страданий, когда головорезы Костелло свернули мне нос. Я очень ей благодарен. — Кого ты обманываешь, Нино? Ты просто влюбился в неё. Дон Романо покачал головой. — Когда-нибудь, Витторио, ты тоже влюбишься. Нельзя шутить над таким светлым чувством, как любовь. Поверьте мне, я многое повидал на своём веку. Нино заметно нервничал, то и дело поглядывая в зеркало: не торчит ли воротник? Не помялась ли рубашка? Лючия очень удивилась, увидев его, в новом костюме, ждущего её возле колледжа. Девицы тотчас повысовывались из окон, хихикая и обсуждая его. — Нино? — Я приехал, чтобы выполнить своё обещание, Лючия. Прости, что не приехал раньше. Её щёки порозовели. — Если ты только немного подождёшь меня. Я должна переодеться. — Разумеется. Ох, совсем забыл… Он открыл дверь и достал букет цветов. — Вот. Это тебе. До ушей донеслись завистливые вздохи. — А Лючи-то, не промах. Вон, какого щёголя отхватила. — Ты видела его машину? Он наверняка из этих, ну, ты поняла меня… — Да ну тебя, он вон какой милый. С цветами приехал… Первое их свидание было весёлым. Они гуляли в парке и ели мороженое. Нино на миг почувствовал себя обычным парнем, а на прощание он получил поцелуй в щёку, который, казалось горел до следующего их свидания. Он то и дело машинально прикасался пальцами к тому месту, где его впалая щека встретилась с мягкими губами Лючи. Через месяц, на шестом, по счёту, свидании они попали под дождь, и до машины добежали совсем вымокшими. Блузка Лючи прилипла к телу, волнуя фантазию. Ему стоило больших трудов не смотреть на неё. Он снял с себя промокшее пальто, а относительно сухой пиджак накинул ей на плечи. — Нино… Он натянуто улыбнулся. — Да? Её лицо было так близко, что он мог разглядеть капельки дождя. Её щеки покраснели и она спросила: — Девочки в колледже…они часто спрашивают о том, спала ли я с тобой… Он нервно облизнул губы. — Лючи…мы с тобой даже не целовались ещё. — Вот и я так сказала, а они…они говорят, что ты скоро меня бросишь. Он вытащил шпильки, удерживающие её причёску, позволяя влажным волосам упасть ей на плечи. Глупая. — Закрой глаза. Она послушно сделала так, как он просил. Нино пропустил пальцы сквозь её волосы. Второй рукой он стёр капли дождя и склонился к ней. — Никому не позволяй так говорить, Лючи. Я не собираюсь тебя бросать. Никогда. Он легко коснулся своими губами её губ. Двумя месяцами позже, он пожалел о том, что не пришёл к её отцу, чтобы попросить её руки. Он шагал по коридору хорошо знакомого ему дома с замиранием сердца. Её тонкая фигурка выглядела сломанной куклой, ангелом, павшим в бездну к бездушным грешникам, что сломали ему крылья. Её прекрасное лицо было залито кровью, а тело покрыто царапинами и порезами. На её бёдрах была кровь. Нино расстрелял этих ублюдков. Расстрелял, чувствуя, как слёзы текут по щекам. Он перезаряжал пистолет снова и снова, превращая лица осквернителей в кашу из костей и того, что должно было мыслить, но додумалось только опорочить. Он стрелял до тех пор, пока Витторио не отобрал у него пистолет и звонкой пощёчиной, отдавшейся эхом в ушах, не привёл его в чувства. Нино склонился над девушкой, которая глупо краснела, говоря с ним о сексе, как о чём-то почти сакральном. Она всегда смотрела на него с любовью, которой он не заслуживал. Не заслуживал, но любил в ответ. Соль его слёз растворяла кровь, запекшуюся у неё на лице. Он обречённо попытался нащупать её пульс и вздрогнул, когда её ладонь схватила его за ногу, а её серые глаза внезапно открылись. — Нино…ты…мой ангел… Нино Риччи был кем угодно, но только не ангелом. А если и ангелом, то из тех, что сеяли смерть. Но даже самым лютым грешникам иногда даровалось прощение. Лючи была искуплением всех его грехов, а её любовь была Раем. Об ином он мечтать и не смел. Когда он открыл глаза, то увидел самого настоящего спящего ангела, утопающего в лучах наступающего рассвета. Он протянул плохо слушающуюся руку, пытаясь коснуться чудесного создания. Ангел открыл глаза и по его щекам потекли слёзы, а мгновением позже, Нино оказался в крепких объятиях. — Нино…мой Нино… Она гладила его по заросшим щетиной щекам, а на его кожу, не скрытую бинтами капали её горячие слёзы. Разве это не было чудом? Он ранен, но жив. А она всё ещё любит его. — Лючи… Его голос звучал хрипло, надсажено. Не так он хотел, чтобы она услышала своё имя. Оно всегда вызывало в нём волну особой нежности, даже когда в силу обстоятельств оно звучало по-мужски. — Ты хочешь пить? Он кивнул. Она осторожно поднесла к его губам прохладный стакан. Он пил жадно, а голова тотчас закружилась, но она поддержала его, не давая ему рухнуть. — Отдохни, милый. Я буду рядом. Он счастливо улыбнулся. — Больше мне ничего не нужно.       Как Витторио ни силился, но заставить Лючи покинуть свой пост ему так и не удалось. В один из дней, он отправил Джорджио, чтобы тот отнёс ей еду, а тот мало того, что вернулся обратно с подносом, так ещё и выглядел до крайности озадаченным. — Джорджио? Что случилось? Витторио попытался почесать всё ещё забинтованную голову. Доктор зашил царапину на его виске, но повязку снять пока не разрешал. — Босс, о таких вещах говорить не принято. Просто странно, что Лючи держит за руку Нино и молится. Витторио вздохнул. — Не думай о них плохо, Джорджио. Вот, взгляни-ка лучше сюда. Он взял со стола фотографию и протянул парню. — Узнаешь кого-нибудь? Джорджио улыбнулся. — Ого, босс. Вам тут лет, наверное, столько же, сколько мне сейчас. О, а вот Нино совсем не изменился….такой же улыбчивый и худощавый. Лицо Джорджио приняло озадаченное выражение. Он резко поднял голову, встречаясь с ним взглядом. — Не может этого быть! — Может. Эта девушка — Лючи. Мой бессменный консильери. Она встретила Нино когда ей было шестнадцать. Он влюбился в неё с первых минут знакомства, а она чуть попозже. — Но зачем? Чтобы войти в семью? Витто покачал головой. — Я не буду раскрывать тебе подробности. Но выхода у неё действительно не было. Её присоединение к семье — случайность, вытекшая из печальной закономерности. Но она большая молодец, правда? — Да. Это уж точно. — Джорджио. — Да, босс? — Сохрани это в секрете. — Да. Конечно, босс. Я никому не скажу.

***

      Когда Франческо Джулиано был в ярости любой из его подчинённых знал, что к нему лучше не соваться. Его ярость усилилась стократно, когда в какой-то захудалой газетёнке проскользнула информация о том, что завод, на котором были найдены трупы принадлежит ему. Слуга, доставивший ему корреспонденцию, пожалел о том, что полгода назад не принял предложение своей кузины о переезде в Канаду, когда в спину ему прилетело тяжелое, явно антикварное пресс-папье. Элизабет в ужасе кинулась к слуге, помогая ему подняться. Он знал, какой нрав у его хозяина, но даже не подозревал, что те чудовищные синяки на её запястьях — его работа. — Лиза! Оставь это дерьмо лежать там, где я его оставил! — Но, Фрэнк…милый, он же не виноват…. Франческо, в этот момент был каким угодно, только не милым. — Не виноват? Может и не виноват. Но ты только взгляни, эта черномазая шлюха меня вызывает в Прокуратуру! А всё потому, что этот ублюдок Пьюзо, оказался живучим, как таракан! — К-какая шлюха? И при чём здесь мистер Пьюзо? — Ха-ха, я и забываю, что ты мало знаешь о мире где живёшь. Я говорю об этой суке, Диане Бозман. Я же говорил Харрису, что пора бы их прикрыть. А что до Витто…я обязательно уничтожу его. Собирайся, ты поедешь со мной. Элизабет внутренне похолодела. Она, в отличии от Джулиано была знакома с прокурором Бозман лично. А ещё, она совершенно точно не желала Витторио смерти. Весть о том, что он жив принесла ей радость и надежду. Надежду, что однажды она сбежит из этого ада. Она спешно нарядилась и накрасилась, стараясь скрыть макияжем собственный страх. Хватит ли ума специальному прокурору не обратиться к ней по её настоящему имени? Франческо тащил её за руку, затянутую в перчатку и она мысленно радовалась, что он не обращает внимания на то, как скривилось её лицо. В машине она отрешённо таращилась в окно, стараясь не привлекать к себе внимания. — Какого? Джулиано ударил по тормозам. — Что случилось, милый? — Машина, Лиза. Она едет за нами от самого дома. Ты не заметила? Элизабет обернулась и едва не вскрикнула. Автомобиль был ей прекрасно знаком. Щегольской ярко-жёлтый кабриолет затормозил у обочины. Франческо вышел из машины. Элизабет кинулась следом. — Какого чёрта, парень? Тебе жить надоело? Водитель улыбнулся, словно его совсем не пугало хмурое лицо Джулиано. — Простите меня, сэр. У меня и в мыслях не было расстаться с жизнью сегодня. Просто неделю назад я, со своей девушкой ужинал в гостинице «Вотэрлайф». В этот же вечер, там ужинала и ваша спутница. — И? — Вот. Дэвис протянул хмурому Франческо дамскую сумочку, принадлежавшую Элизабет. — Мне стоило больших трудов отыскать вас, а оказалось, что мы соседи. Поэтому, когда я увидел вас сегодня, то решил последовать за вами. Джулиано вынул бумажник из кармана, но Эдмунд остановил его. — Прошу, мне ничего не нужно. Я — человек небедный. Франческо усмехнулся. — Спасибо. А теперь — убирайся. Я в состоянии купить своей девушке столько барахла, сколько она пожелает. Франческо развернулся, чтобы уйти, а Эдмунд подмигнул Элизабет, показывая, что нужно открыть сумку. Она слабо улыбнулась ему и поспешила вернуться в машину. Что этот идиот задумал? Диана Бозман встретила Франческо спокойно. Словно к ней каждый день заходит кто-то вроде него. — Добрый день. Мистер Франческо Джулиано, надо полагать? Диана Бозман. Она протянула руку, которую он нехотя пожал. — К делу, мисс Бозман. Я бизнесмен, и ценю своё время. Какая необходимость в нашей встрече? Прокурор кивнула. — Думаю, вам будет интересно узнать, мистер Джулиано, что не так давно, а именно, четыре дня назад, на заброшенной фабрике по производству печатных станков, были обнаружены тела людей, ранее работавших на вас. Так же, на территории фабрики было обнаружено тело пятнадцатилетней Фелиции Гасконе. Франческо поджал губы. — Эти люди мертвы и больше не работают на меня. Чем они занимались в своё свободное от работы время — меня мало интересует. Диана смотрела прямо ему в глаза. — Эта фабрика принадлежит вам. — Много чего в этом городе принадлежит мне. Скажите мне на милость, вы будете дёргать меня всякий раз когда кого-то убьют или ограбят возле моих магазинов или ресторанов? — Нет. Разумеется нет. Просто мне хотелось понять, есть ли какая-то связь между недавними убийствами… Джулиано хмыкнул. — Звучит так, словно вы, прокурор, пытаетесь найти связь между этими убийствами и мной. Напрасно. Я не причастен. А если бы и был, то у вас нет ничего, кроме пустых соображений. — И в мыслях не было, мистер Джулиано. Если бы мне было что предъявить, то вы сидели бы в тюрьме. Диана выдержала тяжёлый, немигающий взор Франческо. — Вы угрожаете мне, мисс Бозман? — Нет. Я просто говорю вам о том, как устроена работа прокурора. И, мистер Джулиано? — Да? — Сюда приходят не только подозреваемые. Иногда сюда приходят те, кому нужна помощь. Элизабет могла поклясться что Диана Бозман в этот миг посмотрела прямо на неё. Франческо рассмеялся. — Я не нуждаюсь в помощи представителей закона, госпожа прокурор. Надеюсь, что впредь вы не потревожите меня. На голову Специального прокурора Дианы Бозман никогда не обрушивалось столько проклятий, как в этот день. Франческо высказал своё мнение очень цветисто и витиевато. Элизабет не разобрала многих слов, но они явно являли собой квинтэссенцию отборной итальянской ругани. Они вовсе не поехали домой, как она ожидала. Сначала Франческо остановился у телефонной будки и кому-то позвонил, а потом вернулся в машину и развернулся. Ехали они довольно долго. Один район сменялся другим, остановились они далеко за городом у ворот богатого особняка. — Милый? А где мы? Франческо недовольно пробурчал: — Это дом одного моего хорошего знакомого. Посиди здесь. Я скоро вернусь, детка. Элизабет обиженно надула губки, делая вид, что расстроена, чем вызвала его смешок. — Не скучай. По дороге мы заедем в отличное место, где сможем побыть наедине. Её взгляд зацепился за сумочку безучастно лежащую на заднем сидении. Сумочка была явно новая, наспех купленная безумцем-Дэвисом. Он явно не оставлял попыток узнать всю правду о том, что толкнуло её на путь полный опасности. Дурак. Она же сказала ему, чтобы он не лез… В сумке обнаружилась записка нацарапанная его убористым почерком. «Я хочу тебе помочь. Хочешь ты этого или нет. Мы ведь напарники, помнишь? Продержись ещё немного». Идиот. Просто идиот. Дэвис сильно рисковал, ввязываясь в это дело. Едва ли его остановит чувство опасности. Она вышла из машины и подожгла записку Дэвиса. Таким вещам опасно оставаться материальными. К счастью, её фокусы остались незамеченными. Джулиано вернулся спустя полчаса и выглядел задумчивым. — Лиза. Я отвезу тебя в «Воробьиную комнату». У меня есть кое-какие дела, требующие моего личного и безотлагательного вмешательства. — Надеюсь мы расстаёмся ненадолго? Мне вовсе не хочется слушать гадости от девочек… — Просто скажи мне, кто сказал о тебе плохо, и я отправлю их туда, где их рты будут заняты куда более полезным делом. Элизабет отрешённо подумала о том, что ни при каких обстоятельствах не скажет Джулиано ни слова, даже если кто-то будет говорить о ней гадости. Лиза Доусон же только состроила полный любви взгляд, обращённый на Франческо.       Трубку сняли так быстро, что создавалось впечатление, что её звонка ждут. — Это я. Послышалась какая-то возня и в трубке раздался голос Витторио. — Элизабет. Ради одного её имени, произнесённого с такой интонацией стоило страдать в объятиях Джулиано. В его голосе причудливо мешались печаль, радость и облегчение. — Витто. Прости, я знаю, что не стоит называть имён…но я…я так соскучилась по тебе. — Я тоже, Элизабет. Я тоже. — Как ты? Ты не ранен? Я знаю о ловушке… — Пустяки. Если бы не Нино, мне пришлось бы туго. Его зацепило куда серьёзнее. Где ты сейчас? — Я сейчас в «Воробьиной комнате». Что с Нино и Лючи. Они живы? Повисло тягостное молчание. — Витто? Ответь мне… — Нино…ранен. Но жив. Лючи сейчас рядом с ним. — Господи…это нужно прекратить… Витторио. Мы должны остановить его. Сегодня его пригласила к себе прокурор Бозман. Потом он отвёз меня сюда… — И мы сделаем, Элизабет. Я обещаю. Завтра утром тебе кое-что передаст курьер. Это мальчик из цветочной лавки. Так, ты всегда сможешь дать мне знак, если у тебя не будет возможности позвонить. — Витторио? — Пожалуйста, будь осторожна. Джулиано в преддверии встречи семей будет крайне раздражён. Уверен, он ещё не раз попробует убрать меня. Он близок к своей цели и не желает видеть препятствий. — Я хочу к тебе. — Когда это закончится, я обещаю больше никогда не отпускать тебя. Пока что нам просто нужно выдержать это, моя милая Элизабет.