Однажды, если взаимно

      Альмитара и Торосс нетерпеливо постукивали копытами у городских ворот в предвкушении поездки. Кандра, сложив руки на груди, наблюдала за тем, как Леголас закреплял на них дорожные сумки, и до сих пор не верила, что согласилась на этот шаг. Ей нравилось в Мирквуде, она чувствовала себя здесь почти как дома, в основном благодаря поддержке принца, она полюбила здешние великолепные сады, поляны и водопады, этот величественный дворец янтарных тонов, похожий на лабиринт, из которого не хотелось выходить, ибо каждый его уголок был прекрасен. А теперь она собиралась бежать вместе с Леголасом, будто они были какими-то преступниками, хотя трудились на благо королевства. Нет, их не изгнали — он сам принял это решение, объяснив его тем, что готов отказаться от своих владений и авторитета и жить в другом эльфийском государстве, лишь бы спокойно провести вечность рядом с ней, без упреков и наставлений со стороны отца. Девушка не рассказывала ему о своих встречах с Трандуилом, ибо волновалась, что из-за их максимально натянутых отношений принц воспримет все неправильно, а стоило бы не сомневаться в его доверии и сказать, что они вполне нашли общий язык — упоминать свою схожесть с Шандрэль было необязательно, а владыка Мирквуда вроде больше не рассматривал вариант выставить ее вон. Может, до этого ухода бы не дошло… Хотя после диалога в саду король с ней больше не беседовал, а его сын мог просто скрывать, что знал об их сближении, на самом деле затаив обиду. Кандра ведь до сих пор не была уверена, что Трандуил к ней испытывал. Она попыталась трезво оценить ситуацию по собственному опыту и из желания сохранить целостность сердец обоих мужчин, навязав Его Величеству, что он ввел самого себя в заблуждение и в действительности продолжал скорбить по жене. Но была ли это правильная догадка? Можно ли верить Леголасу на слово? Вдруг эльфы могут после успешных отношений полюбить снова? В любом случае, девушка осталась бы с принцем. И в таких обстоятельствах, наверное, лучшим решением действительно было уехать. Разве что повелитель Мирквуда нашел бы в себе силы смириться с тем, что его второй шанс оказался призрачным, и порадоваться за сына так же, как порадовался бы за себя. Только кто бы тогда сумел поддержать его? А кто будет с ним сейчас, после их отъезда? Кандра успела узнать, насколько болезненно он перенес последнее расставание с сыном, и не хотела бросать его в полном одиночестве вновь.       — Леголас, может, все-таки не надо? — довольно жалобным голосом уточнила она, видя, как последний ремешок был застегнут.       — Он не оставил мне выбора. Или ты передумала? — с холодной уверенностью отозвался принц, поворачиваясь к ней. Девушка уже собралась было рассказать ему о том, чем зачастую занималась в свободное время, пока его не было рядом, как вдруг ворота во дворец открылись, и оттуда твердой быстрой походкой вышел король. Сегодня он облачился в темное блестящее одеяние и отливающий синим черный плащ с замысловатыми серебристыми узорами и довольно яркой подкладкой огненного цвета, а голову его венчала тиара с белым камнем. Судя по глубокой складке меж густых бровей и пронизывающему ледяному взгляду, он был очень зол, но Кандра увидела в его светлых глазах нечто большее, от чего ее сердце сжалось в сочувствии. Это был страх.       — Что происходит? Фолмер сообщил мне, что вы двое собрались в Ривенделл якобы без намерения возвращаться, — раздраженно поинтересовался Трандуил, уставившись на сына. Похоже, у него не было сомнений в личности зачинщика сего действия.       — И он не ошибся, — не растерялся тот, смело выходя вперед и отвечая не менее яростным взором. — Я устал терпеть твое осуждение любых моих решений, которые не соответствуют твоим принципам; я не хочу, чтобы Кандра постоянно чувствовала дополнительное давление и подвергалась твоему негативному влиянию. Судя по всему, за годы после моего возвращения ничего не изменилось. Так зачем мне оставаться там, где я не могу быть счастлив?       Чем больше он говорил, тем беспомощнее становилось выражение лица правителя Мирквуда: угол бровей сменялся на противоположный, гнев испарялся, и его место занимало паническое отчаяние. Пылкость Леголаса тоже быстро прошла, однако его взгляд не был преисполнен сопереживания, в отличие от того, что принадлежал его подруге. Он поджал губы и с глубоким разочарованием в голосе добавил:       — Ты хотел спасти меня тогда. Но от чего ты спасаешь меня сейчас?       Повисло молчание. То ли не выдержав напряжения, то ли предположив, что задал риторический вопрос, принц подавил вздох, развернулся к отцу спиной и сделал несколько шагов в сторону своего коня.       — Леголас, постой, — окликнул его король и, дождавшись, пока тот обернется, принялся объяснять: — Я уже давно отказал этим своим принципам в твою пользу. Я не добиваюсь того, чтобы Кандра была изгнана, и не собираюсь пытаться разлучить вас. Эти несколько месяцев я много наблюдал за вами и успел сделать для себя много выводов. Я иногда встречался с Кандрой, чтобы как можно лучше узнать ее и проследить, как она действует и чувствует себя в нашей среде. И я понял, что она достойна стать принцессой. Она обладает всеми необходимыми качествами. Ты прав: распознать истинную любовь трудно, но, как только ты это сделал и выяснил, что твои чувства взаимны, за нее нужно бороться. До конца, несмотря ни на что. И, если я сейчас встану на твоем пути, я не буду достоин называться твоим отцом.       Взор принца значительно смягчился, и в нем даже промелькнули сожаление и стыд, но кое-что он все-таки хотел уточнить. Он повернул голову к девушке и с плохо скрываемым удивлением спросил:       — Ты вправду виделась с ним?       — Да, и мы довольно неплохо поладили. Знаешь, когда входишь в положение другого и понимаешь его позицию и почему она именно такова вместо того, чтобы обижаться и ссориться, конфликты решаются гораздо проще. Я выслушала твоего отца, не принимая его слова как оскорбления, попробовала узнать его с другой стороны — и, поскольку это было обоюдно, мы сумели найти общий язык. Я хотела рассказать тебе раньше, но, зная о ваших сложных отношениях, переживала, как ты воспримешь наши личные встречи… — успешно избегая упоминаний производного конфликта, связанного с матерью возлюбленного, и виновато опуская ресницы, ответила она.       — Казалось бы, ты живешь в Мирквуде уже не первый день, а такое впечатление, будто совсем ничего не узнала ни обо мне, ни об эльфах в целом, — внезапно изрек с сарказмом Леголас, и Кандра увидела, как он шутливо ухмыльнулся и добавил, возвращая взор на отца: — Значит, мне отменить поездку?       — Если вам угодно остаться. Я готов принять Кандру в нашу семью и разрешаю тебе жениться на ней, — отозвался тот, склонив голову и взглянув на них слегка исподлобья своими кристально-голубыми глазами. От девушки не укрылось, как дрогнули уголки его губ. Она изумленно посмотрела сначала на принца, расплывающегося в улыбке, потом на Трандуила, просияла и, не сдержавшись, чуть ли не вприпрыжку подошла к последнему, чтобы беспринципно заключить в крепкие объятия. Пусть он всегда ассоциировался у нее с холодным звездным светом, сейчас он казался очень теплым, а его волосы пахли цветущими гибискусом и георгином. Владыка Мирквуда явно не ожидал настолько эмоционального жеста с ее стороны и отвык от подобного, ибо едва ощутимо вздрогнул и весьма неловко приобнял ее за плечи, но Кандра совсем не хотела смутить его.       — Милорд, я безмерно благодарна Вам!.. Однако, если Вам потребуется помощь, если нужно будет поговорить и получить поддержку… прошу, обращайтесь и не держите все в себе. Надеюсь, я действительно не причиняю Вам неудобства… — еле слышно, но не менее пылко произнесла она, тонко намекая на его спутанные чувства к ней.       — Нет, Кандра, ты была права. И я искренне признателен тебе за это.

***

      В день королевской свадьбы Трандуил с улыбкой наблюдал за сыном и юной полуэльфийкой и трепетно вспоминал, как в такой же теплый летний денек около трех тысяч лет назад он сам стоял под этой же аркой у небольшого водопада, держал нежные ладони Шандрэль в своих, так же счастливо и безмятежно улыбался и все не мог насладиться ее особенной красотой в этот неповторимый день, как сверкали ее глаза, похожие на сапфиры, как переливалось ее струящееся белое платье, будто имитирующее свет звезд, как освежающий ветерок трепал ее длинные локоны, как они оба с надеждой и предвкушением смотрели в будущее, полные сил и забывшие свои печали. Странно, но он больше не чувствовал боль — наоборот, его накрывала сладкая ностальгия. Эльфы любят лишь однажды, если их чувства взаимны. И теперь Трандуил понимал: чтобы принять ситуацию и обрести равновесие, он должен был видеть не только Шандрэль в Кандре, но и себя в Леголасе. Идеальную смену на должность правителей Мирквуда.