⊹──⊱✠⊰──⊹
Утром в субботу, испытывая легкое чувство дежа вю, Ибо полчаса проводит перед зеркалом, пытаясь придать своей внешности более «омежий» вид, орудуя макияжной кисточкой, пытаясь использовать все советы Сынёна по назначению — где накрасить, какой цвет применить, как правильно подчеркнуть выразительность губ. Он честно пытается сотворить из себя то, что у них вышло на приеме, но ничего не получается путного, кроме обычных стрелок. Сынён говорит, что у него они выходят лучше всего, и Ибо решает, что их может быть вполне достаточно, если он не хочет опоздать. Выбирая что надеть, Ибо останавливается на обычной черно-белой клетчатой рубашке, однотонной черной футболке и таких же штанах. Сяо Чжань не уточнял ничего про внешний вид, так что Ибо может не волноваться на этот счет. Но волнуется. Черт, Ибо ведет себя так… по-глупому. Ощущение не отпускает, когда он выходит из ванной комнаты, продолжая сборы. Когда Сяо Чжань пишет ему, что уже припарковался внизу, Ибо, вдохнув и выдохнув, спускается вниз. На улице безветренно, а солнце скрыто за облаками. Они кажутся легкими и почти прозрачными, давая надежду, что обещанное синоптиками «тепло и солнечно» состоится в ближайшее время. Меньше всего Ибо хочет чтобы сегодня был дождь, несмотря на всю его романтичность. Просто Ибо хочет наконец-то получить своё первое свидание без всяких помех, хоть от родителей, хоть от природы. В машине Сяо Чжаня приятно пахнет жасмином и карамелью. Ибо вдыхает сладкий аромат, улыбаясь невольно уголками губ, и, пристегнувшись, наконец поворачивается к нему. Сяо Чжань приветливо улыбается, тихо проговаривает «Доброе утро» и, ничего не сказав о внешнем виде Ибо, блокирует машину. Тихий щелчок звучит слишком громко, взгляд Сяо Чжаня ровный и мягкий, отчего спокойствие плещется внутри мерными волнами. — Привет, — только и говорит Ибо, а потом скашивает глаза на чужие руки, уверенно обхватывающие руль. Внутри разгорается незнакомое чувство, и он спешит отвести взгляд, рассматривая за стеклом одну из неоновых вывесок. Сяо Чжань заводит двигатель, и машина плавно трогается с места. Они проезжают несколько улиц в полной тишине — удобно устроившемуся на сидении Ибо приходится подавлять зевки, помня о приличиях, сказывается сегодняшний ранний подъем и сборы. — Даже не спросишь, куда мы едем? Ибо посматривает на него из-под опущенных ресниц, так что видит, как тот коротко улыбается. — Если это не похищение, — шутливо отзывается Ибо, пожав плечами, — то я согласен на все. — Не стоит говорить это незнакомому альфе на первом свидании, — замечает серьезным тоном Сяо Чжань. Ибо фыркает, удобно располагается на сидении, чувствуя, как нервное напряжение потихоньку начинает отпускать. — Можно счесть это приглашением. Ибо молчит, обдумывая, а потом с осторожностью и стараясь, чтобы голос звучал серьезно, спрашивает: — Технически — знакомому альфе, на «тестовом свидании» мы вроде как перешли от статуса «незнакомцев» в… другой, — Ибо запинается тут на мгновение. — И это же не похищение? Кто перед похищением сбрасывает сообщение «Возьми ветровку, там может быть прохладно»? Сяо Чжань бросает на него короткий и красноречивый взгляд и в его глазах можно рассмотреть искорки смеха. Он забавляется, поддразнивая Ван Ибо, когда отвечает, подражая ему: — Шутки про похищение твоего сердечка шутить ещё рано? Ибо закатывает глаза, качает головой и усмехается. Он чувствует себя прекрасно. Сяо Чжань нажимает на кнопку, расположенную на руле, и салон заполняет тихая и ненавязчивая мелодия. Окончательно расслабившись и вслушиваясь в песню, даже немного подпевая, Ибо как-то пропускает момент, когда Сяо Чжань выруливает из основного потока машин и съезжает на одну из узких дорог, определенно ведущих к выезду из города. — Мне нравится эта песня, — говорит он, и когда Сяо Чжань вопросительно мычит, пропевает строчку: — Если за твоей спиной никого не будет, когда твоя душа будет готова улететь, я пойду за тобой во тьму.* Пейзаж за окном меняется, и на горизонте исчезают крупные и массивные сооружения города, Ибо убеждается в своем предположении окончательно. Он не чувствует тревоги, только радостное предвкушение и некое любопытство — все же интересно, чем его может удивить этот человек. Раздавшийся звонок прерывает приятную тишину между ними. Сяо Чжань тихо вздыхает, бросает короткий взгляд на телефон, закрепленный в держателе, а потом быстрым нажатием на одну из кнопок на приборной панели, сбрасывает. Ибо чувствует себя неловко, успев увидеть на дисплее имя звонившего. — Если тебе нужно ответить — ответь, — тихо проговаривает он, сжимая пальцами лямки рюкзака. — Не стоит пренебрегать звонком родителей. — Подождут. У меня выходной, и я отсыпаюсь, — Сяо Чжань улыбается, голос его звучит мягко и с некой нежностью. — И что, хорошие снятся сны? Сяо Чжань кидает на Ибо взгляд из-под ресниц и хрипло соглашается: — Самые лучшие. Если у Ван Ибо краснеют кончики ушей, он лишь надеется, что Сяо Чжань не заметит.⊹──⊱✠⊰──⊹
— Нет, — первое, что вырывается у него невольно, когда автомобиль останавливается у нужного здания. — Скажи мне, что это шутка. Ибо выходит из машины и не верит своим глазам: Сяо Чжань действительно привез его на… ипподром? Не то чтобы это проблема, но. Покачав головой и сунув руки в карманы, чувствуя легкую неловкость, Ибо поворачивается к нему и спрашивает: — Серьезно, лошади? — Я не шутил, когда говорил о конном спорте, — Сяо Чжань подталкивает его ближе к входу, аккуратно обхватывая его запястье. — Ну же, — говорит он, — неужели ты против? Ибо закатывает глаза и фыркает. У него совсем из головы вылетает, что Сяо Чжань приличный и воспитанный альфа, которого должны были всему этому обучать. Жаль, конечно, что Ибо от всего этого далек. — Я не очень жалую лошадей, — признается Ибо. В общем, ситуация складывается не в его сторону. Нужно исправлять положение — может, предложить ему просто прогулку и пикник? — Боишься? — Сяо Чжань подозрительно щурится, а на его губах расплывается коварная улыбка. Кажется, он начинает догадываться, да? У Ибо предательски замирает сердце, и он судорожно сглатывает, стараясь ничем не выдать своего волнения. — Уж не посчитать ли мне это за недостаток? Наверное, возмущение написано у Ибо на лице, раз Сяо Чжань тут же заходится смехом. Он дивный, звонкий и беззлобный, но смущение все равно тлеет угольками в груди, а лицо начинает гореть. — Не вижу ничего смешного, — бурчит Ибо. Ему все ещё неловко, особенно, когда Сяо Чжань прекращает смеяться и увереннее хватает его за руку, переплетая пальцы. Тепло чужой руки вызывает слишком много непонятных чувств, среди которых отчетливо различается одно — это приятно. Ибо спешит оправдаться: — Просто не возникло интереса. — Совсем? — Да, — Ибо пожимает плечами, затем, рассматривая пейзаж: ближайшее к ним здание главного корпуса просматривается через мощеную дорожку, по которой они неспешно прогуливаются. — Как у учителя Сяо с водой. — Учитель Сяо? Ибо ухмыляется: — Мы же здесь для этого, да? — он, обернувшись, подмигивает, а потом уверенным шагом направляется к главному зданию. — Ну так научи. Рук они так и не расцепляют. Впрочем, приходится это сделать, когда администратор — приветливый и улыбчивый паренек — требует их заполнить необходимые карточки и интересуется целью их визита. Сяо Чжаня он узнает сразу же, приветствуя чуть ли не с порога, а вот Ван Ибо, зашедшего первым, он окидывает любопытным взглядом. Ибо, отпустивший руку Сяо Чжаня только возле стойки администратора и отбросивший слабый укол разочарования от этого, лишь переводит свой взгляд на спутника. Сяо Чжань, одарив их обоих одной из своих приятных улыбок, сообщает о том, что, во-первых, им потребуется инструктор, потому что его спутник не очень хороший наездник — и Ибо мысленно благодарен за это ему; во-вторых, они арендуют один из загонов на несколько часов и настоятельно просят их не беспокоить. Администратор, кажется, очарован, потому что тоже не перестает улыбаться. Голос его, медовый и довольный, вызывает у Ибо раздражение, и он, глядя на развернувшуюся перед ним картину легкого флирта, начинает злиться. Опять эта недостижимая наука. Ему приходится отойти чуть поодаль и отвернуться, не зная, как реагировать — то ли показать недовольство открыто, то ли остаться равнодушным и сделать вид, что ничего не происходит. На самом деле он не должен испытывать никакой ревности. Но она все равно просыпается, словно ото сна, поедая нутро, подобно голодному зверью. И требует расправы, требует обозначить территорию, будто бы они не цивилизованные и разумные существа, а дикие и необузданные создания. Это чувство неуместно, Ибо понимает, но ничего не может с собой сделать. И если уж Сяо Чжань замечает его состояние, то виду не подает. Он прощается с администратором, поворачивается к рассматривающему интерьер Ван Ибо и предлагает проследовать дальше. В последний раз Ибо был в подобном месте, когда ему исполняется шесть. Папа нанимает в тот год инструктора, надеясь, что из сына получится хороший наездник, но маленький Ибо слишком пугается лошади, чтобы подойти к ней. Хотя, конечно, это была далеко не лошадь — пони, если быть точным, — но страху неведомы такие различия, страх существует и властвует над сердцем и телом, если его впустить, если позволить. Кто же знал тогда, что маленькому Ибо действительно нужно было быть немного смелее, и тогда, быть может, старания папы были оправданы. А потом это перестает быть важным, отец решает, что Ван Ибо подобное не пригодится в принципе. Они подходят ближе к стойлам, что находятся почти в самом конце одной из конюшен. Сяо Чжань держит в руках мешочек с угощением и молча смотрит на Ибо. — Разве мы не должны переодеться? — Ибо знает, что стоит облачиться в пригодный и удобный для верховой езды костюм. — И взять снаряжение? — Конечно, — Сяо Чжань останавливается возле последнего стойла. — Но сначала ты познакомишься с ней. Ибо думает, что это не очень удачная идея. Знакомство с лошадью обязательно, но ему кажется, что лучше это сделать после того, как инструктор выдаст ему все рекомендации и разрешит подойти к лошади. Кстати, о последнем. Почему его до сих пор нет? — Вряд ли это удачная идея, — бубнит под нос Ибо. — Она не запомнит меня, я все равно потом переоденусь. Сяо Чжань ничего не отвечает, лишь приподнимает брови и усмехается. Ибо от подобной реакции чувствует, что сморозил полную глупость, и теперь испытывает легкий стыд. Стараясь выглядеть весьма не замороченным собственными словами, он подходит ближе, рассматривая наконец выбранную Сяо Чжанем лошадь. Она похожа на огонь. У Ибо не находится никаких других слов, чтобы описать ее — слишком красива, а все, что приходит на ум, кажется несуразным и неуместным. Рыжий окрас впивается в память настолько отчетливо, что кажется, будто перед Ибо сейчас дикое и необузданное пламя, готовое сжечь все на своем пути. Ее большие, чуть раскосые глаза смотрят на Ибо настолько пристально, будто пронзают насквозь и видят его душу. Завороженный темным и внимательным взглядом, он протягивает руку, позволяя лошади себя обнюхать. Она насторожена, пофыркивает, дергает ушами, и Ибо решается аккуратно и с осторожностью ее погладить. Ведет по морде вверх, оглаживая неторопливо, едва-едва касаясь подушечками пальцев. Ему не страшно, трепет внутри совсем иной, куда больше похожий на очарование. Лошадь не двигается, стоит смирно, ей, кажется, даже нравится. Ибо, по правде говоря, в полном восторге. Она бьет копытом, дергая ногой — тонкой и длинной; в воздухе закручиваются легкие облачка пыли, стоит чуть резкий цокот и тихое фырчанье — лошадь подставляет морду, прижимает широко поставленные уши к голове, и в пристальном взгляде Ибо видит свое отражение, чуть размытое и непонятное. — Ты нравишься ей, — нарушает их молчаливое общение Сяо Чжань. Незаметно он подходит ближе, и Ибо ощущает всем своим телом его присутствие, слыша едва уловимый аромат парфюма альфы. — Она мне тоже, — шепчет в ответ Ибо, не прекращая поглаживаний. — Очень красивая и сильная. Сяо Чжань хмыкает, подается вперед, прижимаясь к спине Ибо грудью. Потом тянет руку вперед, подставляя угощение. Лошадь заинтересованно щурится, дергает ноздрями, чувствуя лакомство, а потом утыкается в ладонь Сяо Чжаня и забирает предлагаемое яство. Ибо весь словно застывает. Острое и слишком сильное, нечто незнакомое просыпается в нем, когда Сяо Чжань касается его. И в его действиях ведь нет ничего конкретного — просто ненавязчиво, вскользь, ничего такого, но у Ибо предательски подгибаются колени и окатывает жаром все внутренности. Скорее всего, это реакция «спящей» сущности. Раньше никогда не испытывающий такого, Ибо оказывается очень чувствительным к противоположному полу, точнее к этому конкретному альфе. Все ощущается в разы сильнее, чувственнее и ярче. Будто бы прибавили в комнате свет, и теперь он бьет по глазам настолько сильно, что ослепляет. Ибо старается дышать, делает вдохи и выдохи, и только когда Сяо Чжань наконец отстраняется, его тело перестает так реагировать. Будто бы ничего не случилось, Сяо Чжань обходит Ибо с другой стороны и продолжает подкармливать лошадь. Ибо убирает руку, пряча ее в карман — непроизвольно, Сяо Чжань касается его своими пальцами, они кажутся горячими, обжигают. Ибо не знает, что ему делать. Все это для него — слишком. Когда позади раздается тихое покашливание, а потом сильный и резкий, почти каркающий, голос отвлекает Сяо Чжаня от лошади и заставляет его переключить внимание на себя, Ибо принимает это как знак свыше. Успокоившись, он оборачивается тоже, улыбаясь приветливо и представляясь инструктору, пожимает протянутую ладонь. Инструктор — альфа средних лет, суровый и строгий на вид, — рассказывает Ибо о технике безопасности, как нужно правильно себя вести с лошадью и чего точно уж нельзя делать. Ибо кивает, соглашается, запоминает. Увлекается процессом по-настоящему и, когда приходит время провести лошадь по манежу, только удивленно смотрит сначала на инструктора, а потом и на Сяо Чжаня. — Уже? — Ибо не боится, азы он помнит, но все равно не оказывается готовым. Отчего-то кажется, что в прошлый раз подготовка занимала куда больше времени. Он пожимает плечами и кивает, принимая поводья — и когда ее уже успели подготовить? — Ладно, — выдыхает он, делая первый шаг. — Это не так уж и сложно. Сяо Чжань, идущий следом за ним, тихо хмыкает.❈ ══════❖═══════❈
Наблюдать за Ибо оказывается занимательно. Сяо Чжань смотрит на него украдкой, видит реакцию и интерес к происходящему, как Ибо внимает речи инструктора, как задает правильные вопросы и согласно кивает, когда инструктор интересуется, все ли понятно, и он выглядит при этом настолько очаровательно, что Сяо Чжань думает: не прогадал. Собранный и серьезный, Ибо совершенно не похож на того, кто буквально неделю назад увлеченно рассказывал Сяо Чжаню о бейсболе и смеялся с ним над рассказанной шуткой. Ван Ибо, на самом деле, делает все с точностью до наоборот: не кокетничает или флиртует, опуская скромно глаза, не ведет себя слишком вызывающе и развязно, не соглашается сразу на предложения Сяо Чжаня, а раздумывает день или больше, но Сяо Чжань все равно попадает под его обаяние. Не знает, умело расставленные это сети или же естественность — просто смотрит и не может отвести взгляда. Ему нравится то, что он видит. Нравится, как Ван Ибо, аккуратно держа в руках поводья, ведет одну из лучших его лошадей по манежу, украдкой посматривая на нее саму — довольна ли она и делает ли он все правильно, не причиняет ли неудобства? Испытывает удовлетворение, наблюдая за тем, как Ибо невольно и робко улыбается, словно в стеснении. От этого немного тесно в груди, но дискомфорт приятный, слегка волнующий, и Сяо Чжань спешит заняться своей лошадью — вдруг заметит? Хотя, скорее всего, нет. Ван Ибо останавливается посреди манежа, инструктор рядом с ним снова начинает тихо говорить, и Сяо Чжань не может удержаться, оставляя свою лошадь, в несколько быстрых шагов он сокращает между ними расстояние как раз в тот момент, когда Ибо, согласно кивнув, явно настраивается на что-то серьезнее простой прогулки. У него решительное выражение лица, немного поджаты губы, и только то, что он невольно их облизывает, а затем кусает, выдает его нервозность. — Как успехи? — интересуется Сяо Чжань, останавливаясь рядом с ними. — Уже готов? Ибо переводит на него взгляд, дергает плечами и отвечает. — Все в порядке, — тихо звучит его голос. — Мы тут… — Господин Ван выразил желание попробовать сесть в седло, — Сяо Чжань вскидывает брови, вопрошая, и Ибо кивает, слабо улыбнувшись. Инструктор, удерживающий уздечку, переключает свое внимание на подопечного: — Готовы? Ибо говорит решительное «Да», а потом поворачивается к лошади и аккуратно хватается за седло. Сяо Чжань знает, что ему лучше сейчас помочь — из-за отсутствия должного опыта тот может скорее навредить лошади, чем сделать все правильно. И пусть рядом инструктор, который в любой момент может быстро среагировать и предотвратить неприятный инцидент, Сяо Чжань все же подходит ближе и встает позади Ибо. — Тебе лучше расслабиться и выдохнуть, — осторожно положив руки ему на плечи, Сяо Чжань массирует их несколько мгновений. Ибо затихает, смотрит на него с искоса, но молчит. — Я не настолько плох, — ведет плечами и не отстраняется. — У меня есть опыт. Тихий смешок служит ему ответом. — Слишком давно, — Сяо Чжань знает, что у человека мышечная память развита куда лучше, но все равно не может удержаться от поддевки. Откуда у него это стремление — задумываться не время, так что он просто идет у него на поводу. — А что, — хитрость вдруг появляется в чужом голосе, и Ибо немного подается назад, — учитель Сяо может дать несколько советов? — И весьма дельных, — не остается в долгу Сяо Чжань. — Согласен послушать? А потом взглядом отпускает инструктора, и они с Ибо остаются одни. Ибо тянется к своей лошади и гладит ее за ушами. Она смотрит на него пристально, чуть повернув морду, и в ее глазах Сяо Чжань видит их отражение. Оно красивое: Сяо Чжань выше, ненамного правда, может коснуться губами затылка Ибо и вдохнуть его запах, исходящий от волос. Их силуэты мутные и расплывчатые, смотрятся органично и правильно, и мысль эта приятно оседает внутри. Он прикрывает глаза, тянет носом воздух, чувствуя слабый аромат. Это не запах омеги, естественный и желанный, пахнет его шампунем, с легкими нотками химических примесей. Приятный, немного отдает свежестью и травами, заставляет хотеть большего — вжаться лицом в шею, провести носом по кромке волос и коснуться губами светлых прядей. Сяо Чжань делает пару вдохов и выдохов, наслаждаясь моментом. Пока Сяо Чжань погружен в собственные мысли, Ван Ибо отстраняется и снова хватается за седло. Ставит одну ногу в стремя, но с непривычки делает все неправильно, и лошадь взбрыкивает, благо никак не агрессируя. — Ибо, — Сяо Чжань держит поводья крепко и в одно касание заставляет лошадь успокоиться, — не так быстро. — Ты уже говорил, — упрямо звучит в ответ. — Просто ты неправильно распределяешь вес, — поясняет альфа, заставляя Ибо снова подойти ближе. Подталкивает легонько, и когда Ван Ибо выполняет, продолжает: — Сначала поставь одну ногу в стремя, но не сильно опирайся. Затем нужно подпрыгнуть быстро и перекинуть ногу, чтобы… — Учитель Сяо, — перебивает его Ибо, — я знаю, как это делается. — Я все равно помогу, — стоит на своем Сяо Чжань. — Что-то может пойти не так. Ибо ничего не отвечает. Он выполняет озвученные инструкции с легкостью и точностью, и все бы прошло прекрасно, если бы не одно маленькое упущение: он все же забывает про вес, и чуть не валится назад. Сяо Чжань успевает в последний момент: просто подсаживает его, касаясь под ягодицами. Получается совершенно случайно и инстинктивно, без какого-либо умысла, за считанные мгновения его ладони обхватывают Ибо и направляют вверх, он перекидывает ногу через круп и с успехом оказывается в седле. Лошадь стоит смирно, Сяо Чжань тоже. — Все в порядке? — голос внезапно пропадает. Сяо Чжань не сводит с Ван Ибо глаз, рассматривая того из-под упавшей на глаза челки. Сжимает руки и машинально кладет их на чужие бедра, поглаживая. И это… Ван Ибо теплый. Очень теплый, будто бы печка. Сяо Чжань даже сквозь одежду чувствует исходящее от него тепло, мягкость его тела, двигая пальцами чисто машинально. Неторопливо совсем, успокаивающее. Сердце только бьется почему-то быстрее, сбиваясь с привычного ритма, да ладони горят и покалывают. Он проводит руками чуть выше, сжимает, исследуя как будто. Ибо напрягается, скашивает на него свой взгляд, и Сяо Чжань вдруг понимает: кажется, айсберг оказался совсем не айсбергом, а самым настоящим вулканом. И ещё то, что, кажется, это — перебор. — Прости, — извиняется он шепотом и отходит. — Мне не стоило этого делать. Ибо, держащийся за седло, смотрит не отводя взгляда: — Все в порядке, мне даже понравилось, — и улыбается, смело и немного вызывающе.❈ ══════❖═══════❈
После прогулки верхом они остаются за городом ещё на несколько часов. Обедают в расположенном тут же ресторанчике, скрытые от посетителей плотной ширмой. Их столик расположен на закрытой веранде, и сквозь панорамное окно хорошо рассматривать окружающие просторы: узкая тропа вьется змейкой, уходя к горизонту и утопая в светло-голубом море луговых трав и цветов. Сяо Чжаню так хочется почувствовать настоящий запах Ибо. Ему кажется, что если сейчас он приблизится к Ван Ибо снова, то в руках себя удержать будет невозможно — слишком уж сильна потребность вновь коснуться и трогать. И пусть хочется, очень хочется, до дрожи в руках, слабой и контролируемой, коснуться чужих волос и вдохнуть их запах, Сяо Чжань собирается, переключает свое внимание на пейзаж за окном и заводит непринужденную беседу. Пока ожидается заказ, Ибо, сначала отвлекшийся на телефонный разговор, но быстро его закончивший, тут же втягивает Сяо Чжаня в воспоминания про то маленькое приключение, случившееся с ним в детстве на похожем ипподроме. Сидя вместе за одним столом, разговаривая, Сяо Чжань спрашивает, запоминает, отвечает на вопросы Ван Ибо и ощущает приятное удовлетворение этим днем и своим выбором. На обратном пути их настигает дождь, и сквозь чуть приоткрытое окно доносится его тихий шепот — ласковый, нежный, успокаивающий. В салоне играет едва слышная музыка, Ибо снова подпевает себе под нос, и звук этот больше походит на мурчание, чем на песню. Сяо Чжань поглядывает на него украдкой и мягко улыбается. — Смотрю, ты любишь петь, — замечает он, прибавляя громкость. Ибо пожимает плечами. Его рука лежит расслабленно на подлокотнике, пальцами он сжимает его край и изредка поглаживает. Словно кошку или какого-то питомца. Сяо Чжань замечает это, когда они останавливаются на светофоре. Дождь усиливается, дворники интенсивно скользят по стеклу, издавая немного неприятный звук, заставляя Сяо Чжаня невольно морщиться. — Мне нравится музыка, — отвечает Ибо, склонив голову к плечу. Прядь волос падает ему на глаза, он смешно щурится и надувает щеки, пытаясь убрать ее. Не преуспев, он быстрым движением руки убирает назад, открывая взору Сяо Чжаня аккуратное ухо и блеснувшую в мочке сережку. Сяо Чжань поспешно отворачивается, выдыхая. — Но я никогда не хотел заниматься ею профессионально, — снова звучит откровение. — Танцы мне нравятся куда больше. — Уверен, что ты в них хорош. Глаза у Ибо наполняются интересом: — Хочешь посмотреть? Его вопрос звучит слишком уж игриво и провокационно. Светофор загорается зеленым, Сяо Чжань перестраивается в один из рядов, немного сбавляя скорость, и только потом отвечает. — Если ты захочешь показать, — отвечает он, а Ибо от этого начинает посмеиваться. — Пригласишь меня на отчетный концерт? — Обязательно. А ещё лучше приглашу тебя на танец, когда будет моя очередь выбрать куда устраивать похищение, — поддевает Ибо, посматривая на Сяо Чжаня. Сяо Чжань растягивает губы в улыбке. — Это будет интересно. Мне кажется, что я танцевал с кем-то в последний раз в какой-то другой жизни. Но никакого хип-хопа, к-попа и Бруно Марса — только классика. — Какой ты капризный, но — принято. Сяо Чжань только пожимает плечами, стараясь удержать серьезное лицо и не отвлекаться от дороги. — Скажи мне, Сяо Чжань, — интересуется тихим голосом Ибо через какое-то время, и его рука, лежащая на подлокотнике, сжимает угол чуть сильнее, выдавая явное волнение. — Что такое? — спрашивает в ответ Сяо Чжань, негромко, кажется, что так правильнее, что у Ибо с ним таким образом может создаться некая связь, сделав их ещё ближе, чем они есть сейчас. Ему кажется, всё происходит как нужно, хоть и стремительно. Он знает это, и Ван Ибо знает тоже, но то, как он смотрел на Сяо Чжаня тогда, когда руки Сяо Чжаня гладили его по бедрам и коленям, говорит о многом и заставляет забыть о здравом смысле. Зачем он нужен, если в сердце у него от близости находящегося рядом человека немного болит, но боль эта приятная? Зачем что-то другое чувствовать и думать? Сяо Чжань ощущает себя мальчишкой. — Где бы ты хотел побывать? — на очередном светофоре Ибо поворачивает к нему голову и пристально смотрит. Сяо Чжань смотрит на него в ответ, кажется, завороженный чужим взглядом. — На что посмотреть? В его вопросе ничего необычного нет, он простой, но Ибо ждет от него ответа настолько сильно, будто бы от этого зависит его, Ван Ибо, жизнь. — В Финляндии, — хрипло говорит он, продолжая движение. — Посмотреть на северное сияние. Он не спрашивает Ибо в ответ, как это принято из вежливости, — Сяо Чжань ничего не спрашивает, а только поднимает стекло, нажав на кнопку в панели, и мир снаружи стихает окончательно, погружая их в вакуум тишины. Но она условная: вновь начинается песня, мелодия льется неторопливо и плавно, словно с осторожностью и некой боязнью разрушить между ними что-то важное и ценное. Никто из них больше не говорит ни слова, пока автомобиль не останавливается возле нужного дома. У Сяо Чжаня дежа вю. Оно заставляет его испытывать странное чувство, пробуждает в нем то самое желание, возникшее неделю назад — прикоснуться к Ван Ибо и, быть может, даже поцеловать его. Ибо ведет себя точно так же, как и в прошлый раз: он молчит, задумчиво покусывая губы. Его рука на подлокотнике — чертова рука, почему Сяо Чжань вообще смотрит на нее то и дело? — дергается вверх, словно он хочет прикоснуться к нему. — Сяо Чжань, — зовет Ибо, и тот поспешно переводит на него взгляд. — Хороший был день. — Да, — улыбка на его губах сияет мягкостью и нежностью, — очень хороший. Эта робкая неловкость рождается сама собой. Со стороны они, наверное, напоминают подростков, которые все никак не могут решить остаться ли им вместе подольше или уже хватит для свидания, так что можно расходиться. Последний вариант явно не нравится самому Сяо Чжаню, потому что стоит ему только об этом подумать, как сознание прошибает четкая и ясная мысль: нет. — Хорошего вечера? — спрашивает Ибо, и в его глазах плещется чистое любопытство. В полусумраке салона они сияют ровным и завораживающим светом. — Сяо Чжань? Он понимает, что Ибо намекает на то, что собирается скоро уходить. Что им нужно прощаться. Молчание продолжается, потому что впервые, наверное, за весь свой опыт свиданий Сяо Чжань не может придумать себе предлога, чтобы продлить момент. Вместо ответа он только качает головой. В горле комом стоят слова, но сил выплеснуть их наружу нет. Или, быть может, виной всему простое и очевидное? То, что ему сейчас не хватает слов, чтобы обличить в открытое и понятное свои чувства. И дал бы кто подсказку. Подсказывает сам Ибо. Он говорит «До скорой встречи», а потом берется за ручку двери и что-то в Сяо Чжане щелкает: он хватает Ибо за руку, заставляя снова развернуться и посмотреть на себя. — Знаешь, — начинает он, обхватывая его лицо ладонями и поглаживая большими пальцами щеки. — Я не готов тебя отпустить. Ибо вскидывает брови. — Разве? — Да, — и, склонившись, он прикасается губами к губам Ван Ибо в коротком поцелуе. На вкус они как карамель.