Под одним одеялом

      После ночного дежурства майор упал в палатку, задремал, проснулся, увидел, что еще даже не светает, перевернулся на другой бок, снова задремал и снова проснулся.       Рядом посапывал Паганель, полностью завернувшийся в пелион майора. Мак-Наббс попытался осторожно перетянуть покрывало на себя, но, не добившись успеха, прижался к худой спине потеснее и как мог натянул угол бараньей шкуры на поясницу, пока она не начала ныть от сырости.       Паганель спал без одежды. От этого открытия сон сдуло, как не бывало. Майор оказался лежащим на Паганеле сверху, шаря руками по ребрам и бедрам и прижимаясь всем телом. «Я книга, — говорил недавно Паганель. — Чувствуйте себя свободными перелистывать меня, как вам это нравится». Да, вот так очень нравится. Помнится, в окопах Крыма, когда сигары кончились, а трубку он проиграл в карты, Мак-Наббс изводил книги на папиросы — никогда с ними особенно не церемонился: расправлял корешки, загибал уголки, делал пометы на страницах.       Майор покрепче ухватил ягодицы Паганеля, разводя их в стороны. Возможно, останутся синяки. Жаль, что еще темно и не видно, как его член входит в тело. Паганель подчинился уверенному движению Мак-Наббса, длинному, на одном выдохе, как когда разрезаешь страницу новой книги. Не встречая возражения, майор предался сладострастию.       Ему показалось неправильным молчание Паганеля, и он охватил его подбородок, трогая пальцами приоткрытые губы и запрокидывая голову. Зашептал в самое ухо: «Кричи. Я хочу, чтобы все чертовы пампасы слышали тебя».       Когда все было кончено, он натянул на себя кусок одеяла, попытался уснуть, но почувствовал, что что-то не так.       И проснулся.       Паганель басовито похрапывал под боком, рубашка на нем была.       — Повернитесь ко мне спиной, вы пинаетесь, — наворчал на него Мак-Наббс, отвернулся и помог себе рукой. Он был смущён, но и все-таки немного горд своей витальностью.