Белые крылья, чёрная краска

«Я не знаю, что у вас произошло, но вам нужно помириться» Это сообщение пришло Чонгуку от отца на следующее утро после отъезда Тэхена. Сразу стало понятно, куда сбежал омега — к своему папе. Чон не был против, так даже лучше, есть кому за ним посмотреть, но то, что отец вмешивается в их отношения — это порядком бесило. Альфа сидел посреди пустой комнаты. Шкафы и тумбочки открыты настежь, предоставляя вид на свою унылую пустоту. Он все забрал. И сердце Чона забрал с собой. Брюнет не знал, что ему делать. Если он поедет сейчас к нему, то Тэхен пошлет его, и, наверняка сбежит в место, где его не найдут. Он может, Чонгук знает. Но и сидеть просто так в этой оглушительной тишине он не способен. Он не привык ждать, ему нужно действовать. Но не сейчас. Нужно спокойно вздохнуть и включить голову. Тихий скрип обуви и паркета вернул Чона из своих мыслей. В проходе стоял Юнги и смотрел на то, как убивается друг. Он знал, что произошло. Весь дом это слышал. И их ссоры, и то, как хлопнула дверь, и рык мотора автомобиля Кима. — Он ушёл, — сказал очевидное Чонгук. — Ушел от меня. — Я вижу, — без доли сочувствия сказал Мин. — Я так облажался. Почему? — Потому что ты Чон Чонгук. Чонгук лишь фыркнул на это высказывание. Ну да, он Чон Чонгук. Однако в руках альфы все было схвачено. Весь бизнес отца теперь был на нем, однако, он не смог удержать одного — Тэхена. Вся та гора, что он держал в руках и шевельнуться не могла, а один омега, который сидел на самой вершине этой кучки совсем неожиданно упал. — Что мне теперь делать? Я пытался сохранить отношения. Весь этот месяц я прыгал вокруг него как какой-то циркач. Почему? Старался увлечь его, а он как ребёнок маленький. — Вы друг друга стоите. Просто пойми, что ему надоело видеть тебя таким. Он тоже тот еще собственник. Он потерял отца, разочаровался в любви. Он боялся потерять тебя. — Если боялся, тогда почему сделал? — Чонгук посмотрел на друга с такой надеждой, словно Юнги был самым мудрым человеком на земле, будто он мог найти решение этой проблемы. — Потому что не хотел, чтобы ты делал ему больно, и решил сделать это первым. — Хен. Вот ты такой умный, почему же сам с Чимином так облажался? Юнги не знал ответа и просто пожал плечами. Он не хотел такой же участи, как у него, и, возможно, то, что произошло сейчас, было лучшим исходом всех событий. — Мы оба проебались, Чон. Но ты еще можешь все исправить. Вдруг он сейчас сидит и ждет, когда ты приедешь? — Сомневаюсь, — младший альфа грустно качнул головой и глубоко вздохнул. — Он не вернется. И не хочет, чтобы я приезжал. — Ты так уверен в этом? — Я знаю его десять лет, хен. За эти десять лет я успел его изучить. — Тогда, что он делает сейчас? — Плачет, — не задумываясь ответил Чонгук и усмехнулся. — Пусть я и запретил ему, но он все равно плачет, показывает свою слабость. Но я рад, что он ничего больше не делает. Почему я уверен в том, что он лежит в своей комнате и льет слезы, а рядом сидит его папа и с сожалением слушает. — Как в сопливой дораме, — фыркнул Юнги. — Да, действительно. — Только вот мы не в фильме, Гук. В дорамах обычно пары расстаются, так как главный герой хочет защитить свою любовь. А у нас наоборот: главный герой — тупой баран, который потерял своего омегу из-за глупости. — Пришел мораль мне читать? — Мозги на место вставить. Думай, что для тебя важнее и прекрати вести себя так, будто весь мир рухнул. — А сам то… — Я сам выбрал такую жизнь, и я ни о чем не жалею сейчас. Чимину лучше без меня. Он меня уже забыл. А вот ты… Гук, послушай, — Юнги шагнул в сторону друга. — Не нужно, — Чонгук выставил руку, останавливая его, и встал с места. — Я поеду к нему. Попробую помириться. Но если он снова сбежит, то будешь виноват ты. Юнги кивнул и вышел из комнаты. Хоть у кого-то наладится жизнь. Ему не было грустно или он жалел о чем-то, но он не хотел, чтобы из-за своей глупости страдал друг. Эти двое слишком долго шли к этому, а теперь за один вечер их отношения просто распались, как карточный домик. Однажды, Тэхен сказал ему по секрету, что надеется на то, что их родители когда-нибудь узнают об их отношениях. Он не хотел скрытности, особенно от самого дорого человека в жизни омеги. И как-то Ким уже сделал это, но Юнги не позволил. По крайней мере потому, что они это с Чоном ни разу не обсуждали, а решение должно быть взвешено и обсуждено двумя сторонами. Тэхен сам по себе всегда был романтиком и слишком ранимым омегой. Этого никто не видел, но Юнги знал. Прожив с этими двумя некоторое время, он понял всю природу их отношений. Чонгук — сильный альфа, на которого всегда можно положиться. Он и научит всему и в обиду не даст. Тэхен — наивный и ранимый омега, который ищет любви. Просто идеальное комбо. Эта ранимость Кима и желание быть с кем-то их и погубило. Мин не считал, что виноват в этом Чонгук, альфа, наоборот, делал все правильно. Только вот никому из них об этом не скажешь. Чон распетушится, а Ким еще больше обидится. Счастье только в том, что у них есть их общая семья, которая поддержит и помирит. Интересно, а догадываются ли они вообще об их далеко не братских отношениях?

***

Машина Чонгука остановилась во дворе родительского дома, куда и переехал его омега. Он вышел и осмотрел здание. Давно его тут не было. Обычный коттедж, отделанный под белый кирпич. Единственное, что Чона всегда тут раздражало — это огромное количество растений. Дом буквально утопал в зелени. Альфа вдохнул аромат цветов, улавливая едва ощутимый запах Тэхена, и достал с заднего сидения огромный букет розовых лилий, которые так любил омега. Только поэтому он разрешил засадить сад именно ими, чтобы его омега радовался. На пороге его встретил отец, который явно был не доволен сложившейся ситуацией. Лишь бы не узнал об их отношениях. — Приехал. Чон старший не спрашивал, он утверждал это, с весьма хмурым видом, но самодовольной улыбкой. Чонгук понимал, что отец не доволен тем, что между ними произошла стычка, но чтобы на столько… — Где он? — без всяких церемоний спросил Гук. — У себя, — старший кивнул в сторону лестницы, которая вела на второй этаж. Чонгук кивнул и направился туда. По дороге он встретил Мингу, который попытался ему что-то сказать, но тот только поклонился в знак приветствия. — Оставь их, — притормозил омегу муж. — Пусть сами разберутся. Мой сын, конечно, дурак в плане чувств, но я уверен, что панику развел именно Тэхен. — Да, я знаю, — согласился омега. — У Тэ не простой характер, и, скорее всего, в большей мере виноват он, но я волнуюсь. Ты уверен, что мы поступаем правильно? — Да. Пусть поговорят, а после мы все вместе обсудим это. Не нравится мне то, в каком состоянии приехал Тэхен, — у альфы пролегла глубокая складка на лбу, хоть он и не хмурился. Это было с ним всегда в моменты, когда он особо переживал по поводу той или иной ситуации. Чонгук постучал в дверь комнаты Тэхена и замер. Он знал, что омега там. Он чувствовал. Но и Ким тоже знал, кто пришел, поэтому затаил дыхание, лежа на кровати и смотря в сторону дверей. Ответа не последовало. Чонгук еще раз постучал и сказал, что входит. Дверь открылась беззвучно, впуская в темную комнату свет. Несмотря на то, что на улице день, окна были плотно зашторены, не пропуская солнечных лучей, а свет шел только от маленького ночника в виде большой божьей коровки. Стояла звенящая тишина, но Тэхен был здесь. О его присутствии сообщал запах, который кружил голову альфе. Он закрыл дверь, что стала негласным барьером между ними и остальным миром. Тихий всхлип послышался с кровати, а после и шуршание. Гук улыбнулся, увидев, как омега пытается вжаться в постель, желая спрятаться от всей этой реальности и, скорее всего, от самого себя. — Тэ… Давай поговорим, — хриплый голос Чонгука нарушил тишину. — Без истерик. — Уходи, — голос предательски задрожал. — Я понимаю, что ты злишься на меня. Позволь объяснить. — Я сказал — проваливай, — уже громче и более уверенно сказал Ким, пряча лицо в подушку. Он судорожно вздохнул. — Я принес твои любимые лилии. — Спасибо, оставляй и уходи. — Тэ… — Хватит, я сказал! — он резко сел в постели и зло посмотрел на альфу. По внешнему виду омеги можно было сразу понять, что он разбит и плакал слишком много. Растрепанные кудрявые волосы и опухшее от слез лицо говорили сами за себя. А чего стоила только мокрая домашняя футболка. И явно он не стакан на себя пролил. Чонгук увидел, до чего довел любимого. Сердце сразу же предательски затрепетало. Не сходя с места он упал на колени, опустив букет на пол. Ему стало стыдно о того, что он сделал с ним. — Прости меня. Прости дурака. Я знаю, что я не достоин тебя. Тэхен молча наблюдал за этой картиной, а Чонгук уже был готов сам плакать. — Я не смогу без тебя, Тэхен. С первых секунд нашей встречи у меня было только одно желание — защищать тебя. К сожалению, я не смог этого сделать. Я не смог защитить тебя от себя. Прости меня, солнышко, прости. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы отпустить. На лице Тэхена даже мускул не дрогнул. Он смотрел на это с таким большим равнодушием, что у Чона возникло чувство, будто он говорит вовсе не с человеко, а со статуей. Пустой и бездушной. На какое-то время снова наступила тишина. — Уходи. Видеть тебя не хочу, — в итоге сказал Тэхен и снова опустился на постель, зарываясь лицом в подушку. Слишком больно. На душе уже не то, что кошки, тигры царапаются. Больно видеть такого Чонгука. Больно слышать все то, что говорит. Больно думать о том, что у них может что-то получиться. Он даже не представлял, сколько сил хватило Чону, чтобы вот так опуститься на колени, растоптав свою гордость. Альфа поднялся с колен и посмотрел на худую фигуру любимого. Почему так? Почему мир такой? Почему они такие? Оба гордые, оба со взрывным характером. Но тем не менее, оба любят, и оба любимы. Чон оставил букет на тумбочке и вышел. Он молча обогнул родителей, желая поскорее приехать домой и напиться. Мингу сразу же побежал в комнату сына, а отец остановил альфу. — Чонгук. — Он не хочет меня видеть. Все кончено. Эти слова даже не порезали, они проткнули его, как тысяча клинков. Была бы возможность, он бы накричал на отца, пожаловался ему на жизнь, на то, какой его омега упрямый. Спросил бы настоящего мужского совета. Но не сейчас. Сейчас он просто тихо вышел. На улице послышался звук мотора, и через минуту альфы уже не было на территории дома.

***

— Тэхен. Услышав родной голос, омега уже не мог сдерживать слезы и сорвался на громкие рыдания. Мингу проигнорировал огромный букет, что лежал рядом, и подлетел к сыну, присаживаясь на кровать. Он погладил его по кудрявой голове. — Почему он такой? Почему? Почему с альфами так сложно? — сквозь рыдания сказал омега. — Они такие сынок. Грубы и скупы на чувства. Но ты должен гордиться Чонгуком, что он не посмотрел на свою гордость и пришел к тебе, зная, что ты даже слушать не захочешь. — Зачем тогда он пришел? — Пусть Чонгук придурок, но не дурак. Он понимал, что это тебе нужно. Нужно увидеть его, услышать голос… Тэхен посмотрел на папу и шмыгнул носом. — Я любил его, а он… А он с Чимином. Сука, да чтобы он сдох! — омега с сильным остервенением ударил по подушке, но тут же затих. — А ты не думал, что Чимин тут совсем не при делах? Возможно, этим ты оправдываешь свои чувства? — Ты тоже думаешь, что я виноват? — Нет, что ты! Но я же знаю, какой характер у моего мальчика. Мужчина поцеловал его в макушку и снова ласково погладил, вспоминая, как он точно так же страдал из-за альф. — Давай договоримся, в следующий раз, когда он приедет, ты его выслушаешь, и вы спокойно поговорите. — Он не приедет. — Я так не думаю. Этот альфа точно тебя не оставит. Собственник, весь в отца.

***

Чонгук ехал по пустой дороге. На город уже опустилась ночь. Он катался весь день, думая лишь о Тэхене. Альфа знал, что тот прогонит. Знал, но поехал. На что он надеялся? Только больнее от этого стало. Еще и родителей вмешали в это. Просто зашибись. Он за пол дня выкурил целую пачку сигарет, что купил буквально вчера. Легче не стало. Даже скорость не помогала, поэтому он скинул стрелку спидометра до оптимальных девяносто километров в час. Приятный звук двигателя нарушал тишину, помогая окончательно не уйти в себя. Хотелось либо разбиться на смерть, либо снова поехать к чертову Ким Тэхену и крепко обнять. Раньше альфа не придавал особого значения своим чувствам, но сейчас понял, что любит до безумия. Но нужен план. Омегу нужно оставить, чтобы он остыл, а потом уже действовать. Чон, не выдержав нарастающего гнева и отчаяния, свернул на обочину, остановившись где-то на окраине города рядом с мостом. Он вышел из машины, громко хлопнув дверью. Прохладный ветер ночи растрепал и до того находившиеся в беспорядке черные волосы. Он отошел на пару метров. Птицы тут же слетели с деревьев, образуя в ночном небе темное облако. Истошный вопль разнёсся по округе, забирая с собой всю боль, что копилась в сердце. Глотку рвало так, что голос готов был сорваться на хрип. Больно, очень больно. Но не физически. Морально. Боль утраты подпитывало ядом лишь то, что он сам виноват, что потерял. Это чувство убивало, раскалывало душу, а тело превращало в пепел. Всё то, чего он добивался годами в один миг разрушилось. Чонгук упал на колени, оперившись в асфальт руками. Плевать на дорогие шмотки и содранные колени. Важнее сейчас было то, что он чувствовал, а чувствовал он достаточно много. Просто идиот, который потерял самое дорогое для себя. Просто придурок, забывший о том, что у омеги тоже есть чувства. Просто альфа. Просто…

***

Юноша тихо поднялся с постели и оглядел светлую комнату. Он уже два часа как проснулся, но всё еще не встал, боясь нарушить покой хозяина дома. Он не знал, чем думал, когда согласился прийти домой к этому странному Ангелу. Знает же, что его обратно сдадут, а потом он снова сбежит. И так будет до тех пор, пока он не достигнет совершеннолетия или его не убьют. Он лежал, вспоминая вчерашний день. По приезду домой Чимин показал маленькую квартирку, извинившись, что он еще толком не успел ее обставить, и поэтому мебели тут было минимум. Но ему нравилось, всё равно чувствовался уют и та любовь, которую омега дарил этому дому. Сам хозяин тоже был милым и доброжелательным, он не задавал лишних вопросов, проявляя тактичность. После скромного ужина они договорились обсудить всё на следующий день, то есть сегодня. Парень не мог уснуть очень долго, раздумывая над тем, кто этот человек и что ему можно сказать. Его явно насторожил черный цвет волос Чимина. Конечно, он видел, что это какая-то краска, которая уже начинала сходить, но все равно вопросов появилось очень много, когда тот снял кепку. Первым делом хотелось узнать, как можно поменять свой цвет волос, но, увидев любопытный взгляд, Пак сразу же пресек все вопросы. Странный тип, но добрый. Живот заурчал, требуя к себе еду. Блондин прижал одеяло к голове. Ничего же плохого не случится, если он возьмет всего один бутерброд? Юноша встал, тихо шурша одеялом. Вещи, что вчера дал тот парень на удивление идеально ему подошли. Большая футболка и широкие шорты будто бы и были сшиты для него. Он босыми ногами тихо пошлепал по ламинату на кухню. В вазе стояли яблоки, и одно блондин взял. Оно было большое и зеленое, а когда откусил, то понял, что еще сочное и кислое. Как и любил он. Он еще раз осмотрел квартиру. Его еще вчера привлекло панорамное окно в гостиной, к которому он и подошел. Просыпающийся Сеул сонно начинал свою жизнь, пропуская через себя таких же прохожих. Интересно, а будут ли искать его опекуны? — Досун. Парень дёрнулся и обернулся, увидев за своей спиной Чимина, нервно перешагнул с ноги на ногу. Омега, видимо, только что проснулся, так как его сонный взгляд был еще сильно расфокусирован, а волосы находились в красивом беспорядке. На нем была полосатая кофта с длинными рукавами и домашние шорты. — Извини, я разбудил? — Досун стыдливо опустил взгляд, пряча надкусанное яблоко за спиной. — Нет, я просто вовремя проснулся, — Чимин зевнул. — Ты чего так рано встал? Не спится? Вместо ответа живот юноши издал булькающий звук, который в тишине дома прозвучал слишком громко. От этого ему стало совсем стыдно и он покрылся густой краской. — Кушать захотелось? — озвучил очевидное Пак, а Досун кивнул. — Хорошо, сейчас сделаю что-нибудь быстро. Мальчик быстро сел за стол, отложив откусанное яблоко, когда Чимин начал греметь ящиками и посудой. Наблюдая за парнем он отметил, что тот невероятно красив, даже с таким нелепым и непонятным цветом волос. Его движения были плавные и красивые. Хотя, казалось бы, ничего красивого в этом нет, обычная рутина, как у всех. Но даже по тому, как двигался Ангел, можно было понять, что в душе он невероятно нежен. — Хён, — осторожно начал Досун, и на протяжное «ммм» продолжил. — А что случилось с твоими волосами? Я знаю, что ты сказал мне вчера не спрашивать, но я же тоже Ангел. — Я отвечу на любой твой вопрос, если ты ответишь на мой, — спокойно сказал Пак, взглянув на него. — В моей жизни произошло много чего плохого. То, что сделал я — незаконно. Я даже самому себе это не могу простить, поэтому просто жду, пока краска сойдет. — Это же контрабанда? — Да. Но не советую тебе делать того же. Поверь, лучше быть блондином, чем непонятным существом в полоску. Не повторяй моих ошибок. — А почему это случилось? — Из-за непринятия себя. Я просто… — Чимин глубоко вздохнул, склонившись над сковородой, в которой уже были разбиты яйца. — Сейчас я понял свою ошибку. Не нужно повторять моих ошибок, Досун. Я не самый хороший пример. — Но я никогда не видел Ангелов. — Я тоже. Чимин повернулся к нему и оперся о тумбу, сложив руки на груди. Ему не хотелось быть таким резким и строгим, но перед пацаном он не должен терять себя. Уж кому-кому, но еще одному Ангелу он пострадать не позволит. — Теперь ты ответь на мои вопросы. — Какие? Под взглядом омеги юноше было не комфортно, поэтому он заёрзал на стуле, сложив руки на коленях. Что-то больно кольнуло где-то в груди, зарывшись мерзким червячком сомнений. — Расскажи о себе все. — Что «всё»? — Совершенно. Сколько лет, откуда ты такой, и вообще, что с тобой произошло. Ты вчера толком ничего не рассказал мне. Если ты хочешь здесь остаться, то тебе придется сказать мне правду. — Остаться? — Досун не верил своим ушам. — Здесь? Чимин только кивнул, даже не понимая, что его подтолкнуло на такое решение. Он всю ночь думал об этом. Он понимал, что будет сложно, знал, что просто так ему ребенка не отдадут, придется подключать свои связи. Ему хотелось заботиться об этом мальчике, хотелось дать ему то, чего не было у него самого. Ради этого Ангела ему хотелось жить, и он готов был это делать. Омега разложил еду по тарелкам и сел напротив него. — Ладно, — Досун нервно вытер вспотевшие руки о шорты и постарался сесть ровно. — Меня зовут Досун и мне пятнадцать лет. Последние пять лет я жил в семье, которая меня усыновила. А до этого еще года четыре, не знаю точно, был в детском доме. Чимин слушал его предельно внимательно, не прерывая рассказ. Досун рассказал о том, что примерно в шесть лет он попал в детский дом, каким именно образом, не помнил, но знал лишь то, что когда-то у него была любящая семья Ангелов. Это удивило Пака. Все члены семьи Ангелы, тогда их найти не составило бы никакого труда. Но он был слишком мал, чтобы помнить хоть что-то. Имя ему дали воспитательницы. Так до десяти лет в вечных унижениях парень жил в приюте, а после его забрал один мужчина-альфа. В его семье было трое родных детей и муж-омега. Один блондин среди брюнетов. И его взяли явно не для того, чтобы любить. Над ним издевались, били, заставляли быть проституткой и порно-моделью. Заставляли, но не получалось, так как мальчик всегда находил способ убежать, получая после тяжелые телесные наказания. Это был огромный стресс для детской психики. А сейчас его в очередной раз пытались заставить сниматься в журнале для взрослых. Досуну это не нравилось, и его грозились изнасиловать прямо в студии. Он сбежал, надеясь, что в этот раз его не найдут. Чимин посмотрел на парня с сожалением и понял, что им крупно повезло, что они встретили друг друга. После рассказа мальчика жизнь омеги казалась не такой уж и несчастной. Он еле сдерживал слёзы, а Досун, казалось, даже бровью не повел. Его голос звучал ровно, словно ему было уже все равно на то, что происходило. — Так они тебя… — Нет, — сразу же замотал головой он. — Они ничего не делали, но, думаю, что они уже хотели и в бордель меня сдать. Но альфы не подставляются! — Ты альфа? — удивился Чимин, который ни разу даже не подумал о его сущности. — Но от тебя не пахнет. Вообще ничем. Я думал, ты бета. — Так уж вышло, — юноша пожал плечами и зачерпнул вилкой уже остывшую еду. Чимин насторожился. — Может, тебе к врачу сходить? Это не нормально. У меня есть знакомый врач… — Не нужно, — слишком резко ответил мальчик. — Извини. Всё хорошо. — Ладно. Мне жаль, что это с тобой случилось. Мы обязательно найдем твоих родителей, а пока, ты можешь остаться здесь. — Меня будут искать. Всегда находили. — Досун, у меня есть хорошие знакомые. Докажем в суде, что над тобой издевались и оформим новое опекунство. — Почему ты мне помогаешь? — ему не хотелось Доверять омеге, но сердце, в отличие от мозга, говорило обратное. Все существо тянулось к Чимину, и Досун даже не был против. — Потому что знаю, какого это — быть брошенным. Я сам из детдома, так что не позволю остаток твоего детства прожить в аду. Ты должен расти нормальным ребенком. Досун широко улыбнулся. Он не знал, почему доверяет ему, он не знал, стоит ли ему вообще вестись на эти красивые слова. Но он чувствовал, что находится в надежных руках.