В его голове стоит слишком много громких хлюпающих звуков крови, Нора хихикает — высоко словно птичья трель.
— Вот видишь, ты всегда был таким богом. Понимаешь? Они падают перед нами. Падают...как гнилой плод.
И Ято действительно видит, через неё, как в видении, в котором он разламывает одной ногой череп первого попавшегося человека. Краски неустойчивые, колеблющиеся. Он вытягивает свободную руку, теплую из-за дорожек слёз, очерчивающих её новым узором по венам.
— Почему ты плачешь? — требовательно вопросила Нора.
А и правда почему он плачет?
Потому что вот опять он стоит посреди пропитанного красной краской пейзажа, плачет и выступает свидетелем происходящего. Таков он и есть Ято, Бог разрушения.
— Ято.
Потому что он никогда не признавал своё имя, но без этого он никогда не сможет увидеть их снова.
— Ято.
Потому что ему кажется, что поверх песни клинка он слышит что-то ещё.
— Ябоку!
Визжит инициаторша смертей, звук надломленный, наполненный яростью из-за того, что её бросили. Ято выставляет образ Норы за пределы своего сознания. Он слышит своё имя, издаваемое человеческим голосом, так ясно, как день, так звонко, как звон монет.
— Ято?
Свет пробирается под веки, во рту образовался неприятный вкус после сна, горче вишнёвой косточки. А ещё кто-то тряс его. Сильно.
— Ты дрыхнешь на домашке Юкине.
— Нннх.
От всей этой трясучки у него затряслась и голова, и что-то под ухом зашуршало по твёрдой поверхности стола. Он спал в храме Кофуку, головой на столике, на довольно огромной кипе бумаг.
— Давай. Вставай.
Ято отрывается от столика и как следует протирает глаза. В них скопилось больше жидкости, чем следовало. Пока он давит ладонями на глазницы, перед глазами всё ещё мелькают красные круги, а в голове раздаются холодные остатки серебристого смеха Норы.
Хиёри, будучи в своей духовной форме, отпускает его, садится рядом и принимается расправлять бумаги под его локтями.
— Оу, ты ещё и напустил слюней, — прокомментировала она увиденное, подбирая верхний листок из кипы бумаг и махая им, чтобы просушить мокрые места. Ято для проверки проводит пальцем по уголкам губ, но там ничего нет.
— Такое случается, когда я сплю голодным, — сказал он и, опираясь на руки, потягивает спину. Его голос тихий и скрипучий. Хиёри прекращает попытку собрать бумаги в руках и на столе в одну стопку.
— Полагаю, — согласилась она, долго вглядываясь в его лицо. Ято отказывается устанавливать с ней зрительный контакт, вместо этого сфокусировав взгляд на нечёткой точке над её плечом. Она открывает рот, чтобы что-то ещё сказать, как вдруг до комнаты доносится голос Юкине. Хиёри отвлекается на звук и отворачивается, пока священное оружие останавливается за дверью, чтобы чем-то поделиться с Дайкоку. Но важнее всего то, что она перестаёт сверлить Ято изучающим взглядом.
Он медленно незаметно вздыхает, встряхивая головой пару раз, чтобы прогнать тяжёлые остатки сна. Ято встаёт с жёсткого сидения, подхватив с пола кофту от своего спортивного костюма. Хиёри снова направляет на него взгляд своих зловеще проницательных глаз, и он отвечает на её немой вопрос до того, как она успевает его озвучить.
— Я просто собираюсь убедиться, что мой номер телефона ещё видно на улице. Это займёт всего десять минут.
Хиёри с подозрением прищуривает глаза так, что на носу появляются морщинки, но всё же кивает, медленно, перед тем, как вернуться к записи заметок аккуратным мелким почерком, который покрыл половину страницы.
Оказавшись снаружи, он быстро убегает, увеличивая расстояние между собой и храмом до полкилометра и застывает на месте. Однако передвижение не отдаляет его от раздающихся в голове отзвуков, они следуют за ним по пятам, зарываясь под ногти с остротой шприцов с отравой. Возведя глаза к облакам, которые тянулись к линии горизонта, протягивая свои серые пальцы к деревьям, его пробивает дрожь.
***
Никогда ещё гравий под его пальцами не ощущался таким твёрдым и приятным. Никогда до этого воздух не обладал таким прекрасным запахом свежести словно небо и лето и что-то ещё непередаваемо слаще обоих. Он никак не может надышаться этим ароматом, но затем осознаёт, что под ним не земля, а что-то слишком мягкое, слишком податливое.
Хиёри издает мимолётный вздох удивления, когда Ято нечаянно наваливается на неё, и это возвращает его с небес на землю.
— С возвращением, Ято
Он не может пошевелиться, но, кажется, отвечает каким-то невнятным подобием «спасибо». Она держит его, невзирая на обжигающую болезненость от скверны и боль куда сильнее. Ту, которая исходит из глубины души и всей её сути, и словно не может поверить в то, что он вместе с ней вновь.
Смех Норы исчезает из его головы. Он не знает, куда она пропала: выбралась ли каким-то образом из лап войск Идзанами или оказалась навечно в ловушке Ёми. Где бы шинки ни была он думает о ней, поскольку она была не права, нет. Ято - бог, который способен измениться. Это то, каким он будет. Ни кем-то, кто пользуется бездомными шинки, чтобы написать исторические книги красными чернилами, ни тем, кто спит в канаве, без храма и в лохмотьях. И уж точно ни тем, кто продаст кусочки своей души за 5 йен. Новый образ Ято будет отображением всего того, что Хиёри помнит о нём, так как это его лучшие стороны.
Потому что она позвала его и он вернулся. Потому что она отправилась за ним в ад и вытащила их обоих оттуда.
***
Ято меняет свой план действий. Ноги несут его к храму быстрее, чем необходимо. Как только он заходит внутрь, Юкине с Хиёри тут же одновременно на него смотрят. Лицо последней озаряется радостью, что заставляет тепло разлиться по всему телу. Юкине же недовольно пыхтит, вычёркивая ответ на листе бумаги.
— Класс, прощай покой и тишина, — досадно заявил Юкине.
— Это по-твоему 10 минут?! — радостно произносит Хиёри.
Ясно, как день, звонче любых монет.
