Cliché prompts

       Элиотт не может сдержать вздоха облегчения, когда огибает очередной поворот лестничного пролета. Он еще не совсем оправился от депрессивного эпизода, настигнувшего его прямо из ада, но холодильник Элиотта был совершенно пуст, и он даже не нашел шампуня, в котором отчаянно нуждался после нескольких дней без душа, поэтому он заставил себя встать с кровати. Конечно, в магазине было дохуя народа, и это заняло слишком много времени, а потом, когда он вернулся в свою многоэтажку, лифт снова был закрыт на техническое обслуживание, и у него не было выбора, кроме как потащить себя и свои продукты на одиннадцатый этаж.        Но финишная черта уже в поле его зрения. Он видит свою входную дверь, всего пятьдесят или около того шагов и он сможет принять душ, надеть чистую футболку и свежие боксеры и снова вернуться в постель с супом, разогретым в микроволновке.        Его ноги шаркают по полу, дыхание прерывистое, глаза сосредоточены на двери, ключи уже в руке. Сорок шагов… тридцать шагов… двадцать…        — Прошу прощения, — внезапно прерывает его подсчет голос, но Элиотт сейчас не готов ни с кем коммуницировать, ему нужно зайти домой, упасть, надолго закрыть глаза. Еще десять шагов.        — Э-э, сэр? Простите, но…        У Элиотта вырывается стон.        Кассирша не могла быть чуть быстрее? Лифт не мог нормально работать, хоть раз?        — Послушайте, я действительно прошу прощения, но я живу в 312-й, и я…        Элиотт заставляет себя поднять глаза. Чем скорее он выслушает этого парня, тем скорее сможет послать его нахуй и тем скорее снова рухнет на свою кровать.        Перед ним стоит человек, которого он никогда раньше не видел. Он немного ниже ростом, чем Элиотт, но на вид он примерно его возраста. Волосы у него каштановые и торчат во все стороны, но Элиотт не может винить его за это, особенно когда те выглядят чистыми и без жира. Его собственные спутанные волосы, несомненно, выглядят намного хуже. Парень босиком, в серых спортивных штанах и футболке, которая выцвела во что-то неопределенное. Он держит в руке несколько конвертов, но Элиотт не замечает их, слишком занятый разглядыванием ног парня. Кто, блять, ходит вне дома без обуви?        — Я только спустился вниз, чтобы забрать почту из вестибюля, но, похоже, дверь захлопнулась, и теперь я не могу войти, так что я просто надеялся, что смогу одолжить твой телефон, чтобы позвонить кому-нибудь, обещаю, что после этого больше не потревожу…        О боже. Элиотт действительно не готов к общению с людьми прямо сейчас.        Но его взгляд снова падает на эти голые ноги. Кто знает, сколько времени парень уже простоял здесь, в подъезде.        Он делает глубокий вдох, с тоской думая о своей постели, душе, супе, разогретом в микроволновке.        Он поднимает глаза, не зная, что сказать или сделать, а парень смотрит на него с… ох.        Синие.        Летнее небо. Нетронутая гладь озера. Выцветшая джинсовая ткань. Мягкие одеяла. Тепло, безопасность и принадлежность друг другу.        У этого парня самые большие, самые синие, самые красивые глаза, которые Элиотт когда-либо видел, и внезапно он перестает чувствовать себя таким уставшим. Конечно, он сможет продержаться еще пять минут, пока этот парень позвонит собственнику, или какому-нибудь слесарю, или своей подружке, чтобы она его забрала.        Он кивает, не доверяя своему голосу, и открывает дверь, в то время как парень улыбается ему, и эти синие глубины внезапно начинают сиять, как все звезды и луна вместе взятые.        — О, большое спасибо! Вот, позволь мне помочь тебе с этим…        Он хватает один из пакетов Элиотта, прежде чем тот успевает среагировать, и заносит его внутрь.        — Хочешь, я помогу тебе их разобрать?        Он не дожидается ответа Элиотта и деловито начинает вытаскивать хлеб, молоко, сок и суп для микроволновки. Он ставит шампунь на стол и выжидающе смотрит на Элиотта. Элиотт понятия не имеет, что он должен сказать или сделать. Туман в голове снова сгущается, и если он в ближайшее время не пойдет в душ, то сегодня уже и не сможет, а от мысли о том, что еще одна ночь пройдет без мытья, у него мурашки бегут по коже.        — Итак, э-э, могу я одолжить твой телефон?        Ах. Точно. Он пытается вспомнить, где оставил мобильный. Ах да, он поставил его на зарядку, прежде чем покинуть квартиру. Он хочет пойти и взять его, но мысль о том, чтобы пойти в спальню только для того, чтобы вернуться, внезапно поражает его со всей силы, и он оседает у стены.        Наконец, парень, кажется, замечает, что что-то происходит.        — Эй, ты… ты в порядке? Ты выглядишь немного… не в своей тарелке. Я могу что-нибудь сделать?        Его голос звучит обеспокоенно, и его синие глаза становятся чуть темнее, когда он смотрит на Элиотта.        — Я норм, — хрипит Элиотт. — Телефон… в… в спальне.        Теперь парень выглядит откровенно обеспокоенным.        — Ладно, я думаю, тебе все равно надо прилечь. Я могу оставить тебя немного отдохнуть, а сам найду кого-нибудь другого, у кого можно будет одолжить телефон…        Элиотт чувствует себя ужасно, но озвученное предложение звучит просто божественно. Он коротко кивает, стараясь не обращать внимания на чувство вины внутри, и пытается пошевелить ногами, но спотыкается. В мгновение ока парень оказывается рядом.        — Давай я помогу тебе добраться до кровати, — говорит он, перекидывая руку Элиотта через плечо, позволяя тому перенести на Луку большую часть своего веса.        — Где твоя спальня? Осторожнее, — мягко предупреждает юноша, когда они шаркают по коридору.        — Подожди, — бормочет Элиотт и останавливается перед ванной. — Нужен душ.        Он получает скептический взгляд от парня.        — Ты уверен, что справишься? Не буду врать, ты действительно дерьмово выглядишь.        Элиотт просто стоит, слишком уставший, чтобы кивнуть или подумать о чем-нибудь.        — Хорошо, — смягчается парень, — но я буду чувствовать себя намного лучше, если ты позволишь мне остаться, пока ты принимаешь душ. Я имею в виду…        Элиотт замечает, как на щеках парня появляется румянец, но ему не хватает ясной головы, чтобы понять, в чем дело.        — Я имею в виду, не в ванной, конечно. Но, может быть, я подожду, пока ты закончишь и я буду знать, что ты в безопасности в своей постели, прежде чем я уйду? Я не прощу себе, если ты поскользнешься и разобьешь себе голову или что-нибудь в этом роде.        Все происходит слишком быстро, чтобы Элиотт мог понять, но голос соблазнительницы-сирены, поющей из душа, слишком заманчив, чтобы игнорировать его, поэтому он просто снова кивает и хрипит:        — Шампунь?        Он ждет, пока парень быстро заберет его с кухонного стола, а потом почти вваливается внутрь ванной. Он не замечает страха в глазах посетителя и, наконец, снимает свою вонючую одежду. Он слишком устал, чтобы стоять, поэтому садится на пол душевой кабины и на автомате моет голову. Выключив воду, он сидит, не в силах найти полотенце и вытереться, пока не слышит стук в дверь.        — Ты там в порядке?        Он что-то бормочет и решает, что достаточно высох, чтобы натянуть нижнее белье. В момент, когда он слышит еще один стук, на этот раз более настойчивый, он готов. Он распахивает дверь и, хотя это, вероятно, чертовски грубо, полностью игнорирует юношу, держащего руку наготове, чтобы постучать в третий раз. Суп подождет, смутно думает он, когда ему удается удержаться в вертикальном положении, пока он не оказывается в пределах досягаемости своей кровати, падает на нее и погружается в сон без сновидений.

***

       Элиотт просыпается, дезориентированный, с урчанием в животе. Он пытается вспомнить, что произошло — он пошел в магазин, принял душ… Ел ли он? Новое урчание, кажется, указывает на то, что он не кушал. Он принюхивается.        Чем-то очень приятно пахнет.        Он снова принюхивается. Это почти похоже на свежий кофе.        Медленно, осторожно он принимает сидячее положение и свешивает ноги с кровати. Усталость немного прошла, и он идет на кухню, готовый, наконец, перекусить хлебом, но вдруг останавливается.        У кухонной стойки, спиной к Элиотту, стоит парень в старой футболке, удобных спортивных штанах и… носках Элиотта в стиле Поллока?        Он кашляет, и юноша резко оборачивается с испуганным выражением на лице.        Синие глаза.        Внезапно Элиотт все вспоминает — соседа с захлопнувшейся дверью квартиры, который хочет воспользоваться телефоном Элиотта и стоит на страже за дверью ванной, пока сам Элиотт смывает грязь прошлой недели.        — О, ты проснулся! Я, эм… я не хотел заходить в твою спальню за телефоном, пока ты спишь, так что, уф, надеюсь, ты не возражаешь, что я тусовался тут у тебя. Я сварил кофе и могу разогреть суп, который ты купил…        — Это мои носки?        Элиотт не знает, почему это единственное, о чем он думает в данный момент. Должно быть, от синевы глаз у него слегка кружится голова.        — Ох! Э-э, да, извини. Я замерз… Я загрузил стирку и увидел, что они висят у тебя на сушилке, поэтому, эм… Я, конечно, постираю их и верну тебе. Как только смогу попасть в свою квартиру.        Элиотт садится за стол, пока юноша ставит перед ним кружку с дымящимся кофе.        — Если все в порядке, то я возьму твой телефон и вызову слесаря, хорошо?        — Который час? — бормочет Элиотт, потягивая кофе. Тот намного лучше, чем когда он сам его готовит, и он смотрит на кружку немного подозрительно.        — Около одиннадцати вечера, — говорит парень, направляясь к двери.        — Чтобы сейчас вызвать слесаря, тебе придется потратить целое состояние.        Юноша останавливается как вкопанный.        — Ну да, — пожимает он плечами, — но у меня нет выбора, не так ли?        — Ты мог бы остаться до завтра, — слышит Элиотт свой голос, прежде чем успевает подумать. Или до послезавтра, добавляет его предательский мозг, когда он пьет напиток с божественным вкусом.        Глаза парня распахиваются еще шире.        — Правда?        — Правда, — говорит Элиотт. — Я сейчас не самая лучшая компания, но супа должно хватить нам обоим, и мы могли бы посмотреть фильм или что-нибудь в этом роде.        Повисает долгая пауза, а парень возвращается на кухню, достает суп и включает микроволновку.        — Спасибо. Я Лука.        — Элиотт. И всегда пожалуйста.        Они улыбаются друг другу.        Элиотт чувствует, как исчезают последние остатки мрачного настроения.        Не имей приятеля, а имей хорошего соседа, думает он, переиначивая поговорку, и, если что-то внутри него говорит, что соседи могут стать друзьями или даже чем-то большим, чем друзьями, он пытается игнорировать это. Пока что.