***
Закатное солнце освещало коридоры, и Гарольд на мгновение остановился, разглядывая красивые виды с высоты башни. Проведя весь день в своей лаборатории, он с трудом собрал нужные книги и двинулся в сторону подвала. Хоть он и ощущал дискомфорт от одной мысли о том, что необходимо встретиться с профессорами, Гарольд прекрасно понимал необходимость совместной работы. В конце концов, большая часть завязана именно на ритуалистике. С противным скрипом тяжёлая дверь личной лаборатории Снейпа открылась прямо перед ним. — Проходите, мистер Поттер. — Раздался голос Селвина. Два профессора стояли возле большого стола, рассматривая какие-то документы. На соседних столах лежали различные ингредиенты, стояли на огне булькающие котлы. Пройдя чуть вперёд Гарольд опустил сумку на стул. Неприятное чувство ворочалось внутри, он ощущал себя словно голым под пристальным взглядом профессоров. Флимонт положил ему жирную свинью на окончание учёбы. — Для начала, я бы хотел прояснить один момент. Контракт я уже подписал и числюсь как ассистент–артефактор ответственный за практическую часть ритуала. Поэтому я буду настаивать, чтобы вы относились ко мне именно так, а не как к вашему ученику или студенту Хогвартса. Если это кажется вам невыполнимым или нарушением субординации, то я предлагаю чётко разграничить нашу ответственность и свести взаимодействие к минимуму. — Голос молодого волшебника раздался в аудитории. — Мы являемся Мастерами в своих областях, мистер Поттер, и наше сотрудничество будет более плодотворным для проекта. — Пытаясь сгладить неловкость, мягко ответил Селвин. — Что ж, тогда зовите меня просто Гарольд. — Ответил молодой волшебник и крепко пожал руки профессорам. Жест был привычным и спокойным. Не было вызова или гордыни в глазах, которая присуща подросткам этого возраста, когда они пытаются казаться взрослее. Это интриговало. — Раз мы пришли к соглашению, Гарольд, тогда вне учебного процесса давайте оставим формальности. Зовите меня Август. Северус тоже не против. — Сделал ответный ход Селвин, слегка пихнув Снейпа плечом, и ярко улыбнулся. Молодой волшебник на это кивнул и стянул с себя мантию, оставшись в джинсах и чёрной водолазке, убрал очки в сумку и вытянул оттуда стопки книг и исписанные тетради. Подойдя к столу, он взял протянутый Селвином лист с нумерологическими и астрономическими подсчётами. — Первый ритуал очищения мы проведём в Имболк, по моим расчётам, лучшее время 1 февраля в 19 вечера. — Ознакомил его Селвин с результатами. — Мы стряхнём остатки накопившихся заклинаний и затем слой за слоем будем уничтожать старые износившиеся плетения почти до основания накопителя. Эта часть работы, Гарольд, будет полностью на вас. Я же правильно понимаю, что вы уже сталкивались с подобным? — Поттер на это только утвердительно кивнул. Селвин очень хотел узнать немного подробнее, особенно о том, что упоминал Флимонт, но настаивать не стал, понимая хрупкость только что установившихся отношений, и продолжил: — Затем, 2 февраля в 10 утра, ровно через 15 часов, мы приступим к восстановлению защиты. Первая часть начинается с малого ритуала очищения участников и нанесения рун на тело для их безопасного взаимодействия с артефактом. — Да, после нанесения рун мы испытаем зелье. Вот нужные отчёты по его работе. — Спокойно влился в работу Гарольд и протянул одну из принесённых папок в руки Снейпа. — В инструкции приготовления отсутствуют несколько пунктов, надеюсь на ваше понимание ситуации. — Конечно, Гарольд, это обычная профессиональная этика, когда зелье ещё не запатентовано. — Спокойно ответил Снейп. — Предоставленной вами информации хватит, чтобы проверить его совместимость с остальными зельями, участвующими в ритуале. — Затем мы перейдём к непосредственной работе с участниками. — Продолжил гриффиндорец. — У нас есть пять волшебников, которые будут стабилизировать и поддерживать работу артефакта, а также главный, шестой участник, на котором контур будет замыкаться. Потом используем артефакты-фильтры и стабилизаторами всё закрепим. Ещё какое-то время ушло на обсуждение деталей процесса. Благодаря общей работе, никто из волшебников не ощущал неловкости. И только потом, после того, как юный волшебник ушёл, профессора осознали, что обсуждали всё это со студентом шестикурсником, который не напрягаясь держался с ними на одной волне. — Кажется, я начинаю осознавать слова Флимонта. — Озвучил Селвин общую мысль.***
Головная боль мучила его уже несколько дней. К сожалению, Гарольд знал, что огромные объёмы новой информации тут вовсе не при чём. Наоборот, это помогало отвлечь его мысли от предчувствий и сосредоточиться на учёбе. Он сидел на кофеине и энергетиках, стараясь оттянуть неизбежный процесс как можно дальше. Это всегда начиналось именно так: головной болью и бессонницей, а потом сон всё-таки приходил, в первый раз его вырубило почти на сутки, потом сны стали короче, но не легче. Эти сны появились после Самайна. Их было уже три и сейчас, он чувствовал, его ждёт очередной. Глаза слипались и голова пару раз чуть не встретилась с книгой, которую он пытался читать с ослиным упрямством. Смиренно вздохнув, он всё-таки скинул обувь, взял уютный клетчатый плед и развалился на своём любимом диване. Запах крови пропитал воздух и лицо стягивали брызги ржавых разводов, но даже наложить Очищающее было невозможно. В руках танцевала смертоносная сталь, и любое промедление в этом танце могло стоить жизни. Взмах, поворот, парировать удар, сделать ответный выпад. Меч пронзает горло противника и голова в брызгах крови катится по земле. На секунду замирает и он сам, сосредотачивая расфокусированный взгляд на окружающем его пространстве. Изумрудный взгляд скользит по алому небу, высь которого прорезают кружащиеся над полем вороны. Земля усеяна трупами, которым нет конца и края. Он слышит крики, вой, звон стали, но при этом словно находится в вакууме, звуки не достигают его сознания, лишь карканье ворон высоко в небе, как вестники неизбежного. Меч продолжает слабо вибрировать в руке, жадный до крови врагов своего хозяина. Взгляд скользит по руке с перстнем на безымянном пальце. Скалящийся череп, выгравированный на нем, словно смотрит в ответ. Единственный элемент, объединяющий все его сны. На запястье чувствуется крепление с палочкой. Которая, впрочем, была сейчас бесполезна. Его враги додумались установить антимагический барьер и вторглись на его территорию. Глупцы думали, что это им поможет. И эта ошибка будет стоить им жизни. Его владения никогда не будут захвачены чужаками. Ещё до начала сражения он послал своих людей разрушить антимагический барьер, а сам тем временем бросился в центр сражения. За спиной возвышались стены мэнора. Величественного и несокрушимого. Мрачные тени танцевали по мраморным колоннам и окнам, скользили по лестницам и медленно и неспешно бродили по полю сражения, они преданно ждали, когда магия их Хозяина станет вновь свободной и по первому слову они соберут кровавую дань. Подняв меч на уровень лица, он увидел знакомый зелёный огонь в отражении глаз, несмотря на слегка другие черты лица. Меч со свистом рассёк воздух и он уклонился от напавшего сзади врага. Блок, уклониться, парировать и перейти в контрнаступление. Сделать выпад и выбить меч из дрогнувших рук мага, после чего сталь безжалостно пронзила плоть и кровь волшебника пропитала земли его мэнора. Страха не было, только весёлая злость и капля азарта. Он знал, что его жизнь прервётся сегодня, тихий голос шептал ему об этом, а на плечах почти чувствовались ласковые объятия. Еще чуть-чуть... Меч вибрировал всё сильнее, тени были всё нетерпеливее, а крови на земле всё больше. Количеству поверженных врагов не было числа. Воздух заискрил и накрывающий территорию купол пошёл трещинами, после чего осыпался вниз красными иллюзорными осколками, как разбитое стекло. Ночное небо вновь открылось взгляду, а успокаивающий свет мерцающих звёзд успокоил мысли. Барьер был снят. К сожалению, его грудь уже успел пронзить клинок врага. Безумные глаза и торжественный оскал обезображивали лицо напротив. Этот глупец ещё не знал, что они проиграли, как только ступили на его земли. — Убить.— Последний приказ сорвался с его окровавленных губ и он упал в долгожданные объятия, зная, что успел выполнить свой долг. Его Род остался под защитой, а враги укрепили его мэнор своей же кровью. Послушные посмертному приказу своего Хозяина, тени обхватили тела чужаков, лишая их последнего вздоха. Зелёные глаза широко распахнулись, а длинные пальцы царапали грудь, ощущая быстрое, но ровное биение не повреждённого сердца. Длинный выдох разнёсся по комнате, залитой утренним солнечным светом. Несколько долгих минут он просто лежал слепо глядя в потолок, пытаясь вспомнить, кто он такой и разделить две судьбы. Скинув с себя тёплый клетчатый плед, молодой волшебник встал со старого дивана и босыми ногами направился к витражному окну. Холодный морозный воздух проник в комнату, остужая тело и прогоняя остатки сна. Зябко передернув плечами, Гарольд слепо скользил взглядом по заснеженным окрестностям Хогвартса. Каждый из них он помнил отчётливо и ясно, как часть прожитой им жизни, как личный опыт. Когда такое случилось впервые, он даже не смог отличить его от реальности. Он осознавал себя таким же шестнадцатилетним подростком, через месяц у него должно было быть совершеннолетие, после чего он должен был принять титул Лорда. Он жил в своём мэноре со своими опекунами, ведь его родители умерли, когда он был ещё совсем ребёнком. Учился он также на дому, учителя его хвалили, ему нравилось изучать новое, а также заниматься фехтованием и верховой ездой. К сожалению, у него было не особо много друзей, но в целом его жизнь можно было назвать спокойной и размеренной. Сон закончился его совершеннолетием, а также отравленным вином и вкусом крови на губах. Несколько дней после этого он терялся в реальности, не мог отделить её от сна. Но чёртовы уроки этикета, на которые он ходил во сне, отскакивали теперь от зубов, хотя даже Юфимия не заставляла его учить такие подробности. Специфические ритуалы для вступление в права Лорда лежали на подкорке, а каждый приём пищи стал сопровождаться чарами распознавания. Воспоминаний о смерти от яда в вине хватило, чтобы рефлекс прочно укрепился в сознании. Во втором сне он был гораздо старше, около пятидесяти. У него даже была жена и дети. Хоть он и был действующим Лордом, настоящей его страстью были зельеварение и алхимия. Гарольд прекрасно понимал эту одержимость, тоже самое он испытывал к артефакторике. Совершенствование уже существующих рецептов, воссоздание старых и давно забытых, изучение новых реагентов, их сочетания. Месяцы и годы он проводил за изучением этого искусства. К сожалению, как и большинство учёных того времени, особенно любителей совмещать зельеварение, ритуалистику и алхимию, он взорвался в собственной лабаратории. Однако позже пришло осознание, что без чужого вмешательства, в его лаборатории взорваться ничего не могло. Благо, что произошло всё быстро и всю прелесть ощущений от этого он не испытал. После пробуждения голова болела и его тошнило несколько дней, как после сотрясения. Но было забавно чуть позже найти в библиотеке ответы на вопросы, которые так мучили учёного того времени. Пусть он никогда не собирался так углубляться в изучение зельеварения и алхимии, что ж, не ему жаловаться. Конечно, он не запомнил всего того, что знал во сне. Но он стал гораздо лучше интуитивно разбираться в зельеварении. Чувствовал какие ингредиенты качественнее, когда эффективнее помешать или снять котёл с огня. А прочтение даже сложных статей по зельям, не вызывало таких же трудностей как раньше. Они ощущались понятными, но словно забытыми. Третий сон не был каким-то особо полезным, он не узнал что-то новое. Но запомнился особенно ярко. И именно после него он почувствовал первый резкий скачок магии. Его тело ощущалось странно. Глянув вниз он понял, что одет в грязную тряпку, а голые босые ножки могут принадлежать только ребёнку. Резкий толчок в спину познакомил его с грязью средневековых улиц. Практически уткнувшись лицом в лужу, он смог разглядеть своё отражение: чёрные торчащие волосы и привычные зелёные глаза. И... лет восемь или девять на вид. Его шею сжимал тяжёлый металлический ошейник. "Антимагический",— сразу пронеслось в голове. Догадаться в какой именно отрезок времени он попал на этот раз было не слишком сложно. Вонючие улицы, грязные люди в оборванной одежде, а ещё... горящие костры, запах паленой плоти и нечеловеческие крики разносившиеся кругом. Что ж, "охота на ведьм" занимала особое место в истории волшебного мира. Хоть в Хогвартсе и принято не упоминать этот отрезок времени на парах Истории, ведь "это вызывает усиление дискриминации магглов и маглорождённых и оказывает негативное влияние на подрастающее поколение", также широко мнение, что в те времена убивали только магловских женщин и настоящих волшебников это не затронуло. Правда же в том, что убивали тогда и волшебников, и магглов. Там не стоял вопрос о настоящей дискриминации, ведь самостоятельно магглы в то время никак не могли найти волшебников, а уж тем более представлять для них реальную угрозу, но вот если им поможет какой-нибудь другой волшебник... огромное количество закулисных игр проворачивалось в то время. Уничтожение одних волшебников другими используя руки магглов. Война древних семей за власть и деньги обрела накал как никогда раньше, и сколько утрачено в то время родов невозможно подсчитать до сих пор. Ещё один толчок от стоящего сзади мужчины и он практически влетел в деревянный столб, крепкие верёвки обхватили его худое тело, лишая любой возможности освободиться. Его худые ноги почувствовали жар разгорающейся прямо под ним древесины. Взгляд сам собой упал на человека позади кричащей толпы. Плащ с глубоким капюшоном падал на лицо человека, но он знал, что это был волшебник, именно его подарок тяжестью висел на шее. Предатель и глупец, возомнивший что сможет победить его Род. Огонь был всё ближе, ненасытные жёлтые языки пламени сжирали всё больше веток под ним, а чёрный дым поднимающийся вверх забивал лёгкие, заставляя хрипеть и кашлять в попытках сделать хоть один вдох воздуха. Магия вовсю бушевала в неокрепшем теле, не способная выйти и уничтожить врагов своего маленького хозяина, обрекая того на бесславную смерть жалкого маггла. И сделала единственное возможное – помогла своему хозяину уйти без боли. Обращённые к небу и звёздам изумрудные глаза потухли за мгновение до того, как огонь безжалостно коснулся оголённой кожи. Он уже не видел, как затянутое облаками небо разразилось молниями, вырвавшаяся магия окрасила огонь в яркий изумрудный цвет, который всколыхнулся вверх и превратил всё окружающее в пепел. Не сразу, но он начал осознавать, что с каждым разом погружается всё дальше в прошлое. И с каждым сном, он приобретал знания тех людей, которые ему снились, словно сам проживал эти жизни.***
Подобно бурному потоку воды, прибывающей через открывшиеся шлюзы, магия бурлила в теле. Дрожь разносилась по всему телу и искры магии, словно статические разряды, потрескивали вокруг. Потратив несколько секунд, чтобы обуться, Гарольд кинулся на выход из замка. Молодой черноволосый волшебник бежал по старинным коридорам не обращая внимания ни на задетых студентов, ни на преподавателей. В одной мятой рубашке он выскочил на занесённую снегом улицу и не сбавляя скорости помчался в сторону темнеющего леса. Снег хрустел под ногами, дыхание сбивалось, но остановился он только тогда, когда башни Хогвартса перестали виднеться над верхушками елей. В последнюю секунду стянув с себя медальон и рубашку, Гарольд упал спиной на снег. Раскинув руки и ноги, он смотрел прямо на яркие звёзды в ночном небе, чувствую, как его магия, тёмным пульсирующим туманом расползается вокруг. Словно живая, она ласкающими движениями скользнула по своему хозяину и двинулась дальше. Многочисленные тени, словно проснувшиеся от долгого сна и от того неловкие, потянулись из-под земли и обняли своего молодого Хозяина. Дрожь ужаса пронзила бы любого, кто случайно увидел лежащего волшебника в объятиях десятка призрачных рук. Но Гарольд чувствовал спокойствие и безопасность, словно ещё один кусочек паззла встал на место. Они были частью его сущности или же... он сам был этой частью. Прошло несколько минут и пульсирующий тёмный туман застелил собой всю поляну, проникая в землю, древние стволы деревьев, напитывая их тёмной магией, привлекая волшебных существ словно мотыльков на огонь. Дорога назад прошла как в тумане, он плохо помнил, как встал и обессиленно побрёл назад. Пошатываясь от усталости, он уже поднимался по ступеням замка. Рубашка была всё также не застёгнута и помята, а кожа уже побелела от холода. — Гарольд...— Голос профессора Селвина неожиданно громко прозвучал в ночи, но заметив, в каком состоянии находится студент, он тотчас оказался рядом. Глянув в расширенные зелёные глаза и наложил диагностические чары, он вызвал Патронус. — Северус, подготовь восстонавливающее зелье, тут ученик с истощением, мы будем через пять минут возле твоего кабинета. — Мистер Поттер, вы решили умереть от обморожения или забыли как пользоваться собственной палочкой? Может быть вашего айкью не хватило на то, чтобы вспомнить Согревающее заклинание? — И хоть декан Слизерина звучал привычно ядовито, за этим слышалось напряжённое беспокойство. — Северус, у него истощение под ноль, удивительно как он в таком состоянии дошёл до замка. Гарольд, нам немедленно нужно оповестить об этом ваших родителей, магические выбросы в таком возрасте... это угроза жизни не только вашей, но и ближайших учеников. Необходимо срочно обследоваться в Мунго... — Неподдельное волнение звучало в голосе Селвина, когда он усадил гриффиндорца на ближайший стул в кабинете зельеварения, наложил на него Согревающие чары и поправил одежду. — Нет. — Поспешно, но уверенно прервал его Гарольд. — Что?.. Гарольд, сейчас не время спорить, это угрожающее вашей жизни состояние! — Не угрожающее... это не опасно для меня, это особенность моего Рода. — Попытался объяснить гриффиндорец, но от усталости он звучал спутанно и устало. — Флимонт в курсе, это не лечится, то есть это нельзя лечить — То есть это происходит не первый раз? Сколько магических выбросов у вас уже было? Это опасно для магического ядра, колоссальные нагрузки приводят к непоправимым повреждениям даже после одного раза... Гарольд с тяжёлым вздохом впился тонкими пальцами в слегка влажные от пота волосы, оттянул в попытке собраться с мыслями и отвёл со лба. Снейп окинул его мимолётным взглядом, пока передавал флакон с восстанавливающим зельем в подрагивающие бледные пальцы, и не мог избавиться от ощущения, что сидящий парень был незнакомцем. — Не повреждает, подготавливает, растягивает резерв... так нужно. Спросите Флимонта, если хотите. — Устало закончил Гарольд и выпил зелье. Горячий поток пронёсся по телу, оставляя жжение в магических каналах. Дышать стало чуточку легче, а слабость в теле отступила достаточно, чтобы дойти хотя бы до собственной спальни. — Идёмте, Гарольд, доведу вас до гостиной. — Сказал Селвин, понимая что сейчас сон для студента — лучшее лекарство и допрашивать его в таком состоянии просто бессмысленно. — До чего же проблемный студент... — Пробормотал Северус, наблюдая за тем, как гриффиндорец с трудом идёт в сторону львиной башни. И про себя отметил искреннее желание, чтобы этот учебный год уже поскорее закончился.