В пыли города

Лайна Броска понимает, что её сестра серьёзно больна. Некоторое время назад, когда Лайны не было в Орзаммаре, с Рикой случилось материнство. Теперь ей не о чём рассказывать, кроме пелёнок и кормления грудью. Теперь вся её речь состоит из сюсюканья и радостных восклицаний. Теперь говорить с ней нет никакой возможности. Стражница надеялась, что беседа с родной сестрой отвлечёт её. Но слышать этот трёп она не могла даже в исполнении Рики. И вот её мысли сбивались сами собой… — Знаешь, это так страшно. Эндрин уже три дня ничего не говорит! Представляешь? До этого он всё время то «мамама», то «дадада», а тут я сколько ни пытаюсь его разговорить, он молчит! — заливается Рика. «Ты знаешь, я убила Леске», — хочет сказать Лайна. — Но это ничего. Наверное, он просто учит новые звуки. Представляешь, недавно он почти сказал «папа»! — в голосе сестры такое торжество, что победа на Джарвией кажется мелочью. «Ты помнишь Леске? — хочет сказать Лайна. Конечно, она тут же поправится: — О, разумеется, ты помнишь. Проклятье, он был нам почти как брат... Как брат, да. А помнишь, как я за ним бегала? Конечно, помнишь, весь Пыльный Город помнит… Так вот. Знаешь, я его убила». А сестра едва не в припадке радости бьётся. — Ах, представляешь, Белен проводит с ним столько времени! О, у Белена такое отношение к семье. Это самое важное для него! Даже смешно, что кто-то обвиняет его в… в таких ужасных вещах, — сбивается гномка. — Белен бы никогда не совершил подобного! — восклицает эта лучшая из жён. «Рика, замолчи, Рика, я убила Леске! Ты знаешь, знаешь, он предал меня и я его убила!» — хочет прокричать Лайна. Провыть на весь Орзаммар. Ещё она хочет схватить сестру за плечи и хорошенько потрясти. А ещё — погибнуть на Глубинных Тропах. — И зубы у Эдрина пока не лезут. Ему уже шесть месяцев, а зубов нет… — плечи молодой матери опускаются. «Рика, ты знаешь, я убила Леске», — никак не может сказать Лайна. Но завтра она уйдёт на Глубинные Тропы, и нельзя, чтобы сестра узнала от кого-то ещё. Она виновна. Она обязана сказать об этом сама. «Я не помню, что на меня нашло. Я была в такой ярости. Ты знаешь, сестра…» — Ты знаешь, сестра… — хриплым, безумным голосом выдавливает Лайна, и Рика застывает. И только тут Лайна понимает: сестра знает! Рика поняла всё, едва она вошла. Она ни о чём не спрашивает лишь потому, что не хочет слышать. — ...Ты знаешь, сестра, — хриплым, безумным голосом выдавливает Лайна, — шесть месяцев — ещё не срок. Зубы скоро прорежутся.