You have to make a choise...

Дорогой Джон, Прошло ровно три года.       Прошло три года с тех пор, как с последним, пятым, выстрелом в упор разом рухнули все надежды и грезы фанатов на воссоединение легендарной четверки, прямо рядом с бездыханным телом возле родного дома. Также, как кровь стремительно заливала мостовую, мечты быстро утекали сквозь пальцы. Душа не спеша поднялась вверх, чтобы блуждать по осиротевшему дому и городу, в котором провела столько лет. А возможно, решила переродиться, чтобы на свет появилась новая легенда. Хотя даже если так, вряд ли кто-то бы затмил того, чья жизнь теперь была безвозвратно утрачена, благодаря какому-то психически больному с пистолетом.       Прошло уже три года, Джон. А я все еще не отошел от шока. Я сижу за столом перед раскрытыми альбомами с выцветшими фотографиями и не могу сдержать слез. Дни напролет. Если подумать логически, на три года никаких слез не хватит. Я не знаю, как так у меня получается. Наверно, для тебя ничего не жалко, даже последней капли воды в моем осиротевшем организме.       А еще я пишу тебе. Конечно, тебе не доходят мои письма. Они же все здесь, в ящике. Но я пишу тебе каждый день. Ежедневно. Всегда. Я исписал уже все ручки в доме, это последняя. Кроме одной. Кроме той, которой мы с тобой по очереди в потрепанном блокноте выводили Леннон-Маккартни, помнишь? Я ее до сих пор храню, как и записную книжку. Она служит и будет служить мне памятью о тех временах, когда был ты. Когда мы проводили вместе все свободное время. Мы шатались по всему городу. Не важно было куда идти, главное вдвоем.        Я уже давно не смотрел в зеркало. Я знаю, что я там увижу. Помнишь, ты всегда называл меня принцессой? Так вот, от принцессы не осталось и следа. Есть только чудовище. Растрепанное, опухшее, заплаканное. Щеки, которых ты так любил касаться своими мягкими шершавыми губами, впали. Ресницы, которые всегда тебе так нравились, слиплись. Взгляд помутнел. Ярко-болотный цвет глаз потерялся и стал почти темно-серым. Волосы, всегда так изящно лежавшие в аккуратной прическе, именуемой фанатами прической Битлз, отросли и теперь покрывали плечи и на лбу почти доросли до глаз, стоят дыбом в разные стороны. Сальные, грязные... Одним словом, чудище.        Знаешь, я все время думаю, сколько тебе было бы лет, если бы ты сейчас был здесь, рядышком со мной. Так вот. Тебе было бы сорок три года. Мне сейчас сорок один. Вроде бы взрослый, а плачу, как маленький. Потому что повод есть.        Я всегда, в каждом письме пишу тебе что очень скучаю. Ты никогда не сможешь представить себе, насколько мне тебя не хватает. И я все еще люблю тебя. Всегда буду любить. Я просто хочу, чтобы ты это знал. Подожди меня. Я скоро приду. Твой Пол       Аккуратно сложив наполовину исписанный, наполовину мокрый от слез лист пополам, Пол опустил его в ящик стола. Переодевшись, он выключил свет и лег в кровать. Спать на мокрой насквозь и не высохшей с прошлого вечера подушке было неудобно. Но что тут поделаешь. Натянув до носа жесткое одеяло, Пол провалился в беспокойный поверхностный сон.

***

      Отовсюду лился яркий дневной свет, ослепляя. Как же давно он не видел такого яркого солнца, несущего радость и мгновенно отбирающего все заботы и беды... Лужайка, на которой он очутился, была полностью усеяна пестрыми цветами, отливающими в нежных прикосновениях мягкого летнего солнца еще более яркими оттенками. Кое-где пролетали беззаботные бабочки, присаживаясь на цветок и лениво махая разноцветными крылышками. Прямо перед Полом стремительно несся по своим делам шустрый ручей, перескакивая через камни и разбрызгивая капли на траву.       - Где я? - озадачено пробормотал Пол. Подумав, что, вероятно, бредит, он начал тщательно протирать глаза. Но видение не исчезало. - Неужели сон? - подумал он. - Никогда мне не снились такие красочные сны... И вдруг...       Где-то вдалеке на холме, укутанном теплым одеялом полевых цветов, появилась чья-то фигура. Она... Светилась, что ли... Худощавая, высокая, с копной длинных рыжих волос. В белом костюме и алой рубашке. Эта фигура была слишком, до боли знакомой. Это она последние несколько лет чудилась Полу за каждым поворотом и каждым углом. Это по ней он так тосковал и не находил себе места. Это ей он написал столько писем. Все вокруг было настолько реалистичным... Фигура была казалась настолько живой и до ужаса знакомой... Что ноги Пола не выдержали, и он прямо рухнул на траву с высоты своего немаленького роста. Открыть глаза никак не получалось от шока, пришлось просто лежать.       Наконец Пол очнулся. Медленно открыл глаза и увидел перед собой ту самую ухмылку, которой ему так не хватало. Еще более впалые, чем раньше, щеки, обрамляли длинные пряди спутанных волос. За тонкой оправой очков спрятались задорные шоколадного цвета глаза. Сухие теплые руки аккуратно уложили голову Пола на колени Джону и начали перебирать густые темные волосы, гладя его по щекам и плечам.       -Ну привет, принцесса. - с улыбкой проговорил он, удостоверившись, что Пол окончательно пришел в чувство. Карие глаза смотрели так нежно и ласково, прямо как пару лет назад...       Пол внезапно поднялся и робко дотронулся до плеча Леннона. - Настоящий - прошептал он - Реальный... Живой... Где мы? - через пару секунд молчания спросил он, на что Джон только загадочно улыбнулся. - Я знал, что ты придешь, Макка. Я ждал. - вдруг заявил он.       Но не успел тот договорить, как Пол налетел на него, словно собираясь задушить в самых крепких объятиях, на которые только был способен. - Ну что, только сейчас дошло, что это действительно я? - с насмешкой спросил Джон, высвободившись. Пол не ответил. Он просто смотрел на Леннона и улыбался. Ему было все равно, что со стороны он выглядел как дурак, пялясь на человека в упор и глупо улыбаясь. Он наконец-то нашел того, кого он потерял три года назад. На него внезапно нахлынуло то, что, вероятно, люди называют словом "счастье". Он забыл про все - про дом, Ливерпуль... Про то, что это всего лишь сон. Пол смотрел на Леннона и не мог налюбоваться. - Как я попал к тебе сюда? - вдруг назрел в голове МакКартни вопрос. - Это я тебя позвал. Я только что научился это делать. Как видишь, сработало. - Но... Как? - Я не знаю, Макка. Просто очень соскучился - простодушно ответил Джон. Пол не ответил. Он лишь снова прижался всем телом к Леннону, впитывая его тепло и ощущая прикосновения теплых рук и мягких губ, ласкающих его щеки, шею, плечи... Он не хотел вставать. Больше всего на свете он сейчас хотел бы остаться здесь, вот так вот, на траве с Джоном. Навсегда.        Они не разговаривали. Им было попросту незачем. За много лет они научились понимать друг друга без слов. Они прижимались друг к другу, держась за чужое тело как за последнюю соломинку в этом бесконечном жестоком мире. Впрочем, так оно и было. Пол бесконечно скучал по Джону на земле. А Джон мог лишь наблюдать за Полом и терпеливо ждать.       Казалось, для них все исчезло - и луг, и цветы, и бабочки, и солнце, и ручей. Остались только они - Леннон и Маккартни, сидящие рядышком на траве и любующиеся друг другом, как пират любуется сокровищами. Они будто стали на время единым целым, переплетая пальцы, кладя поочередно головы друг другу на колени и делясь теплом.       Прошла целая вечность, прежде чем Джон протянул руку к ближайшему цветку и сорвал его. -На, держи. Положи в карман и не потеряй. - с этими словами Леннон отдал бутон Полу. Пол пожал плечами и засунул цветок в карман брюк. - Зачем это? - спросил он. Но Джон не ответил.