***
Дэйн, честно говоря, даже не знает, что и думать: он до сих пор чувствует напряжённые мышцы плеч, которые всегда как будто деревенеют при разговоре с Ривеном. Он чувствует нестабильность и даже какой-то необъяснимый страх от того, как тот общается с ним, что ему говорит. И особенно та фраза – «Пользуйся этим», она слишком... Дэйн не может объяснить. Двусмысленная? Опасная? Неопределенная? Много...обещающая? Дэйну кажется, что он спит, иначе он просто не мог услышать в этих словах ноту какого-то особого расположения, интереса к своей персоне, и это дико смущает – потому что Дэйн не ощущает себя тем, кто может заинтересовать, особенно такого человека, как Ривена. Особенно Ривена. По-хорошему, он вообще не должен его интересовать. Вся эта ситуация отдаёт для него абсурдом, и сейчас Дэйну особенно сильно не хочется в это соваться. Дэйну мерещится поверхность воды, обманчиво гладкая, на которой он на грани своих органов чувств – то ли зрением, то ли чутьем выхватывает едва уловимое движение, несущее в себе угрозу. Это темная вода, в которой Дэйн не то что искупаться, умыть лицо не осмелится – засосёт. Внутреннее чутьё кричит ему держаться от Ривена подальше, и Дэйн сдаётся. Подальше от его опасных предположений, зоркого взгляда, двусмысленных слов. Ривен как будто толкает к краю – а падать Дэйну пока совсем не хочется. Он задвигает мысли о Ривене и самого Ривена в дальний угол, выбирая нормальную жизнь и определённо хороших людей. И вздыхает с облегчением, но не полной грудью – что-то внутри мешает ему это сделать.***
А дальше с Дэйном случается... нет, не Ривен, а Терра. Ривен, после той тренировки, когда у него остался невнятный осадок, как когда заваришь чай на плохой воде, с удивлением для себя обнаруживает, что как будто избегает Дэйна – хотя с чего бы? Это странное наблюдение зарождает в нем глухое раздражение на себя же: а все от того, что они с ним ни друзья-приятели, ни даже одногруппники. Это не имеет ни капли смысла. Тот ничем не заслужил такого пристального бдения со стороны Ривена – и сам факт того, что в его голове появляются мысли о том, что это бдение имеет место быть, делает Ривена ещё более дерганым. Перца добавляет Скай – со своими чертовыми советами и идеальностью. Сначала лезет с заботой, абсолютно, абсолютно ненужной, - ему бы со своими девицами разобраться – а потом кидает Ривена, звучно, с трагичной вуалью незыблемости на лице. «Ладно, мне пора бежать». Мудак. Какой же мудак! Ему до всех и до всего есть дело - так неужели так сложно поверить, что и до него кому-то есть тоже? У Ривена до сих пор жжёт в груди после этого недоразговора, случившегося сразу после тренировки с Дэйном. Ривену сложно в это поверить, но, кажется, ему по-человечески обидно: как будто ни в него, ни ему не верят. Парень недовольно цокает, глядя на любезничающих в столовой Дэйна с Террой, и устало прикрывает глаза. В Алфее рискует произойти что-то нехорошее – что-то, что от них усердно скрывают и замалчивают, и это Ривен ощущает сейчас особенно остро. Он тоже не дурак – но ничего не смог ни доказать, ни донести Скаю. Лишь проводил – кошмарно! – взглядом почти побитого щенка, и выплюнул парочку пошлых шуточек до этого. А ведь действительно, возможно, он больше ни на что и не годен – мозгов-то только на подрочить и хватит. Ривен невесело усмехается. И разворачивается к спускающейся по лестнице Беатрикс – подальше от мозолящей взгляд нелепой парочки и мыслей о друге-который-ведет-себя-не-как-друг. Ривен еще больше утверждается в своем желании влипнуть в какую-нибудь сомнительную историю с этой горячей первокурсницей (небо и земля – если уж сравнивать с Дэйном), пусть и делает это, возможно (только возможно) как будто немного назло. Беатрикс действительно умеет привлекать внимание, и она тоже неощутимо другая, поэтому Ривена не может к ней не тянуть. К тому же в ней, очевидно, тоже зреет зерно недовольства происходящим, и Ривен наконец-то чувствует призрачную возможность дать волю своим несмелым желаниям, мыслям, боли – выпустить все, давно сидящее внутри, наружу, и хотя бы на время перестать играть в просто специалиста, учащегося всего лишь-то в волшебной школе, где все всегда хорошо. На этот раз он с облегчением (наконец-то!) без лишних рефлексий поддается чужому влиянию и своим желаниям и позволяет себя увести. Подальше от неловких неправильных первокурсников и таких же неправильных друзей.